К тому времени как всадники достигли дровяного склада, расположенного неподалеку от Рамзи-Хауса, Кэтрин совсем извелась от тревоги. Лео на вопросы отвечал односложно и все больше молчал, тяжело привалившись к спине своей спутницы. Его сотрясала дрожь, кожа взмокла от пота. Рука его, обнимавшая девушку за талию, казалась ледяной. Рана по-прежнему кровоточила. Пропитавшееся кровью платье Кэтрин липло к телу. Заметив впереди кучку мужчин, готовящихся разгружать повозку с бревнами, Кэтрин горячо взмолилась про себя: «Только бы среди них был Меррипен. Господи, пожалуйста, прошу тебя».
– Мистер Меррипен с вами? – крикнула она.
К ее огромному облегчению, вперед выступила худая высокая фигура.
– Да, мисс Маркс?
– Лорд Рамзи ранен, – поспешно выпалила Кэтрин. – Мы упали… ему в плечо вонзился обломок дерева…
– Везите его в дом. Я встречу вас там.
Прежде чем Кэтрин успела ответить, Меррипен сорвался с места и стремительно, огромными скачками понесся к дому.
Когда Кэтрин подъехала к парадному входу, Меррипен был уже там.
– Мы осматривали развалины, и произошел несчастный случай, – принялась взволнованно объяснять девушка. – Лорд Рамзи поранился больше часа назад. Он очень холодный и говорит как-то бессвязно.
– Это моя обычная манера говорить, – проворчал Лео у нее за спиной. – Я пока еще в ясном уме. – Он попытался спешиться, но, накренившись, начал медленно падать с лошади.
Меррипен успел подскочить и подхватить его. Ловко подставив плечо, он закинул здоровую руку Лео себе на шею. Лео пронзила боль.
– Проклятие! Ах ты чертов мерзавец!
– Вы в ясном уме, – сухо заметил Меррипен и перевел взгляд на Кэтрин: – Где лошадь лорда Рамзи?
– Возле развалин.
Меррипен окинул девушку испытующим взглядом:
– Вы поранились, мисс Маркс?
– Нет, сэр.
– Хорошо. Тогда бегите в дом и найдите Кэма.
Привыкшие, как и все Хатауэи, ко всякого рода неожиданностям, Кэм и Меррипен мгновенно взяли дело в свои руки. Придерживая Лео с обеих сторон, они помогли ему войти в дом и подняться по лестнице в спальню. Хотя вблизи усадьбы специально для лорда Рамзи был построен холостяцкий домик, Лео настоял, чтобы там поселились Меррипен и Уин. Он резонно посчитал, что счастливая пара молодоженов нуждается в уединении куда больше его. Приезжая в Гэмпшир, Лео занимал в усадьбе одну из спален для гостей.
Кэм, Меррипен и Лео вместе составляли дружное трио. Они с самого начала успешно поделили обязанности. Хотя владельцем поместья считался Лео, он охотно разделял власть с зятьями. Вернувшись домой после двухлетнего пребывания во Франции, Лео с благодарностью увидел, что в его отсутствие Кэм с Меррипеном полностью восстановили усадьбу. Они превратили пришедшее в упадок поместье в великолепное, процветающее хозяйство, ничего не прося взамен. Лео обнаружил, что может многому поучиться у них обоих.
Невозможно управлять поместьем, развалившись на диване в библиотеке с бокалом портвейна, как это делают аристократы в романах. Как довольно скоро выяснилось, здесь требовалась не только деловая хватка, но и обширные знания в области земледелия, животноводства, строительства, заготовки древесины и повышения плодородности земель. Вдобавок лорду Рамзи приходилось принимать участие в политической жизни и добросовестно исполнять свои обязанности в парламенте. Разумеется, одному человеку невозможно было справиться с этими бесчисленными заботами. Поэтому Меррипен и Лео договорились вместе заниматься лесом и сельских хозяйством, тогда как Кэм вел дела поместья и отвечал за финансы.
