Минут через пять вся семья сидела за столом. Валерке в рот ничего не лезло. Он выпил чаю. Папа, мама, сестра и жена ели, медленно пережёвывая пищу.
– Мамуль, а ты чего это не разрешаешь Маринке меня проводить? Я целых два года её не увижу. Какая может быть сегодня школа? Разве что «кучерявый» её потеряет.
– Это кто? – насторожилась Нина Николаевна.
– Да я так к слову. Может все вместе?
– Поедем. Хорошо. Дай поесть. И сам завтракай. Кто знает, когда ещё покормят? Я там, в пакет сложила продукты. Немного, но дня на два растянешь. И вот тебе на дорогу пятьдесят рублей.
– Ого! Целое состояние… не многовато ли? Положила бы ему бутылочку. Пусть с мужиками за знакомство дёрнут, – со знанием дела подсказал отец.
– Положить-то можно, но заберут. Жалко будет.
– Перестрахуемся. Сынок, принеси-ка из серванта плоскую фляжку, что мне подарили любители охоты и рыбалки.
– Бать, не надо. Ведь это подарок, а я могу потерять.
– Я сказал, неси – значит, не спорь. Мы в неё нальём, сколько войдёт. В карман куртки положишь, и никто не увидит.
Валера сходил за фляжкой и передал её отцу, который держал в правой руке початую бутылку водки.
– Так. Ага, вот. В неё вмещает триста миллилитров. Каждому по глотку за знакомство… и весело… и не пьяные, – говорил Владимир Леонтьевич, переливая жидкость. – Смотри, да здесь и мне на пару рюмочек осталось за твоё здоровье выпить вечером. Держи.
– Нина Николаевна, мне что-то плохо. Изжога и живот сжимает, – неожиданно произнесла Наташа.
Лицо у неё было бледное. Руками она держалась в области паха. Свекровь помогла ей встать и провела в комнату.
– Пойдём, приляжешь.
– Наташа, что с тобой? – супруг шёл сзади.
– Не волнуйся, сейчас отпустит.
Сестрёнка прибралась на кухне. Яванский-старший взял Валеркин рюкзак, вложил в него пакет с продуктами:
– Я в машину. Выходите. Не хватало ещё опоздать.
Валера вошёл в свою комнату. Супруга лежала на кровати. Она смотрела на него своими большими и чистыми глазами. Губы застыли в виноватой улыбке.
– Не проходит?
– Нет, не полегчало. Ты не волнуйся за меня. Поезжай, а то время.
– Сынок, отправляйся с отцом и Маринкой. Я с нею останусь. Давай целоваться, и посидим на дорожку.
Мать подошла к Валерию. Обняла, чмокнула его в щёки. Из её глаз выкатились слезинки.
– Всё будет хорошо. Береги, пожалуйста, Наташку. И себя. Я тебя люблю.
– Ну, всё. Не трави душу. Иди.
Валерий подошёл к кровати и припал к губам жены.
– Поправляйся. Приеду на место, сразу дам телеграмму. Интересно только, где это оно? До свидания. Чертёнок, ты где?
– Только тебя жду, – донеслось из прихожей.
Муж не оглядываясь, быстрым шагом вышел в коридор. Обул на пороге старые полусапожки, и с сестрой вышел из квартиры. Возле подъезда уже стояла семейная легковушка.
– А где Нина с невесткой? – папа повернулся, когда дети садились в салон «Жигулей».
– Наташе плохо. Мама с ней дома будет, – сказала дочь.
– Ну, тогда поехали, – и отец включил передачу.
Народа возле военкомата оказалось не очень много. Посчитав призывников, отличающихся от всех причёсками и одеждой, Валерий сказал:
– Всего пятнадцать человек и пятнадцатое мая.
– Первая партия. Наверное, поэтому, – предположил Владимир Леонтьевич.
