Он сглотнул, заморгал часто-часто, сдерживая подступающие слёзы. Это ведь было так давно, почему всё ещё так больно?..
– Перед его смертью, – прошептал он, и Джек убрал фото.
– Как он умер? – спросил он, отворачиваясь и отходя к дальней полке. Адам вздохнул с облегчением, дышать рядом с Джеком было тяжело.
– Его убили на свадьбе, стрелок выстрелил в сердце на глазах у сотни зрителей.
– А что стало с его омегой?
Вопрос застал врасплох, Адам ненадолго задумался, пытаясь вспомнить омегу брата. Но его образ расплывался в общей массе сочувствующих. На свадьбе Виктора Адама тоже ранили, очнулся он через два месяца и омегу брата больше не видел.
– Не знаю, говорят, он умер. Покончил с собой.
– И ты не узнавал? – Джек снова обернулся, стрельнул недовольно взглядом и, с хлопком закрыв альбом, убрал его на полку. – Расскажи, были ли у Роберта и Патриция враги, где ты видел их последний раз, и сообщали ли они о своих планах, прежде чем уехать?
– У них все были врагами, Розенбергов никто не любит. – Адам зло вздёрнул подбородок. – Конкуренты, партнёры, сотрудники и просто жители Милфорда. Все им завидовали и мечтали столкнуть с пьедестала. У Роберта было четверо личных охранников, но их тела так и не нашли. Машина, изрешечённая пулями, обнаружилась за чертой города, сброшенная в кювет, гильзы внутри отсутствовали. И ни одного свидетеля. В то утро Роберт уехал на работу, у него висели четыре контракта с потенциальными партнёрами. Двум он отказал сразу, один контракт подтвердил, а с последним я занимался после его пропажи. В два он позавтракал, еду доставлял Уолтер из привычного меню, около шести Роберт заехал за Патрицием и направился в город. Я не знаю, была ли у них запланирована встреча или они решили провести время вдвоём, родители часто посещали благотворительные вечера. Роберт отдавал городу немалую долю своей прибыли и только потому Милфорд процветает. Покинув дом, родители пропали – никто не может ответить, куда они направились и что произошло. Полиция кропотливо разбирала это дело, Роберт платил шерифу и неплохо поддерживал мэрию. Но в итоге всем оказалось выгоднее его отсутствие, чем деньги.
– С твоих слов Розенберги агнцы небесные, а весь город – восставшее против них зло, – с усмешкой произнёс Джек, но Адама это сильно задело.
– Я не говорил, что они святые, но лучше многих, кого я знал! – Внезапно от своих же слов стало больно, и Адам сжал себе горло, чувствуя, что кричит. – Они любили меня и заботились, отец делал подарки, не дорогие, а те, что дарили тепло сердцу, а папа… он приходил вечером уложить меня спать, приносил книги и улыбался… папа любил улыбаться.
Он не смог скрыть подступающие слёзы, и за свою слабость снова стало стыдно. Джек на его истерику никак не отреагировал. Словно не заметил.
– Вряд ли ты сможешь что-то сделать. – Адам покачал головой. – Питеру не стоило тебя приводить.
– Не стоило, – внезапно легко согласился Джек. – Но я взялся и доведу дело до конца.
– Сколько он тебе пообещал?
– А сколько можешь заплатить мне ты?
Адама передёрнуло от его интонации и холодного взгляда. Он подошёл к письменному столу и сел на край, пытаясь сохранить хотя бы внешнее спокойствие. От присутствия этого человека ему было не по себе. Он начинал задыхаться от собственных мыслей и воспоминаний. А вспоминать Адам ничего не хотел.
– Позови Марка, – осипшим голосом попросил он, – пусть составит с тобой договор.
– Если мы будем договариваться, то только с тобой! – Джек снова подошёл к нему, встал слишком близко, и Адам с трудом заставил себя поднять на него взгляд.
– Тогда у меня условие – мы ведём это дело вместе, ты посвящаешь меня во все детали и позволяешь мне участвовать в расследовании.
– Ты действительно этого хочешь? – Джек опёрся рукой на столешницу у Адама за спиной, и он сжал губы, боясь сделать вдох. Чужой человек оказался к нему слишком близко, и его накрывало волной панической атаки.