Когда кому-то случалось заболеть, заботу о больном брал на себя обычно Кэм, хотя и Меррипен был неплохо сведущ в медицине. Переняв искусство исцеления от своей бабушки-цыганки, Кэм одинаково умело врачевал и болезни, и раны. Было куда разумнее, да и безопаснее позволить ему применить свои знания, нежели посылать за доктором.
В соответствии с установившейся практикой современные доктора все недуги пациентов лечили кровопусканием, несмотря на непрекращающиеся споры во врачебном сообществе по поводу действенности этого метода. Медицинская статистика убедительно свидетельствовала, что означенная процедура не приносит пользы, однако ее настойчиво продолжали применять. Иногда даже с кровотечениями пытались бороться, отворяя кровь, – врачи руководствовались распространенным убеждением, что лучше делать хоть что-то, чем вовсе ничего.
– Амелия, – обратился к жене Кэм, переложив вместе с Меррипеном Лео на кровать, – нам понадобится много горячей воды и все полотенца, какие только есть в доме. Распорядись, чтобы принесли воду с кухни. Уин, может быть, вы с Беатрикс отведете мисс Маркс в ее комнату и поможете ей привести себя в порядок?
– О нет, – запротестовала Кэтрин, – благодарю вас, но мне не нужна помощь. Я сама приму ванну и…
Однако ее возражения никто не стал слушать. Уин и Беатрикс не сдались, пока не убедились, что ванна для Кэтрин готова. Они помогли мисс Маркс вымыть голову и переодеться в чистое платье. Потом отыскали запасную пару очков, и Кэтрин с облегчением почувствовала, что окружающие предметы вновь обрели четкость. Проявив настойчивость, Уин занялась руками Кэтрин: наложила целебную мазь и перевязала разбитые в кровь пальцы.
Затем Уин с Беатрикс спустились на первый этаж, а Кэтрин позволили наконец навестить Лео. Войдя в спальню лорда Рамзи, она увидела Амелию, Кэма и Меррипена, стоящих возле кровати. Лео лежал без рубашки, укрытый горой одеял. Кэтрин не особенно удивилась, услышав, что он ожесточенно спорит с сестрой и обоими зятьями.
– Нам не нужно его разрешение, – раздраженно заявил Меррипен Кэму. – Я волью склянку ему в глотку, если понадобится.
– Черта с два, – прорычал Лео. – Я вас убью, только попробуйте…
– Никто не собирается заставлять вас силой, – нетерпеливо перебил его Кэм. – Но вам придется объяснить нам причину, phral[6], потому что вы ведете себя неразумно.
– Я не собираюсь ничего объяснять. А вы с Меррипеном можете взять это поганое пойло и затолкать его себе…
– Что случилось? – спросила Кэтрин, стоя в дверях. – Какие-то трудности?
Амелия вышла в коридор. На ее хмуром лице читались досада и тревога.
– Да, трудность в том, что мой братец – тупоголовый идиот, – проворчала она достаточно громко, чтобы Лео мог ее слышать. Повернувшись к Кэтрин, она понизила голос: – Кэм и Меррипен говорят, что рана не слишком опасна, но она может загноиться, если ее не очистить. Щепка вонзилась между ключицей и плечевым суставом, мы не знаем, насколько глубоко она вошла. Нужно промыть рану, удалить остатки дерева и обрывки одежды, а иначе может возникнуть воспаление. Иными словами, придется разбередить рану и возиться в кровавом месиве. А Лео отказывается принять настойку опия.
Кэтрин недоуменно нахмурилась:
– Но… лорд Рамзи должен что-то принять, чтобы не чувствовать боли.
– Да, а он не желает. Лео твердит Кэму, чтобы тот начинал чистить рану. Как будто это так просто! Это кропотливая работа, с ней не справишься, когда человек визжит от боли.
– Я же сказал, что не издам ни звука, – рявкнул Лео из спальни. – Я визжу, только когда Маркс читает свои стихи.
Несмотря на охвативший ее страх, Кэтрин едва сдержала улыбку.
