Мужчина может быть неказистым снаружи, но более чем внушительным изнутри. Примерно таким был начальник Матвея, подполковник Зайцев. И сам он с виду ничем не примечательный, и фамилия у него заячья, а внутри он – волк еще тот. Вернее сказать, волкодав. Иннокентий Александрович, пожалуй, оставался единственным человеком, которому капитан Кириллов теперь хоть в чем-то подражал.
– Возможно, Валера на правильном пути, – сказал Матвей, глянув на своего напарника. – Только не там он ищет.
Капитан Верютин встречался вчера с родителями покойной Белозеровой. Ничего интересного он не раскопал, но версия с молодым человеком, который мог убить Ирину, например, из ревности, оставалась.
Валера кивнул, поймав взгляд Матвея. Сегодня они вдвоем пойдут по следу того парня, о котором вчера рассказала фигуристая продавщица.
– А где искать? – Зайцев достал из пачки сигарету, понюхал ее, прикрыв от удовольствия глаза, затем покрутил в пальцах и решительно сломал.
Начальник бросал курить, и Матвей дал ему слово, что последует его примеру, если тот сможет продержаться хотя бы полгода. Пока же Зайцева хватало самое большее на две недели.
Верютин же завязывать с этим не собирался по той простой причине, что он и не начинал курить. Спортивный парень, помешанный на здоровом образе жизни. Утром, по возможности, пробежка, вечером – кефир для улучшения обмена веществ. Он никогда не пропускал плановые занятия в спортзале, не пил, не курил. Его половая жизнь сводилась к семейной. Женился он недавно, но уже в третий раз. Это при том, что ему было всего двадцать семь лет.
Высокий парень, поджарый, как борзая собака. Лисьи глаза, острый с горбинкой нос, треугольное, сужающееся книзу лицо. В его облике проглядывало нечто хитрое, хищное, но при всем этом Валера был человеком, с которым Матвей пошел бы в разведку. На сто грамм его не раскрутишь, в ночной клуб не затащишь, но в реальном деле он – лучший друг.
– Я разговаривал с продавщицей магазина, где отоваривалась Белозерова. Она видела ее с каким-то молодым человеком. Это произошло двадцать второго мая, а в ночь на двадцать седьмое Белозерова была убита, – сказал Матвей. – Еще я просматривал записи с камер видеонаблюдения. Ночи двадцать четвертого, двадцать пятого и двадцать шестого мая Белозерова провела дома, но двадцать второго и двадцать третьего она куда-то уходила. Точно так же, как это было в ту ночь, когда ее убили. В общем, роман у нее был с кем-то. Любовь-морковь, тайные свидания…
– С кем?
– С кем конкретно, пока не знаю. Но Зеленин здесь ни при чем. Во-первых, он из дома по ночам не выходил. Продавщица видела не его, а другого парня. Зеленин высокий, накачанный, а тот среднего роста, возможно, с машиной…
– Почему с машиной?
– Да так, подумалось, – пожал плечами Матвей. – Ночи в мае холодные, а Белозерова на свидания пешком ходила. Может, кавалер ее на пляже с машиной ждал?.. Хотя и не факт.
– Фоторобот кавалера есть?
– Продавщица не видела его лица. Он стоял к ней спиной.
– Надо искать того, кто видел.
– Будет день, будет пища. – Матвей пожал плечами.
Он почему-то не сомневался в том, что сможет найти таинственного парня, с которым вдруг сдружилась Ирина Белозерова, но будет ли от этого толк?.. Впрочем, по такому важному следу надо было пройти от и до. Он всерьез настроился на работу, пусть она и окажется бесполезной.
– А чего так кисло? – спросил Зайцев и внимательно посмотрел на него.
– Хозяйка Белозеровой меня напрягает. Вроде бы и не могла она убить свою домработницу, но какой-то в ней подвох. Она что-то знает об убийстве, но боится признаваться.
– А ты сделай так, чтобы не боялась.
– Я-то, конечно, попробую. Но сначала по молодому человеку нужно отработать. Может, тут-то и зарыта собака. Хотя вряд ли.
– Почему вряд ли?
– Да как-то нескладно все. Ладно, встречи под луной – это еще можно понять. Ночи, конечно, холодные, но если тела жаркие, то не страшно.
– Давай без лирики. – Зайцев покачал головой.
