Цит. по: Либрович С. Ф. На книжном посту. Пг.; М., 1916. С. 31.
См. подробнее: Хеллман Б. Сказка и быль: история русской детской литературы. М., 2016. С. 60–64.
См.: Сдача архивных дел // Иллюстрация. 1858. № 36. С. 167, 170. Подп.: Вениамин Зедзет; Начальнические любезности (Из воспоминаний петербургского старожила) // Иллюстрированный листок. 1862. № 41. С. 366–368; № 42. С. 389–393. Подп.: Вениамин Зетзет; История с билетом (Из воспоминаний петербургского старожила) // Иллюстрированная газета. 1863. № 24. С. 378–379; № 25. С. 392–395. Подп.: Вениамин Игреков, и др.
См.: Голицын Ю. Н. Прошедшее и настоящее // Отечественные записки. 1869. № 10, 11. Отд. изд. – СПб., 1870.
Бурнашев В. П. Три рассказа покойного кн. Ю. Н. Голицына // Биржевые ведомости. 1873. № 196.
Z. [Буренин В. П.] Журналистика // Санкт-Петербургские ведомости. 1871. № 159.
См.: Из воспоминаний петербургского старожила. I. Аракчеев и крестовская карусель. II. Четверги у Н. И. Греча // Заря. 1871. № 2, 4. Подп.: В. Б.; Мое знакомство с Воейковым в 1830 году и его пятничные литературные собрания // Русский вестник. 1871. № 9–11. Подп.: Петербургский старожил В. Б.; Воспоминания об эпизодах из моей частной и служебной деятельности. 1834–1850 // Там же. 1872. № 5–10, 12. Подп.: Петербургский старожил В. Б.; Михаил Юрьевич Лермонтов в рассказах его гвардейских однокашников // Русский архив. 1872. № 9; Воспоминания о некогда знаменитом театре графа С. М. Каменского в г. Орле // Дело. 1873. № 6. Подп.: Гурий Эртаулов, и др.
А. О. [Авсеенко В. Г.] Очерки текущей литературы // Русский мир. 1872. № 221.
Журналистика и библиография // Биржевые ведомости. 1872. № 224. Подп.: М. Н. См. также: Парголовский мизантроп [Скабичевский А. М.] Мысли и впечатления, навеваемые текущею литературою // Отечественные записки. 1874. № 7. Отд. 2. С. 99; Очерки современной журналистики // Одесский вестник. 1872. № 252. Подп.: С. Г-В. [С. Т. Герцо-Виноградский].
Он же. Журналистика // Санкт-Петербургские ведомости. 1872. № 212.
Воспоминания А. И. Подолинского. По поводу статьи г. В. Б. «Мое знакомство с Воейковым» // Русский архив. 1872. № 3/4. С. 856–865.
Замечания на некоторые статьи из воспоминаний Петербургского сторожила В. Б. // Русский мир. 1872. № 217, 218. 22, 23 авг. Подп.: А. Р.
Z. [Буренин В. П.] Журналистика // Санкт-Петербургские ведомости. 1872. № 212. 7 окт. См. также: Заметка // Русский мир. 1872. 25 окт. Подп.: Б.; Сербинович К. Заметка об отношениях Н. М. Карамзина к А. Ф. Воейкову // Русская старина. 1872. № 1. С. 147–149.
РГАЛИ. Ф. 46. Оп. 1. Ед. хр. 564. Л. 139–147.
Цит. по: Ивинский Д. П. Князь П. А. Вяземский: материалы к историко-литературной биографии. М., 2020. С. 131.
Цит. по: Федута А. Сюжеты и комментарии. Вильнюс, 2013. С. 97–98.
См.: Русская эпиграмма: (XVIII – нач. XX в.) / Сост. и примеч. М. И. Гиллельсона, К. А. Кумпан. Л., 1988. С. 233–234. Вторая эпиграмма тут неверно датирована 1874 г., правильно: 1872 г. См.: Федута А. Указ. соч. С. 99.
РГАЛИ. Ф. 46. Оп. 1. Ед. хр. 564. Л. 459–460 об.
Имеются в виду следующие очерки Бурнашева: «Листки из памятной книжки» (1872. № 7/8. Стлб. 1606–1612) и «Михаил Юрьевич Лермонтов в рассказах его гвардейских однокашников» (1872. № 9. Стлб. 1770–1850).
