Ден
Эвелина уводит меня из столовой. Слепо плетусь за ней, потеряв все ориентиры. Вонь эта больничная напрочь сбивает. То ли мы уже прошли мимо процедурки и движемся на выход, то ли мы вообще куда-то не туда свернули…
– Полегче… Притормози!
Врастаю ногами в пол, не позволяя Эвелине тащить меня дальше. Но она всё равно пытается сдвинуть меня с места.
– Нет, давай хотя бы из корпуса уберёмся. Пойдём…
– Зачем?
– Меня заругают, если увидят с тобой, – со смешком в голосе. – Не позволено мне с пациентами общаться.
– Часто общалась раньше? Неформально?
Кажется, до меня начинает доходить. Её же отстранили от работы с пациентами, что-то там про лаборантку она затирала…
– Людям свойственно выдумывать лишнее, сам же знаешь, – щебечет Эвелина, пробегая пальцами по моему бицепсу. Нежно массирует плечо. – Я просто приветлива. Со всеми.
Вот так приветлива? Гладит всех подряд… Однако её прикосновения приятны. Не останавливаю девушку.
– Так почему мы сбежали из столовой?
– Потому что некоторым это не нравится. Я люблю идти против системы.
Ну ладно… Сам такой. Точнее всегда хотел быть таким, но отец меня зверски ограничивал.
Я же Гольдман. Всегда под прицелом СМИ, и всё такое.
– И кому же не понравился наш совместный уход?
– Секрет.
Флирт Эвелины настолько очевиден, что я в моменте решаю не тормозить ни себя, ни её.
– Ко мне пойдёшь? – спрашиваю в лоб.
– Ммм… Какой ты шустрый!
Её пальцы перемещаются на заднюю сторону шеи, массируют под линией роста волос. Поднимаются чуть выше, зарываются в коротких прядях.
Эвелина похожа на тех девушек, с кем я чаще всего скрашивал не занятые тренировками дни. Знает, что нужно делать, чтобы меня расслабить.
– А что ты мне предложишь, Денис? – воркует, прижавшись щекой к моей щеке. – Чем же мы займёмся в твоей комнате?
– Кино посмотрим, – угораю я.
– Ммм… кино. Можно. Есть какие-то особые предпочтения в плане кинематографии?
Вообще-то, я люблю качественный экшен. Но мы ведь сейчас не о фильмах, верно?
– Предложи что-то, кроме кино, – перехватив её руку, снимаю со своей шеи.
– Я супермастер по массажу.
– Ммм… Массаж – это отлично, – одобрительно улыбаюсь.
– Тогда идём… Главное, не попасться, – тянет меня дальше по коридору девушка.
– Эвелина! – раздаётся вдруг за нашими спинами голос моей сиделки.
– Да твою ж мать…
Эвелина замирает, выругавшись себе под нос.
– Денис Альбертович, я как раз Вас ищу, – говорит Наталья. – Эвелина, зайди к Марине Аркадьевне. Прямо сейчас! – произносит она давяще. И тут же мягко добавляет, обращаясь ко мне: – Пойдёмте, Денис, провожу Вас до корпуса.
Видимо, Эвелина тут же убегает, и я позволяю Наталье взять меня под локоть. Мы неторопливо выходим на улицу.
– Ну как дела, Денис? Осваиваетесь? – спрашивает сиделка, как всегда, доброжелательно.
– За что Эвелину отстранили от работы?
– Это конфиденциальная информация. Так как Вы?
– По шкале от одного до десяти мои дела на твёрдую десяточку! – ухмыляюсь я. – Всё просто супер! Не парьтесь.
Мой сарказм сиделка, конечно, улавливает.
– Это не навсегда, Денис, – вздохнув, терпеливо говорит она, уже не знаю, в который раз. – Потерпите, соблюдайте все указания врача – и скоро это всё останется в прошлом, станет прожитым этапом Вашей жизни. Одним из многочисленных этапов. Такие трудности делают людей сильнее.
– Вы говорите то, что должны сказать. Я понимаю, это Ваша работа. Но всё же Вы не можете влезть в мою шкуру.
Наталья Викторовна притормаживает.
– Не могу, Вы правы. Но я очень давно здесь работаю. У меня большой опыт с пациентами, проходящими реабилитацию после операций. Вам просто сложно доверять окружающим, Денис Альбертович. Отсюда и хандра, которую Вы пытаетесь скрыть насмешками. Вот скажите, чего бы Вам хотелось прямо сейчас. Помимо того, что видеть.
Вновь усмехаюсь.
– Признавайтесь, Вы – моя фея-крёстная? Или золотая рыбка? Могу попросить всё, что угодно?
– Попробуйте.
– Эмм… – задумчиво кусаю губы.