– Да какая уж тут лирика? Подошел, выстрелил в голову и наутек. Зачем? Почему? Непонятно. Крыша у парня съехала? Но когда такое происходит, к убийству не готовятся. А он об этом думал и след в сторону Сумароковой обозначил. Может, это кто-то другой сделал? Вдруг Белозерова своего парня ждала, а пришел вовсе не он, а Зеленин, например? На видеозаписи не видно, как он за ней выходил, но ведь камеры эти обмануть можно. Свой след он не обозначал, просто от волнения поздно хватился.
– Думай, Кириллов, думай. А пока давай-ка ищи молодого человека. От него плясать будем.
Матвей кивнул. Именно такую установку он сам себе дал.
Что появилось раньше: яйцо или курица? Ответ неясен. А что первично – цветы или женщина? Вряд ли над этим вопросом стоит ломать голову. Сначала в жизни мужчины должна появиться женщина. Уже потом он купит ей цветы.
А если таковой нет, то ее нужно найти.
Матвей предъявил фотографию Белозеровой продавщице из цветочного ларька. Ему нужно сперва найти женщину, а потом уже он подумает о цветах.
– Да, видела такую, – заявила дородная тетка с полным лицом, покрытым красными прожилками. – Помню ее. Она возле машины стояла, а Виталик цветы ей покупал.
– Неужто Виталик? – Матвей широко улыбнулся.
Будь у него миллион-другой, он с радостью купил бы все цветы в ларьке, но, увы, не имелось у него ничего такого. У самого хлеб тяжелый. Собачий, можно сказать. Там выцыганил, тут зубами вырвал, здесь вот, похоже, тоже кое-что обломилось.
Весь день они с Валерой на ногах, широким, так сказать, фронтом обходят весь район в поисках случайных свидетелей. Везде было пусто, а тут вдруг стало густо.
– Да, Виталик. Он в школе с моим Сашкой учился. Виталик Горбунов.
– Вы знаете, где он живет?
– Да тут недалеко. А зачем вам?
Матвею пришлось представляться по полной форме. Только тогда он и узнал адрес Виталика Горбунова. На другие его вопросы женщина тоже ответила.
Матвей позвонил Верютину, который крутился где-то неподалеку. Он велел ему идти к машине и сам направился к ней.
– Ларчик просто открывался, – сказал капитан Кириллов, когда Валера сел к нему в «девятку». – Ира загуляла с местным парнем. С ним встречалась, когда за продуктами ездила. Он ей цветы дарил, и машина у него есть. Старенькая «шестерка». Может, на ней он и приезжал на ночные свидания.
– Оно если хочется, то и в машине можно, – кивнул Валера.
– А если не хочется и не можется?
– Это ты о чем?
– Да так, должна же быть причина, по которой этот Горбунов убил свою Ирину.
– Не смоглось? – усмехнулся Верютин.
– Нет, не тот это повод, чтобы за оружие хвататься.
Матвей вырулил на улицу Кирова, подъехал к дому под номером сорок восемь. Возле него стоял «уазик» патрульно-постовой службы и маялся от безделья сержант с автоматом. Там же торчала и белая «Волга» двадцать четвертой модели с ржавчиной, проступившей на левом переднем крыле. На такой машине ездил майор Лазарев.
У самых ворот, носом к ним стояла порядком подержанная «шестерка» голубого цвета, но вид на двор нисколько не загораживала.
– Кажется, нас опередили. – Матвей нахмурил брови, глядя, как на крыльцо из дома выходит майор Лазарев.
На его суровом лице тускло светилась улыбка, большая редкость, выражающая немалую радость. Вслед за ним появился молодой парень с испуганными глазами. Его под руку вел патрульный.
Матвей и Валера не стали заходить во двор, дождались Лазарева у ворот.
– Опоздали вы, ребята, – с сочувствующим видом сказал Игорь Андреевич.
Он не насмехался над ними, но взгляд его сочился иронией. Ему приятно было осознавать, что он все-таки опередил сыскарей из убойного отдела, пусть и не намного.
– Это Горбунов? – спросил Матвей, кивком показав на парня, которого вел к машине патрульный.
– Он самый и есть. Ствол у него нашли. – Лазарев встряхнул обычный продуктовый пакет, который держал в руке.
