Настанет день, когда вы окажетесь перед узким скалистым ущельем, где река жизни превратится в ревущий водоворот, пенящийся и грохочущий; и тогда вы либо разобьётесь об рифы, либо вас подхватит спасительный вал и унесёт в более спокойное место…
«Шарлотта Бронте»
– Дядя, а ты знаешь…
– Дядя Локи, может мы…
– Дядя, а где…
– О! А ты видел…
– Ну, дядя!
– Только подумай! ОДНАЖ…
– Локи, пожалуйста, ну!
Если бы она только не умела говорить. Самая большая проблема в жизни принца началась с постоянной болтовни, незатыкаемости и любознательности Марии абсолютно во всем, чем интересовался сам он. Вероятно, на зло благим намерениям, из дворца разъехались Тор и Фригга. Что до первого, не было смысла положиться на его воспитание – бесполезно и голову забивать подобным. Отец изредка одаривал дочь подарками, привезенными с разных мировых походов: в основном, диковинные украшения на шею из костей побежденных им противников. Громовержцу не казалось безумием подарить маленькому ребёнку чьи-то огромные, выбитые клыки. Отнюдь, такие дары в его видении показывали заботу и внимание, а ещё желание возгордиться.
Поневоле или по вежливости, быть может, для заполнения пространства, Богиня собирала коллекции отчих подношений на самом видном месте. Маленькие по росту, но закалённые по возрасту фрейлины её, приставленные с недавних пор и следующие тенью практически в любые уголки дворца – вздрагивали при виде обновок у «алтаря смерти» каждый раз после приезда наследника, навещавшего дочь с очередной безделушкой. Трофеев такое несчетное количество, что отдельные покои придётся выделить. По мнению же прислуги, следовало бы запирать эти останки в потаенных коридорах замка, от греха подальше.
Любимая бабушка-Царица, такая красивая и извечно молодая, добрая, нежная, с безупречным вкусом в облачении нарядов и творении плетеных кос, светлая в темнейшие ночные небосводы, весёлая, щепетильная, ласковая и загадочная – это пока все вырученные принцессой слова, дабы описать любимую родственницу. Фригга отлучилась из Асгарда по приглашению давней подруги из Ванахейма на несколько лун, чему малышка противилась и слёзно молила взять ее с собой, однако, по многим причинам, включая абсурдный трехсотпятидесятилетний возраст
– не отправилась в путь.
– Дражайшая моя племянница, сгинь с глаз долой, я занят.
– А что ты…
– Мари, довольно! – никогда доселе голос не повышался на принцессу. – Иди подоставай кого-то ещё, например отца.
– Но ведь…
– Ты – моё самое тяжелое бремя. В последнее время тебя нет сил выдюжить.
– А что это значит? – помявшись с ножки на ножку, девочка, завороженная видом красивой обложки книги, что держал мужчина, потянулась вперёд.
– Прочь!
Скрывая слезные порывы, сжимая кулаки и впиваясь ногтями в кожу, Мария спешно покинула излюбленную дядюшкой библиотеку, не желавшая предстать пред ним плаксивой глупышкой. До дрожи в костях обидно, до колотящегося сердца больно. Тот, кто научил её колдовать, тот кто рядом был сотни лет и единственной отрадой глаз служил – впервые поступил бессовестно. Для ребёнка причина не будет ясна, виновность искать придётся в глубинах неверных поступков. Начало всегда полагается таким. С Локи происходило сие тысячу лет: шагая в тени величия брата, будто держа плащ при каждом его движении. Истомленный голодом по значимости и осознанию собственного превосходства, подавленного от неверных преподношений Одина, теперь удавленный опекунством над чадом Тора, тогда как тот упивается свободой и эгоистичным самолюбием, отыгрывает яростные порывы на маленькой Богине.
