Глава 3

Ден

Сиделка ведёт меня по коридору, придерживая за локоть. Она всё делает уверенно, а вот я – нет. Привыкнуть к отсутствию зрения просто невозможно. Я чувствую себя как… как существо. Живое, дышащее, с бьющимся сердцем, но бесполезное существо.

Перед операцией психолог предупреждал меня о возможной депрессии. Походу, вот – накрыло.

Сначала мне помогала сестра, но я отпустил её три дня назад, и теперь за мной присматривает сиделка. И самый сюр наших отношений случится сегодня, когда мне придётся принимать душ при ней. Глаза мне мочить нельзя, а один я просто не справлюсь. А помыться очень надо.

– Осторожно…

Стопа немного подворачивается, и меня кренит вправо.

– Осторожно, Денис Альбертович. Я Вас держу, – заботливо говорит сиделка.

Как там её? Наташа. Наталья Викторовна.

– Можно без отчества, ок? Просто Денис.

– Как скажете. Тут порог… Повыше ногу… Вот так… Отлично.

Мля… Терпеть эту ущербность – ну просто выше моих сил!

– Садитесь, Денис, – сиделка надавливает мне на плечи, помогая опуститься вроде бы на кушетку. – Пару минут подождите, и Вами займутся.

– Не вопрос, – ложусь на стену спиной, скрещиваю руки на груди. – А мне не полагается трость? Или собака-поводырь? Не?

– Вам не нравится моё сопровождение?

– Мне бы хотелось погулять одному. На улице. Как там сегодня, кстати? – машинально дёргаю головой, интуитивно ища окно.

Темнота перед глазами раздражает до зубного скрежета.

– Погода отличная. Прогулку могу Вам устроить после тихого часа. Если пожелаете – с тростью.

– Желаю.

Да! Пожалуйста! Дайте мне сделать хоть что-то в одиночку! По жизни я полагался на своих пацанов по команде. А на эту чужую мне женщину полагаться крайне сложно.

– Вы могли бы проводить время с остальными пациентами, – продолжает вещать сиделка. – В жилом корпусе есть комната для отдыха и развлечений. Вечерами там можно посмотреть фильмы, почитать книги, да и просто поболтать.

– Почитать, посмотреть… Стёб засчитан, – мрачно изрекаю я.

Наталья Викторовна мягко смеётся.

– Простите, Денис. Я не так выразилась. Можно послушать аудиокниги и фильмы. У нас много пациентов, которые уже готовятся к выписке. Их зрение почти восстановилось, и понемногу они вновь привыкают к просмотру фильмов и чтению книг. Для Вас было бы полезно общение с пациентами, прошедшими длительную реабилитацию. Ведь они уже прошли через то, что предстоит пройти Вам.

– Это как у анонимных алкоголиков? – безрадостно спрашиваю я. – Здравствуйте, меня зовут Денис, и я нихера не вижу! А в ответ прозвучит: «Здравствуй, Денис!» и бурные аплодисменты. Так, что ли?

Моей сиделке снова становится весело. Правда, смех у неё такой… вполне искренний и неподъ*бистый.

– Ну почти, – отвечает она. – В любом случае, это намного веселее, чем прогулка в одиночестве.

– А я хочу погулять! – настойчиво и с вызовом.

– Сделаем.

Ну и чудненько.

Что она там говорила? Много зрячих? И незрячих тоже? Как та девушка, с которой мы столкнулись.

– А та слепая… – вылетает у меня. – В коридоре которая была. Молодая девушка. Кто она?

– Слепая?.. – задумчиво протягивает Наталья Викторовна. – Должно быть, ты о Маше?

– Наверное, – пожимаю плечами.

– Хочешь с ней пообщаться? Она тоже выйдет на прогулку вечером. Я вас познакомлю.

– Идёт.

Наконец является врач, меня пересаживают в удобное кресло, наклоняют спинку, и вот я почти лежу. Разматывают «мумию», снимая повязку с моего лица. Чернота перед глазами сменяется депрессивной серостью.

– Осторожно открой глаза, Денис, – говорит мужской голос.