– Да, – он тяжело сглотнул. – Отойди!
– Договорились. – Джек отодвинулся, но Адаму все ещё было плохо. – Твоё имя станет пропуском во многие места, и ты расскажешь мне всё без утайки. Всё, что знаешь или знал.
Томас Ромиан заглянул к ним и, откашлявшись, пригласил на ужин. Для Адама это было спасением. Спешно распрощавшись с Кингсли, он почти выбежал в общую столовую. Томас не накрывал там с тех пор, как пропали родители, но сегодня почему-то сделал исключение. На столе стояли приборы на двоих. Джек занял место напротив Адама, и теперь кусок в горло не лез.
Томас ещё больше мешал прийти в себя, пытаясь поддержать светскую беседу, спрашивал Джека, чем он занимался последние годы, о текущих делах на работе. Тот отвечал с неохотой, но не отмалчивался, что приводило к новым вопросам.
– Вы останетесь с нами на ночь? – поинтересовался дворецкий у Кингсли, и Адам поперхнулся. – До города далеко, и уже поздно.
– Останусь.
Адам, не выдержав, поднялся из-за стола. Ему не нравилось, что Томас Ромиан пригласил в дом постороннего, и ещё сильнее обидело – его даже не спросили.
– Вы уже закончили? – Томас наконец обратил на Адама внимание. – Господин Адам, вы почти ничего не съели. Может, подать десерт?
– Нет, я хочу отдохнуть.
– У меня ещё есть вопросы, – остановил его Джек, и Адам поспешно опустил взгляд в пол. – Если тела не найдены, то огромен шанс, что Роберт и Патриций ещё живы. Множество врагов «вашей», – зачем-то выделил он, – семьи нередко угрожали Розенбергам даже публично. На кого бы указал ты? Кто, по-твоему, стоит в списке первым?
– Саймон Рос, – передёрнул плечами Адам, всё ещё не поднимая взгляда, – главный конкурент, он ненавидел отца так сильно, что как-то подсыпал на приёме стекло в его тарелку.
– Но у него наверняка алиби?
Адам снова передёрнул плечами – конечно, у Роса нашлось и алиби, и сотни свидетелей, утверждающих, что тот был занят весь день, когда произошло похищение.
– А есть те, кто действует не так открыто? Кто не показывает своих намерений? На Розенбергов покушаются не первый раз. Список длинный, но возможно, далеко ходить не надо, и это дело рук Люка Тхэ-Вон. Говорят, он вернулся в город, поселился неподалёку от сгоревшего родного особняка и время от времени появляется рядом с офисом семейной компании. Были подозрения, что он стрелял в Виктора. Вполне вероятно спустя шесть лет Люк решил поквитаться со старшими Розенбергами.
– Джек! – возмущённый Томас попытался его остановить, но Адама уже затрясло, а Кингсли не унимался.
– Почему полиция не начала с очевидного – с поисков врагов семьи, с так и не арестованного убийцы Виктора? На Люка указывало много фактов, но доказать никто ничего не смог, и он всё ещё на свободе. Ах да, ты ведь отказался давать показания! Но ты был там и видел его…
– Джек! – Томас поднялся на ноги, грозно смотря на гостя.
Адам не желал отвечать. Да и просто не мог. Горло сдавливало спазмами и захотелось сбежать. Из комнаты или даже из дома.
– Я не помню, – с трудом выдавил Адам и спешно направился к себе.
Джек поднялся, стул под ним скрипнул. Всего в два шага он добрался до Адама, остановил рукой за плечо, его пальцы оказались неприятно жёсткими, почти каменными.
– Это важно, Адам, я знаю, в тот день ты видел убийцу! Это ведь твой брат, Адам, ты должен вспомнить!
– Не хочу, – прошептал Адам, не в состоянии вдохнуть. Джек встал слишком близко, дыхание сбивалось, а сердце стучало так громко, что Адам почти ничего не слышал.
– Неужели трудно ответить, Адам? – голос звучал грозно, пробивался сквозь шум в ушах и лишал воли. – Адам! – крикнул Джек в самое ухо.
Ноги у Адама подкосились, и он грохнулся в обморок.