Пластик непрозрачный, но видно было, что лежит в нем нечто небольшое и увесистое.
– Что за ствол?
– «Иж-75», калибр пять сорок пять. В машине нашли, – Лазарев показал на голубую «шестерку».
– Тот самый калибр, – проговорил Матвей, посмотрел на парня, которого усаживали в патрульную машину, и спросил: – А вышли на пацана как?
– Да по машине и вышли. Видели ее на пляже.
– В ночь убийства?
– Нет, незадолго до этого. И Белозерову в ней видели, и Горбунова. Патруль мимо проезжал, а они любовь там крутили. Штрафовать их не стали, но шугнули. Ребята и Горбунова запомнили, и его машину.
– Понятно.
– Мы подъехали, в машину заглянули, а там ствол под ветошью. Да если бы только это!..
– А еще что?
– Телефон покойной Белозеровой.
– Уверен, что это ее мобильник?
– Да, конечно.
– Интересное дело. Поговорить с задержанным можно?
– Не вопрос. Доставим его в отдел, оформим по всем правилам, тогда и поговорите.
– Как вы на него вышли?
Матвей мог бы сказать, что Лазареву не следовало лезть не в свое дело, но ведь это было бы смешно. Да, делом Белозеровой занимался отдел по раскрытию убийств, но это вовсе не значило, что Лазарев обязан был сидеть сложа руки. Убийство произошло на его территории, и он имел полное право разыскивать преступника. Если майор это сделал, то лавры на всю голову получит он, а не убойный отдел.
За годы службы Матвей научился читать людей и умел определить, врет человек или нет. Но ведь он мог и ошибаться.
– Не убивал я Иру! Не убивал! – Для вящей убедительности Горбунов свел ладони перед грудью.
Не похоже было, что парень врет. Не годился он на роль убийцы. Слишком уж мягкие у него для этого черты лица и взгляд беззлобный, простодушный.
– А кто это сделал? – спросил Матвей.
– Не знаю!
– Так, давай с самого начала. Когда ты с ней познакомился?
– С месяц назад.
– Как?
– Колесо у нее спустило, а она едет, не замечает. Я ее обогнал, остановил. Вот так и познакомились.
– Кафе? Кино? Дискотеки?
– Нет, какие дискотеки!.. Она своей работой дорожила, а хозяйка у нее строгая. Ей нельзя было надолго задерживаться.
– Пусть так, но вы же нашли выход из ситуации?
– Да, она из магазина ко мне заезжала.
– Домой?
– Да, родители в это время на работе, а у меня сутки через трое, времени много.
– А сам где работаешь?
– Охранником на базе «Вторчермета».
– Значит, в свободное от работы время ты встречался с ней у себя дома?
– Да.
– А по ночам вы виделись?
– Бывало и по ночам. Что днем за час успеешь?.. Я к ней приезжал, она ко мне выходила.
– Куда приезжал?
– На речку, где пляж. Там, говорят, Иру и нашли.
– Вы с ней встречались в ночь с двадцать шестого на двадцать седьмое мая?
– Нет.
– Но ведь она тебя ждала, не так ли?
– Да, я знаю. Но меня там не было.
– Почему?
– Мы с ней расстались.
– Да, но ведь она же не просто так пришла на пляж.
– Я не знаю, почему Ира так поступила. – Виталий покачал головой. – Я ей не звонил, мы с ней не договаривались. Да и не мог я ей позвонить.
– Почему?
– Потому что телефон потерял.
– Так его и попросить можно.
– А номер? Он же в память был забит, а наизусть я его не помнил.
– Значит, потерял телефон?
– Да. А может, и украли.
– Где это могло случиться?
– Я в магазин заходил, в очереди стоял, а телефон в кармане лежал. Там его вытащить очень просто. Позади, кстати, мужик подозрительный торчал.
– Чем он подозрительный?
– Он в очередь встал, а потом вдруг ушел. Дернул телефон и был таков. Я так думаю!
– А что за мобильник?
– Обидно, аппарат хороший, дорогой. Я его за двенадцать тысяч купил, в кредит влез.
– А пистолет за сколько купил? – как бы невзначай спросил Матвей.
– Что?! – Виталик дернулся. – Да не было у меня никакого пистолета!
– Но ведь его у тебя при обыске нашли.
