Лизи
Я не знаю, чего боюсь. Всю жизнь находилась в мужской компании и чувствовала себя в ней, как рыба в воде. Да и сейчас вполне комфортно, но с Джаредом сама не своя, сердце стучит в горле, хоть и пытаюсь успокоиться. Что. Со. Мной. Творится. Я буквально хочу кричать на саму себя, пожалуй, сделаю это по приезду, выместив гнев на отражении. Не понимаю, почему он так влияет.
На протяжении пяти минут в салоне гробовая тишина. И не надо спрашивать, почему уверенно говорю о пяти. Я считаю проклятые секунды и делаю небольшие вдохи, лишь бы не задохнуться. Джаред периодически поглядывает в мою сторону, но мне успешно удаётся игнорировать. Я заставила себя уставить в окно, но уже спустя несколько секунд не приходилось, потому что глаза жадно блуждали по заполненным улицам и ярким вспышкам экранов. Мне так нравятся видеть город живым и красочным.
– С тобой всё в порядке? – его голос нарушает тишину и еле слышимую музыку, наполняющую салон.
Я не поворачиваюсь, но затылком чувствую его взгляд.
– Да.
– Уверена?
– На меня водку вылили, а не серную кислоту, – я могла бы сказать, что произнесённое звучит резко, но это будет самая большая на свете ложь. Хоть и противно, но ничего ужасного не случилось.
Он останавливается на светофоре и когда чуждые мне пальцы касаются подбородка, вздрагиваю и замираю.
Джаред поворачивает моё лицо и находит взгляд, словно пытается что-то понять. Его освещает красный свет светофора, таким же оттенком тлеющий уголёк в глазах, но это лишь отражение происходящего на дороге. Невольно бросаю взгляд на его губы и проглатываю слюну. Отлично, на его лице расцветает ухмылка, из-за которой хочется взять его за волосы и ударить о руль.
– Запретная зона, Лизи, – слишком томно шепчет он, как будто специально. Его голос становится таким проникновенным и глубоким, таким чувственным, от чего ускоряется пульс.
Но я быстро прихожу в чувство, вспоминая вьющуюся блондинку рядом с ним.
– Я полагала, ты немного умнее.
Он поднимает уголок губ в сексуальной усмешке.
– И что это означает?
– То, что мне не особо хотелось.
– Да, конечно, – смеётся он, к счастью, светофор меняет цвет.
Из динамиков начинает звучать песня Baby One More Time в исполнении Britney Spears и я вскидываю брови, от души хохоча.
– Это не моё, – оживает Джаред.
– Да, конечно, – повторяя его слова, парирую я.
Я покачиваю головой и подпеваю. Джаред ещё минуту косится в мою сторону и удивляет тем, что подключается и начинает петь со мной. Этот парень поёт песни Бритни? Я что, попала в параллельную вселенную? Поёт он, кстати, очень даже неплохо. Не может же он быть настолько идеальным. К счастью, нет. Я знаю как минимум один изъян: напыщенная самоуверенность, которую он показывает всем видом.
Он паркуется у входа и я забываю о том, что пару минут с ним было легко и уютно.
– Спасибо.
– Просто спасибо? – очаровательно улыбается он. – А как же пригласить на чай или кофе?
– У тебя дома нечего выпить?
– Есть.
– Тогда не вижу проблем, дома можешь выпить и чай, и кофе, – язвлю я.
Но тут он удивляет по новой. Мои брови разрезают крышу и улетают в открытый космос, когда он указывает пальцем на щёку прямым текстом намекая на поцелуй.
– Сотри с лица эту улыбку, из-за неё у меня только одно желание, и оно вряд ли тебе понравится.
– Удиви меня, Элизабет, – нарочно дразнит он.
– Мой кулак с удовольствием поцелует твою щеку.
– Как скажешь, малышка, – смеётся Джаред.
– Спокойной ночи, – ответила я и вышла из машины.
Я вышагиваю в направлении центрального входа, когда за спиной раздается сигнал клаксона. Не поворачиваюсь, лишь победно улыбаюсь самой себе. Повернуться – значит ответить взаимной заинтересованностью, а я не заинтересована. Ладно, может быть чуть-чуть, но ничего не выйдет.
