Вуду по-берендейски - читать онлайн

– Поведайте мне, любящей справедливость во всем, как вы докатились до жизни такой? Чем вам не угодила невинная девушка, над которой вы собирались совершить злодеяние?

Вой сменился стенаниями, послышались глухие удары – волкодлаки, признавая вину, бились лбами о землю. Это было очень кстати, потому что в данный момент у меня возникли собственные проблемы, требующие безотлагательного решения.

Энергетик потому так и называется, что создается с помощью собственной энергии (чем больше ее вкладываешь, тем, соответственно, быстрее слабеешь) – а уж учитывая размеры моего шарика… Ноги, и без того не слишком крепкие после пережитого кошмара, подкашивались, отказываясь служить подпорками слишком тяжелому, по их мнению, телу, а руки предательски дрожали. Я многозначительно покосилась через плечо на Рослава, вроде бы обещавшего мне всемерную поддержку – заснул он, что ли, и не замечает, что я выдохлась?

Тем временем, крайний справа представитель местной фауны взял на себя роль ответчика и отрывисто заговорил, будто залаял, но, вопреки моим ожиданиям, вполне членораздельно. Впрочем, мой свежеиспеченный гуру по прозвищу Соломон не так давно разъяснил, что в случае нужды я смогу общаться даже с деревьями и камнями, не говоря уже о сойках, сороках и прочих живых существах.

– Прости нас, о, луноликая дева, мы не хотели никого прогневить. Но человек, пришедший вчера с наступлением темноты передал нам твою волю: в полночь принести ей в жертву прекрасную девушку, на которую он укажет, и тогда Лунная Богиня освободит нас от проклятия. В противном случае нас ожидает мучительная кара. А мы хотим жить!

– Напомните-ка мне, в чем состоит суть проклятия? – попросила я, стараясь унять дрожь в конечностях и мечтая лишь о смене положения тела.

Интересно, может богиня выслушивать откровения своих подданных сидя? Вздохнув, я наплевала на все существующие этикеты и нормы поведения и уселась на землю, скрестив ноги – вот теперь можно спокойно продолжить разговор и до конца прояснить суть вопроса.

…Сотни лет назад предки волкодлаков, тогда еще имевшие вполне человеческий облик, поклонялись Луне-Селене. Они молили ее о процветании племени и преподносили в дар благоухающие плоды, ягоды и мед, и ночная небесная богиня благосклонно внимала им.

Волкодлаки были сведущи в воинском искусстве. Народы, жившие как по соседству, так и в дальних землях, ценили и уважали их за таланты, заказывая оружие, доспехи и снаряжение и нанимали в качестве бойцов, щедро оплачивая услуги.

Однажды во главе племени волкодлаков встал жестокий вождь. Он принес Селене кровавую жертву, чем страшно прогневил, и Богиня прокляла их род. Ее посланник опоил мужчин горькой настойкой до беспамятства, а потом надел на лица звериные маски, а на руки – меховые рукавицы. С тех пор у волкодлаков рождались только полулюди-полузвери: вместо рук – лапы, а на месте лиц – мохнатые клыкастые звериные морды. Лишь в конце каждого года и всего лишь на одну ночь к волкодлакам возвращался человеческий облик – как напоминание о возможном снисхождении Лунной Богини, которое еще надо заслужить.

С каждым веком племя становилось все малочисленнее, жило обособленно, постоянно кочуя и выбирая для своего стойбища самые уединенные и отдаленные от человеческого жилья места. Но люди все равно ненавидели полулюдей-полуволков, охотились на них и убивали, как словно диких животных.

– Наш Род вымирает и вскоре, должно быть, совсем исчезнет с лица Земли… – Говоривший поднял голову и горестно завыл, и сородичи дружно подхватили его тоскливую песню.

– Передай мне шар и завершай свою пламенную речь. – Рослав (дошло наконец-то!) перехватил у меня энергетик.

– Но я же не навечно прокляла вас? – уже гораздо спокойнее спросила я.

Как ни странно, волкодлаков не смутила такая забывчивость – наверное, им слишком сильно хотелось реабилитироваться в глазах обвинителя.

– От предков до нас дошло предание о том, что однажды Луна смилостивится над нашим родом и предупредит об этом через своего посланника. Мы терпеливо ждали его появления, теряя и вновь обретая надежду. Вчера к нам пришел колдун и от твоего имени потребовал вновь принести кровавое жертвоприношение. Выслушав отказ, он пригрозил, что мы обречем наших детей на верную и мучительную смерть. Ради своего потомства мы были вынуждены подчиниться. Дальнейшее тебе известно.

Оборотни вновь распростерлись ниц, признавая себя виноватыми и готовыми смиренно принять приговор, каким бы он ни был.

Скорбно молчавшие волкодлаки вызывали во мне почти материнскую жалость: какими же доверчивыми иногда бывают разумные существа! Недаром говорят: зови человека свиньей постоянно, и он захрюкает. Но если сила воздействия простого слова и впрямь так велика, то почему бы в данном конкретном случае не использовать ее во благо? Что же мне делать с мохнатыми бедолагами?

Очень кстати вспомнился рассказ о ратном прошлом волкодлаков. А-а, была – ни была: попытаюсь совместить приятное с полезным.

– Внемлите гласу земного воплощения Богини Селены, дети мои! – патетически начала я. – Всегда следуйте моим заветам, и волкодлаки возродятся к новой жизни, как птица Феникс из пепла, а я буду благосклонно взирать на вас с небес. – Помедлила секунду, соображая, как бы половчее закруглиться, и решила оставить «верноподданным» четкую инструкцию на будущее. – Вот вам моя воля: стремитесь к продолжению рода, но женитесь только по большой любви; никогда не обижайте своих детей и всегда говорите им, что они самые лучшие на свете; не причиняйте зла другим без крайней на то необходимости и не забывайте, что только любовь и доброта спасут этот мир! – Едва не произнесла «аминь», но, к счастью, вовремя притормозила.

Оборотни почтительно внимали, затаив дыхание, – наверное, боялись пропустить хоть одно слово.

– Забудьте кровавые обряды – они противоестественны самой жизни. Если еще когда-нибудь кто-то от моего имени потребует, чтобы вы убили человека, гоните его… в шею! Разрешаю даже выпороть в профилактических целях, чтобы впредь неповадно было морочить головы честным людям. Вы должны достичь величия духа мирным путем. – Рослав из последних сил сдерживал смех. Я и сама понимала, что мой не в меру болтливый язык пора остановить. – Когда я уйду, вместе со мной исчезнет многовековое проклятье – вы станете нормальными людьми и сможете в полной мере использовать данные вам Богом таланты. – Готовясь к отступлению, я поднялась на отдохнувшие ноги. – Когда-то великим воинам вашего племени не было равных в силе, ловкости и отваге. – Слушатели одобрительно зашумели, но я требовательно подняла руку, и вновь наступила тишина. – Вот и идите служить в войско славного князя Берендея. Ратном дело – достойное занятие! А теперь закройте глаза, мне пора уходить.

К счастью, сообщница-Луна вновь скрылась за тучкой. Рослав забросил энергетик в кусты, где тот благополучно взорвался, и мы поспешно убрались под грохот «канонады» с места разыгравшейся драмы со мной, любимой, в главной роли богини Луны-Селены (Иван с Ладой на плече ретировался еще в начале первого акта).

Отойдя от стойбища на приличное расстояние, мы на минутку остановились – перевести дух.

– А почему волкодлаки выбрали источником поклонения именно ночное светило?

– Белая энергия луны успокаивает сердце и сознание, позволяет погрузиться в тишину и покой, дать отдых усталому уму, что совершенно необходимо таким горячим рубакам, какими эти существа были когда-то. – Казалось, у Рослава готов ответ на все вопросы.

Вновь выглянувший из-за тучки земной спутник был вполне доволен происходящим на вверенном его заботам земном пространстве и, как мне показалось, даже заговорщически подмигнул мне, но вздохнуть с облегчением не успела – из покинутого нами стойбища раздались дикие вопли, слившиеся в однородный гул голосов: то ли радостных, то ли яростных – не разобрать.

А не прибавить ли нам ходу – вдруг волкодлаки одумались и решили устроить за нами погоню? Однако Рослав посчитал иначе:

– Похоже, тебе удалось снять с них проклятие.

Я лишь недоверчиво махнула рукой (скажешь тоже!), но окончательно успокоилась, лишь оказавшись возле уютно потрескивающего костерка на стоянке рядом с друзьями.

Гордому успешно выполненной миссией по охране общественного имущества Соломону, переодевшемуся в запасную одежду Ивану и рыжему атаману не терпелось услышать о том, что случилось в стойбище волкодлаков, и мы оправдали их ожидания. Умолчали лишь о способности брата перевоплощаться в матерого лесного зверя – ни к чему всяким неблагонадежным личностям, вроде Кудеяра, быть в курсе чужих семейных секретов. Лада не принимала участия в мирной беседе по самой прозаической из причин – крепко спала.

Сейчас я понимаю, как рисковала, примеряя на себя роль древнего Божества. Но тогда мне, заигравшейся в опасную игру, и деваться-то было некуда. Да и легковерным волкодлакам, полагаю, до смерти надоела роль вечно гонимых и презираемых всеми существ, вот они и ухватились за мое обещание, как утопающий за соломинку. А настоящая вера, как известно, творит чудеса.

Наверняка не последнюю роль в этой мистической истории сыграло полнолуние, которому люди с древности приписывают магические свойства. По поверьям в это время природа настолько переполнена энергией, что все заклинания обязательно достигают желаемого результата. И пусть я спонтанно придумала обряд превращения неких существ в людей, но, творя его, ощущала себя настоящей кудесницей, от всего сердца жалея несчастных оборотней и желая, чтобы их грустная история завершилась благополучно.

Впоследствии я часто с нежностью вспоминала свой маленький гордый народ. Очень хотелось верить, что полулюди-полуволки превратились в людей. А если так – вняли ли волкодлаки наставлениям Луноликой Богини? Что ж, поживем – увидим, как любит повторять мой братец.

Надеюсь, свою первую и пока единственную звездную, в буквальном смысле слова, роль я сыграла убедительно. Жаль, некому было оценить мое мастерство по достоинству – ни Никите Михалкову, ни Вуди Аллену, ни Квентину Тарантино не повезло стать первооткрывателями актерского дарования и свидетелями неожиданного триумфа не ведомой широкой публике российской школьницы Елены Берендей. А жаль!

* * *

Хмурое от низких тяжелых туч небо при полном безветрии – первый признак приближающейся грозы. Попасть под ливень не хотелось, и мы торопили коней, спеша добраться до места. Но я чувствовала себя неуютно еще и по другой причине. С момента отъезда из скита меня не оставляло ощущение недоброго взгляда в спину. Временами я нервно оглядывалась назад, ерзая в седле. Размышляя, что бы это значило, так глубоко задумалась, что отстала от спутников, и тем пришлось остановиться и подождать меня.

– Аленка, к тебе в штаны муравей не заполз? – поинтересовался брат, отлично изучивший мои повадки. – Какая-то ты беспокойная в последнее время. Выкладывай! – потребовал он.

– Тебе не кажется, что за нами… следят?

– Опять тати? – Он покосился на Кудеяра, но тот только отрицательно покачал головой.

– Вот! – Иван поднял вверх указательный палец, словно призывал небеса в свидетели. – Прислушайся к мнению авторитетного специалиста.

Кудеяр тут же надулся от гордости, как индюк на деревенском подворье, а я неохотно кивнула, вроде бы соглашаясь, но в глубине души осталась при своем мнении и направила лошадку вслед за остальными.

Сразу за большим лугом начинались гладкие скалы, любовно отполированные ветрами – не иначе для того, чтобы сменяющие друг друга небесные светила могли поочередно любоваться своим отражением в их поверхности. И впрямь – зеркальные!

– Спешиваемся! – скомандовал Иван, когда мы остановились у подножия.

– А лошади? – Мне было жаль расставаться с Лиской.

– Кони не лазят по скалам, – рассмеялась Лада.

– Это они зря, – пробормотала я, погладив свою четвероногую подружку. – Береги себя, моя золотая. – Лошадка удивленно покосилась на хозяйку, а я, вздохнув, отошла в сторону.

– Эге-гей! Бегите на луг! – закричала Лада и хлопнула в ладоши.

Кони, обрадованные возможностью погулять на воле без седоков и надзора, умчались. Осталось попрощаться с рыжим попутчиком. Грусти от предстоящего расставания никто из нас не испытывал – скорее уж, облегчение.

– Прощай, бродяга, – мурлыкнул кот и поднял вверх лапу. – Надеюсь, ты найдешь себе более достойное занятие и не станешь боле…

– Торропитесь, рребята? – наставление баюна прервал знакомый грассирующий голос.

– Только не это! – дружно выдохнули мы и обернулись.

На осиновой ветке, прогнувшейся под тяжестью упитанного птичьего тела, покачивался пернатый артист разговорного жанра и по совместительству домашний любимец Агаты. Недавно он с блеском исполнил роль легендарного Соловья-разбойника и верного ординарца атамана Кудеяра, чем произвел на нас неизгладимое впечатление и навлек на себя гнев сына своей хозяйки.

– А вот и наша мудрая птичка! – воскликнула Лада.

Ворон немедленно приосанился и гордо вскинул голову.

– Скорее – наглая! – возразил Иван.

Мне стало интересно: а какой род деятельности по душе самому искателю приключений?

– Симург, скажи честно, положа руку – вернее, крыло! – на сердце, кем ты сам себя считаешь? – поинтересовалась я.

– Орракул! Прредсказатель гррядущего!

– Лихо загнул! – удивленно присвистнул Иван.

Атаман, не покидая верного пони, с любопытством ожидал продолжения. А мы с Ладой, переглянувшись, дружно прыснули от смеха.

– Напррасно! Напррасно! – Ворон обиженно нахохлился.

Я тем временем оценивающе присматривалась к Симургу и прикидывала: а может быть, мы его все-таки недооцениваем – ведь во всех сказках ворон слывет вещей птицей! Вдруг он и нам присоветует что-нибудь дельное, если расспросить его по-хорошему?