Эта поговорка взята Бурнашевым в качестве эпиграфа к заметке «Qui pro quo с А. И. Подолинским» (Русский архив. 1872. № 7/8. Стлб. 1606–1612), в которой он отвечал на критический отклик Подолинского.
РГАЛИ. Ф. 195. Оп. 1. Ед. хр. 1407. Л. 130–131 об. Приношу искреннюю благодарность Л. И. Соболеву за предоставление копий писем Бартенева Вяземскому, цитаты из которых приведены в тексте со ссылками на РГАЛИ.
См.: Ответ петербургского старожила на замечания графа А. Е. Канкрина // Русский мир. 1872. № 50; Еще несколько слов в ответ графу А. Е. Канкрину // Там же. 1872. № 64; Чудо-юдо в современной журналистике «Русского мира» // Биржевые ведомости. 1872. № 236; Наипоследнейшее объяснение с г. Комаровым // Биржевые ведомости. 1872. № 338, и др.
Современная хлестаковщина // Гражданин. 1873. № 3. Подп.: Давнишний обыватель Петербурга. Бурнашев считал автором статьи П. А. Вяземского (см. его письмо В. Р. Зотову от 28 сентября 1875 г.: ИРЛИ. Ф. 548. № 28. Л. 128 об.), что вполне вероятно, поскольку издатель «Гражданина» В. П. Мещерский был родственником Вяземского (его бабушка по матери была сводной сестрой Вяземского) и они поддерживали общение (см. их переписку: https://philolog.petrsu.ru/grazhdanin/meschersky/vazemsky/vazemsky.html).
– р [Ковнер А. Г.] Литературные и общественные курьезы // Голос. 1873. № 32.
Санкт-Петербургские ведомости. 1873. № 198.
Бурнашев В. П. Два месяца занятий, по найму, в I экспедиции 3-го отделения С. Е. И. В. канцелярии в июне и июле 1874 г. // ИРЛИ. № 30934. Л. 3–4.
ИРЛИ. Ф. 262. Оп. 1. № 10. Л. 4.
См. опубликованные анонимно заметку в разделе «Хроника» «Нового времени» (1887. № 4201. 8 нояб.) и заметку «Больной и неимущий писатель» в «Петербургской газете» (1887. № 323. 24 нояб.), а также статью «О литературных калеках и сиротах» (Петербургская газета. 1887. № 326. 27 нояб.).
Исторический вестник. 1888. № 6. С. 534–564. Об их переписке и пометах Лескова на рукописях Бурнашева см.: Клочкова Л. П. Рукописи Н. С. Лескова: Научное описание // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома. Л., 1973. С. 13–15, 92–94.
Эйхенбаум Б. М. Дневник // Филологические записки. 1997. Вып. 8. С. 243.
См.: Бухштаб Б. Об источниках «Левши» Н. С. Лескова // Русская литература. 1964. № 1. С. 60–64; Лепёхин М. П. Бурнашев В. П. // Русские писатели 1800–1917: биографич. словарь. Т. 1. С. 371.
ИРЛИ. № 30934. Л. 8.
См. пояснительную записку Бурнашева (РНБ. Ф. 114. Ед. хр. 7).
См. рукопись книги, к которой приложен сопроводительный бланк издательства: РГАЛИ. Ф. 2567. Оп. 1. Ед. хр. 20.
Тынянов Ю. Н. О пародии [1929] // Тынянов Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 303.
М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников / Сост., подгот. текста и коммент. М. И. Гиллельсона, О. В. Миллер; вступ. ст. М. И. Гиллельсона. М., 1989. С. 543.
В. Э. Вацуро: материалы к биографии. М., 2005. С. 275.
А. С. Пушкин в воспоминаниях современников / Сост. и примеч. В. Э. Вацуро, М. И. Гиллельсона, Р. В. Иезуитовой, Я. Л. Левкович. М., 1974. Т. 2. С. 413, 483.