Я быстро смываю отвратительное поило в душе и падаю на кровать в форме звёзды. Не буду врать, что в доме братстве довелось заскучать, но и оставаться в кровати хорошая причина, чтобы никуда не идти.
Перекатываюсь на бок и бросаю взгляд на часы. Начало второго, но сна ни в одном глазу, поэтому, как и любой другой человек, я приступаю к бессмысленному скитанию в социальных сетях, и уже спустя мгновение, палец замирает над незнакомым номером и сообщением: «Сладких снов, малышка». К своему же благу, оставляю его без ответа.
Постепенно веки слипаются, погружая в желанный в сон.
Утром просыпаюсь от болей, потому что голова кипит так, будто именно я вчера опустошила все стаканчики. Не тороплюсь открывать рот, заранее предвкушая аромат изо рта, в который нагадила стая кошек. В комнате кромешный ад из-за духоты, благодаря которому волосы превратились в комок сена.
Силой заставляю себя подняться и открыть окно, пуская потока свежего воздуха. Зубная паста и кофе станут лучшими друзьями уже в ближайшие минуты.
После долгой и упорной чистки зубов, спешно несу себя на кухню. В квартире царит тишина, лишь городской шум наполняет её жизнью, а следом подключается кофемашина, жужжа едва слышно. Аромат кофейных зёрен провоцирует слюноотделение работать в интенсивном режиме, и когда кружка наполняется, я забираю её из-под струи и делаю жизненно необходимый глоток. Вкусовые рецепторы взрываются от радости. Клянусь, это самый вкусный кофе за всю прожитую жизнь.
Я поворачиваюсь, делая шаг и тут же подпрыгиваю на месте, хватаясь за сердце, а после и за ноги, на которые только что вылила кофе. Кожа горит, кружка разбита, кофе расплескалось по белоснежным поверхностям кухни. Я бросаю самый свирепый взгляд в сторону острова, за которым в эту секунду сидит Джаред.
– Доброе утро, малышка, – растягивает он, и я отправляю ему новый взгляд, в котором читается гнев.
– Ты издеваешься?! – шиплю, хватаясь на полотенце и вытираю ноги. – Откуда ты вообще тут взялся?
Взгляд Джареда останавливается на моих ногах и по щелчку пальцев он оказывается рядом.
– Черт! – рассеяно выпаливает он. – Надо что-то холодное.
Что происходит дальше? Из соседней комнаты выбегает Алекс и Том, глаза у обоих едва не лезут из орбит. Картина маслом: я в пижаме, тру одну ногу, а облокотившись на одно колено, Джаред вытирает вторую.
Лучшее начало дня. Доброе утро.
– Что происходит? – медленно растягивает Алекс. Серая тучка её ярости нависает над Джаредом.
– Ничего особенного, вечером я купалась в водке, а утром в кофе, – я стараюсь сохранить самообладание, но ладони Джареда на моём теле лишь усугубляют жжение.
Он тянется к морозилке и вынимает оттуда овощную смесь в пакете, тут же прикладывая к покрасневшим участкам.
– Больно? – его голос наполнен огорчением, а глаза смотрят снизу вверх прямо в глубину моих. И я краснею. Какое счастье, что сейчас пылающие щёки можно счесть за гнев. Кроме того, он играет с огнём с именем Алекс.
Я посылаю ему предупреждение и самый выразительный взгляд, тогда он понимает, что стоит убрать руки от моих ног. Его прикосновения были такими нежными, моё тело покупается на подобный трюк. Но только тело. И стоит потерять физический контакт, как приходит чёткое понимание: хуже всего кожа горит под его прикосновением, и мне хочется вернуть его ладонь назад, позволив сжечь дотла.
Возьми себя в руки, чёрт возьми!
– Ты как? – спрашивает Алекс, не сводя глаз с Джареда. – Что-нибудь нужно?
– Всё в порядке, холод поможет.
Алекс задерживает внимание на Джареде, после чего парочка скрывается в комнате. Уверена, спать они не будут, а в ближайшее время снова появятся, поэтому не теряю времени и сосредотачиваюсь на Джареде.
– Откуда ты вообще тут взялся?
