– Веди себя тихо, – предупреждаю Василису при входе в реанимацию. – Вход сюда разрешен только для персонала и поэтому постарайся не привлекать к себе излишнего внимания.
– Хорошо, – с готовностью кивает. В глазах столько надежды, что щемит в груди.
Я не боюсь, что ее могут заметить. Если кто мне решит что-то сказать на этот счет, то живо заткну и больше человек рта в мою сторону открыть не посмеет.
Но предупредить Василису нужно, ведь не известно какая у нее будет реакция при виде сына.
– Сейчас Степа спит, – продолжаю объяснять то, что она увидит. – Он находится под препаратами и не нужно его тормошить.
– Хорошо, – все так же быстро соглашается. – Я не буду мешать. Обещаю.
– Знаю. Идем, – беру девушку за руку. Она не вырывается и покорно следует за мной.
Мы проходим по длинному прямому коридору вдоль пустующих боксов. Их никак не отремонтируют и поэтому пациентов приходится держать в другой половине реанимационного блока.
Василиса с опаской озирается по сторонам и старается держаться ближе ко мне, словно ищет защиту. От осознания этого в груди становится тесно.
Хочу обнять ее, прижать к себе и заверить, что никогда не обижу.
Только вот пока этого делать нельзя.
– Привет, девушки, – здороваюсь с сидящими на посту медсестрами.
Они поднимают на меня глаза, узнают и тут же принимаются прятать разложенные на столе каталоги то ли косметики, то ли одежды.
– Александр Петрович? – ахает, старательно запихивая журнал в верхний ящик тумбочки.
– Он самый, – произношу жестко.
Стоящие рядом с постовой медсестрой быстро ретировались, как только меня увидели. У одной замечаю в руках одноразовые стаканчики, у другой нечто похожее на бутылку вина.
– Стоять! – рявкаю. Девушки тут же врастают ногами в пол. – Возвращайтесь. Я вас не покусаю, – обещаю медсестрам.
То, что я сделаю, будет гораздо хуже. Потому что я очень зол.
Наклоняюсь вперед, открываю ящик, в который так и не влезли проклятые каталоги, достаю их и кидаю перед перепуганной девушкой на стол. Она опять пытается их спрятать, но я не позволяю.
– Верните то, что забрали, – приказываю другим медсестрам.
Они переминаются с ноги на ногу, но идти ко мне не спешат.
– Живо! – рявкаю еще раз. Я не собираюсь скрывать свое раздражение.
Это ж нужно было додуматься! Совсем охренели! Слов нет!
Девушки видят мой гневный взгляд и застывают. Медленно возвращаются к столу понурив головы.
– Пожалуйста, не надо, – просит чуть ли не плача та, что должна находиться на посту. – Я больше так не буду, – клятвенно заверяет.
– Мы тоже, – поддакивают другие.
Бесят меня!
– Не будете что? Подвергать опасности жизни пациентов? – уточняю не скрывая свой гнев.
Поочередно смотрю на каждую из них, перевожу внимание на бутылку вина и пластиковые стаканчики. Поднимаю стеклянную тару, подношу к свету и понимаю, что половины уже нет.
Охрененно.
– О, да! – заверяю со злостью. Как же мне каждой из них хочется по шее-то надавать. – Не будете, это точно! Я об этом позабочусь. Лично!
Беру свой смартфон, делаю пару снимков и отправляю старшей медсестре.
Пусть наведет порядок среди своего персонала! У меня их безалаберное и халатное отношение к работе уже в печенках сидит.
Как можно было додуматься до распития вина на рабочем месте в, зараза, рабочее время?! Когда, блин, от скорости твоей реакции жизни зависят!
У меня просто нет приличных слов.
Уволить каждую их них! Выгнать тут же!
– Пожалуйста, – принимаются хныкать. – Нас же уволят.
– Это будет лучшим решением, – отрезаю. – Радуйтесь, если не подпадете под статью!
Резко разворачиваюсь, беру ошарашенную Лису под локоть и увожу прочь от завравшихся и охреневших медсестер.
– И часто у вас тут такое? – оглядываясь на причитающих девушек уточняет она.
– Честно? – бросаю на нее суровый взгляд. Никак не могу совладать со своей злостью. – Подобное в первый раз.
Лиса смотрит на меня чуть дольше, чем позволяют правила приличия, затем подается вперед и прижимается к моей груди. Я застываю в полнейшем шоке.
– Ты все сделал правильно, – говорит, смотря мне прямо в глаза.
– Только вот теперь смена осталась без медсестер, – констатирую факт. – Этих до пациентов я не допущу, пока не протрезвеют.
– Я могу тебе чем-то помочь? – своим вопросом окончательно выбивает почву у меня из-под ног. – Как понимаю, домой пока ты не вернешься.
– Не вернусь, Лис, – устало вздыхаю. – Я должен убедиться, что с пациентами все в порядке.
– Понимаю, – улыбается нежно. – Слушай, а где дежурный врач? – озирается по сторонам.
– Надеюсь, он на операции, – произношу единственное, что может спасти от разбирательства моего коллегу. Потому что если он где-то прохлаждается, то служебной проверки ему не избежать.
Пусть я буду выглядеть полнейшей сволочью и негодяем в глазах нерадивых сотрудников, мне на это плевать. Главное, жизнь и здоровье вверенных нам пациентов.
На остальное просто посрать!
– Пойдем, отведу тебя к Степке, – приобнимая за талию веду Лису к сыну.
Сначала сделаю то, для чего я приехал. С остальным буду разбираться чуть позже.
– Помни, что я тебе сказал при входе в отделение, – обращаюсь к девушке. – Степа спит. Его не будить.
– Угу, – кивает.
– Почти пришли, – говорю.
Лиса озирается по сторонам и видит сына, кровь тут же отливает у нее от лица.
– Степа, – выдыхает и бросается к малышу.