На следующее утро Кэти и Линкольн, бодрые и радостные, явились пораньше, чтобы забрать Эмму на выходные, полные приключений. Как раз тогда, когда я собиралась выйти из дома, раздался стук в дверь. Открыв, я улыбнулась самой широкой и фальшивой из всех своих улыбок и уставилась на трех женщин, живущих в нашем квартале – трех женщин, по которым я ничуть не скучала.
– Здравствуйте, Мэрибет, Сьюзен, Эрика.
Мне следовало предвидеть, что не пройдет и дня, как эти три главные сплетницы в городе будут стоять у меня на крыльце.
– О Лиз, – выдохнула Мэрибет, заключая меня в объятия. – Как поживаешь, дорогая? Мы слышали, что ты возвращаешься в город, но ты же знаешь, мы ненавидим сплетни, поэтому пришли убедиться лично.
– Я сделала для тебя мясной рулет! – воскликнула Эрика. – После смерти Стивена ты уехала так быстро, что я не успела утешить тебя чем-нибудь вкусным, но теперь я наконец-то могу угостить тебя этим рулетом, чтобы помочь пережить горе.
– Спасибо, дамы. На самом деле я как раз собиралась идти…
– А как пережила все это Эмма? – вклинилась Сьюзен. – Она сильно горюет? Моя Рейчел спрашивала о ней и о том, когда они снова могут поиграть вместе, так что она будет рада. – Она сделала паузу и подалась вперед. – Но скажи честно, Эмма ведь не страдает от депрессии? Я слышала, что это может быть заразно для других людей.
«Ненавижу вас, ненавижу вас, ненавижу вас!»
Я улыбнулась.
– О нет, с Эммой все хорошо. У нас все хорошо. Все хорошо.
– Так ты будешь снова ходить на собрания нашего книжного клуба? Мы каждую среду встречаемся у Мэрибет. Дети играют в цокольном этаже, а мы разговариваем о каком-нибудь романе. На этой неделе мы читаем «Гордость и предубеждение».
– Я… – «На самом деле совершенно не хочу туда идти». Эта троица пожирала меня глазами, и я знала, что если я скажу «нет», то лишь увеличу количество проблем. Вряд ли оно того стоило. И к тому же Эмме будет полезно поиграть с ровесницами. – Я приду.
– Отлично! – Мэрибет окинула взглядом двор. – Твой двор очень выделяется среди других. – Она сказала это с улыбкой, но на самом деле ее слова означали: «Когда ты подстрижешь траву? Ты позоришь всех нас».
– Я работаю над этим, – ответила я. Взяв рулет у Эрики, я унесла его в дом, потом выскочила на крыльцо и заперла дверь, стараясь как можно яснее показать им, что я ухожу. – Что ж, дамы, спасибо, что зашли, но я как раз собиралась в город.
– Да? И какие же дела у тебя в городе? – спросила Мэрибет.
– На самом деле я хочу узнать, не нужна ли Мэтти еще одна помощница в «Деликатесах и сладостях».
– Они только что кого-то наняли, поэтому я сомневаюсь, что у них найдется лишнее местечко для тебя, – заявила Эрика.
– А, так значит, слухи о том, что ты не будешь снова открывать свою фирму, были правдивы? Что ж, это вполне разумно, ведь Стивена больше нет, – сказала Мэрибет. Сьюзен кивнула, соглашаясь с ней.
– Он был очень деловым человеком. А я знаю, что у тебя есть только корочки дизайнера по интерьерам. Должно быть, грустно перейти от такой крутой должности к чему-то настолько… обычному, как работа официантки. Я знаю, что я бы так не смогла. Это большой шаг назад.
«Заткнитесь, твари, заткнитесь!» Я улыбнулась.
– Что ж, посмотрим. Было приятно встретиться. Я уверена, что вскоре мы еще увидимся.
– В среду в семь! – напомнила Сьюзен.
Я протолкалась мимо них и закатила глаза, когда услышала, как они перешептываются за моей спиной: о том, как я выгляжу, и, похоже, я набрала несколько фунтов веса, и какие у меня под глазами мешки…
Я шла к кафе «Деликатесы и сладости», изо всех сил стараясь успокоить нервы. Что, если в кафе действительно не нужные больше работники? Как мне зарабатывать деньги? Родители Стивена сказали, чтобы я не беспокоилась о таких вещах, сказали, что они какое-то время будут нам помогать, – но я так не могла. Мне нужно было найти способ самой держаться на плаву. Открыв дверь кафе, я улыбнулась, когда услышала громкий крик из-за стойки.
– Пожалуйста, скажи мне, что я не сплю и что моя лучшая подруга действительно вернулась! – воскликнула Файя, выскакивая из-за стойки и сжимая меня в медвежьих объятиях. Не отпуская меня, она повернулась к Мэтти, владельцу кафе. – Мэтти, скажи мне, что ты тоже это видишь, что мне не чудится от всех тех лекарств, которые я приняла перед тем, как пойти на работу.