Исключением являются три небольшие публикации: [Фрагменты очерков «Четверги у Н. И. Греча» и «Мое знакомство с Воейковым в 1830 году и его пятничные литературные собрания»] // Литературные салоны и кружки: Первая половина XIX века / Ред., вступ. статья и примеч. Н. Л. Бродского. М.; Л., 1930. С. 246–292; Михаил Юрьевич Лермонтов в рассказах его гвардейских однокашников // М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников / Сост., подгот. текста и коммент. М. И. Гиллельсона и О. В. Миллер. М., 1989. С. 208–233 (со значительными сокращениями); Летописец слухов: неопубликованные воспоминания В. П. Бурнашева / Предисл., публ. и коммент. А. И. Рейтблата // Новое литературное обозрение. 1993. № 4. С. 162–174. Добавлю, что очерк Бурнашева о П. И. Шаликове был в сокращении включен в статью Н. Михайловой «Об одной книге из библиотеки Пушкина» (Альманах библиофила. М., 1987. С. 97–99), а очерк об А. П. Ермолове пересказан и частично перепечатан в статье Я. Гречишниковой «А. П. Ермолов в воспоминаниях В. П. Бурнашева» (Я – россиянин (Алексей Петрович Ермолов). Орел, 2002. С. 134–138).
Рейсер С. А. Монтаж и литература // Аронсон М. И., Рейсер С. А. Литературные кружки и салоны. Л., 1929. С. 12.
Андроников И. Лермонтов: исследования и находки. М., 1977. С. 42, 48.
РГАЛИ. Ф. 2567. Оп. 1. Ед. хр. 1265. Л. 2–2 об.
Бурнашев не раз писал, что фиксировал различные разговоры и анекдоты в записной книжке (см., например: Мое знакомство с Воейковым в 1830 году и его пятничные литературные собрания // Русский вестник. 1871. № 10. С. 602; № 11. С. 143; Воспоминания об А. Е. Измайлове // Дело. 1874. № 4. Паг. 1. С. 168. Подп.: Эртаулов). Правда, одновременно он утверждал, что его архив в 1864 г. сгорел (см.: Мое знакомство с Воейковым в 1830 году и его пятничные литературные собрания // Русский вестник. 1871. № 9. С. 278; Воспоминания об эпизодах из моей частной и служебной деятельности 1834–1850 // Русский вестник. 1872. № 12. С. 703).
Либрович С. Ф. Указ. соч. С. 30.
См., например: Вяземский П. А. Выдержки из записной книжки // Московский телеграф. 1827. № 6. С. 90–95; Он же. Северные цветы на 1829 год. СПб., 1828. С. 218–230; И. [Измайлов А. Е.] // Благонамеренный. 1818. № 1; 1819. № 5; 1821. № 1, 3, 6; 1824. № 1, 2; Он же. Смесь // Северная пчела. 1829. № 102.
См., например, очерки «Мое знакомство с Воейковым в 1830 году и его пятничные литературные собрания» и «Воспоминания об А. Е. Измайлове».
См., например: Невидимка уланский офицер // Биржевые ведомости. 1873. № 96; Рыцари-тамплиеры Невского проспекта (1829 г.) // Там же. 1873. № 136.
См.: Русский литературный анекдот конца XVIII – начала XIX века / Сост. и примеч. Е. Курганова, Н. Охотина; вступ. ст. Е. Курганова. М., 1990; Курганов Е. Литературный анекдот пушкинской эпохи. Helsinki, 1995 (переиздание в России: Анекдот и литературно-придворный быт. М., 2018); Белова Н. А. Литературный анекдот в русской прозе и периодике первой трети XIX в. Нижневартовск, 2008.
Курганов Е. Литературный анекдот пушкинской эпохи. С. 186.
ИРЛИ. Ф. 548. № 28. Л. 95.
РГИА. Ф. 1343. Оп. 17. Ед. хр. 7121. Л. 66.
Печатается по: РГАЛИ. Ф. 2567. Оп. 1. Ед. хр. 20. Л. 3–21. Первоначально статья называлась «В. П. Бурнашев и его воспоминания». Позднее (видимо, во второй половине 1950-х или в первой половине 1960-х гг.) Ю. Г. Оксман внес ряд исправлений в рукопись, надеясь, скорее всего, опубликовать предисловие как отдельную статью. (Примеч. публикатора.)
Зачеркнуто: «Le Furet», «Литературные прибавления к Русскому инвалиду» и др. издания начала 30-х гг. (Примеч. публикатора.)
Письма Н. В. Гоголя / Ред. В. И. Шенрока. СПб., [1901]. Т. 1. С. 167.
Петербургский старожил В. Б. [Бурнашев В. П.] Воспоминания об эпизодах из моей частной и служебной деятельности 1834–1850 // Русский вестник. 1872. № 5. С. 49.