– Я спал на диване, ты сама меня не заметила.
Я медленно выдыхаю и направляюсь в свою комнату, чтобы смыть жидкость и переодеться. Все мои надежды умоляют кого-то сверху послать какой-нибудь знак или надежду, что Джаред тут редкий гость. Чтобы избавиться от появившихся чувств, лучше держать расстояние и сейчас мне очень нужно это расстояние.
Никаких знаков я не получаю, решаясь попытать удачу в ещё одном бодрящем напитке.
– Как на счёт кино? – интересуется Джаред, вероятно, одной из своих самых лучших улыбок, которая всегда помогает ответить согласием. Но у меня своё мнение и хорошая сила воли.
– Смотри, я не против.
– Решила прикинуться дурочкой? Похвально, но не сработало.
Я закатываю глаза.
– Какая досада. Спасибо за приглашение, мой ответ нет.
Краем глаза вижу, как он заводит руки за голову и раскидывает локти.
– Назовёшь причину?
– Нет причин, – я жму плечами, признаваясь честно. – Мне просто не интересно.
– Я знаю, что это не так.
– Самообман – не самая лучшая черта.
– Ты говоришь это себе или мне?
– Я говорю это тебе. Не обманывайся на свой счёт, серьёзно, и не трать время на меня. Лучше пригласи ту, которая вертелась вокруг тебя вчера, она будет в экстазе.
Оторвите. Мне. Проклятый. Язык.
– Ревнуешь? – смеётся Джаред и я поворачиваюсь к нему, подхватив новую кружку.
– Да, а теперь я могу побыть в тишине?
– Малышка, сегодня не тот день, – не унимается он. – Я буду петь, пока ты не скажешь да.
Я делаю отмашку рукой, предлагая начинать прямо сейчас.
– Ради Бога, – закатываю глаза.
– Когда очередной раз закатишь глаза, зрачки могут остаться там, потом будешь вспоминать моё предложение и жалеть об отказе, потому что оно было последним в твоей жизни. – выдаёт он. – Каждый раз тебе будет необходима чья-то помощь, даже в подачи туалетной бумаги.
– И всё? – ирония так и прет из моего тона. – Тогда не велика потеря, можно я ослепну прямо сейчас?
– Хочу, чтобы ты смотрела на меня своими красивыми глазами.
– Увы, этого тоже не будет.
Самодовольная улыбка расцветает на его лице.
– Уже смотришь. Знаешь, почему? – он не ждёт согласия, продолжая: – Потому что я нравлюсь тебе.
– Не слишком самонадеянно?
– Нет, к счастью. Мужчина чувствует подобные женские флюиды.
– А когда ты стал мужчиной? – язвлю в ответ. – Когда лишился девственности или когда зарос мозжечок?
Джаред скребёт подбородок, продолжая улыбаться.
– Когда перевёл старушку через дорогу.
– Похвально, но неубедительно.
– Когда я прикоснулся к тебе, ты почувствовала это? Жар между ног, сухость во рту, ладошки потели, голова кружилась? Я спрашиваю не для того, чтобы узнать правду, а чтобы проверить, как хорошо ты умеешь лгать.
Я закидываю голову назад и смеюсь.
– Боже, ничего из перечисленного, – всё ещё смеясь, говорю я.
– Ты будешь чувствовать это между нами. Будешь отвергать и отрицать…
– Ох, ради всего святого, ладно, только заткнись, – фыркаю я. – Хочу, чтобы ты лишний раз убедился в отсутствии всего вышеперечисленного.
Его глаза загораются. В них пляшут дьяволята, а улыбка сравнима с той, что обладают змеи-искусители.
Я ответила согласием, но лишь для того, чтобы он отвалил. Как бы сильно не хотелось, нельзя поддаваться чарам этого парня. Ничего хорошего они не предвещают.
Допиваю свой кофе и возвращаюсь в кровать, оставив Джареда в одиночестве. К слову, совесть меня не терзает, он взрослый мальчик и сам откроет дверь, чтобы покинуть квартиру. Сегодня моя кровать лучшее место на свете.
Конечно, долго насладиться тишиной не удалось, у Алекс намечались другие планы.