– О, мудрый прорицатель, – начала я со всем возможным почтением и склонила голову. – Ворон так удивился, что чуть не свалился, но, к счастью, вовремя вспомнил, что у него есть крылья, которые можно расправить, и, сбалансировав, удержался на ненадежной опоре. Спутники уставились на меня в предвкушении развлечения, и я не подкачала. – Поведай же отважным путешественникам перед дальней дорогой: чего нам опасаться и от чего спасаться в неведомом мире?

Симург распушил перья, покрутил головой в разные стороны – ничего стоящего там не разглядел и задрал клюв кверху. Милосердные небеса ниспослали провидцу озарение, и на нас обрушился поток информации – увы, беспросветно негативной:

– Пррризрраки! Гаррррпии! Хррранитель! Пррредатель! – выдал «оракул» и с видом победителя обвел нас немигающим взглядом черных глаз-бусинок.

– Ну, спасибо тебе, Сима, за полный набор мистических персонажей на наши ни в чем не повинные головы, – Иван отвесил ворону шутовской поклон. – Неужто нам не светит ничего более реалистичного?

– Смерррч! – каркнул тот. Прикрыл глаза, помолчал и продолжил перечень: – Черррнобог! Зеррркало! Дурррдом!

– Причем, абсолютный, – на этот раз согласился с ним Иван и, махнув на ворона рукой, заявил. – Будем считать, что на сегодня предсказания исчерпаны.

Ворон обиженно нахохлился, но сдаваться не собирался:

Крристалл! Крристалл! – завопил он.

– Что еще за кристалл? – удивилась я: ни в одном из наших разговоров ничего подобного не упоминалось – вот древняя и чрезвычайно ценная книга – да, и не раз! И уставилась на Симурга в ожидании продолжения.

– Дрревний! – конкретизировал тот и качнулся на ветке, готовый тронуться в путь.

Я почувствовала себя разочарованной, но от расспросов удержалась – опасалась, что продолжение сеанса «ясновидения» окажется еще более туманным, и в результате мы попросту «запрограммируем» себя, по-своему истолковав невнятные предсказания (собственно говоря, именно это часто происходит с людьми, слепо доверяющими гаданиям разных шарлатанов).

– Спасибо, о, мудрая птица! – почтительно склонив голову, я выразила «оракулу» общую благодарность.

Ворон, удовлетворенно каркнув, стартовал в небеса. Мы провожали его взглядами, пока тот не превратился в едва различимую точку.

– Беррегитесь химерр! – донеслось издалека, после чего Симург окончательно скрылся из виду.

Кудеяру тоже не терпелось откланяться. Пони, недовольно мотая мордой, топтался на месте и упрямо тянул хозяина в противоположную от нас сторону. Иван не стал затягивать сцену прощания.

– Вот теперь нам действительно пора.

– Не поминайте лихом, люди добрые, – поклонился нам рыжий хитрец. – Мир тесен – авось встретимся когда-нибудь на… большой дороге.

– Боже упаси, – пробурчала я себе под нос.

– Заезжайте в Малые Горшки, я вас со свояком познакомлю, окрестности покажу!

Предводитель шайки лесных татей, оседлав и развернув «богатырского» коня, отправился восвояси. А мы – пешим ходом вверх по узенькой тропе, берущей свое начало у подножия скал. Возглавил восхождение вездесущий Соломон. За ним двигались Иван, Лада, Рослав и, замыкая цепочку, я.

ЗА ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕРТОЙ

Вход в Навь надежно скрывала завеса водопада. Едва последний островок поросшей зеленью земли остался позади, послышался рев, а вскоре показалось озеро, куда сплошной завесой ниспадал водный поток – прозрачный, чистый и, как мне представлялось, ледяной. Больше всего волновало, сумею ли я, неискушенная в скалолазании городская девчонка, преодолеть без страховки сначала крутой спуск, а потом – узкое подобие берега. Однако друзей подобные вопросы, похоже, не занимали.

– Внимание: продвигаемся очень осторожно, – предупредил Иван. – И, пожалуйста, берегите конечности – они еще пригодятся.

Подбадривая друг друга, мы миновали опасный путь без потерь и оказались на крошечной площадке сбоку от водопада.

– Набирайте воздуха в легкие и – вперед! – прокричал командир, подхватил на руки кота и шагнул прямо в поток.

За ним последовали Лада и Рослав. Пришла моя очередь. Глубоко вздохнув, я закрыла глаза и сделала шаг вперед, но, вопреки опасениям, ощутила приятную прохладу обычного летнего дождика – очень сильного, но кратковременного.

– Осторожно, здесь темно, хоть глаз выколи!

Предупреждение запоздало. Оказавшись во мраке, я растерялась, споткнулась и упала на что-то мягкое и шевелящееся – подо мной копошились друзья, устроившие «кучу-малу», как когда-то в раннем детстве мы с одноклассниками на большой перемене (естественно, еще в начальной школе). Придушенно шипел оказавшийся внизу кот.

Кое-как расползшись в стороны, мы уселись на землю. Глаза, постепенно привыкавшие к темноте, начали различать смутные очертания предметов. Из-за дымки облаков на нас с любопытством поглядывали далекие звезды, заинтересовавшиеся эффектным появлением чужаков.

– Лен, ты ведь не изменила своим туристическим привычкам? – с надеждой поинтересовался брат.

Мог бы не спрашивать: в составе моего походного неприкосновенного запаса (НЗ) кроме расчески, складного ножика, компаса, мотка веревки и прочих полезных мелочей, имеется фонарик со сменными батарейками, который один и мог выручить нас в данной, темной в буквальном смысле слова, ситуации. Я сняла рюкзак, на ощупь отыскала круглый металлический корпус и протянула Ивану. Через секунду яркий лучик немного разогнал темноту.

– Вставайте, девчонки, мальчишки и коты – двигаемся дальше, – последовала команда.

Со светом фонарика жить стало значительно веселее. Однако тревога не исчезла – совсем рядом по-прежнему чудилось чужое присутствие.

– Ребята, вы слышите?

– Кого?

– Что?

– Где? – посыпались на меня вопросы встревоженных друзей.

– Голоса. – Я поежилась не то от прохлады, не то от нервного озноба. – Они что-то шепчут.

– Паранойя прогрессирует: то следят, то нашептывают! – Помятый в давке Иван был не в духе. – Елена, возьми себя в руки – нам некогда отвлекаться на твои глупые подозрения.

Я обиделась: не верите – ну и не надо! Больше вообще ни слова не скажу.

– Иван, остановись, – в голосе Лады прозвучало предостережение, и брат замер на месте. – Прислушайся.

– Да это заразно: теперь мне тоже мерещится чей-то разговор.

– Они предупреждают, что мы пришли сюда слишком рано. – Рослав перевел обращение невидимых собеседников на понятный нам язык.

– И кто они такие, эти они? – не утерпела я – а почему бы и не спросить, раз уж реабилитирована?

– Духи говорят, что живым здесь не место: мы пришли в этот мир раньше положенного срока и тем самым подвергаем себя опасности.

– Они могут нам чем-нибудь помешать? – Иван терял терпение.

– Нет, конечно. Чем могут помешать духи?

– Тогда не будем отвлекаться и продолжим путь.

Скорее почувствовав, чем разглядев у самых ног воду, почти слившуюся с ночной темнотой, брат затормозил так резко, что мы на него налетели.

– Боитесь промочить ноги? – проворчал Соломона. – Тогда воспользуйтесь транспортным средством. Да вот же оно, справа от вас, не видите, что ли?

– Мы – люди, а не коты, дружок, и в потемках свободно не ориентируемся! – Я попыталась осадить кота, но тому любые замечания – что о стенку горох.

– А жаль! – заявило зарвавшееся животное. – Это значительно облегчило бы наше взаимопонимание!

Тут уж и остальные набросились на баюна с укорами, так что ему волей-неволей пришлось пойти на попятный.

– Шуток не понимаете? – оправдывался тот. – И почему, спрашивается, я должен безропотно сносить ваши оскорбления? Нет, чтобы просто попросить о помощи? Ворона, между прочим, по-хорошему спрашивали…

Пришлось примириться с действительностью, и, ориентируясь на подсказки Бая и свет фонарика, искать покачивающуюся на волнах лодку. Убедившись, что все погрузились, Иван взялся за весла:

– Надеюсь, река окажется неширокой.

Едва мы отчалили от берега, как на меня навалилась всепоглощающая тоска, в голову полезли грустные мысли. Как там meine liebe mutter? Она же до сих пор пребывает в полном неведении, куда запропастилась любимая дочурка, а папы, который мог бы ее утешить, давно нет рядом. Кто поддержит мою ненаглядную мамочку, если еще и я сгину в неведомом мире? Из глаз хлынули непрошеные слезы, горло сдавили рыдания – горе, еще не случившееся, но уже подступившее вплотную, захлестнуло, словно волна, и я окончательно перестала что-либо соображать. Последнее, что мне запомнилось, – ласковые слова Лады и «медвежьи» объятия Ивана, из которых я вырывалась, что-то крича. Далее – забытье.

Я очнулась на мокром речном песке, голова покоилась на коленях сестры. А не слишком ли часто я теряю сознание в последнее время, не замечала раньше за собой ничего подобного: может, пора проконсультироваться с неврологом? Почувствовав себя не слишком уютно, дала себе честное слово навестить узкого специалиста сразу же по прибытии домой и открыла глаза.

Светало. Вокруг меня на корточках сидели встревоженные спутники. Наскоро проведенная ревизия собственных ощущений подсказала, что нашептывающие голоса угомонились, а тоска бесследно исчезла.

– Что случилось? – на всякий случай поинтересовалась я.

– Ты пыталась утопиться в Смородине – реке забвения, разделяющей миры живых и мертвых, – пояснила Лада и погладила меня по волосам. – Твоя живая душа, соприкоснувшаяся с потусторонним миром, обнажена и особенно уязвима: ей больно от разлуки с любимыми, оставшимися за последней чертой. Это состояние призвано отпугивать тех, кто пытается попасть сюда раньше положенного срока. Все мы когда-нибудь окажемся здесь, но каждый – в свое время. И отсюда же через два поколения вернемся обратно на Землю, в Явь.

– Но с вами-то все в порядке, и в отличие от меня вы не собирались свести счеты с жизнью? – Раздраженная собственной мягкотелостью, я принялась активно вытряхивать из-за воротника песок и отжимать волосы.

– Лада и Рослав прошли специальную подготовку в ските, а в моих жилах течет кровь моей матери, Жрицы Огня, так что тебе не на кого и не за что обижаться, – ответил Иван.

– А почему я больше не слышу духов?

– Они выполнили свою миссию, предупредив нас о возможных последствиях. – В голосе Рослава звучало сочувствие. – Кроме того, мы уже миновали пограничную черту. Встретимся со Стражем, и можно отправляться на поиски Хранителя.

Утро вступило в свои права. Вдалеке, за холмом, виднелся лес, где, возможно, и обосновался вышеупомянутый Страж или Привратник, а кто он – мужчина или женщина? – роли не играло. Мы наскоро привели себя в порядок и продолжили путешествие.

* * *

Дорога в гору казалась бесконечной – самое время задавать вопросы и выслушивать ответы.

– А почему реку назвали Смородиной? Не встретила на берегу ни одного куста с ягодами.

– В старинных легендах часто упоминается смоляная река, разделяющая миры живых и мертвых: «Не вода в реке бежит, а огонь горит, выше леса пламя полыхает». – Мой эрудированный брат, знающий множество народных сказаний, привычно пустился в объяснения. – Как правило, при жизни в Навь попасть не стремятся – разве что какому-то искателю приключений вроде нас с вами очень уж приспичит. Но толком про это место ничего не известно – вот люди и сочиняют фантастические истории, наделяя их жуткими подробностями. Слово «смородина» – скорее всего, производное от «смрад». Смерть для большинства людей ассоциируется с тленом, разложением, гниением, которым сопутствует неприятный запах – смрад, вот реку и назвали Смородиной.

Мы с Ладой непроизвольно сморщили носы, но воздух вокруг оставался необыкновенно свежим и чистым – особенно в сравнении с тем, которым дышат на улицах городов моего мира горожане: табачный дым, выхлопные газы, выбросы промышленных предприятий составляют неповторимое «амбре». Берендеи, попав туда, в лучшем случае, потеряли бы сознание, а мы ничего – привыкли.

– Вода в реке и впрямь была черная, как смола. Но если в сказках упоминается река Смородина, то где-то должен быть и Калинов мост? – спросила я, припомнив сказку про Чудо-Юдо и Ивана – крестьянского сына.

– Возможно, он и существует, но мы до него, слава Роду Всемилостивому, просто не дошли: ведь если верить сказаниям, э тот самый мост и есть тот последний рубеж, который минуют людские души, чтобы попасть в царство мертвых. Калинов мост, как говорят предания, охраняется трехголовым змеем. Так что мы уж лучше как-нибудь своими силами, на лодочке.

В этом я, как никогда, была солидарна с братом. Остальные тоже согласно помалкивали – даже кот, как это ни странно – устал, наверное, бедолага. Оглянулась, чтобы подбодрить Баюна и с удивлением отметила, что тот весьма энергично переставляет лапы, голова гордо запрокинута, уши топорщатся, хвост трубой – все признаки нешуточной обиды налицо.

– Что случилось, Баюшка?

Кот, выдерживая положенную паузу, помалкивал и шагал вперед, но в конце концов не выдержал:

– Существует куда более простое объяснение: Смородина – пограничная река между миром живых и царством Бога мертвых Мора. Недаром говорят «Мор напал»! А Калинов мост лично для меня ассоциируется с Черной Матерью-Кали – Богиней разрушения и Смерти.

– Не буду спорить с тобой, дружище. Ты, несомненно, кладезь мудрости и наш светоч знаний, – нашелся дипломатичный Иван. – Но знаешь, как говорят: сколько людей… – Он бросил взгляд на недовольную усатую морду и уточнил, – и котов – столько и мнений.

Такой ответ, по всей видимости, устроил нашего всезнайку, потому что он с победным видом обогнал нас и возглавил отряд.