Но проблема в том, что просить мне особо нечего. Главные желания – несбыточные.
Я хочу видеть. Хочу попинать мяч. Побыть в кругу друзей. Они, конечно, могут ко мне приехать, но я слишком остро чувствую их жалость ко мне. Меня это бесит, поэтому друзья отменяются.
Пауза затягивается.
– Я ищу одну девушку, – говорю в итоге. – Уже спрашивал о ней, но вразумительного ответа так и не услышал. Ни от Вас, ни от моего приятеля американца. Я говорю про Яну. Отведите меня к ней.
– У Вас сейчас водные процедуры по расписанию, – мягко подталкивает меня, и мы снова идём вперёд. – Может быть, завтра…
– Никакая Вы не золотая рыбка, – бормочу себе под нос.
Наталья Викторовна хихикает.
– Я поняла, Денис, что Вам нужна компания. Но девушка сама должна захотеть общаться с парнем. Вы так не считаете?
– Эй, аллё! Мы же оба слепые! Как она меня найдёт? – раздражаюсь я.
– Найдёт, не переживайте.
Когда оказываемся в моих апартаментах, Наталья Викторовна сразу приступает к делу. К счастью, моюсь я всё же в трусах и не демонстрирую свои причиндалы ни ей, ни пришедшему на помощь Владу.
Мытьё оказывается довольно сложной задачей. Повязку с меня сняли, но глаза мочить нельзя. А голову помыть как-то нужно…
В общем, я уже задолбался от этого всего. А впереди ещё минимум пять дней полнейшей слепоты. А потом ещё сколько-то там дней в полузрячем состоянии, как обещала сиделка.
Вот где качественный экшен, вашу мать!
После душа валяюсь на кровати. Телефон лежит на груди. Долбаю дебильными вопросами своего голосового помощника.
– Сколько времени?
– Двадцать один, ноль пять.
– Погода на завтра.
– Плюс шестнадцать. Облачно. Ветер юго-восточный, 4 м/с. Атмосферное давление 759 миллиметров ртутного столба. Относительная влажность воздуха 46 процентов.
– Кто выиграл конкурс красоты в этом году?
Нам в РПЛ обещали, что на финале суперкубка будет присутствовать королева красоты. Правда, наша команда в РПЛ пока не попала.
– Победительница Всероссийского конкурса красоты – Агния Морозова, уроженка Самары.
– Она блондинка или брюнетка?
– Задайте вопрос корректнее.
Пфф…
– Как тебя зовут, кстати?
– Siri.
Странное имя для помощника с женским голосом.
– Можно изменить имя?
– Да.
– Будешь Рикой. Так мою сестру зовут. Если буду иногда на тебя срываться, не обращай внимания. Не хватает мне моей бедовой сестрёнки, понимаешь?
– Задайте вопрос корректнее.
Чёртов искусственный интеллект!
– Сколько времени?
– Двадцать один, ноль семь.
Бляя… Прошло лишь две минуты моей безрадостной жизни.
– Включи камеру.
Вожу телефоном, снимая свою комнату.
– Что ты видишь?
– Чёрный цвет.
Ааа, так я в темноте лежу? Ну конечно, зачем слепому свет.
– Выключи камеру, – вновь роняю телефон на грудь.
– Siri, ты будешь Эрикой?
– Задайте вопрос корректнее.
Тихо угораю. Не хочет быть Рикой, чтобы я на ней не срывался.
– Музыку включи. Плейлист в папке «сон».
Врубает. А меня наконец-то вырубает…
***
– Расслабь веки, Денис. Вот так…
Чувствую, как мои веки открывают, и что-то закапывают. Потом мягко массируют глаза, опустив обратно веки.
– Ну вот, всё нормально, – подытоживает врач.
Сегодня меня осматривает тот самый хирург, который делал операцию. Он основал эту клинику. Судя по отзывам в интернете, которые мне читала сестра по прибытию сюда, врач он толковый. Но сиделка права, у меня огромные проблемы с доверием. Никакие отзывы в интернете не способны это вылечить.
– Можно ходить без повязки?
– Нельзя. Сейчас тебе совсем нельзя открывать глаза. Повязка защищает от этого рефлекса, – объясняет он.
– Ясно.
Повязка возвращается, я снова мумия.
– Могу подняться?
– Да.
Свешиваю ноги с кушетки и пытаюсь нашарить рукой трость. Сказал Наталье, что дойду до корпуса сам.
Врач вкладывает рукоятку трости мне в руку и внезапно заявляет:
– Твой отец звонил сегодня утром. Справлялся о твоём здоровье. Настаивает на переводе в Москву. Я запретить этого не могу, поэтому решать тебе.
– Никакой Москвы, – отмахиваюсь я. – Отец ничего не решает.