– Да, он в машине лежал. – Горбунов вздохнул. – В багажнике. Но еще вчера его там не было.
– Вчера не было, а сегодня появился?
– Ну да.
– И как ты это можешь объяснить?
– Не знаю. Может, подбросили?
– Да и мобильник у тебя нашли. Он ведь Белозеровой принадлежал. И там номер твоего телефона. Ты ей звонил, встречу назначал.
– Да не звонил я ей!
– А где ты в момент убийства был?
– Да нигде. – Горбунов вздохнул. – По городу катался.
– Зачем?
– Девчонку случайную искал, – как-то стыдливо сказал парень. – Вдруг повезет. С Ирой вот сложилось.
– А что, дальше уже не везло? Почему вы с ней расстались?
– Разонравилась она мне.
– А ты ей?
– Она мне звонила. Я сначала не отвечал, а потом сказал, что между нами все кончено.
– Когда она тебе последний раз звонила?
– Я как раз в очереди стоял, когда телефон у меня украли. Она позвонила, я ответил и мобильник засветил. Не надо было его доставать, он у меня дорогой…
– Да, но ты в тот же день раздобыл новый телефон.
– Какой новый?
– А что у тебя в багажнике нашли?
– Хотите сказать, что я Иру ограбил?! – Горбунов от возмущения хватанул ртом воздух.
– А вдруг?
– Да что вы такое говорите!
– Нет, это не я говорю, а факты. – Матвей покачал головой, явно сомневаясь в этих самых фактах.
Пистолет и телефон были тщательно протерты. Если Горбунов опасался попасться с поличным, то он не стал бы стирать отпечатки пальцев, а попросту избавился бы от оружия.
После убийства прошло два дня. За это время танк закопать можно было бы, а не какой-то там пистолет. Ну а телефон? Мобильник Белозеровой никакой ценности не представлял. Дешевая китайская модель без всяких наворотов, к тому же довольно старая. Такой даже за пятьсот рублей не продашь. Не мог Горбунов позариться на эту дешевку. Да и не стал бы он возить в машине награбленное.
Но такие рассуждения – признак здравой логики, а в жизни столько абсурда, что Матвей уже давно ничему не удивлялся. Он знал случай, когда человека убили из-за каких-то жалких ста рублей.
Сигарета пахла так вкусно, что у Зайцева потекли слюнки. Он не удержался, сунул искусительницу в рот, поднес к ней зажигалку, высек огонь и только тогда спохватился. Еще бы чуть-чуть, и он сделал бы затяжку, нарушив собственное табу.
– Совсем нехорошо получилось. Не должен был Лазарев так поступать, – сказал он и сломал сигарету.
– Победителей не судят.
– Но вы ведь тоже вышли на этого Горбунова.
– Да, сумели.
– Обидно, конечно. Ну да ладно, это ведь обычная бытовуха. – Зайцев пытался скрыть досаду, но это не очень хорошо у него получалось. – Свой телефон потерял, а на чужой рот раскрыл. Потерпевшая могла что-то не то сказать. Он вспылил, достал пистолет, выстрелил, убил, забрал телефон. Обычная бытовуха. Ну, может, с целью ограбления. Вот если бы что-то серьезное с хвоста сняли!.. Ладно, раз такое дело, флаг ему, Лазареву, в руки, а у нас и без этого дел хватает. Что там по Забелину?
– Да глухо, как с негром в танке.
Дело об убийстве гражданина Забелина зашло в тупик еще в апреле месяце, но Зайцев продолжал требовать результат. Работа шла, но в безнадежном, вялотекущем режиме.
– Негра вытащить, танк оставить, – сказал начальник.
– Я все понял, – поднимаясь, сказал Матвей.
Но Зайцев не торопился его отпускать.
– Ты что-то сказать хотел? – спросил он.
– Да я вот думаю, вдруг Горбунова подставили?
Матвей не хотел говорить об этом, но его одолевали сомнения, да и начальник подстегнул.
– Кто? – Зайцев повел рукой сверху вниз, возвращая его на место.
– Не знаю. Мягкотелый он, этот Горбунов, благодушный. В армии не служил, в охране на «Вторчермете» стрелять не обучался. Он вообще делать этого не умел, а попал Белозеровой точно в лоб! В принципе, пуля-то, она ведь дура, и не такое возможно.