Полное собрание сочинений В. Г. Белинского / Под ред. и с примеч. С. А. Венгерова. СПб., 1900. Т. 2. С. 447–448. Резко отрицательные отзывы Белинского о Бурнашеве в «Московском наблюдателе» 1838 г. и в «Отечественных записках» 1844 г. см.: Там же. Т. 3. С. 304–316; Т. 8. С. 431–432.
Очень характерны для Бурнашева, например, следующие строки «Прогулки с детьми по Земному шару», вышедшей в 1844 г. уже третьим изданием: «Говоря об обеде, я вспомнил, что уж полдень, мужичок и его жена просят нас, со свойственным им радушием и гостеприимством, хлеба-соли у них откушать. Стол накрыт чистою скатертью; за неимением стульев, сядем на скамью; вот готовят жирные блины, какие славные щи, какая кулебяка с рыбой и капустой, какая вкусная гречневая каша в горшке: она пышет паром; мы наложим себе ее много на деревянные тарели и будем есть деревянными ложками вместе с прекрасным топленым маслом; только что кончили, нам подают жареного поросенка, начиненного кашею, а потом преогромную баклагу с простоквашею и тарелку с творогом; хозяйская дочка набрала в своем садике крыжовнику, малины и смородины и потчует нас».
[Белинский В. Г. Полное собрание сочинений: В 13 т. М., 1953. Т. 2. С. 375.]
Из очерков и заметок В. Бурнашева в «Отечественных записках» сошлемся на «Овцеводство в Великобритании» (1841. № 8), «Картофельное пиво» (1841. № 4), «Крестьянская свадьба в Нижегородской губернии» (1843. № 1).
Отечественные записки. 1844. № 5. Отд. VI. С. 50–52. Автором этой рецензии, как установлено В. С. Спиридоновым (Полное собрание сочинений В. Г. Белинского. М., 1926. Т. 12. С. 552), был Белинский, которому, вероятно, принадлежат и другие отклики на «Воскресные посиделки» в журнале Краевского (Отечественные записки. 1844. № 4, 6, 8, 9; 1846. № 1). (В. Э. Боград также атрибутирует эти рецензии Белинскому, см.: Боград В. Э. Журнал «Отечественные записки», 1839–1848: указатель содержания. М., 1985. – А. Р.) Белинский же установил плагиат Бурнашева, перенесшего в «Воскресные посиделки» целые листы из «Деревенского зеркала» 1798 г.
Ср., например:
Картофель! Харч благословенный,
Во время скудости для всех бесценный,
И хлебом кто нуждается,
Картофелем нередко пропитается.
Картошки и вкусны, и сытны, и сладки,
Поганства в них нет, и лишь гадки
Те люди, которые мнят,
Что богом картофель проклят.
(Воскресные посиделки. Первый пяток. СПб., 1844. С. 42).
Пародии Некрасова на эти вирши (Литературная газета. 1844. № 15. С. 270; № 17. С. 304; № 38. С. 646) перепечатаны в: Полное собрание стихотворений Н. А. Некрасова / Ред. и примеч. Корнея Чуковского. Изд. 3. М.; Л., 1928. С. 416–418). См. также: Литературная газета. 1844. № 8. С. 152.
Лесков Н. С. Полное собрание сочинений. 3-е изд. СПб., 1903. Т. 20. С. 141–143.
Правильно – «Энциклопедия весельчака». (Примеч. публикатора.)
Имеется в виду автобиография Бурнашева «Мой литературный формуляр и нечто вроде acquis de conscience: кто такой в литературной петербургской братии Владимир Петрович Бурнашев», опубликованная в составе очерка Н. С. Лескова «Первенец богемы в России». Очерк этот Оксман собирался включить в сборник, предисловием к которому должна была служить публикуемая нами его статья. (Примеч. публикатора.)
«Жизнь пережить – не поле перейти». Рукопись, датированная 19 апреля 1877 г., в бумагах Н. С. Лескова в рукописном отделении Пушкинского Дома. [Шифр рукописи Бурнашева «Жизнь пережить – не поле перейти и Свет не без добрых людей» в фонде Лескова следующий: ИРЛИ. Ф. 220. № 3. (Примеч. публикатора.)]