– Она действительно здесь, с ума сойти. – Он усмехнулся. Мэтти был уже в возрасте, и на громкое эмоциональное поведение Файи он обычно реагировал, закатывая глаза и усмехаясь. Глянув на меня своими карими глазами, он коротко кивнул. – Рад видеть тебя, Лиз.
Файя положила голову мне на грудь, словно на подушку.
– Теперь, когда ты здесь, ты больше никогда и никуда не уедешь.
Файя была красива на свой уникальный, великолепный манер. Волосы у нее были осветлены до платинового цвета – что необычно для двадцати семи лет, – и отдельные пряди были выкрашены в розовый и фиолетовый цвета. Ногти она всегда покрывала ярким лаком, а платья неизменно идеально облегали изгибы ее тела. Но красивой ее делало не все это, а ее непоколебимая уверенность. Файя знала, что она потрясающая, и знала также, что это не имеет никакого отношения к ее внешности. Ее гордость собой шла изнутри, ей не нужны были стороннее одобрение и восхищение.
Я завидовала этому ее качеству.
– На самом деле я пришла узнать, не ищете ли вы сейчас работников. Я знаю, что я не работала в кафе с самого колледжа, но я могу взяться за эту работу.
– Конечно, мы ищем кого-нибудь! Эй ты, Сэм! – сказала Файя, указывая на незнакомого мне официанта. – Ты уволен!
– Файя! – воскликнула я.
– Что?
– Ты не можешь так просто увольнять людей, – укорила я ее, видя страх в глазах Сэма. «Бедняга». – На самом деле вы не уволены, – сказала я ему.
– Да нет, он уволен!
– Замолчи, Файя. Нет, вы не уволены. Как ты вообще можешь увольнять людей?
Она выпрямилась во весь рост и постучала пальцам по своему бейджику с надписью «менеджер».
– Кто-то должен руководить всеми этими бездельниками, женщина.
Я повернулась к Мэтти, удивленно глядя на нее.
– Ты назначил Файю менеджером?
– Мне кажется, она мне что-то подсыпала. – Он засмеялся. – Но если тебе действительно нужна работа, мы всегда найдем для тебя местечко. Просто, возможно, на неполный день.
– На неполный день – это вполне неплохо на самом деле. – Я с благодарностью улыбнулась Мэтти.
– Или мы можем все же уволить Сэма, – продолжала гнуть свое Файя. – У него уже есть другая подработка. И к тому же он какой-то жуткий.
– Я тебя слышу, – застенчиво напомнил Сэм.
– Неважно, слышишь ты меня или нет, ты уволен.
– Мы не будем увольнять Сэма, – сказал Мэтти.
– Ты какой-то скучный. А знаешь, что будет не скучно? – Она сняла свой передник и гаркнула: – Перерыв на обед!
– Сейчас только полдесятого утра, – сурово напомнил ей Мэтти.
– Перерыв на завтрак! – поправила себя Файя и потянула меня за локоть. – Мы вернемся через час.
– Перерывы длятся полчаса.
– Я уверена, Сэм обслужит мои столики. Сэм, ты больше не уволен.
– Ты и не был уволен, Сэм, – улыбнулся Мэтти. – Один час, Файя. Лиз, постарайся, чтобы она вернулась вовремя, иначе я уволю уже ее.
– Вот как? – спросила Файя, упирая ладони в бедра почти… игриво? Мэтти усмехнулся, его взгляд скользнул по ее телу почти… сексуально?
«Какого черта?..»
Мы вышли из здания, Файя взяла меня под руку, но в голове у меня все еще вертелся тот непонятный разговор между нею и Мэтти.
– Что это было? – спросила я у Файи, приподняв брови.
– Что было что?
– Это, – сказала я, указывая в сторону кафе, где остался Мэтти. – Это небольшое сексуальное танго, которое вы только что протанцевали. – Она не ответила, только начала покусывать нижнюю губу. – О боже… ты спала с Мэтти?
– Заткнись! Ты хочешь, чтобы весь город знал? – Она покраснела и огляделась по сторонам. – Это вышло случайно.
– Да? Вот как? Действительно случайно? Ты просто шла по Мейн-стрит, а потом тебе навстречу попался Мэтти, и у него из штанов случайно вывалился член? А потом налетел сильный порыв ветра, подхватил этот член и забросил тебе между ног? Это была такая случайность, да? – пошутила я.
– Не совсем такая. – Файя выпятила щеку, уперев в нее изнутри язык. – На самом деле сначала ветер забросил член мне в рот.
– О господи, Файя!
– Знаю-знаю. Вот почему не следует выходить на улицу в ветреный день. В такие дни члены просто стаями летают.
– Поверить не могу, он же вдвое старше тебя!
– Что я могу сказать? У меня проблемы с отцовской фигурой.
– О чем ты говоришь? У тебя потрясающий папа, – возразила я.
– Вот именно. Никто из наших ровесников с ним не сравнится. Но Мэтти… – Она вздохнула. – Кажется, он мне нравится.