Миновав вершину крутого холма, все с облегчением вздохнули – спускаться, как правило, гораздо легче. Страшно хотелось присесть и вытянуть натруженные ноги, но передохнуть никто не предложил – поскорее бы добраться до места, тем более что видневшаяся внизу избушка подогревала интерес.

По мере приближения к жилищу Привратника удалось разглядеть диковинный частокол, которым был обнесен небольшой участок отвоеванной у леса земли. Любопытство сменилось изумлением, а потом испугом и брезгливостью: домик окружал частокол из… человеческих костей, на большинстве которых красовались выбеленные ветрами черепа. Перед нами во всей красе стояла избушка на куриных ножках об одном окошке из страшных детских сказок про Бабу Ягу-Костяную Ногу. Похоже, нам предстояло встретиться с легендарным существом женского роду-племени и, возможно, настоящей людоедкой.

Мои нервы сдали, и я испуганно заверещала:

– Вы тоже это видите? Если нет, ущипните меня, пожалуйста, и я немедленно проснусь.

– Не поможет, – Иван, ускорив шаг, приблизился к забору вплотную и внимательно пригляделся. – К тому же это вовсе не человеческие кости.

– А чьи? – не успокаивалась я.

– Да ничьи, – хмыкнул брат, рассматривая и ощупывая сам частокол и то, что было нанизано на него сверху. – Ну и воображение у тебя, сестрица Аленушка, перестань пугать народ страшными фантазиями. Это просто узловатые растения – что-то вроде бамбука, на которых сушатся неизвестные продолговатые бледные плоды. – Он приподнял и продемонстрировал один из «черепов». – Видишь, они уже высохли на солнце и сморщились.

– А куриные ноги под избушкой?

– Где это ты видела курицу с четырьмя ногами? – Вслед за Иваном засмеялись и остальные. – Это просто узловатые пеньки, на которых возвышается симпатичный домик. Возможно, они спасают его от здешних катаклизмов – ураганов или бурь – не исключено ведь, что они и здесь случаются. Давай не будем спешить с выводами. Еще немного, и ты заявишь, что хозяйка питается человечиной.

Мне представилось, как недовольная Привратница с бородавкой на длинном носу недовольно кричит «Фу-у-у, человечьим духом пахнет!», но братец привычно пустился в разъяснения, и страшные фантазии развеялись.

– В сказках вокруг избушки Бабы Яги (Привратницы) неспроста поставлен частокол из человеческих костей. Тот, кто не готов пересечь последнюю черту и войти в Навь, испугается и отправиться восвояси. А вот смельчака Баба Яга обязательно наградит за отвагу мечом-кладенцом, ковром-самолетом или какой-нибудь полезной информацией, которые помогут ему получить желаемое.

Выслушав объяснение, я решила, что больше не буду бояться: может, и в самом деле «не так страшен черт (в данном случае Баба Яга), как его (вернее, ее) малюют»? А еще мне очень хотелось получить все сразу: и меч, и ковер, и нужные сведения. Я отважно шагнула вперед и в соответствии с известными традициями русских народных сказок потребовала:

– Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом! – Та не шелохнулась, и я обиженно прикусила губу: ведь вроде бы все сделала правильно! Или все-таки нет?

– Может, теперь я попробую? – лукаво предложил Иван.

Я скептически пожала плечами и отступила назад, предоставив брату возможность повторить мой опыт и втайне надеясь на отрицательный результат. Он и повторил, но по-своему:

– Избушка, избушка, встань ко мне лицом, а спиной – к лесу. Встань, как мать тебя поставила!

Бревенчатая стена – о, чудо! – подернулась дымкой, и перед нами появилась прикрытая навесом пристройка с крылечком и спускающейся до земли лесенкой. Высказаться в том смысле, что так нечестно, я не успела: на пороге показалась высокая женщина с густыми черными волосами, толстая коса обвивала голову, как змея. Внешне хозяйка чем-то напоминала нашу Агату, но так, будто талантливый художник написал на нее дружеский шарж: нос был крупнее, глаза – не такими большими и выразительными, губы – уже, брови – кустистее, а бюст значительно уступал в размерах тетушкиному.

Одетая в темное платье женщина выжидательно смотрела на нас, а мы растерянно – на нее. Даже общительный Соломон отчего-то не нашелся сразу, что сказать. Первой опомнилась Лада:

– Доброго утра Вам, хозяюшка. Не укажете путникам дорогу?

Вслед за княжной с опозданием поздоровались остальные, а Рослав отвесил земной поклон. Пройдоха-кот, наверстывая упущенное, принялся виться вокруг хозяйки и тереться о ее ноги, выражая симпатию и завоевывая доверие. Лицо женщины озарила приветливая улыбка, сделавшая его более привлекательным, и нас пригласили войти в дом, внутреннее убранство которого оказалось похожим на то, что я уже видела у тети в деревне. И на подоконнике стояло точно такое же блюдечко с кашей – вот сейчас появится знакомая птица и…

– Карраул! – легок на помине, заорал протиснувшийся в открытую форточку ворон и спорхнул на стол.

Почему-то я нисколько не сомневалась, что это наш пернатый оракул, хотя после всех происшествий с его непосредственным участием назвала бы его другим, более подходящим, словом – аферист. А как еще охарактеризовать существо, которое живет и кормится в трех мирах и при этом время от времени впутывается в сомнительные истории, помогая грабить мирных путников на лесной дороге и предрекая добрым людям ужасные события? Я раскрыла рот, чтобы разоблачить его, но ворон опередил.

Он покрутил головой, осмотрел нас одного за другим, словно пересчитал по головам, каркнул «Поррядок!» и, удовлетворенный несложным арифметическим действием, успокоился.

А вдруг птичка приставлена к нам Йогиней-Матушкой – следить, чтобы мы не сбились с пути истинного, а о результатах своих наблюдений докладывать ей? Или это всего лишь мои очередные домыслы? Я внимательно посмотрела на ворона, но птах предпочитал держать свои секреты при себе, предоставив мне самостоятельно ломать над ними голову.

– Серрафим пррибыл коррмиться! – заявил он и занялся кашей.

Ага, значит, здесь его зовут Серафимом. Или это творческий псевдоним, как у нашего кота? Я вопросительно посмотрела на Соломона, надеясь получить какие-то разъяснения, но тот отвел взгляд и принялся вылизывать шерстку. Вот хитрец!

– Располагайтесь, отдохните с дороги. – Хозяйка жестом пригласила нас с сестрой занять места за столом.

Ивану с Рославом приглянулась скамья у окошка с видом на лес. Протискиваясь мимо нас, братец жестом приказал помалкивать – как раз вовремя: меня распирало от желания обругать птицу, упорно игнорирующую старых знакомых и говорящую загадками, внося путаницу в нашу и без того нелегкую жизнь.

Наступило время познакомиться поближе.

– Зовите меня Ягой, – сделав ударение на первом слоге, представилась хозяйка.

Мы поочередно назвали себя. Подошла очередь кота.

– Я – мудрый и добропорядочный Баюн из рода баюнов-сказителей по кличке Соломон, путешествующий по собственному усмотрению и гуляющий по своему желанию. Вам не кажется, что настало время подкрепиться?

Кот, конечно, вел себя бестактно, но я бы не отказалась выпить чаю (желательно, с бутербродом). Иван шикнул на мохнатого спутника, но Яга его остановила.

– Живым нужна весомая причина, чтобы осмелиться явиться сюда, поэтому вам придется мне все рассказать, – предупредила женщина и принялась накрывать на стол.

После традиционной во всех мирах отварной картошки с овощным салатом и чая с наивкуснейшими пирожками, начиненными душистыми ягодами, нас с Ладой разморило. Заметив, что гостьи «клюют носами», хозяйка предложила нам отдохнуть. Иван и Рослав остались в кухне, а мы, наплевав на приличия, соответствующие княжеской чести, отправились на хозяйскую кровать – спать.

…Я стояла на узкой тропе, окруженной серыми мрачными скалами, с вершин которых ко мне спускались враги, на ходу доставая кривые сабли. Черными костюмами с мягкими глухими шлемами, оставляющими открытыми только глаза, они напоминали японских ниндзя.

Расстояние стремительно сокращалось, меня вот-вот должны были схватить. Звать друзей бессмысленно (те далеко и не услышат моих призывов), значит, придется справляться самостоятельно. Единственное, что я успевала – слепить и прицельно бросить энергетик.

Взрыв разметал подобравшихся вплотную врагов, как метла дворника – опавшие листья, однако это мало помогло – сверху, как муравьи из потревоженного муравейника, лезли и лезли другие.

– Что ж вы прицепились-то ко мне – медом я намазана, что ли? – кричала я и крутилась, словно юла, швыряя в противника все новые сгустки энергии. Силы быстро таяли, шары становились мельче.

Паника подступила вплотную. Чтобы спастись, надо было придумать что-то совсем уж неординарное!

И тогда, следуя подсказке интуиции (хотя в нормальном состоянии посчитала бы, что схожу с ума), я привстала на цыпочки, замахала руками, как птица крыльями, оторвалась от земли и… полетела! Неведомым образом мне удалось преодолеть силу земного притяжения и зависнуть над ущельем.

Я удовлетворенно расхохоталась, и эхо, многократно усилив, отразило мой смех от поверхности скал. Решив, что испугаться, изумиться и проанализировать ситуацию можно будет и потом, перевернулась на бок, задала рукой направление и полетела в сторону выхода из ущелья, злорадно отметив, что ниндзя (и куда подевалась их хваленая выдержка?) застыли на месте, запрокинув головы и разинув от удивления рты.

Погрозив кулаком уменьшающимся фигурам, я перегруппировала пальцы в кукиш, а потом добавила для усиления эффекта высунутый язык – знайте наших!

Отлетев на приличное расстояние, разглядела внизу свободное пространство и, внезапно вспомнив, что вообще-то летать по-настоящему не умею, рухнула на траву возле ручья…

Тяжело дыша и потирая ушибленный бок, я долго лежала с открытыми глазами. Сообразив, что это всего лишь очередной страшный сон, немного полюбовалась хмурой мордашкой сестры, спящей рядом, осторожно опустила босые ноги с кровати и пошлепала в кухню.

Иван, Рослав и Яга вели оживленный разговор и не обратили на меня внимания. Только когда я положила руку на плечо брата, он повернул голову и встревожился, оценив мой бледный взъерошенный вид.

– Очередная жуть приснилась, – рассеянно пояснила я и пристроилась на краешке скамьи.

– Что конкретно тебе привиделось? – поинтересовалась хозяйка.

– Сначала сражалась с врагами, а потом летала – это было странно и… здорово! – оценивая собственные ощущения, призналась я.

– Не исключено, что все это случится наяву – здесь снятся только правдивые сны, – сказала хозяйка, и мы с друзьями удивленно переглянулись. – Вернемся к делу, которое, как я поняла, касается судьбы вашего мира.

– Я много пропустила? – шепотом спросила я Рослава.

– Мы рассказали обо всем, попросив совета.

Я сосредоточилась на разговоре и не заметила, когда к нам присоединилась Лада. Сестренка выглядела озадаченной.

– Мне приснилось, что Леля подралась с нами, – пояснила она в ответ на вопросительные взгляды.

– И чем же мы ей не угодили? – принялся дурачиться Иван, но княжна осталась серьезной.

– Спрашивать было некогда, – проворчала она, – я уворачивалась из-под обстрела. – Ей удалось непостижимым образом подсмотреть кусочек моего сна, но истолковала она его по-своему.

Друзья дружно повернули головы в мою сторону, но я только пожала плечами: каждому снятся свои сны, а за чужие я не в ответе!

– Не спорьте по пустякам. В свое время всему найдется объяснение, – успокоила Яга. – Лучше подкрепитесь перед дальней дорогой.

Она достала чашки для нас с сестрой, подложила в миски пирожки и мед, Иван принес подогретый самовар, и мы продолжили разговор.

Главной проблемой по-прежнему оставалась причина визита к Хранителю.

– А почему бы не сказать правду – ведь вы действительно считаете его замок самым надежным хранилищем для Книги Перемен? – предложила Привратница.

Агата тоже говорила, что Хранитель не откажется пополнить свою библиотеку такой редкостью. Да Кощей должен бы еще и поблагодарить нас. Вот только как потом забрать ее назад?

– Уверена, у вас еще долго не возникнет такой необходимости, ведь посвященные знают ее содержание наизусть – или я ошибаюсь? – проницательная Яга опять повторила мнение Йогини-Матушки.

Мы согласно кивнули. Слова Привратницы окончательно убедили нас в правильности принятого решения. Осталось узнать, как добраться до Кощея. Добрая хозяйка подсказала и это.

Путь до замка, где на протяжении тысячелетий, сменяя друг друга, живут Хранители, далек и опасен для таких путешественников, как мы. Пройдя контроль у Привратницы, мы автоматически причислялись к persona grata мира, который берендеи называют Навью, что вовсе не означало, будто незваным гостям будут рады: мы здесь – чужие.

Навь населяли разные, порой опасные, существа, упоминания о которых дошли до наших дней лишь в древних мифах и легендах, и не исключено, что испытания будут подстерегать каждом шагу. Незваным гостям надлежало обходить стороной множество «поселений», куда приходили души из Яви (контакты с местными жителями не пошли бы на пользу ни им, ни нам) и идти вперед по дороге, постепенно поднимаясь вверх и никуда не сворачивая. Замок Хранителя находился высоко в скалах – между мирами – и скрывался от праздных взглядов густыми облаками: разглядеть его можно лишь приблизившись вплотную, а попасть внутрь без ведома хозяина – вообще нереально.

– Но как же нам получить разрешение? – встревожилась Лада. – Вдруг он нас не впустит?

– Разве можно предугадать, что случится через час, завтра или через несколько дней? – Яга ответила вопросом на вопрос. – Вы настойчивые молодые люди – разберетесь по ходу событий. Уж если Навь приняла вас, то почему бы Хранителю не поступить так же? – улыбнулась она. – Берегите себя и постарайтесь не причинить вред живущим здесь существам, иначе это негативно отразиться и на ваших собственных мирах. – Проницательная женщина непостижимым образом распознала неоднородность нашей команды – впрочем, на то она и Привратница.