Рукопись в бумагах Пушкинского Дома. За свои мемуарные фельетоны Бурнашев получал в «Русском мире» по 50 руб. с листа в 32 000 букв, а за сотрудничество по всему внутреннему отделу газеты сверх того 2000 руб. в год. Общая сумма литературного заработка Бурнашева в 1871–1872 гг. доходила до 5000 руб. в год.
Эти обличительные тенденции мемуариста особенно резко выявились в характеристике Д. Г. Бибикова, Д. И. Хвостова и его литературного салона, писателей шишковского лагеря, в данных об окружении Пушкина и т. д. и т. п. Ср. также замечания об отношении сановных писателей к А. И. Подолинскому: «Из всего того, что я тут слышал, заметно было, что поэзия поэзией, а малороссийские имения в 2000 душ этого юного поклонника муз имели в глазах всех этих сладких восторженников к его личности не последнее значение».
Так, например, характеризуя материал своих очерков «Мое знакомство с Воейковым и его пятничные литературные собрания», Бурнашев предупреждал читателей «Русского вестника», что реконструкцию вечеров у Воейкова он дает, «не соблюдая строгого исторического и синхронистического порядка и представляя собрание разновременных фактов, зараз группированных в одном целом» (Русский вестник. 1871. Кн. 11. С. 143).
«В конце 1872 года, – писал Бурнашев, близоруко сужая круг своих аристократических гонителей, – вдова Бибикова (жившая, впрочем, с ним очень дурно), друг Бибикова, князь П. А. Вяземский и родственник Бибикова, по своей матери, М. Н. Лонгинов, с одной стороны за Бибикова, с другой – за своего шарлатана родителя – все набросились на меня, употребив для этого грязный способ подкупа таких продажных перьев, как перья Нила Адмирари, Касьяна Яманова (псевдонимы соответственно Л. К. Панютина и Н. А. Лейкина. – А. Р.), [Ю. О.] Шрейера и всей этой сволочи фельетонно-лаятельного типа. Этим корифеям нижних этажей журналистики помог еще князь В. П. Мещерский, выписывавший всякую штуку в угоду Лонгинову и Вяземскому» («Жизнь пережить – не поле перейти». Рукопись в бумагах Н. С. Лескова в Пушкинском Доме). См. выступления против Бурнашева в прессе: Голос. 1872. № 66, 171, 198; Русский мир. 1872. № 103, 184, 217, 218, 282, 319, 338; Русский архив. 1872. № 4. Стлб. 857–861; Санкт-Петербургские ведомости. 1872. № 275; Биржевые ведомости. 1872. № 224. Под впечатлением полемики вокруг воспоминаний Бурнашева И. А. Гончаров писал Некрасову весною 1872 г. о проекте предисловия к «Русским женщинам»: «Полагаю, что ссылаться в предисловии или в примечаниях можно только или на печатные источники, или же на самых близких лиц. Все прочие в этом деле никакого авторитета иметь не могут, и потому если известие окажется неверным, то могут сказать, что вы их выдумали нарочно. Вон как Бурнашев, говорят, выдумал много пустяков» (Красная новь. 1926. № 1. С. 189).
Современная хлестаковщина // Гражданин. 1873. № 3. С. 87–88. Статья подписана: Давнишний обыватель Петербурга.
Опущен конец статьи, в котором излагались принципы отбора текстов для сборника, который Оксман готовил для издательства «Academia». (Примеч. составителя.)
очистки совести (фр.).
Публикуя этот текст, Н. С. Лесков предпослал ему следующую преамбулу: «Литературная эпоха сороковых годов в России считается у нас блестящею. К ней принято относиться с уважением не только за образованность и даровитость тогдашних представителей русской литературы, но также и за их нравственные превосходства и за благородство мысли, имевшей главное настроение в освободительном, или либеральном духе. Таковы действительно были в сороковых годах те деятели русского слова, которые успели прославить свои имена и „отошли в путь всея земли, не дав безумия Богу“, но одновременно с этими почтенными людьми в литературных кружках сороковых годов вращались также еще иные деятели, не сходные с первыми по настроению и талантам, но в своем роде интересные и тоже характеризующие эпоху. Кто хочет иметь не одностороннее понятие о литературных делах и литературных нравах названной эпохи, тот, кажется, должен поинтересоваться и родоначальниками журнальной богемы в России. В этом смысле представляют особенный интерес предлагаемые вслед за сим автобиографические заметки недавно умершего престарелого газетного и журнального сотрудника Владимира Петровича Бурнашева (род. в 1812 году † в 1888 г.).