– Может, он вообще не собирался ее убивать? Допустим, игрался с оружием?
– Он признался бы, если бы так случилось. Такой человек раскололся бы, я в этом уверен. Но Виталий этого не сделает, потому как не стрелял.
– Но кто-то же пальнул.
– Может, не он?
– А кто?
– Не мог Горбунов убить Белозерову. Да и слишком просто это. В данной схеме нет Сумароковой, а без нее там не обошлось. Нутром чую, она имеет какое-то отношение к этому убийству.
– Все может быть.
– В своем алиби она сомневалась, – вспоминая свой разговор с Еленой Евгеньевной, сказал Матвей. – Вслух, при мне. Забылась, а потом и ляпнула. Сказала, что правильно поступила.
– В чем?
– Вот и я у нее об этом спросил. Только не ответила она. Испугалась, конечно же.
– Чего именно?
– Крайней остаться не желала. А ее в этой истории могли подставить. Подбросили бы ей ствол, и все. Да, этой дамочке или ее сожителю.
– Кто мог это сделать?
– А кто Горбунову ствол подбросил?
– Неужели так и было?
– А вдруг?.. Горбунов говорит, что вчера пистолета у него не было, да и телефона тоже.
– Ему можно верить? – Начальник снисходительно усмехнулся.
– Не знаю. Вы вот говорите, что Горбунов мог вспылить, сдуру выстрелить. А табачно-перцовая смесь? Это ведь подготовка к убийству. Да и зачем Горбунову свой след к Сумароковой направлять?
– Чтобы отвести от себя подозрения.
– А давайте попробуем поверить Горбунову, от этого и плясать. Кто-то убил Белозерову, унес с собой ее телефон и оружие. А след этот умник направил к поселку, в котором жила Сумарокова. Таким вот образом мы на нее и вышли. Обыск в ее доме ничего не дал, но ведь орудие убийства могло оказаться там в любое время. Его можно было просто перебросить через забор. Но преступник подставлять Сумарокову не стал. Для начала он попробовал с ней договориться. Они, видимо, поладили. Она правильно сделала. С ее точки зрения, разумеется. Женщина обезопасила себя, а орудие убийства оказалось в машине у Горбунова.
– Так о чем она и с кем договорилась?
– Не знаю. Но дело тут, судя по всему, серьезное, связанное с ее личной безопасностью. Она ведь охрану свою усилила, ходила с ней, а на следующий день после убийства от нее отказалась. Почему красавица наша это сделала? А потому, что с кем-то договорилась. Этот кто-то перестал ей угрожать. Возможно, ее стращали, но она не испугалась, наняла телохранителей. Тогда ей сделали более грозное предупреждение, убив экономку, и Елена Евгеньевна сломалась.
– А это не слишком, убить одного человека, чтобы напугать другого?
– А если Сумарокова имеет дело с монстром? Есть ублюдки, которые мать родную за кусок хлеба убьют. Особенно если он жирно намазан черной икрой.
– Этот самый монстр убил Белозерову и подставил Горбунова, чтобы Сумарокова поднесла ему такой вот кусок?
– Что-то в этом роде.
– Ты сам-то веришь в то, что говоришь?
Матвей вздохнул, развел руками и поднялся.
– Ты куда? – не понял Зайцев.
– Так ведь по Забелину работать надо.
– Ты не ответил на мой вопрос. – Зайцев нахмурился.
– Да не верю я в то, что говорю, – совершенно серьезно сказал Матвей. – Как-то нелогично все.
– Логика-то тут есть, только корявая она какая-то.
– Тем более.
– А если все-таки Горбунов не виноват?
– Пусть это останется на совести Лазарева.
– С этим у него все нормально. Ему хватило совести оставить тебя с носом. Мы, конечно, зла Лазареву не желаем, но и без ответа это дело оставить не можем. Раз уж ты взялся за Сумарокову, пробей по ней информацию, покрутись возле нее, узнай, что там да как. Вдруг ты прав, и Горбунов ни в чем не виноват? Он, конечно, мужик что надо, но умыть его не мешало бы.
Зайцеву не нравилось, когда его обходили на повороте, поэтому он завелся и выдал карт-бланш на Сумарокову. Матвей, конечно же, сам напросился, но у него и мысли не возникло упрекнуть себя хоть в чем-то.