На дорогу Яга снабдила нас максимальным количеством пирожков и плодов (фиолетовых, крупных и продолговатых с одним большим зерном внутри, с сочным вкусом, напоминающим одновременно яблоко, персик и сливу), заполнила опустевшие фляги холодной родниковой водой. Наши походные вещевые мешки заметно потяжелели, но возражений не последовало – путь предстоял неблизкий.

По традиции присев на дорожку – она, как оказалось, во всех мирах одна и та же – наша дружная команда направилась, как было велено, вперед и вверх.

ГАРПИИ-ПОХИТИТЕЛЬНИЦЫ

До позднего вечера мы мужественно обходились без привалов. На пути встречались белые города, обнесенные стеной из похожего на мрамор материала, но без любого намека на вход. Никто не предпринимал попыток познакомиться с путешественниками, а мы в соответствии с полученными инструкциями сторонились странных поселений.

По обе стороны дороги благоухали прекрасные цветы, росли незнакомые плодовые деревья. Не получив никаких предостережений по поводу местных даров природы, мы рискнули их попробовать, и не разочаровались во вкусовых качествах – они прекрасно насыщали и утоляли жажду, что позволило экономить собственную провизию.

Когда солнце уже почти закатилось за горизонт, Иван объявил привал. Как раз вовремя: мы с Ладой и котом рухнули на землю, как подкошенные. Рослав держался на ногах исключительно силой воли. Что касается Ивана, то он у нас не столько двужильный, закаленный в походах по сбору устных шедевров родного народа, сколько упрямый.

Лагерь устроили на большой поляне в стороне от дороги. Усталость притупила голод – гораздо сильнее хотелось просто полежать на траве, вытянув уставшие за день ноги, и хоть немного поспать. Милосердный командир разрешил нам передохнуть не более десяти минут, а потом приказал отправляться собирать осточертевший хворост.

Не успели мы подняться на ноги, как над видневшейся вдалеке зеленой дубравой взвилась стая крупных птиц. Показалось, что это орлы, хотя наяву я никогда не встречала этих великолепных представителей пернатых – неужели они и здесь водятся? Однако стоило тем подлететь ближе, я поняла, как сильно ошиблась. Орлы издают клекот, а не вопят, как безумные: наши барабанные перепонки, не рассчитанные на подобную какофонию, грозились лопнуть от громких визгливых голосов, переходящих в ультразвук. От неожиданности я присела на корточки, зажав ладонями уши, и посмотрела на Ладу.

– Ставь защиту! – прочитала по ее губам.

«Зеркальный щит» (защитный экран или защитное энергетическое поле) друзья продемонстрировали в действии, отбиваясь от лесных татей. Но сама я еще не умела устанавливать его автоматически, хотя и тренировалась понемногу на каждой стоянке – времени не хватало катастрофически, и все волховские премудрости приходилось осваивать в буквальном смысле слов «в полевых условиях». Вот и сейчас созданный мной с перепугу большой купол с зеркальной поверхностью снаружи накрыл всех моих спутников – отчего-то я не сообразила, что спасать надо только себя, а Рослав, Лада и Иван, куда более опытные кудесники, справятся без моей помощи.

Крылатые существа натолкнулись на невидимую преграду, перестав гудеть, как взбесившиеся комары на болоте, раскашлялись и попадали на землю. Вот теперь их можно было рассмотреть. Внешне они походили на сирен, встретившихся на пути отважного путешественника из Итаки, искавшего золотое руно (если верить рассказу Одиссея в изложении Гомера). Злобные гримасы, исказившие женские лица, прекрасно сложенные тела, руки с хищными когтями на длинных пальцах, за спиной – большие крылья, покрытые длинными перьями с белыми, как у орлов, кончиками, а вместо ног – большие птичьи лапы. Отряхиваясь, они поднимались с земли и бросали на нас злобные взгляды, но повторно напасть не рискнули – взмыли ввысь и убрались восвояси.

– Гарпии! – констатировал Иван. – Наверное, они живут во-он в том лесу!

– Может, уйдем? – предложила Лада.

– Думаю, не стоит. Смеркается, искать другое место для стоянки поздно, а нам надо хорошенько отдохнуть перед завтрашним переходом. Останемся и будем настороже.

После сооруженного на скорую руку ужина мужчины разрешили нам немного поспать, чтобы с рассветом сменить их на дежурстве.

Увы, нормальный ночной отдых превратился для меня в непозволительную роскошь. Стоило задремать, как появилось ощущение, будто я снова парю в воздухе. Интересно, что или кого я оседлала на этот раз? Очень надеюсь, что не кота – этого он мне никогда не простит!

Я приготовилась перевернуться на другой бок, чтобы прервать видение, но тут что-то острое оцарапало мой живот. Я открыла глаза и вновь зажмурилась:

– Да сколько ж можно-то!

В последнее время мое мягкое место – в народе его называют более грубо – притягивало к себе самые разнообразные (по большей части – неприятные) приключения, как банный лист в однокоренном заведении. Вместо того чтобы смотреть третий по счету сон, я летела над землей в объятиях одного из недавно напавших на нас крылатых чудовищ. Со стороны спины под грудью меня обхватили сильные руки, а над коленями придерживали птичьи лапы. Осмотревшись по сторонам, насколько позволяло положение, я завопила что есть мочи:

– Спасите! Помогите! – Но вместо крика из горла вырвался шепот – от ужаса я потеряла голос.

Такая же тварь справа от меня несла Ладу. В тишине было слышно, как рассекают посвежевший ночной воздух большие сильные крылья. Мы на приличной скорости удалялись от костра, где усиленно «стерегли» наш ночной покой мужественные дежурные. Интересно, скоро ли нас хватятся? А когда хватятся – в какую сторону побегут искать?

Гарпии опустили свою добычу в гигантское гнездо, устроенное на ветках высокого дуба. Ощутив под ногами относительно твердую поверхность, мы вздохнули полной грудью и осмотрелись. На ветках соседних деревьев удобно устроились существа, похожие на наших похитительниц, но в то же время отличавшиеся от них: птичьи тела венчались человеческими головами. Всех объединяло выражение любопытства на лицах: кто это к нам пожаловал?

Я с удивлением разглядывала оживших персонажей красивых народных легенд: сирены, Жар-Птица в наряде из ярких перьев, Сирин с сияющим нимбом над головой, Алконост с уложенными короной тяжелыми косами и другие, по-видимому, прекрасно осведомленные о производимом на людей впечатлении, наслаждались нашим восхищением и помалкивали.

– Зачем нас принесли сюда? – не выдержала я. – На съедение?

– Мы не питаемся человеческими детенышами, – презрительно покачала головой Жар-Птица. – Они невкусные!

Выходит, пробовали. Мне стало дурно.

Но если нас не собираются съесть, тогда зачем похитили? Вздрогнув, мы с Ладой тревожно переглянулись: нет ничего хуже неизвестности.

Внезапно хозяева лесной дубравы – язык не поворачивался называть их птицами – расхохотались и наперебой загомонили.

– Это шутка!

– Нам нравятся орехи, фрукты и цветочная пыльца, ягоды, роса и родниковая вода.

– Мы добрые, чуткие и отзывчивые!

В подтверждение сказанного к нашим ногам немедленно сложили разноцветные и аппетитные на вид плоды, поставили воду в скорлупках из-под больших орехов, но из-за тревоги за собственную судьбу на угощение не хотелось даже смотреть.

– Зачем же мы вам понадобились?

– Нам скучно, а Вы – новенькие, такие же, как мы: прекрасные, обаятельные и сильные – а значит, достойны жить среди нас! – защебетали похитительницы с самым миролюбивым видом.

Час от часу не легче. В другое время и в иных обстоятельствах я бы приняла такое заявление за комплимент, но сейчас больше всего на свете хотелось оказаться рядом со старшим братом – сильным, способным защитить младшую сестренку от любых невзгод. А нынче чувствовала себя кем-то сродни крошке-Дюймовочке, как в шутку прозвали меня подружки: бедную сказочную малютку тоже постоянно кто-то похищал – то жаба, то крот, то майский жук. Мы же с сестрой, сами того не желая, попали к пернатым.

– У нас нет крыльев, – напомнила им Лада.

Но те лишь отмахнулись:

– Не беда, отрастут со временем!

– Но нам нужно идти дальше! – в отчаянии выкрикнула я.

– У таких юных созданий не может быть никаких важных дел! – Нас не желали слушать, только смеялись. – Наслаждайтесь каждым мгновением, как это делаем мы, живя исключительно для собственного удовольствия.

Раз похитителям не было дела до наших доводов, оставалось только тянуть время, чтобы потом пуститься на какую-нибудь хитрость.

– Мы не можем остаться жить среди тех, кого совсем не знаем, – заявила я и обиженно надула губы.

Этот довод оказался первым, достигшим цели, и Алконост поведала гостьям историю волшебных пернатых существ, поселившихся в Нави.

…Тысячелетия назад люди поклонялись прекрасным крылатым созданиям как высшим существам: приносили им в дар плоды, родниковую воду, цветочную пыльцу и возносили хвалу. А те в свою очередь предсказывали им судьбу или просто важные события. Жар-птица являлась во сне честным людям, чтившим законы предков, и даровала хорошее настроение и удачу, чтобы у них изо дня в день все ладилось. Алконост, предупреждая о грядущей опасности, пела печальные песни, а иногда веяла крыльями над головами тех, кого ожидала великая судьба героев или правителей. Сирин радовала мир светлыми и радостными мелодиями. Но со временем человеческие дети стали забывать о крылатых божествах, перестали при встрече почтительно склоняться перед ними и смиренно просить приподнять завесу над грядущим. И тогда некоторые из них, как гарпии, озлобились и стали мстить всем людям без разбора. Но большинство, будучи от природы мудрыми и добрыми, простили неблагодарных людей и продолжали мирно жить среди них.

С течением времени их перестали замечать, и многие с горя переродились в обыкновенных пичуг – орлов и ястребов, дятлов и сов, воронов и галок, воробьев и соек. Но были и такие, кто сохранил воспоминания о былом величии. Не смирившись с незавидной долей, они переселились в другой мир и постарались забыть людскую неблагодарность. Существа из легенд зажили уединенно, лишь изредка навещая живущих по соседству – по собственному желанию и для развлечения…

– Неужели в Яви совсем не осталось ваших собратьев?

– Только вилы, прекрасные женщины с белоснежными волосами и лебедиными крыльями, – ответила птица. – Но и они нынче прячутся высоко в горах, куда человеку трудно добраться.

Я понимающе вздохнула: да уж, всех сумел достать «венец творения» с гордым званием «человек», и вдруг вспомнила, что в старых народных сказках встречались и мужские пернатые персонажи.

– В вашей стае живут только женщины?

С вершины высокого дерева стрелой сорвался вниз самый обычный сокол и ударился о землю, обернувшись былинным красавцем-богатырем с окладистой русой бородой, вьющимися волосами ниже плеч, синими глазами и обаятельными ямочками на румяных щеках.

– Финист-Ясный Сокол, – в изумлении прошептала я.

– Просто Сокол, – басовито пророкотал мужественный красавец. – Когда-то я помогал людям решать их проблемы, оберегая семейное счастье и покой, но со временем память обо мне осталась только в сказке, да и ту сильно исказили. Меня представили беспомощным юношей, которого избавила от заклятия возлюбленная. Но я, сильный духом и телом, никогда не нуждался в людской помощи, – гордо заявил он, вновь стукнулся о землю и уже в образе птицы взлетел и опустился на прежнее место.

На край нашего гнезда перелетел еще один представитель мужского рода в птичьем племени, Гамаюн – темноволосый, кареглазый, с тонкими усиками над верхней губой – вылитый Марчелло Мастроянни в молодости.

– Вам надо отдохнуть, – заявил он и, прежде чем мы успели возразить, запел приятным тенором на неизвестном языке.

Мелодия нежно плескалась, лаская и укачивая нас, как морская волна. И все было понятно без перевода: отрешитесь от земных забот, отдохните; посмотрите дивный сон, в котором исполняются желания; где к вам придут те, кого вы любили в прошлой жизни.

Глаза стали слипаться, тело расслабилось и обмякло. Голова опустела, все заботы показались пустяковыми в сравнении с вечностью и отошли на дальний план…

– Нам отсюда не выбраться, – успела я шепнуть сестре, тщетно борясь со сном.

Лада вставила указательные пальцы в уши, взглядом приказав мне следовать ее примеру. Преодолевая навалившуюся свинцовой плитой сонливость, я с трудом повторила жест, после чего она… завизжала – да так, что с дубов посыпались не только листья и желуди, но и наши новые знакомые. Кое-кто, правда, успел взлететь и кружил в небе, пережидая, пока гостья угомонится.

– Она настоящая гарпия – такая же голосистая, как мы, мы! – с восторгом заверещали наши похитительницы, когда сестра на время прервала сольное выступление, чтобы набрать в легкие новую порцию воздуха.

– Разве мы чем-то обидели вас? – удивился Сокол. – Вам здесь плохо?

– Отпустите нас, добрые и мудрые создания, – взмолилась княжна и обвела всех просительным взглядом. – Привратница предупредила, что мы должны как можно скорее выполнить свою важную миссию и без промедления вернуться домой: живым нет места в этом прекрасном мире!

– Они – живые? Не может быть! – многочисленные голоса слились в невообразимый птичий гомон.

– Тихо! – перекрыл гул мощный голос Гамаюна. – Никто не имеет права нарушить главный закон Нави. Пусть их вернут туда, откуда принесли.

Раздался недовольный клекот гарпий: прекрасные лица исказились в злобных гримасах, ногти на тонких изящных пальцах превратились в страшные длинные когти, крылья затрепетали. Но Гамаюн вновь запел, и тихая, грустная, как дождливая летняя ночь, мелодия умиротворила возмутительниц спокойствия, а моя душа вновь затосковала о несбыточном – пусть бы хоть маленькая часть его когда-нибудь исполнилась! К счастью, Лада была настороже и, особо не церемонясь, ткнула меня локтем в бок. Я встрепенулась, в которой раз подивившись волшебной силе искусства.