Это был шок. Файя никогда не употребляла слово «нравится» в адрес мужчин. Сколько я ее знала, она просто меняла парней, как перчатки.
– В каком смысле – нравится? – спросила я, и в моем голосе звучала надежда на то, что моя подруга наконец-то образумится.
– Эй, потише на поворотах, Шумахер! Я имею в виду – мне нравится член. Я даже дала ему прозвище. Хочешь знать, какое?
– Ради всего святого, нет.
– Но я все равно тебе скажу.
– Файя… – вздохнула я.
– Фэтти-Мэтти[2], – произнесла она, и ее хищная улыбка сделалась шире.
– Знаешь, ты не должна делиться со мной подобными вещами. Никогда. То есть никогда вообще.
– Я хочу сказать, что если взять две сосиски, то получится один Фэтти-Мэтти. Как будто бог колбасок наконец-то услышал мои молитвы. Это куда лучше любой докторской колбасы. Фэтти-Мэтти – просто колбасный пророк земли обетованной.
– Серьезно, меня уже тошнить начинает. Может, хватит все-таки?
Она засмеялась и привлекла меня ближе к себе.
– Боже, я так по тебе скучала! Так что скажешь – может, пойдем в наше обычное место для прогулок?
– Да, конечно.
Мы прошли несколько кварталов, и Файя непрерывно смешила меня. Я удивлялась: как я могла так надолго расстаться с ней? Может быть, я отчасти чувствовала себя виноватой, зная, что если я останусь рядом с ней, то мне постепенно будет становиться лучше, а мысль о том, что мне станет лучше, ужасала меня. Но сейчас, похоже, смех был именно тем, что мне требовалось. Когда я смеялась, мне некогда было плакать, а я ужасно устала от слез.
– Немного странно быть здесь без Эммы, – сказала Файя, сидя на качелях на игровой площадке. Нас окружали дети, пришедшие сюда с родителями и нянями. Дети бегали и играли, а мы качались на качелях. Кто-то из детей уставился на нас, словно считал нас сумасшедшими, потому что мы гуляем на детской площадке, но Файя крикнула ему:
– Никогда не взрослей, малыш! Это чертова ловушка!
Она неизменно оставалась ужасно странной.
– И как же долго у вас с Мэтти все это продолжается? – спросила я. Она покраснела.
– Не знаю, наверное, месяц. Или два.
– Два месяца?
– Может быть, семь. Или восемь.
– Восемь? Что?! Мы же каждый день с тобой разговаривали. Почему ты об этом даже не упомянула?
– Не знаю. – Она пожала плечами. – Ты так много пережила из-за Стивена, понимаешь? И мне казалось бессердечным рассказывать тебе о своих связях. – Файя никогда не заводила отношений, она просто вступала в связи. – У меня были какие-то мелочи, у тебя… – Она нахмурилась и перестала раскачивать качели, так, что доска остановилась в промежуточном положении между небом и землей.
Файя нечасто становилась серьезной, но Стивен для нее был как брат. Они спорили и ссорились чаще, чем любые родные брат и сестра, которых я когда-либо встречала, но при этом очень заботились друг о друге. Они были знакомы с пятого класса и были лучшими друзьями. На самом деле я не видела того, как она горевала после его смерти, но я уверена, что это горе и сейчас оставалось с ней. Наверное, я слишком ушла в свой мир отчаяния и позабыла о том, что моя лучшая подруга потеряла своего названого брата.
Она откашлялась и напряженно улыбнулась мне.
– Мои проблемы были мелкими, Лиз. А твои – нет.
Она снова начала качать качели – вверх-вниз.
– Я хотела, чтобы ты знала, что всегда можешь рассказать мне о чем угодно, Файя. Я хочу знать обо всех твоих секс-приключениях с пожилым хозяином кафе. И, кроме того, мелочей в твоей жизни не бывает. Я имею в виду – ты только посмотри на свои сиськи!
Она громко рассмеялась, откинув голову назад. Когда Файя смеялась, вся вселенная чувствовала ее радость.
– Знаю! Эти сиськи – не шутка!
– Наверное, нам нужно возвращаться, пока тебя не уволили, – заметила я.
– Если он меня уволит, то в его жизни останутся одни синеяйцевые мужики.
– Файя… – Я покраснела и оглянулась на людей, смотрящих в нашу сторону. – Фильтруй речь!
– Фильтры – это для сигарет, а не для людей, Лиз, – пошутила она. Мы направились обратно в кафе, она снова взяла меня под руку, подладив шаг под мою походку. – Я рада, что ты вроде как вернулась, Лиз, – прошептала Файя, положив голову мне на плечо.
– «Вроде как»? Что ты этим хочешь сказать? Я здесь, я вернулась.
Она взглянула на меня с понимающей улыбкой.
– Пока еще нет. Но очень скоро ты вернешься, крошка.
Невероятно, как она могла рассмотреть мою боль под внешней веселостью. Я придвинулась ближе к подруге, зная, что не захочу расставаться с ней в ближайшее время.