Яна
«Прости меня за то, что не была рядом… Когда тебе было больно, я тебя не знала», – тихо напеваю я, а шум реки уносит мой голос вниз по течению.
Моё место для репетиций всего в пятистах метрах от больницы, под старым мостом возле самой воды. Вставляю в ухо наушник, ловлю мотив.
«Твои шрамы я любовию покрою… И я за руку войду в огонь с тобою… Я – это ты, только сильная внутри-ииии… Ауааа…»
Крик птицы заставляет меня вздрогнуть и замолчать. Всё время боюсь попасться. Боюсь, что родители узнают о моих репетициях. Папа категорически против моих планов на вокальное будущее.
Телефон вибрирует смской от мамы.
«Яночка, а ты где?»
Поднимаюсь на ноги, отряхиваюсь, иду обратно к больнице. Через узкий лаз в заборе попадаю в рощу и выхожу к центральной аллее. Быстро осматриваюсь и пишу маме ответ.
«Я присматриваю за Машей на аллее. Денис тоже здесь».
Такая вот вроде бы невинная, но ложь, да простят меня родители.
«Хорошо, будь там», – тут же приходит от мамы.
«Есть!»
Мысленно закатываю глаза и отдаю ей честь. Быстрее бы уже Ромка, что ли, вырос и занял моё место здесь.
Медленно бреду к лавочке, на которой сидят Денис и Маша. Не собираюсь вмешиваться, они вроде бы прекрасно общаются…
– Значит, его зовут Бумер, да? – Денис гладит по макушке Машиного лабрадора.
Бумер – собака-поводырь. Девятилетняя Маша уже давно здесь. И Бумер с ней давно, они приехали вместе.
– И кому ты заплатила, чтобы тебе позволили взять с собой домашнее животное? – явно подшучивает над Машей Гольдман.
Она хихикает и тоже гладит собаку.
– Никому не платила, он просто мой.
– А мне вот палка досталась, – делано вздыхает парень и стучит кончиком трости по асфальту.
Машка вновь хихикает. Ей явно понравился новый знакомый. Не знаю, давно ли они болтают, но надеюсь, Гольдман понял, что Маша – это особый случай.
Почти все пациенты нашей больницы выходят отсюда зрячими, а она… скорее всего, нет.
С её недугом мой папа борется довольно давно. Отец Маши – давний друг моего отца. Он крупный бизнесмен, спонсирующий нашу больницу. И мой папа пытается вылечить его единственную дочь. Безрезультатно… Она слепая с рождения. Глаукома и атрофия зрительного нерва. И если с первым справились, сделав ей самую рядовую операцию, то со вторым – проблема… Наука ещё не шагнула так далеко, и мой папа тут тоже бессилен.
Маша здесь по собственному желанию. Её отца вечно нет дома, а с мачехой она жить не хочет. В общем, Маше нравится здесь. Она умудряется дистанционно учиться, общается с другими пациентами. Правда, всегда расстраивается, когда её новых друзей довольно быстро выписывают.
Скоро отец заберет её домой на несколько месяцев. Его допекают родственники. Видите ли, Маша не должна жить в медучреждении, даже если она сама этого хочет. В общем, поживёт какое-то время дома. Но потом наверняка снова вернётся к нам.
Мимо меня бодрой походкой марширует Ромка. Этот беспредельщик свистнул у кого-то трость и теперь шкрябает ею по дорожке, закрыв глаза и изображая слепого. Но явно подглядывает, потому что бросает мне «здолово, сестла», а потом уверенно чешет прямиком к Маше.
Ловлю его за плечо, разворачиваю.
– Ну чё? – дёргается, пытаясь вырваться.
– Чья это трость? – шиплю на него, выдернув из руки палку.
– Моя, – лаконично заявляет брат.
– Чья, Ром? – угрожающе нависаю над ним.
– Там… взял, – оборачивается на рощу.
А там на поваленном дереве сидят и мило воркуют наши пожилые пациенты.