Эта сумасшедшая девушка на крыльях влетела в мою комнату и запрыгнула на кровать, с особым воодушевлением вопя что-то об экскурсии по городу.
Я зарылась головой в подушки и издала протянутые вопль.
– Ты сама вчера говорила о прогулке, забыла?
– Вчерашний вечер переубедил, и сегодняшнему дню я официально присвоила название «день-тюлень». Хочу лежать и ничего не делать.
– Элизабет Мария Майерс, подними свой зад с кровати, у тебя ровно тридцать минут.
Алекс произнесла это с такой серьёзной интонацией и выражением лица, что спорить было абсолютно бессмысленно. После чего она просто выбежала из комнаты. У меня самая чокнутая подруга из всех возможных, но и я не кубик сахара.
Через отведённое время, я стою готовой в общей комнате. Парней в квартире уже нет, а маленькая стрелка на часах застыла на пяти вечера. Удивительно, но где-то внутри имеются отголоски огорчения. Он не попрощался.
– Куда пойдём? – я смотрю на Алекс, появившуюся на горизонте из своей комнаты.
– А ты как думаешь? – широко улыбается она. – Мечты сбываются!
Алекс затеяла прогулку, поэтому до необходимой точки города добираемся пешком.
Я жадно поедаю глазами город, который носит название «каменные джунгли», хотя среди жителей Нью-Йорк имеет ещё одно имя – большое яблоко.
Люди не обращают внимания друг на друга, кто-то в спешке пробегает мимо, кто-то еле волочит ногами, лениво попивая кофе. Одно понятно точно: никого не заботит твоя судьба, всем плевать, как ты одет, кем являешься и что чувствуешь. Я влюблена в этот город с детства, от части, за эти пункты тоже, никто не вправе судить тебя по одёжке. Если бы сейчас шла в пижаме и тапочках с фламинго, клянусь, никто даже не подумал ткнуть в меня пальцем. Нью-Йорк нужно прочувствовать, все его стороны: яркие и мрачные, живые и пустующие, восхитительные кофейные ароматы и отвратительную вонь мусорных баков, даже крыс, перегрызающих кабели в метро. Смотря картинки в интернете, мы не догадываемся об энергетике, которую он дарит.
– Знаешь, – улыбается Алекс, вышагивая в одну ногу со мной. – Тебе идёт.
Я быстро окидываю взглядом топ, джинсы и конверсы, не до конца понимая, что имеется в виду.
– Что?
– Этот город. Я вижу, как ты чувствуешь себя тут.
– Так и есть, – улыбаясь, согласно киваю. – Я хочу двигаться, а не сидеть на месте.
Алекс шутливо тычет пальцами в мои рёбра, из-за чего начинаю смеяться.
– Ах, да, это ведь не ты час назад не хотела сползать с кровати.
Тайм-сквер кишит туристами. Их взгляды исследуют каждую деталь и закоулок, вспышки камер ослепляют, а ажиотаж и оживленная болтовня не предоставляет возможности остаться в тишине. Голова идёт кругом, когда рассматриваю сотни ярких экранов, от маленьких, до огромных размеров. Это место что-то вроде главной площади, которая имеется во всех странах: тут встречают Новый Год, проводят концерты. Это бурлящий энергией центр Нью-Йорка никогда не остаётся пустым. Любой человек, посетивший город, безусловно, окажется тут. Перекрёсток Тайм-сквера называют перекрёстком мира, настолько людности в этом месте и это буквально символ Соединённых Штатов.
– Как тебе? – улыбается Алекс.
– Обожаю тебя, – смеюсь, обнимая подругу. – Спасибо, что выпроводила меня из дома. Сфотографируешь?
Я отхожу от подруги и взгляд цепляется за рекламу на одном из баннеров. Гордон Рамзи – одно имя и вспышка любви в моих глазах.
– Чёрт возьми, он огромный!
Когда отвожу глаза, Алекс уже оказывается рядом, предварительно вручив телефон какой-то девушке. Протянув руку по моим плечам, она подняла вторую вверх и, привстав на носочки, согнула одну ногу в колене. Лучезарная улыбка озарила её лицо, и я не отставала. Улыбаясь, посылаю камере самый счастливый воздушный поцелуй.