Бурнашев провел всю свою многолетнюю жизнь в сношениях с редакциями, написал ужасно много и умер в нищете, не пользуясь в литературном обществе не только уважением, но даже состраданием, в котором крайне нуждался в последние годы своей слишком затянувшейся жизни. Критика обращала на него внимание редко, и то или ошибкою, или тогда, когда представлялся случай указать в его работах грубый промах или что-либо непозволительное в ином роде. Сам он, как увидим из его записок, считал себя не приготовленным к литературной деятельности, но собственно эта „неприготовленность“, кажется, должна быть отнесена не к его образованности и познаниям, а к его характеру, совмещавшему типические черты литературной богемы. Он сам этого не сознавал и не чувствовал, но его замечательно откровенные записки делают это очевидным и несомненным. Эти же записки и сами несут на себе характер богемы и дают любопытные указания, как и кем она у нас насаждалась и воспитывалась.
Я встретил впервые покойного Влад. Петр. Бурнашева около десяти лет тому назад в доме редактора Комарова. Бурнашев тогда был уже стар и боролся с тем, что считал человеческим равнодушием к его заслугам. Редактор Комаров пригласил его из одного места с художественным критиком [А. З.] Ледаковым, но Ледаков нашел себе одобрение и поддержку, а Бурнашев нет. Его „вытравляли“. Он был вспыльчив и горделив, и его не нужно было выпроваживать долго. Бурнашев ушел из редакции Комарова и очутился без работы и без хлеба. Это все усиливалось и осложнялось: к одним его бедствиям прибавлялись новые, в чем он, по несчастию, часто был сам причиной. Тогда он обратился ко мне и просил добыть ему работу. Впоследствии он не раз точно так же призывал меня к той или другой человеческой услуге. Так дело дошло и до последнего его помещения в Мариинскую больницу, где он и умер. Незадолго перед смертью Бурнашев отдал мне собственною его рукою чисто написанный его „формулярный список“, в котором отмечено все совершенное им „прохождение литературной службы“. Документ этот вслед за сим предлагается».
раздельное проживание супругов (фр.).
То есть входил в Свиту его императорского величества по квартирмейстерской части.
Генеральный штаб – орган управления армией по квартирмейстерской части.
Барон Ф. Ф. Штейнгель стал графом в 1812 г.
Владимир Петрович Бурнашев имел сходство с матерью: он был смолоду очень красив собою, что сохранилось на его масляном портрете, и имел самый придирчивый и капризный характер, через который ни с кем не уживался. (Примеч. Н. С. Лескова.)
Музеум придворных экипажей, в просторечии Конюшенный музей – музей, созданный в 1860 г. и посвященный русскому экипажному искусству.
У Бурнашева описка: 1873.
«Час досуга» выходил в 1858–1863 гг., а «Калейдоскоп» – в 1860–1862 гг.
Бурнашев был прекрасный брат, и его заботливость о сестре представляет много трогательного. Кипя в беспрерывном и дурно оплачиваемом труде, он употреблял невероятные усилия, чтобы сестра его не знала, как кошелек его тощ и как трудно достаются ему деньги. Он даже позволял ей «разорять себя» посредством «открытия фантазий» вроде кухмистерской на благородных началах. Самая жизнь его в квартире была стеснена огромным количеством кошек, которых его сестра любила, а они, как назло, оказывали Владимиру Петровичу самое полнейшее пренебрежение к его удобствам. Он все это переносил безропотно и после кончины сестры заботился разместить осиротевших кошек на пенсии и «только тогда вздохнул свободно». (Примеч. Н. С. Лескова.)
В справочнике «Биографический словарь. Высшие чины Российской империи (22.10.1721–2.03.1917)» (Сост. Е. Л. Потемкин. М., 2019. Т. 1. С. 297) указано, что П. А. Бурнашев дослужился до чина действительного статского советника и имел следующие ордена: Св. Владимира IV ст. с бантом, III ст., Св. Анны I ст., Св. Станислава I ст.
на карманные деньги (фр.).
В Удельном земледельческом училище Бурнашев служил не три, а четыре года (1839–1843).
