Местные меры расстояния по-прежнему оставались для меня загадкой. До ближайшего города было четыре мирана, что (по заверениям хранителя) совсем недалеко. Однако через три часа пути стало очевидно, что мое представление о «недалеко» явно отличается от капибарского.
Когда на горизонте показались городские башни, я выглядела так, словно только что пешком сгоняла к Мордору: вымотанная, потная, с дрожащими коленями и грязными из-за постоянных падений ладонями. Чтобы завершить образ, не хватало лишь такого же потрепанного хоббита в компанию. Но надо сказать, Каперс вполне справлялся с этой ролью.
Я искоса взглянула на него и хмыкнула. Выглядел он неважно (если не сказать больше), но старательно делал вид, что все в порядке. Прижав уши и сощурив глаза, капибар упрямо топал вперед, притворяясь, будто это не его лапки постоянно подкашиваются.
Проклятая усталость усиливалась с каждым пройденным шагом, из-за чего последний километр показался самым длинным. Больше всего хотелось плюнуть на все происходящее, лечь посреди дороги и не шевелиться. И один раз я даже попыталась это сделать, но быстро передумала, получив тычок лобастой головой в бедро.
Черту города мы пересекли практически ползком. Двигались медленно, но уверенно: впереди Каперс, за ним я. Игнорируя удивленные взгляды прохожих, добрались до какого-то здания (из своего полусогнутого положения я видела лишь стену из криво сложенных камней и рассохшуюся, не закрывающуюся до конца дверь) и остановились.
Каперс поддел лапой деревянный прямоугольник, просунул в него морду, сделал пару шагов и замер.
«Дверь придерживает!» – догадалась я.
Благодарно улыбнулась – на большее сил не осталось – и поползла внутрь. Как выглядел интерьер, мне было неинтересно. Я лишь порадовалась отсутствию вони (почему-то готовилась задохнуться от ароматов плесени, кислой капусты и старого пива) и ровным полам – меньше шансов споткнуться и упасть.
– Две комнаты и четыре порции обеда, – распорядился Каперс.
И откуда у него только остались силы на командный голос? Специально их берег, что ли?
– Конечно, хранитель, – отозвался хриплый мужской голос.
Поднять голову и взглянуть на говорившего я не могла. Да и не хотела. Сейчас все мое внимание было приковано к полу и собственным ногам. Последним, казалось, только дай повод, и они подогнутся, как надломленные.
– Вам повезло: наверху свободны две угловые комнаты с видом на сад. Я сейчас же…
– Нет, – сухо оборвал его Каперс. – Нас устроит только первый этаж.
Я мысленно зааплодировала, оценив здравость замечания. В нынешнем состоянии что лестница, что Эверест – все едино.
– Э-э… конечно, – растерянно отозвался мужчина. – Если вы уверены, то прошу следовать за мной.
Он чем-то шкрябнул, дзынькнул – поди, ключи достал откуда-нибудь – и зашагал по оцененному мной полу. Быстро зашагал, уверенно.
Ха! Наивный! Еще не понял, что перед ним не чемпионы по бегу на короткие дистанции?
А нет, понял. Остановился, ждет.
Неспешным гуськом мы добрались сначала до незнакомца, а потом и до двух дверей, расположенных друг напротив друга.
– Вот, располагайтесь. – Мужчина открыл обе комнаты и посторонился.
– Обед подайте как можно скорее, – распорядился Каперс и толкнул меня в правый дверной проем.
Не ожидавшая такой подставы, я вякнула и упала.
– Как изволите, – отозвался провожатый и оставил нас.
Едва звук удаляющихся шагов стих, у меня над ухом рявкнуло:
– Арина, вставай!
– Не-е-ет, – совсем по-детски протянула я.
Вот пусть на мне хоть пляшет – не встану! Сил нет!
– Арина…
– Я устала и хочу спа-а-ать!
– Знаю, – согласился Каперс. – Но если ты сейчас уснешь, то не факт, что сможешь проснуться…
Оп-па, вот это поворот!
Новость огорошила настолько, что я сразу разлепила уже почти сомкнувшиеся веки и села, опираясь на сбитые ладони.
– Умница, – одобрительно кивнул он. – Осталось только дождаться еды и поесть. Потом сможешь поспать.
– Но ты же сказал…
– Не, – мотнул головой хранитель. – После еды можно будет спать без опасений. Сейчас твой организм продолжает терять жизненные силы, а еда – простейший способ их восполнить. К тому же этот постоялый двор окружен защитным куполом наподобие тех, что ставят над кардарвами. Не такой сильный, конечно, но он заблокирует отток жизненных сил к Райгеновским горам.
– Ненавижу ваши горы, – буркнула я, изо всех сил борясь с зевотой и сонливостью. – И бога вашего горного тоже.
– Не переживай, – дружелюбно фыркнул Каперс, – я его тоже не переношу.
– Сла-а-а-вно, – не сдержавшись, я все-таки зевнула.
В коридоре раздались торопливые шаги, а потом девичье:
– Ой, а что же вы на полу у входа-то сидите?
Я устало подняла голову и без особого интереса мазнула взглядом по румяной девушке-пышке лет восемнадцати. Вроде миленькая: две густые черные косы, челка до бровей, красная повязка на голове. Полноватое тело упаковано в длинное клетчатое платье, на талии светло-серый передник.
В руках Пышка держала огромный деревянный поднос.
– Ставь рядом, – распорядился Каперс.