Осторожно заглянув за дверной косяк, она увидела изможденное лицо Лео. Выглядел он ужасно, загорелая кожа побледнела и казалась пепельно-серой. Укутанный одеялами, он дрожал, как мокрый пес. Измученный и несчастный, лорд Рамзи пытался хорохориться. Встретив его затравленный взгляд, Кэтрин не удержалась и спросила:
– Можно мне сказать вам пару слов, милорд?
– Сделайте одолжение, – угрюмо буркнул Лео. – Буду рад поспорить с кем-то еще.
Кэтрин вошла в комнату. Кэм с Меррипеном отступили, пропуская ее к кровати.
– Нельзя ли мне на минутку остаться наедине с лордом Рамзи?.. – проговорила она извиняющимся тоном.
Кэм бросил на нее насмешливый взгляд. Он явно сомневался, что ей удастся повлиять на Лео.
– Сделайте все возможное, чтобы убедить нашего шурина выпить лекарство, стоящее на столике возле кровати.
– А если слова не помогут, – добавил Меррипен, – хватите его посильнее по голове вот этой кочергой.
Кэм с Меррипеном вышли в коридор.
Оставшись вдвоем с Лео, Кэтрин приблизилась к кровати. При виде торчавшего из его плеча обломка она невольно вздрогнула. Из рваной раны сочилась кровь. За неимением стула Кэтрин осторожно опустилась на край постели. Пристально глядя на Лео, она негромко заговорила:
– Почему бы вам не принять настойку опия? – В ее голосе звучала забота.
– Черт побери, Маркс… – Лео тяжело перевел дыхание. – Я не могу. Поверьте мне, я знаю, на что иду, но у меня нет выбора. Дело в том… – Внезапно замолчав, он отвел взгляд и стиснул зубы. Его сотряс новый приступ дрожи.
– Почему? – Кэтрин так отчаянно хотелось понять Лео, что она, сама того не заметив, коснулась его кисти. Протеста не последовало, и ободренная девушка робко накрыла перевязанными пальцами холодную руку Лео. – Скажите мне, – попросила она. – Пожалуйста.
Рука Лео медленно повернулась и осторожно сжала ее ладонь. Жаркая волна прокатилась по телу Кэтрин. Это было чувство облегчения, словно, взяв ее за руку, Лео сделал самую естественную вещь на свете. Они посмотрели на свои сомкнутые ладони. От пальцев вверх растекалось тепло.
– После смерти Лауры я вел себя скверно, – хрипло произнес Лео. – Много хуже, чем сейчас, если вы понимаете, о чем я. Но что бы я ни вытворял, ничто не давало мне желанного забвения. Как-то ночью я поехал в Ист-Энд в компании самых развращенных своих приятелей и заявился в курильню опиума. – Он умолк, почувствовав, как невольно сжалась рука Кэтрин. – Даже в переулке тянуло дымом. Он стелился клубами. Воздух казался бурым. Меня отвели в комнату, полную мужчин и женщин. Они дремали вповалку на соломенных тюфяках и подушках, что-то бормоча во сне. В полумраке вспыхивали горящие трубки опиума… словно десятки маленьких красных глаз, мигающих в темноте.
– Это напоминает картину ада, – прошептала Кэтрин.
– Да. Я и жаждал попасть в ад. Кто-то передал мне трубку. После первой затяжки я почувствовал такое облегчение, что едва не заплакал.
– На что это похоже? – спросила Кэтрин, сжимая руку Лео.
– В одно мгновение мир обретает гармонию, и никакое зло, горе или боль не в силах этому помешать. Только представьте себе, что терзавшая вас вина, страхи и гнев уносятся прочь, будто перышки, подхваченные легким ветерком.
Возможно, прежде Кэтрин строго осудила бы Лео за то, что тот проявил слабость, поддавшись пороку, но сейчас она испытывала лишь жалость и сочувствие. Глухое отчаяние заставило его опуститься на самое дно.