Давно известно, что музыка вызывает у людей ассоциативные эмоции – радость, грусть, восторг. Она успокаивает, усыпляет и даже лечит – сочинения Моцарта и Рахманинова, по слухам, исцеляют даже от такой страшной болезни, как рак. Но, если подумать, эти же свойства музыки можно использовать и в военных целях. Споют, к примеру, Алконост или Гамаюн над городом, и сонных жителей можно брать голыми руками: врагу не понадобятся ни военная техника, ни войска, а главное – не будет потерь в живой силе. Хорошо, что в моем мире, где полным-полно жадных до власти людей, до этого еще не додумались. Да и где им найти таких самобытных певцов? Не в Навь же за ними отправляться?

Пока я предавалась размышлениям, моя умная и предусмотрительная сестра не теряла времени даром и использовала его для получения полезной информации – вот что значит княжеское воспитание, где каждый жест, каждое движение рассматриваются с точки зрения политической целесообразности.

– Благодарим вас, мудрые создания! – В знак признательности Лада склонила голову. – Не подскажете ли, как далеко отсюда живет Хранитель?

– Его замок стоит на вершине высокой скалы в пяти днях лету отсюда, – произнесла после продолжительного молчания Алконост, после чего взмыла вверх, показывая, что разговор окончен, а потом уселась на край гнезда и взмахнула крыльями над нашими головами, словно гигантским опахалом.

Гарпии вновь подхватили нас и понесли уже в обратном направлении. Мы едва успели вскинуть руку в прощальном жесте и крикнуть:

– До свидания!

– Передавайте при случае привет вилам! – долетел до нас голос Сокола.

– Непременно, – пробурчала я себе под нос. – Очень надеюсь, что у нас не будет времени на поиски гор, где они прячутся от людей.

Нас бережно опустили нас недалеко от места стоянки. Я тут же легла на спину – сильно кружилась голова. Лада, более выносливая, чем я, напротив, встала во весь рост и закричала:

– Прощайте, прекрасные создания!

– Скорее, ужасные, – проворчала я. – Меня чуть Кондратий не хватил!

К счастью, сестра не заинтересовалась, кто такой этот неведомый Кондратий и какое право он имеет до меня дотрагиваться: у меня не осталось ни сил, ни желания объяснять значение данного фразеологического оборота.

Через несколько минут мы уже обнимались с Иваном и Рославом. Нас, слабых женщин, вернувшихся из птичьего плена, отнесли к костру на руках – всю жизнь бы так передвигалась. За это я простила ребятам то, что они не предприняли попыток спасти нас, любимых, из лап коварных – хотя и легендарных – пернатых существ. Но, как выяснилось впоследствии, братец сразу догадался, кто нас похитил, и рвался на подвиги, требуя от остальных членов команды немедленно отправиться следом. А вот более прагматичный Рослав, напротив, посоветовал подождать дальнейшего развития событий и правильно сделал: разве сладили бы парни (даже при поддержке кота) с огромной стаей крылатых волшебных существ?

– Ну, девчонки, быть вам великими правительницами – если верить древним легендам, Алконост никогда не ошибается! – подытожил Иван, с удовольствием выслушав подробности нашего приключения.

Возражений не последовало: Лада у нас и так княжна, наследница своего отца и, соответственно, престола, а что касается меня… – вдруг и я когда-нибудь стану президентом или хотя бы премьер-министром правительства России, какие мои годы!

– Алконост предупредила, что до Хранителя пять дней лету? – Иван мысленно прикинув расстояние. – Это сколько ж пешкодралом-то? Придется поторопиться. Будем сокращать время отдыха – позже ложиться и раньше вставать. Возражений нет?

Тот факт, что никому из нас так и не удалось поспать, в расчет не принимался.

НАВАЖДЕНИЯ ХИМЕР

По словам Привратницы, путь до замка Хранителя должен был продлиться несколько дней. Разговор с новыми знакомыми немного прояснил ситуацию, и наша команда старалась преодолеть в течение светового дня как можно большее расстояние. Мы так уставали, что не хотелось даже разговаривать: устраиваясь на ночлег, распределяли время дежурства у костра, наскоро перекусывали (выделенные Ягой припасы подошли к концу, но природа этого мира щедро делилась с нами своими дарами) и валились на землю: спать, спать, спать…

В минуты усталости я иногда занималась самобичеванием: и понесла же меня нелегкая в Кукареки с этими злосчастными очками! Но со временем мысль потускнела, уползла на задворки сознания, да так и затихла в укромном уголке.

Что толку гадать: если бы, да кабы, да во рту росли бобы, тогда был бы не рот, а целый огород. Рано или поздно, так или иначе, случилось бы то, что случилось.

Многие считают, что все в жизни предопределено, неотвратимо. Недаром же существует такое понятие – судьба, рок. Порой кажется, что, совершая те или иные действия и поступки, мы подчиняемся воле незримого «кукловода», дергающего за веревочки и принуждающего своих «кукол» выполнять волю хозяина. Я же, в силу бунтарского склада характера, отношусь к оппонентам. Не так давно в каком-то неизвестном журнале мне попалось на глаза интересное размышление на эту тему: «Что есть наша судьба, как не проявление нашей воли и рассудка среди инертной массы обстоятельств, кои предоставляет нам жизнь». Оно еще более утвердило меня в своем мнении: будь оптимисткой, улыбайся и шути в самых сложных обстоятельствах, и жизнь непременно улыбнется в ответ!

Большинство людей просто ленятся поискать выход, отличный от того, что лежит на поверхности и предложен, скорее всего, все тем же невидимым «кукловодом». А потом, пойдя на поводу у обстоятельств, сокрушенно сетуют: «Это все судьба-а-а!».

Должно же быть несколько вариантов решения предложенной задачи! Или все-таки только один? Я окончательно запуталась и отложила размышления о высоких материях до лучших времен. Считается, что тайное всегда становится явным, а значит, когда-нибудь я обязательно получу ответ и на этот вопрос.

Рядом ворочалась Лада – наверное, переживала за отца, которому так и не удосужилась послать о себе весточку. Да и меня одолевали беспокойные мысли: что, интересно, поделывает без меня мама? Правда, в отличие от сестры, я догадалась оставить ей записку – отправилась, мол, вслед за Иваном в деревню к тете. А поскольку в ее понимании лучший гарант моей безопасности надежное плечо старшего брата, надеюсь, она какое-то время останется спокойной.

Интересно, сколько времени прошло с момента моего отъезда из родного города – неделя, месяц? Дни и события мелькали, словно кинохроника на экране телевизора: тетушкины Кукареки и вековой дуб с порталом, княжеский дворец и скит, река Смородина и избушка Привратницы остались далеко позади; поля с разноцветьем сменялись лесами, леса – степью, степь – скалистой местностью, скалы – дубравами и т.д. И повсюду жили существа – добрые, злые или равнодушные, известные мне только по старинным легендам, сказкам или модному нынче жанру «фэнтези». Все это, несомненно, было захватывающим, интересным, увлекательным, достойным удивления, но… в гостях хорошо, а дома все-таки лучше. Поскорей бы отыскать Кощея, торжественно вручить ему Книгу Перемен и вернуться домой к более привычным и безопасным вещам и к маме!

С рассветом мы, сонные и молчаливые, двинулись в путь. Вскоре на горизонте показались скалы – уж не те ли, где обосновался загадочный Хранитель, обрадовалась я – хотя вроде бы рановато.

Ущелье встретило нас тишиной – завораживающей и одновременно настораживающей. В воздухе явственно разливалась тревога – казалось, ее можно было черпать горстью и пить. По спине опять пополз холодок, будто ее буравил чужой недобрый взгляд. Как в школе перед контрольной или экзаменом, низ живота свело судорогой, а зубы заныли и приготовились выбивать чечетку. Пришлось стиснуть челюсти посильнее, укрощая их энтузиазм, но слабость предательски опустилась к коленям, и те позорно задрожали. Чтобы взять себя в руки и успокоиться, я сделала вид, что завязываю развязавшийся на кроссовках шнурки. Но разве обманешь таким маневром брата, знающего меня, как облупленную? Отстав от остальных, Иван обнял меня и заглянул в глаза.

– Ты что, боишься?

– Есть немного, – нехотя призналась я и попыталась обернуть все в шутку. – Помнишь, Симург напророчил нам встречу с призраками, вот я и жду, когда они, наконец, появятся. – Но брат даже не улыбнулся.

– Мне нередко случалось критиковать тебя, – начал он. – Можешь считать это старческим брюзжанием. – Я скептически покачала головой: до длинной седой бороды моему молодому и красивому брату еще расти и расти! – Ты самая отважная из всех известных мне девчонок! Ни одна из них даже за котом на дуб не полезла бы, а завидев лесных татей, бросилась бы наутек. Что касается привидений… Не ли ты недавно едва ли не под ручку прогуливалась с призраком по дворцовым коридорам? – Я скептически усмехнулась: нашел отважную путешественницу: да я в последнее время только и делаю, что в обморок падаю, как последняя трусиха. – Смелость проявляется в том, чтобы в трудную минуту преодолеть свой страх перед неизвестностью, не удариться в панику, а найти силы продолжать путь. И ты уже много раз демонстрировала чудеса отваги, – убеждал Иван. – Не забывай, что наши мысли притягивают именно то, чего мы больше всего боимся. Лучше подумай о чем-нибудь приятном – к примеру, о встрече с загадочным персонажем по прозвищу Кощей – ведь ты считаешь его привлекательным, не так ли? – В лукавых глазах Ивана заплясали смешинки.

И как он догадался? Чтобы остудить зардевшиеся от похвалы щеки, пришлось приложить к ним ледяные ладошки, однако после похвалы я заметно приободрилась и с легким сердцем поторопилась догнать спутников.

– Предлагаю отставить разговоры и ускорить шаг. Пожалуйста, будьте предельно внимательны и сконцентрированы: это милое местечко отчего-то не внушает мне доверия, – предупредил брат.

Судя по настороженному выражению лиц, скалы не приглянулись никому. В полном молчании мы перестроились на узкой тропе в цепочку – и как раз вовремя. Неожиданно опустился туман, видимость резко ухудшилась, и нам пришлось еще больше сократить расстояние и передвигаться, едва не наступая друг другу на пятки. Хотелось поскорее миновать неприятную местность, да только в таких условиях особо не разогнаться!

Новый всплеск тревоги вызвал резкий хлопок, похожий на выстрел из ружья. Звук приближался к нам, отскакивая от поверхности скал, как пластмассовый мячик от пинг-понга. В небе закружились плотные грязные тени, будто разозлившийся великан неаккуратно разорвал низкие черные тучи на неровные клочки – вот только дождя не хватало! Засмотревшись на них, я споткнулась о камень и растянулась поперек тропинки, а когда поднялась на ноги и отряхнулась, окружающее пространство непостижимым образом очистилось, небо прояснилось, а мои спутники куда-то исчезли – наверное, не стали дожидаться меня и ушли вперед. Прежде чем броситься их догонять, я случайно оглянулась на скалы, и это меня и спасло.

Сверху спускались похожие на ниндзя люди в черных трико, заправленных в кожаные сапоги и масках с узкими прорезями для глаз. Они что-то кричали на неизвестном языке и тянули руки к заткнутым за широкие пояса коротким мечам. Трое воинов подобрались совсем близко, кружили вокруг меня с явно недружественными намерениями, но нападать не торопились.

Звать на помощь друзей бесполезно (они наверняка ушли далеко и вряд ли успеют прийти мне на помощь), так что рассчитывать придется только на собственный – увы, не слишком богатый! – колдовской арсенал (эх, надо было на каждом привале учиться все новым и новым приемам и усерднее тренироваться!).

К счастью, умные серые клеточки оказались прозорливее своей хозяйки и самостоятельно послали рукам сигнал к действию. Натыкаясь на наскоро поставленный зеркальный щит, противники теряли равновесие, но быстро приходили в себя. Воспользовавшись их замешательством, я принялась лихорадочно лепить энергетики и, вращаясь, как ветряная мельница, швырять их, особо не прицеливаясь, направо и налево. Тем не менее, с удовлетворением отмечала, что ниндзя уже не нападали, а все больше пытались уйти из-под обстрела.

– Что ж вы прицепились-то ко мне? Медом я намазана, что ли? – Слова сорвались с губ сами, но нападающие помалкивали – наверное, не понимали по-русски.

Я слабела с каждой минутой – двигалась медленнее, энергетики становились все мельче. А с острых вершин скал, как муравьи из растревоженного муравейника, спускались все новые ниндзя – с таким количеством врагов мне точно не справиться! Где же ребята, почему не спешат на подмогу – ведь только глухой не услышал бы воплей, с которыми я посылала в цель очередной «снаряд»?

– Мне бы сейчас какое-никакое помело или хотя бы наш походный котелок, – размечталась я, – поднялась бы я над этой кутерьмой и плевала свысока на японских самураев вместе с их мечами!

И тут мое тело решило, что хозяйку пора спасать, не полагаясь на ее сообразительность. Неожиданно я вытянулась в струнку, поднялась на цыпочки и, глубоко вдохнув, медленно и плавно замахала руками, как птица крыльями. Выдохнула и, оттолкнувшись от земли, поднялась вверх.

Когда враги сомкнули-таки кольцо, меня на тропе уже не было. Я зависла высоко над ними и злорадно, как настоящая средневековая ведьма из древних преданий, захохотала. Эхо добросовестно усилило дикий смех, и он отразился от поверхности скал, раскатившись по всему ущелью. Решив, что испугаться, удивиться и проанализировать ситуацию можно будет и позже, когда окажусь в более подходящем месте, я со спокойной совестью развернулась, задала рукой направление и стрелой полетела в сторону выхода из ущелья.

С удовлетворением отметив, что ниндзя застыли на месте, выпучив глаза и широко раскрыв от удивления рты, я сначала погрозила им кулаком. Потом перегруппировала пальцы в кукиш и, дабы они в полной мере оценили всю силу моего презрения, добавила еще и высунутый язык: что, съели?

