Пока два друга, занимались приготовлениями к празднику в одной из замковых оружейных стоял Тасанор. Глядя на резной шлем рыцаря осени, он думал о письме, которое пришло ему сегодня по утру. Письме, что заставило его стальное сердце трепетать. Отбросив сомнения, он выглянул в окно и просто смотрел. Смотрел как пляшут огни в бумажных фонариках, выпущенных в честь осеннего равноденствия. Что-то было в этих огнях такого, что успокаивало мастера-рыцаря, как проблеск пепелища на поле боя. Опираясь свой топор он лишь смотрел.
Жаль, что сегодня ему не дадут насладиться праздником, ну у него в запасе сотня другая лет, так что пора вернутся к делам.
Закрепив свой красный доспех и выхватив шлем, он начал подъем. Медленно обходя мраморные залы, прелестные галереи и приемные, мастер-рыцарь раздумывал, зачем он понадобился в такой праздный час. С минуту на минуту Зал Гордости наполнят самые разнообразные гости, не очень приятные по мнению мастера-рыцаря, но все же более чем влиятельные, чтобы их бредни и болтовня не касались Тасанора. Конечно, какой эльф откажется от прекрасного праздника в кругу семьи, но этот круг должен быть особенно близким. Боевые товарищи, любящая жена и две дочери. Более никого не нужно. Но вот дальние родичи. При одном их упоминании у мастера-рыцаря начинался дергаться глаз, а провести вечер с лесными эльфами, невоспитанными и не благоразумными, было чревато испортить выборы наследника хорошей дракой на кулаках.
И вот добравшись до пестрой гостиной с красными коврами, Тасанор увидел его. Дортерион Амакиир Седьмой, достопочтенный король собственной персоной, когда-то прозванный Дортерион Миролюбивый, чье бремя правления знаменовало самое малое количество войн и сражений, для эльфов Тренча. Мир, покой и спокойствие в собственных землях. И вот звезда даже этого короля подходит к закату.
Будучи когда-то статным и высоким, Дортерион сделался низким и горбатым, его прелестные локоны покрыла седина, а в глазах виднелась сизая порча.
«Даже его коснулась магическая чума» – подумал мастер рыцарь, оглядывая лик короля. Не все эльфы живут дольше двух, трех сотен лет. Проклятье, которое получили они, в купе с тем, что случилось в Риттенвальде, нависли над народом Тасанора. Время…проклятое время лишь лишало эльфов воли и желания жить.
– Ты пришел, Каратель. – хриплым голосом произнес король. Его взгляд словно пробивал мастера-рыцаря насквозь. Хоть король был стар и миролюбив, аура его власти все еще хлестала своих подчиненных.
Мастер-рыцарь поклонился:
– Да, мой повелитель. Я тут, ибо вы позвали меня. Вижу, вам больше по нраву одиночество чем праздник, начавшийся в честь вас и вашей семьи.
– Избавь меня от своей желчи, Тасанор. Сегодня я желаю поговорить с тобой наедине и мне не нужно чтобы всякие гости, могли нас услышать, – король нахмурился, сверля взглядом мастера-рыцаря, что тот снова поежился. – Ты верно служишь нашему народу, на протяжении многих лет. Твои деяния и деяния твоего ордена прославляют наше королевство, одно из немногих оставшихся. Я хочу знать останешься ли ты?
Тасанор задумался.
– А с чего бы мне уходить, Дортерион. Еще многое простоит впереди, мой Король.
Король указал эльфу на кресло перед собой: – Присядь, значит мои опасения не оправдались. – он медленно откупорил бутылку дорого вина и разлил его в блестящие бокалы, для себя и своего собеседника. – Тогда, что ты будешь делать, когда я не назначу наследника?
Взяв бокал вина, Тасанор не позволил своему лицу дрогнуть ни на йоту. Тот лишь хитро улыбнулся. Хороший ход для Миролюбивого короля, чьи наследники разбежались по свету. Чуть отпив, эльф ответил:
– Я и моя жена продолжим верой и правдой служить королевству. Орден рыцарей осени продолжит бдеть и наблюдать. Но что же вы хотите от меня?
Лицо короля заметно осунулось, тот задумчивым видом взглянул на фонари, летящие за окном.
– Я хочу, чтобы ты и Орден осени не дали нам исчезнуть. – король меланхолично сделал глоток из бокала. – Вся эта техника, привезенная имперцами и другими, она развращает наш народ. Когда-то улицы Осенней столицы, заполняли художники и актеры. Вся молодежь стекалась смотреть уличные пьесы о нашем прошлом, картины великих баталий. Но теперь в квартале душегубов строится очередной бордель, прелестная музыка и танцы заменяются имперскими грубыми мелодиями и скрежетом воплей саитов. Раньше я думал, что развиваю страну открывая ее ворота для всех, но теперь понимаю, что иностранцы завладевают нашими рынками и улицами. Когда строят заводы, куда уходит наша молодежь. Я хотел будущего для наших детей, укрепить страну от хищных влияний империи, но теперь наши дети требуют свержение слабого монарха. Я хочу Тасанор, чтобы ты и леди Селичка, покарали наших врагов, как при моем отце. Я хочу, чтобы вы изгнали всех чужеземцев из наших земель, не дав нам погибнуть.
Казалось, что король высказал все что таилось в душе у мастера-рыцаря, но все что-то не дало ему согласно кивнуть. Долгие годы эльфы не были той силой в мире, ибо уступали младшим народам в скорости. Утопая в удовольствиях и искусстве, люди, коих зовут имперцами, подмяли своей военной машиной половину континента. Были и те, кто среди эльфов на земле людей пытался вернуть свое по праву. Власть перед младшими расами, но уж они погибли в петлях, в собственных пороках и застое. Жена бы не одобрила его слов, но тем не менее он все высказал королю.
– Пришло новое время, Дортерион. У нас нет нужды сопротивляться тому, что уже пришло. – Тасанор грубо встал, оставляя бокал вина недопитым. На лице рыцаря читалось превосходство, может даже презрение перед королем.
– Что?! Ты что же предлагаешь нам? Отбросить доспехи и клинки отцов, взяться за оружие людей! – Дортерион был зол. Он бросил бокал себе под ноги, что тот разлетелся в клочья. – Отринуть догмы Солнца? Отвечай!
Тасанор был спокоен, как полет осенних листьев на ветру.
– Нет, но нам нужно лишь изменится внутри…
Взяв свое оружие и шлем, Мастер-рыцарь покинул покои Короля. Чего-то не хватало его душе, нот чего он не знал сам, а позади лишь плясали огоньки, бумажных фонарей.