– Но это чувство мимолетно, – вздохнула Кэтрин.
Лео с горечью кивнул:
– Да. И когда дурман развеивается, наваливается еще большая тяжесть. Вас уже ничто не радует. Те, кого вы любили, становятся вам безразличны. Вы думаете лишь о новой затяжке, вам не терпится снова вдохнуть проклятый дым.
Кэтрин задержала взгляд на профиле Лео. Неужели этого самого мужчину она изводила язвительными придирками весь прошлый год? Насмехалась над ним, обливала ледяным презрением? Невероятно. Казалось, этого толстокожего самовлюбленного самца ничто не может задеть. А в действительности Лео был так легко уязвим. Он носил в себе свое горе.
– Что заставило вас бросить? – мягко спросила Кэтрин.
– Я достиг той грани, за которой даже мысль о том, чтобы продолжать жить, чертовски утомляет. В руке я сжимал пистолет. Меня остановил Кэм. «Цыгане верят, – поведал он мне, – что если человек слишком сильно предается скорби, дух усопшего может превратиться в призрак». Кэм сказал, я должен отпустить Лауру. Ради ее блага. – Лео посмотрел на Кэтрин пронзительно-голубыми, как весеннее небо, глазами. – Я так и сделал. Я поклялся отказаться от опиума и с того дня не притронулся к дьявольскому зелью. Господи, Кэт, вы не представляете, как это было трудно. Мне пришлось ломать самого себя. Теперь стоит мне хоть раз отведать эту отраву… и подо мной разверзнется бездна. Я не могу решиться на это. Риск слишком велик.
– Лео… – Лорд Рамзи удивленно моргнул. Кэтрин впервые обратилась к нему по имени. – Примите настойку. Я не позволю вам скатиться на дно и превратиться в ничтожество.
Губы Лео насмешливо скривились.
– Так вы предлагаете взять меня под свою опеку?
– Да.
– Вам не справиться со мной. Я слишком большая обуза.
– Нет, – решительно возразила Кэтрин. Лео невесело рассмеялся, смерив девушку долгим испытующим взглядом, словно никак не мог решить, какую оценку ей вынести. Кэтрин не верилось, что она сидит на краю постели и держит за руку мужчину, с которым так долго и так ожесточенно сражалась. Она и представить себе не могла, что Лео по собственной воле откроет ей душу. – Доверьтесь мне, – настойчиво заговорила она.
– Назовите мне хотя бы одну вескую причину.
– Вы можете.
Лео слегка покачал головой, не сводя глаз с ее лица. Вначале Кэтрин показалось, что он отвергает ее помощь, но потом она вдруг поняла, что Лео решился и сам изумлен своим поступком. Он показал глазами на стаканчик с жидкостью, стоявший на столике возле кровати.
– Дайте мне выпить это пойло, – пробормотал он, – пока я не передумал.
Кэтрин протянула ему стакан, и Лео осушил его в несколько глотков. Дрожь отвращения пробежала по его телу. Трясущейся рукой он отдал девушке пустой стакан.
Они умолкли, ожидая, пока настойка подействует.
– Ваши руки… – заговорил Лео, нежно коснувшись перевязанных пальцев Кэтрин.
– Ничего страшного, – прошептала девушка. – Всего-то пара царапин.
Голубые глаза Лео затуманились, отяжелевшие веки сомкнулись. Лицо, искаженное гримасой боли, медленно разгладилось.
– Я не поблагодарил вас за то, что вытащили меня из-под развалин? – тихо спросил он.
– Вам не обязательно меня благодарить.
– И все же… спасибо вам. – Не открывая глаз, он прижал к щеке руку Кэтрин. – Вы мой ангел-хранитель, – проговорил он слабеющим голосом, растягивая слова. – Думаю, до сих пор у меня его не было.
– А если и был, – отозвалась Кэтрин, – вы, наверное, слишком быстро бежали, чтобы ангел мог за вами угнаться.
Лео усмехнулся.