Отлетев подальше и зависнув над открывшимся внизу свободным пространством, я внезапно вспомнила, что летать без опоры еще толком не научилась, и рухнула на густую траву, как подбитый вертолет, едва не угодив в пересекающий тропу широкий ручей. Однако ни напиться, ни умыться не успела – вдалеке послышался разномастный тяжелый топот: так могла бежать группа школьников, наматывающая на беговой дорожке восемнадцатый по счету круг, но никак не слаженная команда тренированных воинов-ниндзя. На всякий случай я вскочила на ноги и приготовилась к драке: пусть не надеются на легкую добычу – я дорого продам свою единственную молодую жизнь!

Из-за поворота, тяжело дыша, вывалились мои спутники – измученным выглядел даже кот, тяжело припадавший на задние лапы. Не добежав до меня пару метров, они со стонами повалились на землю.

– Горазда же ты на выдумки, Лелечка, – отдышавшись, попеняла мне Лада.

Рослав нашел в себе силы ободряюще улыбнуться, а Иван даже проскандировал:

– Нас не догонят! Нас не догонят!

– Ниндзя и на вас напали? – ахнула я.

И тогда они захохотали. Катались по земле, держась за животы, и никак не могли остановиться. Я на всякий случай оглянулась – не стоит ли за моей спиной парочка гримасничающих клоунов?

– Так это у вас нервная разрядка? – догадалась я. – Ну тогда посмейтесь, я подожду, чего уж там. – И совершенно успокоившись (если друзья не боятся погони, то и я не буду) улеглась на траву.

Как ни странно, мои новые способности не удостоились особого внимания друзей. Иван лишь одобрительно хмыкнул, да Лада шепнула:

– Я же говорила, что ты еще многое сумеешь!

Напившись и умывшись прохладной водой из ручья, мы обсудили ситуацию.

– На самом деле смешного в происходящем мало. Мы целы и здоровы лишь из-за неопытности Елены: бей она чуть прицельнее – остались бы калеками, а то и вовсе не вышли из ущелья живыми.

Пришел мой черед удивленно таращить глаза: я же обстреливала врагов, свирепых и вооруженных до зубов ниндзя!

– Ты попала под чары дремлющих в скалах химер, которых кто-то разбудил. Эти призрачные существа материализуют самые яркие человеческие фантазии (например, кошмарное сновидение или страшный случай из жизни), и могут так заморочить человека, что он увидит то, чего на самого деле нет и быть не может, – пояснил Рослав.

– Так те серые тряпочки, которые кружили над нами, и есть химеры? – уточнила я. – Но ведь на меня напали вполне реальные воины с кривыми мечами или… Да быть того не может!

Ребята сочувственно молчали. Ох, как мне было стыдно – пылали не только щеки, но и уши. Впрочем, если разобраться, не так уж я и виновата – это все химеры!

– Призрачные существа, похожие на обрывки лоскутов, действительно химеры. Большую часть своей жизни они крепко спят и просто так никогда не нападают. Чтобы они пробудились и набросились на обидчика, их надо серьезно потревожить. Интересно, кто и зачем это сделал? – размышлял Рослав. – Возможно, произошла утечка информации – скорее всего, еще в скиту, и наш разговор с Йогиней-Матушкой подслушали. Если недавнее происшествие не случайность, по нашему следу и впрямь кто-то идет. Становится понятной и цепочка странных совпадений: разбойников о нашем появлении предупредили, химер намеренно разбудили. Досадно, что мы отмахнулись от подозрений Лели – она давно чувствовала, что за нами наблюдают.

– Ты забыл добавить похищение Лады волкодлаками… – В ответ на укоризненный взгляд брат лишь развел руками: извини, не поверил, с кем не бывает?

– А почему для психической атаки выбрали именно меня – вот только не надо говорить, что я по-прежнему остаюсь слабым звеном в команде! – Мой голос дрожал от сдерживаемой обиды.

– Объяснение прежнее: ты боишься. Сложно избавиться от страхов один раз и навсегда. Но у тебя непременно получится, сестренка, ты способная, не сдавайся, – подбодрил он. – Мы пришли в чужой мир, и он кажется тебе враждебным. Попробуй воспринимать его под другим углом зрения – как место, которое ты в составе экспедиции изучаешь по заданию педагога. Возможно, это поможет. А что касается чужого взгляда в спину – ты ведь все еще его чувствуешь? – Я согласно кивнула. – Надо оставаться начеку, потому что нас преследует хитрый, наглый и изворотливый враг, и его намерения нам, увы, неизвестны. Наскоро перекусываем и в путь.

Возражений ни у кого не нашлось.

* * *

Устав от повседневных рутинных забот, Хранитель обращался к Обозревателю. Ему нравилось следить за развитием событий, связанных с появлением загадочных чужестранцев – сначала в стране берендеев, а затем в Нави. Он наблюдал за их похождениями сначала с возрастающим интересом, а потом и недоумением: зачем они пришли в мир успокоения человеческих душ и древних легендарных существ. Знай, они, как сильно рискуют, оставаясь там, возможно, давно повернули бы назад. Или причина их визита настолько важна?

– Поживем – увидим, – завершил он бесполезные размышления.

Он привычно коснулся рукой зеркальной поверхности. Темная гладь засветилась, ожила и в зеркале появилась юная чужестранка, которую он однажды принял за княжну Ладу (немудрено, ведь девушки похожи, как две горошины – особенно сейчас, когда одеты и причесаны одинаково). Но еще больше он удивился, отметив, что обычно серьезная, рассудительная и самостоятельная дочь князя Берендея расплела косу, чтобы еще больше походить на двойника.

– Но почему? – недоумевал Хранитель.

Впрочем, он сразу забыл свой вопрос, потому что зеркало показало сцену сражения, где девочка из другого мира – кажется, ученик Жрицы Огня назвал ее Лелей – пыталась убить пульсарами… своих спутников.

– Что это кружит над ними? – Присмотревшись, он сочувственно вздохнул. – Храбрая маленькая чародейка не подозревает, что одурманена химерами и не различает иллюзии и реальность, бедняжка.

Он отмахнулся от кольнувшей в сердце жалости (или это была нежность?), как от назойливой мухи, спрашивая себя, каким образом у холодного и расчетливого Хранителя каковым все привыкли его считать, могли проявиться человеческие чувства, и перевел изображение назад.

Зеркало послушно показало вход в ущелье.

Давно приметив размытые контуры человеческой фигуры, следующей за путниками по пятам и распознав отводящие глаза чары, Кощей усмехнулся, приблизил кисть к едва заметному пятну и, собрав длинные пальцы в щепоть, резко приподнял и разжал их, будто снял наброшенную на живое существо накидку:

– Пора познакомиться!

Малорослый, абсолютно лысый, с лоснящимися красными щеками, бегающими голубыми глазками и солидным брюшком толстячок был обут в рыжие кожаные сапоги, ярким пятном выделяющиеся на фоне темной одежды и окружающих его серых скал. Он затравленно озирался, ощущая чужое пристальное внимание, но ничего и никого подозрительного вокруг не замечал.

– Надо же, какой щеголь, – удивился наблюдатель. – Даже примерив на себя роль соглядатая, не пожелал расстаться с приметной обувью.

Толстячок в зеркале так никого и не высмотрел. Сочтя происшествие досадной случайностью, он восстановил заклинание невидимости и, когда его тело вновь превратилось в едва различимое пятно неопределенной формы, крадущимися шагами двинулся по тропинке.

Хранитель же с удовлетворением отметил, что никто из путешественников не пострадал. Они благополучно миновали ущелье и отдыхали возле ручья, над чем-то смеясь. Только его девочка (надо же, он уже называет ее своей!) сидела, нахохлившись, как маленькая, вымокшая под дождем птичка.

Убедившись, что у его подопечной все в порядке, Хранитель погасил зеркало и поднялся на ноги.

– Делу – время, а забаве – лишь миг! – Его ждали тайны ушедших цивилизаций, чью мудрость надо постичь, систематизировать, а затем надежно скрыть от чужих глаз.

ЗАМОРОЧЕННАЯ ПЕЩЕРА

Скалы, одиночные и небольшими группами, встречались все чаще – жаль, не те, к которым мы стремились.

Едва не падая от усталости после непрерывного шестичасового марафона по каменистой дороге, внезапно пришло на ум, что в последнее время я стала быстро уставать, да и вообще разлюбила пешие прогулки. А ведь раньше с легкостью преодолевала большие расстояния во время походов, особенно если впереди маячила желанная цель – дружеские посиделки у костра, песни под гитару, страшные истории и печеная на углях картошка. Лада шепнула по секрету, что ее тоже едва держат ноги.

И все-таки мы старались оставаться оптимистами.

Козырьком приложив ладонь ко лбу, княжна смотрела вдаль:

– Мне кажется, что замок Хранителя уже недалеко!

Подавив тяжелый вздох, я через силу улыбнулась и согласно кивнула.

Когда Иван скомандовал привал, наше внимание привлекла еще одна скала в стороне от дороги с большим отверстием. Что если она сгодится для ночевки? Любопытство пересилило усталость, и я побрела к входу в пещеру. Вслед понеслись гневные предостережения брата.

Наученная печальным опытом, я не стала от них отмахиваться – прежде чем войти, прислушалась и лишь потом осторожно заглянула внутрь: на первый взгляд ничего опасного не наблюдалось – сумрачно и тихо. Присела на траву и стала ждать друзей.

– Давайте переночуем в пещере? До смерти надоело спать под открытым небом и ждать очередного нападения с воздуха неведомых чудищ – а здесь хотя бы подобие крыши над головой.

Иван не возражал, хотя и открыто не поддержал. Включив на полную мощность фонарь, он шагнул внутрь, а мы сгрудились у него за спиной.

Хорошо бы обнаружить здесь спрятанные сокровища, как в восточной сказке «Али-Баба и сорок разбойников», купить яхту и путешествовать по всему свету в поисках тайн и чудес, размечталась я.

Парни методично обследовали каждый закоулок, чтобы убедиться, не прячется ли в темноте какой-нибудь упырь. Ничего подобного я до сих пор не встречала, но у страха, как известно, глаза велики, и богатое воображение тут же показало мне притаившееся в углу пещеры человекообразное существо с синюшной кожей, горящими глазами и раззявленной слюнявой пастью с острыми зубами.

Ни сокровищ, ни каких-либо существ – живых или мертвых – не обнаружилось, зато внутри было сухо, а пол устилал толстый слой мягкого мха – то, что надо усталым путникам для ночлега. Единственная замеченная странность – весьма реалистичные барельефы, высеченные кем-то на центральной стене. Осветив их фонариком, мы с любопытством разглядывали восседающего на троне мужчину с короной на голове, в глазницах которого в свете фонарика сверкали, похоже, настоящие рубины, а выражение лица было злым и одновременно хитрым. Рядом стояло лохматое одноногое и одноглазое существо с ниспадающей на лоб длинной челкой: рот растянут в ехидной ухмылке, будто оно посмеивается над незадачливыми путниками.

– Мне здесь не нравится, – с сомнением покачал головой Иван. – Может, все-таки переночуем снаружи?

– А, по-моему, здесь уютно. – Княжна зевнула, прикрыв рукой рот, и опустилась на пол. – Мох такой мягкий…

Соломон обвел нас фосфоресцирующим взглядом, растянулся и принялся демонстративно вылизывать шерстку, выражая полное согласие с мнением Лады.

– Вас не смущает присутствие посторонних мужчин в одном с Вами помещении, благородная княжна? – Иван указал на каменные изваяния. – Не повредит ли данное обстоятельство вашей княжеской чести?

– Ах, оставь подобные разговоры для папы Берендея. Это всего лишь изображения неизвестных древних существ. Какой вред они могут нам причинить?

Скептически покачав головой, Иван вплотную подошел к стене, прикоснулся пальцами к глазам-камням, и те вдруг засветились изнутри красным светом, разгоняя сумрак вокруг. На нас вдруг навалилась страшная усталость – захотелось сию же минуту прилечь на мягкий настил и уснуть.

Брат непроизвольно щелкнул выключателем, и свет фонарика потух. На задворках моего угасающего сознания мелькнула предупреждающая мысль: засыпать – опасно! Но Дрема уже несла меня в неведомую даль сновидений, покачивая на ласковых волнах забытья.

…Я стояла на пороге своей квартиры с походным рюкзаком за плечами и отчего-то боялась войти.

Да что с тобой такое? Это же родной дом, где тебя ждет – не дождется мама, уговаривала я себя, но тревога нарастала. Наконец, собравшись с духом, я широко распахнула дверь и шагнула внутрь:

– Мамочка, я дома!

В ответ – тишина. Сбросив рюкзак на пороге, я торопливо двинулась по коридору. Из-за приоткрытой двери сильно пахло лекарствами. Я заглянула внутрь и оперлась о стену, чтобы не упасть: мама, бледная и изможденная, лежала на своей низенькой тахте.

– Мамочка, что с тобой? Мама! – Опустившись на колени, я взяла в ладони безвольно свесившуюся тонкую, почти прозрачную руку и прижалась к ней губами. – Тебе плохо?

Залегшие под глазами родного лица глубокие тени говорили лучше всяких слов.

Стон застрял в горле, по щекам струйками потекли непрошеные слезы.

– Сколько же я отсутствовала? Будь они трижды неладны, эти Кукареки, – сокрушалась я. Останься я дома, ты, моя ненаглядная, не заболела бы!

Густые черные ресницы дрогнули, мама повернула голову, взглянула на меня своими необыкновенными синими глазами и улыбнулась.

– Хорошо, что ты вернулась, дочурка, а я уж начала беспокоиться, что не успею с тобой проститься! – прошептала она, и… взгляд остановился. Мое сердце – тоже.

Я плакала, сидя на полу, слезы безвольными струйками стекали по щекам и подбородку и падали вниз.

Комната и мир за окном погрузились в темноту, сгущавшуюся с каждой минутой, и я потерялась, растворилась в ней. Не хотелось ни двигаться, ни говорить. Мысли разбежались по задворкам сознания, в голове воцарилась пустота. Ничто больше не имело никакого значения – было одно только черное, всепоглощающее горе, словно кокон обволакивающее маленькую беспомощную гусеницу. Вместе с ней поя грузилась в спячку – безразличная к тому, что случится потом, да и наступит ли когда-нибудь это самое «потом».