Открываю. К серости прибавляется немного расплывчатых цветных пятен, но я нихрена (нихрена!) не вижу. Ни лиц людей, которые сейчас, должно быть, склонились надо мной. Ни солнечного света из окна. Ни даже того, какого цвета долбаные стены в этом кабинете.

Сейчас мне не хватает даже такой паршивой мелочи, как цвет стен и мебели.

АААА! Ущербный!

Один глаз чем-то закапывают, второй протирают. А потом моя голова снова превращается в «мумию»…

В своём нынешнем положении я виноват сам. Часто получал по башке и не заморачивался своим здоровьем. Последняя драка забрала зрение. На одном глазу заменили сетчатку, на втором хирургическим путём удалили последствия старого кровоизлияния. Я, вообще-то, не шарю в этой теме и не особо разобрался, когда врач грузанул терминами. Просто понял, что видеть я смогу. Одним глазом – даже очень хорошо, но не сразу. А вот второй под большим вопросом.

Смогу ли я играть в футбол, тоже непонятно. А это всё, что я умею делать. Всё, в чём я действительно хорош.

На обратном пути в палату Наталья Викторовна отвлекается на звонок телефона, и я невольно слушаю её разговор с кем-то.

– Дочка, ты Рому нашла? … А, у папы опять? Ладно, я сама его заберу… Зайди, пожалуйста, в двенадцатую к Уилсону… Спасибо тебе, моя милая.

– Уилсону? – хмыкаю я, когда сиделка, судя по всему, заканчивает разговор. – Неужели иностранец?

– Да. Кит Уилсон живёт в России уже пять лет. Приехал вместе с русской матерью. Мальчик после аварии, но уже идёт на поправку.

– Ясно… И сколько ему лет?

– Девятнадцать.

Так мы ровесники? Если выползу из депрессняка, найду этого Кита и пообщаюсь.

Заходим в палату. Здесь я ориентируюсь уже без помощи сиделки. Два шага до кровати. Шаг влево – тумбочка, три шага вправо – дверь ванной. Ещё пять шагов вперёд – окно. Справа – шкаф.

А вот к новым апартаментам придётся привыкать.

– Через полчаса обед, – говорит Наталья Викторовна. – Вам что-то сейчас нужно, Денис?

– Нет. Можете идти.

– Хорошо, вернусь через полчаса. Не забывайте про кнопку вызова персонала. Помните, где она?

– Помню…

Где-то там, над тумбочкой. Она мне без надобности просто.

Сажусь на кровать, нашариваю на подушке новый гаджет. Жму на боковую кнопку.

Лишь бы сослепу не позвонить куда-нибудь в Караганду.

– Открыть ВК. Новые сообщения есть?

– У вас сто двадцать пять новых сообщений.

Мля… Там же ещё от фанов тьма всего.

– Прочитай сообщения от Эрики Гольдман.

– Денис, ты что, уже видишь. Как ты мне написал, – механический голос читает без вопросительных знаков.

– Написать ответ Эрике Гольдман. «У меня новый гаджет. Вот, развлекаюсь». От кого ещё сообщения?

Робот монотонно зачитывает все. Голова моя идёт кругом.

– Всё, стоп! Открыть плеер, включить альбом «Тренька».

Положив телефон на грудь, осторожно опускаю голову на подушку и растворяюсь в колбасящих треках для занятий спортом. Мыслями уплываю далеко отсюда и наматываю круги по полю. И мне почти хорошо. Почти…

Полчаса проходят чертовски быстро. Медсестра, от которой вечно несёт луком, ведёт меня в столовку. Моя сиделка подойдёт чуть позже и поможет поесть. Но я пытаюсь есть самостоятельно, потому что это уже слишком, вашу мать!

В палате мне есть не дают, настаивая на социализации. Мол, депрессия может усилиться, если я не буду ходить, разговаривать и есть вместе со всеми. Это больница, а не курорт.

Правда, операция стоила столько же, как неделя на Сейшелах.

Медсестра Тамара усаживает меня за стол. Через пару минут приносят поднос с едой, а мне в руку вкладывают ложку. И тут же кто-то опускается на соседний стул.

– Наталья? – слепо смотрю направо.

– No…

Загрузка...