Прикосновение гладко выбритой щеки Лео к ее ладони наполнило Кэтрин неизъяснимой нежностью. Ей пришлось напомнить себе, что лорд Рамзи находится под действием опиума и возникшая между ними близость всего лишь иллюзия. И все же ее не оставляло ощущение, что сквозь обломки и пепел их былой вражды пробиваются ростки нового чувства. Лео с трудом сглотнул подступивший к горлу ком, это движение отозвалось волной дрожи в теле Кэтрин.
Они молчали, погруженные каждый в свои мысли, когда дверь неожиданно отворилась, заставив Кэтрин испуганно вздрогнуть.
В комнату вошел Кэм. Бросив взгляд на пустой стакан, он одобрительно кивнул девушке:
– Превосходно, мисс Маркс. Так Рамзи будет намного легче. А главное, это облегчит мне задачу.
– Дьявольщина, мать вашу, – беззлобно проворчал Лео, с усилием открывая глаза.
Кэм с Меррипеном приблизились к кровати. Следом вошла Амелия с охапкой тряпок и полотенец. Неохотно поднявшись, Кэтрин шагнула к двери.
Кэм посмотрел на шурина со смесью сочувствия и тревоги. Его черные как смоль волосы сияли в лучах солнца, потоками вливавшихся в комнату.
– Я могу позаботиться о вашей ране, phral. Но если хотите, мы пошлем за доктором gadjo[7].
– О боже, нет. Лучше я отдамся в ваши неуклюжие руки, если уж выбирать зло, то меньшее. Не приведи господь иметь дело с врачом-англичанином: первым делом он пускает в ход банку с пиявками.
– Ну, мы обойдемся без пиявок, – пообещал Кэм, убирая подушки из-под спины Лео. – Сказать по правде, они меня приводят в ужас.
– Неужели? – удивилась Амелия. – Я не знала.
Осторожно придерживая голову Лео, Кэм помог ему опуститься на матрас.
– Когда я был мальчишкой и еще жил с табором, я как-то раз плескался в родниковом пруду вместе с другими детьми. Выйдя на берег, мы увидели, что с наших ног гроздьями свисают пиявки. Я сказал бы, что визжал как девчонка, но от девочек было куда меньше шума.
– Бедный Кэм, – улыбнулась Амелия.
– Бедный Кэм? – возмутился Лео. – А как насчет меня?
– На мое сострадание не слишком рассчитывай, – ворчливо отозвалась Амелия. – Подозреваю, ты нарочно все это затеял, чтобы увильнуть от посадки турнепса.
Два метких слова, брошенных Лео в ответ, заставили Амелию расплыться в улыбке.
Откинув одеяла и прикрыв брата до пояса простыней, она ловко подложила полотенца ему под бок и раненое плечо. При виде стройного мускулистого торса Лео и соблазнительных темных волосков у него на груди Кэтрин почувствовала странную пустоту в желудке. Она медленно отступила от двери еще на шаг. Ей не хотелось уходить, но этого требовали приличия.
Кэм поцеловал жену в макушку и ласково подтолкнул к стене:
– Подожди там, monisha[8], нам понадобится свободное пространство. – Он повернулся к стоявшему рядом подносу со скальпелями, щипцами, ножницами и другими инструментами.
Кэтрин побелела, услышав, как лязгнул металл.
– Вы собираетесь принести в жертву козу или исполнить ритуальный танец? – заплетающимся языком выговорил Лео. – Может, хотя бы споете что-нибудь?
– Мы уже проделали все это внизу, – невозмутимо ответил Кэм, протягивая Лео обрывок кожаного ремня. – Закусите это зубами. И постарайтесь не слишком шуметь, пока мы будем трудиться над вами. Мой сын задремал.
– Прежде чем я суну этот кусок кожи себе в рот, – хмуро произнес Лео, – может, скажете мне, где он побывал до меня? А впрочем… – Лео немного помолчал. – Какая разница? Чуть подумав, я решил, что лучше мне этого не знать. – Он было зажал зубами ремень, но тут же вынул его изо рта и добавил: – Надеюсь, вы ничего мне не оттяпаете.