Не ведаю, сколько утекло времени – час, день, год или столетие, но пришла пора гусенице превратиться в бабочку. Кокон с треском лопнул, и в отверстие брызнул ослепительный свет. Природа настоятельно советовала освободиться и расправить отросшие крылышки, и бабочка, нехотя, приоткрыла глаза.

Свет манил, бодрил, требовал немедленного действия, и я потянулась к нему каждой клеточкой своего онемевшего тела, села, протерла глаза и сощурилась…

В пещеру, разгоняя густой сумрак, заглядывало любопытное солнце. Друзья по-прежнему лежали на мягком зеленом ковре. Вытянувшись во весь рост, мелко дрожал кот. Лада стонала. Иван хмурил брови и сжимал кулаки. Рослав скрипел зубами. А каменный правитель на троне криво усмехался и сверкал красным светом рубиновых глаз. Рядом тоненько посмеивалось одноглазое существо, но мне было недосуг разбираться в мотивах их странного поведения. Чувство опасности, не исчезнувшее вместе со страшным сном, побуждало к немедленным действиям.

Я потрепала сестренку за плечо:

– Лада, пора вставать! – Та, не открывая глаз, горько, со всхлипами заплакала, но так и не проснулась.

С тем же результатом я попыталась разбудить Рослава и Ивана – толкала, колотила и даже пару раз в приступе бессильной злости пнула ногой в бок, но сразу раскаялась: что это я, в самом деле – у них же, наверное, синяки останутся…

– Может, их зачаровали? – Повернув голову, я встретилась с взглядом рубиновых глаз восседавшего на троне повелителя неведомой страны. Они засияли ярче, и на меня вновь накатила сонливость. Я энергично потерла кулачками слипающиеся глаза. – А не ты ли тут приколдовываешь? – поинтересовалась я у хозяина пещеры и сама же ответила: – Да больше вроде бы некому!

Похлопав себя по щекам, чтобы прогнать остатки сна и возвратить способность трезво мыслить, я окинула спящую беспокойным сном компанию и решила вытащить ребят на солнечный свет – пока их ночной сон плавно не перетек в летаргический (а то и вечный)!

Самым простым оказалось передислоцировать далеко не маленького и весьма упитанного баюна. Затем, поднатужившись, я выволокла наружу сестру.

–Хи-хи-хи-хи! – поочередно звенело то в одном, то в другом ухе.

Затихая и усиливаясь вновь, звуки слышались то из одного, то из другого угла – будто невидимый шутник резво передвигался на своей единственной ноге по всей пещере. Но я изо всех сил старалась не обращать внимания на творящуюся чертовщину и не позволять страху завладеть мной со всеми потрохами – даже показала невидимому злыдню кукиш: не дождешься!

Устроив Ладу рядом с котом, я вернулась за Рославом – вот уж не предполагала, что худощавый с виду паренек окажется таким тяжелым. Ноги и руки предательски дрожали, страшно хотелось опуститься на пол и передохнуть, вытянув усталые конечности, но я справилась, и вскоре тот составил компанию княжне.

Ивана, самого тяжелого по моим прикидкам, я с самого начала решила оставить «на десерт». Пару раз потянув мускулистого брата за ноги, наплевала на издержки и, как свернутый в рулон кусок линолеума, покатила к выходу – так оказалось сподручнее (и бог с ними, с издержками в виде синяков и ссадин на мужественном теле – до свадьбы заживут!). Правда, у выхода дело застопорилось: ширина входа в пещеру не совпадала с ростом нашего (почти двухметрового, без двух сантиметров) командира. Пришлось, пыхтя, отдуваясь и обливаясь потом, тащить его наружу волоком. Интересно, сколько он весит на самом деле – по моим ощущениям никак не менее трех центнеров, что, несомненно, вредно для здоровья (пусть бы посидел недельку на диете – для собственной пользы!).

Покончив с трудами праведными, я рухнула рядом друзьями, как подкошенная, и, закрыв глаза – всего на минутку! – выпала из реальности.

Сквозь забытье мне слышалась возня очнувшихся спутников, «ахи» и «охи». Я бы на их месте тоже удивилась: заснули в одном месте, а пробудились в другом – чудеса, да и только! Вот сейчас встану и все объясню, только отдохну немного – я это честно заслужила. Надеюсь, ребятам не придет в голову возвращаться в треклятую пещеру? Эта мысль мне здорово не понравилась (вытаскивать их во второй раз – ну уж дудки!), и я зашевелилась.

– Лелечка, что с тобой, родная? – теребила меня за плечо Лада.

Я зевнула, от души потянулась и громко застонала. Натруженные мышцы немедленно заныли, требуя продолжения отдыха, но хозяйка мужественно проигнорировала вопли своего тела и села, кряхтя, как девяностопятилетняя старушка, с трудом разминающая древние косточки, посмотрела на встревоженные лица спутников и, довольная собой, широко улыбнулась:

– Вот теперь у нас с вами все действительно в полном порядке. Как же я рада видеть вас живыми!

Пошатываясь, встала, заглянула в пещеру – предосторожность не помешает! – и с удовлетворением убедилась, что рубиновые глаза правителя на троне погасли, а внутри воцарился покой: хозяин и его слуга, потеряв власть над своими случайными жертвами, угомонились.

– Мы что-то пропустили? – Брат верно истолковал мои маневры – недаром же прожил со мной столько лет под одной крышей.

И я поведала друзьям историю своего своевременного пробуждения и их транспортировки из пещеры, опустив некоторые ничего не значащие подробности (например, методы, которыми пользовалась, пытаясь разбудить мужскую часть нашей команды), и попросила их пересказать свои сны.

Оказалось, всех терзали кошмары: на руках у Лады умирал отец, которого отравила Марьяна; Рослав наблюдал, как на княжну напали крылатые звероподобные существа и унесли в неизвестном направлении, а он не успел ее защитить; Ивану привиделся охваченный пожаром скит. Так же, как и я, ребята пережили во сне потерю близких, цепенели от горя, физически ощущая обступившую со всех сторон тьму, которая парализовала волю и поглощала их жизненные силы.

Возможно, им все-таки удалось бы, как и мне, пробудиться самостоятельно, а если – нет? Я предпочла не углубляться в размышления на эту тему. Единственным, кто предпочел отмолчаться, оказался Бай.

– А что тебе привиделось, кошак? – не унималась я.

Соломон, содрогаясь, нехотя признался, что его загнала в угол огромная крыса. Укус ее ядовитых зубов обездвижил кота. Он не мог пошевелиться, а серая тварь сидела и, скалясь, наблюдала, как ее жертва медленно угасает.

Это каких же размеров должна быть крыса, сладившая с нашим огромным по обычным меркам котом, мысленно усмехнулась я, но, зная обидчивость баюна, поостереглась иронизировать вслух.

– Ну и кто, по-вашему, наслал на нас наваждения?

Объяснение нашлось у Рослава:

– В пещере живет мрачный дух, сонливый Кошмар и Царь Лжи Морок – вы видели его фигуру, высеченную на стене. Он вводит в заблуждение и зачаровывает, погружая в сон, случайно встретившихся на его пути странников. А поскольку Морок тесно связан с Богиней Смерти Мареной, можно не сомневаться, какое именно будущее уготовано несведущим гостям мирной, на первый взгляд, пещеры. Иван оживил его, коснувшись рубиновых глаз, и тот «в благодарность» наслал на нас страшные сновидения.

– Лично мне хватило бы и простого человеческого «спасибо», – пробурчала я. – А почему – именно кошмары? Ну, усыпил – а пугать-то зачем?

– Больше всего энергии человек тратит, когда боится. – Рослав немного помолчал, собираясь с мыслями. – Мороку важно накопить как можно больше энергии, чтобы вновь возродиться в одном из существующих миров, а у спящих – и потому беспомощных – людей легче всего забрать жизненные силы до последней капли. Однако предания гласят, что у него существует и другая ипостась – хранителя путей к истине, которые скрываются от людей за пустой мирской суетой. Путники, погруженные им в сон, могут узнать о себе такое, в чем в состоянии бодрствования не решились бы признаться даже самим себе.

– Жаль только, что это им уже никогда не пригодится, – посочувствовал Иван. – Разве что в следующей жизни.

Вздумай я пересказать одноклассникам свои приключения, не поверили бы – решили, что привираю. Да и мне самой все происходящее продолжало казаться странным сном. Следующие одно за другим события наводили на размышлении. Что такое наша жизнь в действительности: иллюзия, игра или что-то другое? Впрочем, над этой загадкой тысячелетиями бьются лучшие умы человечества – куда уж мне, обычной старшекласснице, решить ее.

– Встреча с Мороком преподала нам урок по преодолению страха, – продолжал Рослав. – Будем же благодарны ему за это.

Вот это облагодетельствовал – едва не усыпил до смерти! Я собралась возмутится, но поймала свирепый взгляд Ивана и прикусила язык – в чем-то Рослав, несомненно, прав: потерять близких людей боится каждый нормальный человек. Так что лучше не думать о плохом – тогда оно и не притянется!

– Однажды поселившись в подсознании, страхи сопровождают нас всю жизнь, не давая дышать полной грудью, развиваться, наслаждаться каждым ее мгновением, – продолжал Рослав. – До тех пор, пока мы не пересмотрим свои взгляды, страхи будут забирать у нас энергию, способность радоваться и, в конечном итоге, не позволят стать тем, кем предначертано еще до рождения. Разорвать эту незримую связь трудно, но возможно.

– Как? – Судя по напряженным лицам друзей, их, как и меня интересовал тот же вопрос.

– Всем нам когда-нибудь предстоит расстаться с близкими, завершившими свой земной путь, – так уж устроен мир. Измените свое отношение к неизбежному и любите их, пока они живы. А когда наступит момент прощания, поблагодарите за проведенные вместе годы, заботу и нежность и отпустите – тогда ни вам, ни их душам не будет мучительно больно. Лекарством от тоски может стать какое-нибудь увлекательное и полезное занятие, а первые же успехи повысят вашу самооценку, укрепят уверенность в собственных силах и в конечном итоге принесут успех, а вам будет приятно думать, что родители гордились бы вами.

– Спасибо за совет! – Иван одобрительно похлопал друга по плечу.

– Не пора ли покинуть этот негостеприимный уголок? – как всегда бесцеремонно встрял кот, хотя я была не прочь задать Рославу еще парочку вопросов.

Собрав пожитки и приготовившись тронуться в путь, я все-таки поинтересовалась напоследок:

– А вам не слышали в пещере чей-то смех? Рядом с Мороком стояло лохматое одноногое и одноглазое существо: может, это оно?

Друзья переглянулись: ехидные смешки слышали все, но решили, что просто померещилось от усталости.

– Это Лихо, дух зла и несчастья и неизменный спутник Морока – прилипчивый как репей, – Соломон решил взять реванш за вынужденное молчание. – Когда рядом с человеком находится Лихо, его начинают преследовать несчастья, а иногда оно вредит ему всю оставшуюся жизнь. Надеюсь, одноглазый пакостник заснул в пещере вместе со своим господином.

Мне вдруг вспомнились слова Привратницы о том, что в этом мире снятся только правдивые сны. Что, если ниспосланные Мороком сновидения – предупреждение для каждого из нас, эпизод из будущего? Не хочу терять никого из близких, даже вредного кота!

– ПВБ! – прошептала я, а потом добавила, обращаясь к неведомому покровителю, который уже не раз выручал меня в трудных ситуациях: – Ну, пожалуйста, пусть с нами все будет хорошо.

– Это какое-то заклинание из вашего мира? Почему ты его так часто повторяешь? – заинтересовалась Лада.

Что ж, симоронская аббревиатура фразы «Пошел вон, болван» (или попросту «ПВБ»), которую произносят поклонники популярной у россиян системы психологической защиты в адрес любой (даже потенциальной) неприятности, в свете новых знаний вполне могла считаться заклинанием. Я на ходу прочитала ребятам коротенькую лекцию на тему «Что такое «Симорон» и как с ним дружить». Все слушали с интересом и задавали вопросы. Только Иван, давно знакомый с моим пристрастием, но относящийся к нему скептически, помалкивал.

– А давайте повторим его вслед за Лелей, тогда Лихо точно не увяжется за нами, – предложила Лада. И скомандовала:

– Три-четыре!

– ПВБ! – вразнобой прокричали мы.

Настроение сразу улучшилось, вернулась бодрость. Мне показалось, что наше путешествие вступило в завершающую фазу.

ГРОЗА НА ЗАКАЗ

Следующие несколько часов мы почти не разговаривали.

Нас окружали поросшие густым кустарником холмы, между которыми змеилась все круче забиравшая вверх каменистая дорога. Время от времени ее пересекали забавные зверушки – то большой лиловый ежик с лысой головой и рожками на макушке, то зайчишка с забавными круглыми ушами, похожий на героя старого детского мультика со смешным прозвищем Чебурашка. В безоблачной лазури неба, как в морской глади, купалось солнце – казалось, оно жмурится от удовольствия, собираясь продолжать это занятие, пока не надоест. Порхали бабочки-шоколадницы с огромными крыльями – в моем мире их называют Махаонами. Высматривая добычу, пролетали похожие на сов хищные птицы с огромными крючковатыми клювами, темно-зеленым оперением и ногами-ластами (отличная маскировка для лесной охоты). С ветки на ветку перепархивали мелкие пичуги, раскрашенные природой в самые яркие цвета.

Я с любопытством осматривалась, восхищаясь многообразием местной фауны, и так увлеклась, что налетела на стоящих ко мне спиной парней.

– Ну и что случилось на этот раз, почему стоим?

Оказалось, застряли не просто так, а по причине, поставившей в тупик даже моего невозмутимого брата: обычно спокойная и рассудительная княжна сидела на земле, поджав под себя ноги, и горько плакала, как обиженный ребенок, размазывая ладошками слезы по пыльным щекам. На лицах мужчин аршинными буквами были написаны недоумение и растерянность. Что в этот момент чувствовал кот, я не поняла, поскольку не сильна в кошачьей физиономистике.