– Малфа Геннадьевна сказала, что ей не надо, – Ромка наконец объясняет появление у него трости.
– Ладно, иди, – отпускаю его.
– А тлость? – тянется к ней Рома.
– Я сама её отнесу.
Фыркнув, брат вновь чешет прямиком к Маше. Точнее, к Бумеру. Начинает его гладить и сюсюкает:
– Пливет, мой холоший… Мой мальчик… Гулять пойдёшь со мной? Маш, пошли, а? – тянет и пса, и его хозяйку, ревниво поглядывая на Гольдмана. – Машка, пошли, я сказал! Будем Бумела учить команде «Умли».
Девочка вскакивает с лавочки. Смущённо приглаживает каштановые волосики, убирая прядку за ушко.
– Уходишь? – криво усмехнувшись, спрашивает Денис.
Ромка аж грудёнку свою выпячивает и глядит на незрячего Дениса весьма агрессивно.
– Да, потом ещё поболтаем, – говорит Маша, перехватывая дугу на шлейке собаки.
– Ну пока, – говорит Денис.
– Пока.
Рома тащит Бумера за шлейку, Маша едва поспевает следом.
Мой брат явно присвоил эту девочку себе. И его совершенно не смущает, что Маша на два года старше.
Пару минут наблюдаю за ними. Заходят поглубже в рощу, отстёгивают Бумера. Тот начинает бегать за палками, которые кидает ему Ромка. Маша садится на траву, прислонившись к дереву, срывает сухую траву и что-то плетёт из неё наощупь.
Поворачиваюсь к Денису. Подойдя немного ближе, застываю за лавочкой.
Бросив трость у своих ног, Денис подтягивает ноги на лавку и поднимает лицо вверх, уткнувшись затылком в спинку скамейки. Его глаза под повязкой будто бы направлены в небо. В руках – телефон.
Денис громко произносит:
– Открыть ВК. Есть новые сообщения?
Телефон отвечает механическим голосом:
– Новое сообщение от Эрики Гольдман.
– Прослушать.
Тот же голос начинает бесстрастно озвучивать:
– Ден, прекращай хандрить. Операция прошла успешно. Ты восстановишься, вернёшься в команду. По-другому и быть не может. Я тщательно изучила статистику подобных операций. В восьмидесяти случаях всё заканчивается благополучно. Главное – беречь себя после операции. И я даже рада, что ты отсидишься в больнице. Меньше шансов, что куда-нибудь влипнешь.
Денис недовольно хмыкает и тихо бормочет:
– Ну спасибо, сестрёнка…
Вновь обращается к своему телефону:
– Написать Эрике Гольдман… «Я познакомился с девятилетней слепой девочкой, Рика. И ей не могут помочь, как я понял. Вот где треш… Так что, не парься обо мне».
Вырубает телефон, швыряет его на скамейку, тяжело вздыхает.
– Не парься, я справлюсь, – повторяет шёпотом.
В его голосе отчётливо улавливается отчаяние и грусть. Тонна грусти. Это внезапно обескураживает меня. Денис казался таким невозмутимым парнем…
Стою молча за лавочкой, ковыряя концом трости землю. Внезапно парень резко оборачивается и ловит рукоятку этой трости вместе с моими пальцами.
– Ну и кто меня тут пасёт? – агрессивно вздрагивают его ноздри.
– Эмм… Я… Я не пасу, – мямлю в ответ, растеряв все слова от неожиданности.
– Ох, это ты, слепая незнакомка…
Агрессивные нотки в голосе Дениса меняются на весёлые, и он тянет меня за трость, заставляя обойти скамейку и приблизиться к нему. Отпустив палку, ловит мою кисть.
– Не отпущу, а то опять исчезнешь.
В полном шоке я плюхаюсь на лавочку. Вот это поворот… Денис считает меня слепой, и я должна как-то сказать ему, что это не так. Но неожиданно это оказывается очень сложным заданием.