Из подъезда вышел уже знакомый призывникам майор и скомандовал:
– Убывающие заходят в помещение с паспортами, повестками и приписными свидетельствами. Провожающие, ожидаем, – отчеканил офицер и спокойно добавил. – Это ненадолго.
Со всеми ребятами Яванский-младший оказался в небольшом кабинете на первом этаже здания. Здесь у будущих солдат собрали документы. Отметили повестки о прибытии на призывной пункт и выдали под роспись новенькие, пахнущие типографской краской военные билеты. Процедура действительно заняла немного времени.
– Минуточку внимания, – майор встал у стола. – От военкомата никуда не отлучаться. С минуты на минуту прибудет автобус. Опоздавшие будут считаться дезертирами и пойдут под трибунал.
– Товарищ военный, а куда нас повезут?
– А где мы будем служить?
– Нас оставят в области или отправят к черту на куличики?
– Не знаю, где и как. Знаю, что для начала вы поедете на распределительный пункт в посёлок Раздольный. А там, согласно номерам команды, которые у вас проставлены в военных билетах. Уже сегодня кто-то из вас убудет к месту службы. Ожидайте.
Выходя из помещения, все рассматривали и сравнивали цифры и буквы своих команд. С Валеркиными совпали номера ещё восьми ребят. На улице он подошёл к отцу и сестрёнке.
– Ну что, куда? – поинтересовался батя.
– Не говорят. Вот, выдали военники и довели, что скоро повезут на распределительный пункт под Кеткино. А оттуда, возможно, вечером отправят по частям.
– Всё ясно, – покрутив в руках документ, сказал Яванский-старший, – всё предельно ясно. Как и положено у военных. Понятно то, что ничего не ясно. Может, сходить поговорить с командиром?
– А зачем?
– Действительно. Ты узнаешь вечером, а мы, надеюсь, утром получим от тебя первую весточку.
Подъехал старенький «ЛАЗ». Все: и призывники, и провожающие их родственники, и знакомые заметно зашевелились. Девчонка повисла на шее у брата.
– Валера, ты обязательно пиши, и много, и про всё. Мне… нам интересно. Как у тебя дела? Как служба? Чем занимаешься в свободное время? Братик, миленький, не ленись. И фотографию в форме сразу вышли, посмотреть, какой солдат. Хорошо?
Маринка «строчила» словами, как из пишущей машинки. Брат кивал ей головой, а отец молчал.
– Ну, сынок, служи достойно, чтобы потом стыдно не было. Защищай Родину. Давай пять. Беги. Вон старший вышел. Сейчас будет командовать.
– Прощаемся, граждане родственники. Нам пора отправляться, – спокойно объявил офицер.
Владимир Леонтьевич крепко обнял сына и поцеловал в щёку. Пожал руку и, отвернувшись, пошёл к машине.
– Расстроился, – размазывая кулачками слёзы, проговорила сестрёнка. – Ну, прощай братик.
– До свидания, – улыбнулся призывник. – Чего, меня хоронишь? Рано ещё…
– До свидания, – она прижалась к нему. – Иди, а то заругают.
Парень шёл к автобусу, а Марина провожала его взглядом. Он встал на подножку, обернулся. Сестрёнка сразу замахала руками. Валерий улыбнулся, рассматривая провожающих, ища среди них отца. Его он увидел сидящим в «Жигулях». Папа смотрел на него и улыбался.
– Рассаживаемся. Места на всех хватит. Сегодня нас немного, – в салон вошли майор и молодой лейтенант, который держал в руках несколько папок с личными делами убывающих.
Яванский ещё раз посмотрел через боковое стекло на улицу, но легковушки уже не было. «Что ж, наверное, так и надо. А чего рассусоливать и слезами давиться при всех. Правильно. Пошёл в армию, значит, служи. Не трави душу себе и близким. Всё наладится. Не навсегда же, а только на какие-то два года», – думал юноша и грустно смотрел в окно уже выезжающего на проезжую часть автобуса.