Решительно потеснив мужскую половину команды, я присела рядом с сестрой и, заправив за уши выбившиеся прядки, погладила по растрепанным волосам. Она уткнулась носом мне в плечо и зарыдала еще горше.

Отмахнувшись от тормошивших меня парней, требующих поскорее выяснить причину слез, я прижимала к себе вздрагивающую сестру и помалкивала: по опыту знаю – чем старательнее нас, девчонок, успокаивают, тем больше хочется плакать. А так – Лада сквозь слезы вскоре заговорила сама, озвучив, кстати говоря, и мои собственные подозрения.

– Вдруг мой сон в пещере был вещим, и, пока я тут прохлаждаюсь, папу отрави-и-и-ли?

От ее горьких всхлипов у меня по спине забегали противные мелкие мурашки, предвестники начинающейся паники, а в голове вновь появились страшные мысли: вдруг с мамой тоже случилось что-нибудь непоправимое? Перед глазами всплыла картинка из недавнего страшного сна, и от моего спокойствия не осталось следа: горло перехватил спазм, из глаз хлынули слезы.

Некоторые ученые считают, что информация – такая же заразная вещь, как обычный вирус простуды или гриппа, во что мне, честно говоря, до сих пор верилось с трудом. Так вот, именно в описываемый момент времени я на собственном – горьком в буквальном смысле слова! – опыте убедилась, что данное утверждение соответствует действительности.

– Что же мне теперь де-ла-а-ать? – зарыдала я на пару с Ладой.

Рослав и Иван стонали от бессилия, не зная, что предпринять, а кот носился вокруг нас и громко мяукал. В знак солидарности с плачущими девушками вдали загрохотал гром, небо заволокли тучи, сверкнула молния, и по нашим спинам застучали крупные капли дождя, усиливающегося с каждой минутой.

– Скорее бежим в лес! – крикнул Рослав.

Не переставая плакать, цепляясь за кустики, мы вскарабкались на ближайший пригорок, а оказавшись под шатром густых крон, почти не пропускавших водяные струи, стали потихоньку успокаиваться – рыдания перешли во всхлипы, сменившиеся шмыганьем распухших носов. Странное дело, гром будто вторил нам: злобные раскаты превратились в ворчание, а ливень прекратился так же внезапно, как и начался. Выглянуло солнце, с одобрением взирая на свежеумытый лес.

– Вы не очень промокли? – виновато спросила Лада. – Простите меня, пожалуйста. Наверное, я просто устала…

Предаваясь мокрому делу, мы действительно потратили впустую уйму драгоценного времени. Но в последнее время случилось столько всего странного и порой страшного, что рано или поздно должна была наступить разрядка. Удивительно только, что это произошло с уравновешенной княжной, а не со мной, взрывной и импульсивной.

– А-а-а, ерунда! – возразила я и в шутку спросила: – Или гроза – это твоих рук дело? – к моему изумлению Лада утвердительно кивнула.

– Воистину великая вещь – человеческие эмоции, – принялся размышлять Иван. – Мало кто догадывается, что неосознанное, а потому бесконтрольное, проявление гнева, ярости или простого негодования вредит не только самим людям, но и окружающим, а если это делается целенаправленно – не миновать настоящей беды. Ведь больше всего энергии мы тратим, когда испытываем самые сильные чувства. Как ты думаешь, куда она направляется?

– В атмосферу? – предположила я и угадала. Бесконтрольная энергия, по словам брата, превращается в небольшие «тучки», которые впоследствии объединяются с другими подобными скоплениями в огромное энергетическое облако, которое может натворить (и творит ведь!) немало бед.

Люди, не зная природных (космических) законов, во всех своих несчастьях обвиняют кого угодно (правительство, врагов, нечистую силу), но только не самих себя. Они от бессилия или в ярости изрыгают проклятия и угрозы, а в соседнем районе, области или государстве происходят природные катаклизмы – наводнения, цунами, землетрясения, извержения вулканов.

Вспомнилась собственная грустная «лавстори»: как же я злилась на бывшего возлюбленного – удивительно, как это Влада не поразила молния?!

– Что, и обижаться нельзя?

– Лучше не надо, Лелечка, – поддержала Ивана Лада. – Если случилась неприятность, несколько раз глубоко вздохни, сожми-разожми кулачки, постарайся успокоиться и подумай о том, что все в нашей жизни происходит только к лучшему. Посмотри на данный эпизод своей жизни отстраненно и найди в сложившейся ситуации положительный момент. Не этому ли учит твой мудрый «Симорон»? – лукаво улыбнулась она.

– Представь, к примеру, что ты опоздала на самолет, а через некоторое время узнала, что он разбился, – поддержал ее Иван.

Я укоризненно посмотрела на брата и покачала головой: нет, это слишком жестоко – пусть лучше в аэропорту отменят рейс из-за его поломки. И задумалась о своем, о девичьем…

Влад в тот недоброй памяти вечер поставил меня в незавидное положение: я не понимала, почему он променял меня не первую встречную, что я ему сделала? В глазах друзей, ставших свидетелями моей личной драмы, читались жалость, сочувствие, и это казалось унизительным. Я словно увидела себя со стороны – растерянную и разобиженную на весь белый свет девчонку, которой гордость и стыд не позволили искать защиты и участия у близкого человека. Зря я, конечно, маялась тогда в одиночку – старший брат нашел бы для своей сестренки лучшие слова утешения. В голове сам собой всплыл веселенький мотивчик старинной финской песенки «Рулатэ», которую любил напевать наш сосед по лестничной площадке, моряк-пенсионер дядя Вася, и вслух пропела «Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло!», чем заслужила одобряющий кивок Лады.

Но самое странное: меня больше не волновал ни бывший возлюбленный, ни непонятная до сих пор причина его поступка – глупости все это, просто детский сад какой-то. На свете, к счастью, имеются гораздо более важные вещи, чем один-единственный грустный эпизод из прошлой жизни.

– Вот ты и улыбнулась, – Лада нежно обняла меня, и на душе сразу стало легче. Какое же счастье иметь такую замечательную сестренку.

– Так это мы с тобой устроили непогоду? – дошло до меня наконец. А если бы участников было больше? Что произошло бы тогда – буря, ураган, торнадо?

До сих пор я воспринимала свои необычные способности как увлекательную игру. И если бы не гроза, мне и в голову не пришло бы, что я представляю опасность для окружающих.

– Раз ты об этом задумалась, значит, впредь будешь контролировать свои эмоции, – Иван не упустил случая прочитать мне наставление. – К счастью, в мире не так много людей, подобных вам с Ладой. Вообще же у данной проблемы, как у любой медали, две стороны. Жаль, конечно, что люди не подозревают, что порой способны вызвать бурю, ураган или торнадо собственными усилиями. Но воспользуйся этим знанием одаренный, но недобрый человек, последствия страшно даже представить!

– Тебя послушать, так и до апокалипсиса недалеко…

Вместо Ивана ответил Рослав.

– Человеческие поступки действительно могут погрузить мир в хаос, и когда чаша терпения Высших Сил переполнится, наступит конец света.

– И тогда на смену нашему эгоистичному миру придет новая и, возможно, гораздо лучшая формация, – оптимистично подвел итог мой братец. – Почему бы не порадоваться данному факту?

– Вы хотите сказать, что человечество обречено? – ужаснулась я. Голос предательски дрогнул – несмотря ни на что жить все-таки хотелось (и, желательно, долго и счастливо).

– Вовсе нет. Люди могут предотвратить апокалипсис, но только при условии, что закроют душу для зла (гнева, ненависти, зависти) и начнут наполнять ее энергией гармонии и добра.

Я поторопилась сопроводить ответ Рослава вздохом облегчения – именно что поторопилась…

– Иными словами, надо перестать накапливать отрицательную энергию в энергетическом поле Земли, и тогда все станет просто замечательно! – Иван поставил в наших дебатах последнюю жирную точку.

– Да разве подобное возможно: всем сразу вдруг стать терпимее, справедливее? – запечалилась я.

Вслед за тревогой на огонек заглянула грусть. Захотелось с чувством процитировать «Жаль только – жить в эту пору чудесную уж не придется ни мне, ни тебе», а потом пойти и утопиться, чтобы потом не мучиться. Но я вспомнила слова барона Мюнхгаузена «Положений безвыходных нет» – того самого, который вытащил себя из болота за собственные волосы, и решила не сдаваться. Мы с друзьями обязательно что-нибудь придумаем, чтобы спасти человечество. Хотя еще вопрос, заслуживает ли оно этого?!

Надев в полном молчании рюкзаки, мы были готовы тронуться в путь. Вот только куда? Смеркалось, пора было подумать о ночлеге, а в лесу, тянувшемся по обе стороны дороги, останавливаться не хотелось.

Иван потоптался на месте, определяя направление движения, и вдруг указал рукой в чащу – там, вдалеке, сквозь заросли деревьев пробивался неяркий свет. Сочтя это добрым знаком, мы двинулись вслед за командиром.

* * *

– Отдохнуть бы в домашних условиях, – размечталась я. – Пусть даже на скамейке в маленькой избушке, но под крышей: чтоб не дуло в спину и не капало на голову!

– И чтоб кошмары не снились, – вздрогнув от недобрых воспоминаний, добавил кот.

Наверное, кто-то могущественный, отвечающий за исполнение наших желаний, сжалился над усталыми путниками, и вскоре мы вышли к жилью.

Посреди круглой полянки утопал в зелени маленький домик. За невысоким резным палисадом благоухали всевозможные цветы – розы и георгины, пионы и ирисы, флоксы и гладиолусы, лилии, гортензии и фуксии. Фундамент по периметру окружали трогательные голубые незабудки, а входную дверь с двух сторон обрамлял пышный куст белого шиповника. Настоящий райский уголок! Впечатление портило ощущение заброшенности: сруб потемнел от времени, краска облупилась, ставенки на окнах, резные и когда-то нарядные, потрескались и покосились; растения, перемежаясь с сорняками, разрастались по собственному желанию, скрывая вымощенные розовыми камушками дорожки. Мы в недоумении переглянулись: по всему выходило, что здесь никто не живет, и нашим надеждам на горячий ужин и ночлег сбыться, увы, не суждено. Но кто-то же зажег свет в окне!

Иван решительно распахнул недовольно скрипнувшую калитку и застыл: из цветочных зарослей вынырнула здоровенная лохматая морда с круглыми желтыми глазами. Следом показался и сам ее обладатель – огромный пес, ростом с полугодовалого теленка, внешне напоминавший лохматую кавказскую овчарку. Мускулистый, уверенный в своей силе, а потому спокойный, зверь неторопливо вышел из зарослей, прогнул спину и, повиливая пушистым хвостом, потянулся. Широко зевнул, продемонстрировав в «дружелюбном» оскале два ряда белоснежных клыков, высунул длинный красный язык и уставился на нас немигающим взглядом. Если не обращать внимания на его габариты, с виду – обычный сторожевой пес, вот только по бокам у милой зверушки трепетали приличных размеров крылья!

– Гау? – поинтересовался представитель собачьекрылых и, склонив голову набок, навострил уши – наверное, чтобы лучше расслышать ответ.

Мы с Ладой дружно попятились, едва не сбив с ног Рослава. Пес уловил движение в рядах незваных гостей, зарычал и изготовился к прыжку.

– Вань, скорей отступай назад, за калитку, – пискнула я, напуганная показательной демонстрацией силы зубастого охранника – да такой, не моргнув глазом, половину руки откусит!

Ха, когда это мой братец прислушивался к ценным указаниям младшей сестры? Лично я такого не помню – он всегда поступает по-своему, хотя в предусмотрительности ему все-таки не откажешь. Но в тот момент мне показалось, что единственный (до недавних пор) в моей семье мужчина сошел с ума: вопреки здравому смыслу он сделал шаг вперед и протянул руку к опасному зверю. Пес, не ожидавший от незнакомца подобной наглости, от удивления опустился на задние лапы. Иван не преминул воспользоваться заминкой и положил ладонь на высокий лоб сторожа. Через мгновение о угрозе нападения можно было забыть – скалящее зубы животное мгновенно превратилось в паиньку: перевернулось на спину и, распластав по земле большие крылья, подставило новому другу мягкое брюхо, которое тот, присев на корточки, принялся почесывать.

– Подходите, не бойтесь – Семаргл не причинит нам вреда.

Я с трудом подхватила на руки тяжелого кота (на диету его посадить, что ли?), с опаской протиснулась в щель между приоткрытой калиткой и забором и оглянулась на гораздо более спокойных, чем я, спутников.

– Пес признал в Иване достойного соперника, с которым лучше дружить, чем вступить в схватку и неминуемо погибнуть, – успокоила меня Лада.

И тут я вспомнила сцену из драмы, разыгравшейся в стойбище волколдаков: Ваня-то у нас – представитель грозного рода беров, способный по собственному желанию превращаться в хозяина берендейских лесов – огромного лесного мишку!

– Давным-давно в лихую годину Семарглы воодушевляли в бою воинов, а в мирное время покровительствовал растительности, семенам, росткам и корням растений. Неудивительно, что пес облюбовал этот дивный сад, – пояснил брат. – А теперь давайте все-таки проясним вопрос с ночлегом: раз сторож охраняет дом, значит, хозяева где-то поблизости.

Он постучал большим металлическим кольцом по потемневшему дереву. Ждать пришлось долго. Наконец послышались шаркающие шаги, дверь распахнулась, и на пороге показалась худенькая женщина, одетая в серую невзрачную одежду.

– Добрый вечер, хозяюшка, не приютите ли до утра усталых путников? – Иван нарушил затянувшуюся паузу, нацепив на лицо самую обаятельную из своих улыбок, как правило, безотказно действующую на женщин. Однако из любого правила есть исключения, и нежданные гости, похоже, пришлись не ко двору: хозяйка не двигалась с места и молчала. – Что ж, на нет и суда нет, извините за беспокойство. – Брат был разочарован, но, тем не менее, вежливо наклонил голову. – Пошли, ребята, переночуем в лесу.