– Если и оттяпаем, – заметил Меррипен, осторожно протирая кожу вокруг раны, – то не намеренно.
– Готов, phral? – услышала Кэтрин тихий голос Кэма. – Держите его крепко, Меррипен. Хорошо. На счет «три».
Амелия с застывшим лицом присоединилась к Кэтрин в коридоре. Прислонившись к стене, она зябко обхватила себя руками за плечи.
Из комнаты донесся глухой стон Лео, а затем напевная цыганская речь Кэма и Меррипена. Их непонятная скороговорка подействовала на Кэтрин успокаивающе.
Ясно было, что, несмотря на действие опиума, Лео предстоит пережить мучительные минуты. Каждый раз, слыша его сдавленные проклятия и хриплые возгласы боли, Кэтрин испуганно съеживалась и стискивала в кулаки разбитые пальцы.
Немного погодя Амелия заглянула в дверь спальни:
– В ране много щепок?
– Вовсе нет, monisha, – отозвался Кэм. – Могло быть много хуже, но… – Он замолчал, раздался приглушенный крик Лео. – Простите, phral. Меррипен, возьмите пинцет и… да-да, вот здесь.
Белая как мел Амелия повернулась к Кэтрин, и в следующий миг случилось невероятное: потянувшись к компаньонке, она сжала ее в объятиях, как обняла бы Уин, Поппи или Беатрикс. Мисс Маркс ошеломленно застыла, не от гадливости, а от неловкости.
– Я так рада, что вы не пострадали, Кэтрин, – прошептала Амелия. – Спасибо, что позаботились о лорде Рамзи. – Кэтрин коротко кивнула. Отстранившись, Амелия ласково ей улыбнулась: – С ним все будет хорошо, вот увидите. Он живучий как кошка.
– Хотелось бы верить, – осторожно обронила Кэтрин. – Надеюсь, проклятие Рамзи тут ни при чем.
– Я не верю в проклятия, заклинания и прочие глупости. Если над моим братом и довлеет заклятие, так только то, что он сам на себя наложил.
– Вы хотите сказать… он горюет по Лауре Диллард?
Голубые глаза Амелии изумленно округлились.
– Лео говорил о ней с вами?
Кэтрин кивнула.
Амелия явно растерялась. Взяв Кэтрин под руку, она повела ее в глубь коридора, где никто не мог бы их услышать.
– Что он рассказал?
– Что мисс Диллард любила писать акварелью, – нерешительно ответила Кэтрин. – Что они были помолвлены, а потом Лаура заболела скарлатиной и умерла у него на руках. А еще… что призрак невесты являлся ему. Не в воображении, на самом деле. Но ведь это не может быть правдой… да?
Добрых полминуты Амелия молчала.
– Думаю, это возможно, – с поразительной невозмутимостью подтвердила она. – Хотя я ни за что не призналась бы в этом прилюдно – меня сочли бы сумасшедшей. – Амелия криво усмехнулась. – Впрочем, вы достаточно долго прожили с нами, чтобы убедиться: Хатауэи действительно семейка помешанных. – Амелия снова умолкла и задумчиво проговорила: – Кэтрин.
– Да?
– Мой брат никогда ни с кем не говорил о Лауре Диллард. Никогда.
Кэтрин растерянно моргнула.
– Его терзала боль. Он потерял много крови.
– Не думаю, что он поэтому разоткровенничался с вами.
– Тогда почему же? – с трудом выдавила из себя Кэтрин.
Она боялась услышать ответ, лицо выдавало ее страх.
Амелия смерила ее пристальным взглядом и с печальной улыбкой пожала плечами.
– Я и так сказала слишком много. Простите меня. Просто я горячо желаю счастья моему брату. – После короткой паузы она добавила: – И вам тоже.
– Уверяю вас, мадам, одно к другому не имеет ровно никакого отношения.
– Конечно, – пробормотала Амелия, снова направляясь к своему посту возле двери.