– Так, может, это… на стол лучше? С полу-то как-то того… не по-людски.
– Ставь рядом, – с нажимом повторил он.
– Ну, как знаете, – Пышка пожала плечами и опустила поднос передо мной. – А ваш обед-то куда подать?
– Ко мне в комнату.
– Тоже на пол?
Я мысленно хмыкнула, а Каперс недовольно дернул ухом.
– Нет, поставь на стол. Иди, – приказал он, видя, что девушка собирается сказать что-то еще.
Едва она вышла в коридор и звук ее шагов начал отдаляться, хранитель повернулся ко мне.
– Ешь, – потребовал он не терпящим возражения тоном.
Я вздохнула и посмотрела на расставленные на подносе тарелки. С одной стороны, есть действительно хочется. С другой, удержать в ослабевшей руке ложку – задачка та еще!
– Арина, не тяни. Я тоже устал и проголодался.
– Так иди к себе. – Я слабо пожала плечом, не понимая, почему он вообще торчит у меня в комнате.
– Нет, – Каперс упрямо мотнул головой. – Сначала прослежу, чтобы ты поела, а не уснула рядом с подносом.
В словах Каперса была логика. Точнее, целая прорва логики. В голове действительно нет-нет да мелькала мысль прилечь на секундочку. Усталость туманила разум настолько, что притупляла чувство опасности и инстинкт самосохранения.
– Арина, ешь, пожалуйста, – гораздо мягче попросил Каперс.
Кивнув, я потянулась и взяла кусок хлеба. Наплевав на местный этикет и то, как это выглядит со стороны, принялась макать серый мякиш в густую подливку тушеного мяса. Вытаскивала потяжелевший ломоть, кусала размокший край и макала снова.
Умяв таким способом весь хлеб, я ощутила в себе силы взять в руки ложку – вилки почему-то не предлагалось – и доесть оставшееся мясо.
– Кап, иди к себе, – отставив пустую тарелку, настояла я. – Тебе тоже надо восстановить силы.
– Нет. Только после того, как ты все доешь, – упрямо возразил он.
– Я не лягу спать, обещаю. Хочешь, как доем, зайду к тебе?
Хранитель не спешил с ответом. Смерил меня тяжелым взглядом, мельком глянул на поднос с едой, вздохнул и наконец кивнул:
– Хорошо. Только заходить не обязательно. Просто стукни пару раз и скажи что-нибудь, чтобы я услышал твой голос. Хорошо?
Просьба показалась странной, но, рассудив, что у всех есть право на причуды, я согласилась. Выпроводила четвероногого хранителя и снова сконцентрировалась на подносе с едой. Так, что теперь на очереди? Ага, жареная курица! Поехали!
Раньше я не догадывалась, что могу столько съесть. И вот странность: чем больше еды исчезало у меня в желудке, тем сильнее разыгрывался аппетит. Если поначалу мне казалось, что умять даже треть из принесенного Пышкой невозможно, то под конец я начала всерьез опасаться, что еще чуть-чуть, – и я отправлюсь на поиски этой самой Пышки требовать добавки!
После жареной курицы настал черед отварного картофеля (точнее, его местного аналога оранжевого цвета). Следом я принялась за рыбу, запеченную в тесте, потом – за какие-то зеленые шарики, размером с теннисные, фаршированные мясом. Тушеные овощи, густой суп-пюре странного фиолетового оттенка, рагу из ребрышек, пироги (сладкие и соленые), плетенки с повидлом… Я съела все. До последней крошки.
Запивая теплым травяным отваром самый внушительный обед в своей жизни, я мысленно сравнивала себя с Робином Бобином Барабеком. Думаю, сегодня даже английский обжорка остался бы под впечатлением от вместительности моего желудка!
Составив пустую посуду на поднос – и как Пышка вообще доперла такую тяжесть? – я поднялась, сыто потянулась и пошла выполнять данное хранителю слово.
Дверь его комнаты оказалась плотно закрыта. Интересно, как Каперс это сделал? Головой, что ли, захлопнул?
– Кап, – позвала я, стукнув несколько раз по дереву, – как и обещала, докладываю: обед съеден, я не сплю. Правда, удивительно, что меня не разорвало на части от такого количества еды. – Я хмыкнула и снова постучала. – Ау-у, ты сам-то не спишь?
Ответа не было.
– Кап? Можно зайти?
Взявшись за круглую ручку, я неуверенно повернула ее вбок и замерла, покусывая нижнюю губу. Каперс просил не соваться к нему… Но вдруг он уснул? Уснул, не поев! Беспокойство закопошилось под кожей, словно стайка крошечных мышей.
Нет, зайти все-таки стоит. Если он спит, то разбужу его! А если бодрствует… почему тогда не отвечает?!
Уверившись в правильности принятого решения, я толкнула дверь бедром. Правда, стоило ей открыться на пару сантиметров, как ее тут же с силой придавили с той стороны.
– Спасибо, что пришла, – голос Каперса прозвучал странно. – Я рад, что ты в порядке; а теперь, пожалуйста, иди спать. Утром я разбужу тебя.
– Утром?!
Сейчас же часа четыре, не больше! Не знаю, что он обо мне думает, но так долго спать я не умею.
– Не волнуйся, издеваться не стану. – Хранитель по-своему понял мое восклицание. – Приятных снов, Арина.
Я отстранилась от двери и хмуро качнула головой – Каперс явно темнит. Интересно, что он от меня скрывает?