***
По натуре существа любопытны, природа постаралась создать людей и Богов чувственными, загадочными в некоторой мере, беспечными местами, очень глупыми и слабыми. Инстинкт самосохранения, тем не менее, есть у всех, однако мало кто правильно его использует. В детстве же он так слабо развит, что предчувствовать опасность маленький человечек не способен. Его влечёт все: огонь, горящий в камине, глубокие, непроходимые воды. Пока не сунешь руку в жаркое пламя, не дойдёт, что жгучее чувство и облезающая волдырчатая кожа – враг.
Одним из таких примеров оказалось непреодолимое повиновение, тянущее в сокровищницу Всеотца или по-простому – Хранилищу артефактов. Мария слышала об этом тайном месте в разговорах отца с дедом, дедом с бабушкой и лишь раз молвил дядя, бурча себе под нос, не замечая присутствия постороннего. Незнаючи, найти невозможно. Подсмотрев, как Один и Тор, перешептываясь и оборачиваясь, в убеждении отсутствия слежки, несли мудреную вещицу, завернутую в марли прямиком к заветной массивной двери, на первый взгляд неприметной, открывающейся простецким заклятием. Им стоило тщательнее отнестись к безопасности. Похваляясь новыми приобретениями, вырванными из лап чудищ, сверженных в воинах, громовержец пополнял казну и Хранилище могучими колдовскими приблудами.
Принцесса изучила дом вдоль и поперёк: величественные сады Царицы, песчаные и галечные берега, включая парочку потайных ходов, в шутку показанных ей Локи, а вот доступ сюда – в сердце Асгарда закрыт был до этого часа. Убежденная в одиночестве, она повторила ровно то, что требовалось, проникая на недозволенную территорию. Влеготку спустившись по литым ступеням, на место воображенных золотых украшений взору легли плетенные из камня выступы ростом с Мари.
Немного порадев, девочка определилась в каком направлении двигаться, довольно разглядывая сияющие и переливающиеся предметы. Боле других её тянуло к синему ларцу, нашептывающему на древнем, свистящем и непонятном языке. Отчего-то Богиня доверяла и поступь сделалась увереннее. Тепло и уют заполнили клеточки тела, оставалось коснуться синевы с замысловатыми узорами. Подушечки пальцев плавно опустились на полупрозрачное стекло, отозвавшееся одобрительной искрой.
– НЕТ! МАРИЯ, НЕ ТРОНЬ!
До обледенения органов напугалась принцесса вопля, резко разворачиваясь к лестнице, по которой спускался дядя чуть ли не вприпрыжку, не особо волнуясь о благополучном спуске. Оставаясь неподвижной, она успела заметить как приоткрылся рот замершего Бога, не способная считать эмоцию. Не бежал, не спешил, не кричал. Стоял обескураженный? Или ужаснувшийся. Скорее, второй вариант. Неподдельный испуг читался во взгляде.
– Дядя? – виновато прикусив внутреннюю сторону щеки, девочка спрятала глаза. – Прости, я. Я… Я просто… Мне было любопытно, что прячет… Дядя?
Зрачки Локи расширились, внимательно наблюдая за тем, как голубой цвет кожи племянницы сходит на нет, возвращаясь в прежний – людской.
***
Впуская тонкие пальцы в тёмные длинные волосы спящей на его коленях Марии, маг истомленно анализировал произошедшее.
«Не дочь Тора, никогда ею не являлась. Как Анна умудрилась связаться с йотуном, да ещё и родить такое чудо от монстра?»
Мысли не укладывались в голове. Выходит… Не принцесса, не часть семьи и близко. Бастард смертной мидгардки и ледяного великана.
Грудь предательски защемило. Он немного поежился, молясь в овладении телом, очень тихо и плавно выдыхая скопившийся в лёгких отравленный воздух.
– Никто никогда не узнает, моя милая, – лёгкое шевеление руки и запал зелёных искр призвал шерстяной плед, коим принц бережно окутал девочку. – Не позволю тебе навредить, маленькая принцесса.
Мужчина слегка наклонился, дотянувшись до её лба и коротко поцеловал, вновь выпрямляя спину и возвращаясь к насущному чтению.