Училище было закрыто в 1849 г. Граф М. Н. Муравьев не мог иметь к этому отношения, поскольку служил тогда управляющим Межевым корпусом.
Фарисеями называли тогда рыночных издателей и букинистов.
См.: Прогулка с детьми по земному шару / [Соч.] Виктора Бурьянова [псевд.]. СПб., 1836. Ч. 1–2; Детский рассказчик, или Собрание повестей, сказок, рассказов и театральных пьесок, сочиненных Виктором Бурьяновым [псевд.] и Владимиром Бурнашевым. СПб., 1836. Ч. 1–2; Прогулка с детьми по России / Соч. Виктора Бурьянова [псевд.]. СПб., 1837. Ч. 1–4; Прогулка с детьми по С. Петербургу и его окрестностям / Соч. Виктора Бурьянова [псевд.]. СПб., 1838. Ч. 1–3.
См.: Роспись российским книгам для чтения, из библиотеки Александра Смирдина. СПб., 1828. Ч. 1–4. В 1829, 1832 и 1847 гг. к ней выходили прибавления. Но Бурнашев имеет в виду «Систематический реестр русским книгам с 1831 по 1846 год» (СПб., 1846).
Бурнашев редактировал «Труды Императорского Вольного экономического общества» в 1850–1856 гг.
Отец Бурнашева печатался в журналах, см. его статью: О начале суконной промышленности в России, о постепенном ее распространении и о нынешнем ее состоянии // Отечественные записки. 1823. Ч. 14. С. 260–276. Без подп. Автор указан в списке авторов журнала за все годы издания, см.: Отечественные записки. 1830. Ч. 41. С. 175.
Имеется в виду француз Жак Маржерет, автор труда «Состояние Российской державы и Великого княжества Московского» (1607). Переводы из книги Маржерета в журнале П. П. Свиньина «Отечественные записки» не печатались. Там был помещен перевод Бурнашева из другой книги о России: Пребывание в России Корнелия Бруина в 1702 году / Пер. В. П. Б – ва // Отечественные записки. 1829. № 113. С. 345–365; № 114. С. 46–66; № 116. С. 395–410.
Императрица Мария Федоровна скончалась 24 октября 1828 г. (по старому стилю).
«Северная пчела» возникла не «только что», а за три года до смерти императрицы Марии Федоровны, в 1825 г. Там по этому поводу были помещены описание похорон (№ 136, 137. 13, 15 нояб.), анонимная статья «Воспоминания о государыне Марии Феодоровне» (№ 138. 15 нояб.) и перевод (с таким же названием) из рижской немецкоязычной газеты (№ 137. 15 нояб.). Скорее всего, Бурнашев имеет в виду последнюю публикацию.
В «Русском инвалиде» 25 октября (№ 267) была помещена официальная информация о смерти императрицы, а на следующий день (№ 268) – манифест Николая I на ту же тему.
См.: В. П. Б. Чувства русского при гробе Марии // Отечественные записки. 1828. Ч. 36. № 103. С. 303–312.
Хрия – рассуждение на заданную тему, составленное по определенным правилам. Темой автонианской хрии являются слова какого-нибудь автора.
См.: Рижский И. С. Опыт риторики. СПб., 1796. Книга была популярна и несколько раз переиздавалась.
Речь идет о стихотворной сказке А. Е. Измайлова «Лгун», начинающейся стихом «Павлушка медный лоб (приличное прозванье!)».
Орденом Св. великомученицы Екатерины 1-й степени (большим крестом) награждались великие княгини и дамы высшего света.
общими местами (фр.).
для подростка это литературное творение восхитительно (фр.).
тем не менее мы должны поощрить этого юного поэта (фр.).
У Бурнашева имя ошибочно – Екатерина. Она не была статс-дамой.
юном поэте с пепельными вьющимися волосами (фр.).
белокурый подросток, поэт в прозе (фр.).
Маз – не применяемый сейчас бильярдный кий особого устройства. Представлял собой облегченную палку с колодкой сложной формы на конце, с помощью которой выполняли не прицельные удары по битку, а толкательные движения.
Русский мир. 1871. Декабрь; Русский вестник. 1872. Февраль.
См. об этом «обстоятельстве» далее в очерке Бурнашева «Моя служба при Дмитрии Гавриловиче Бибикове (1828–1834 гг.)».
Позднее Бурнашев писал: «С 1831 года начал я участвовать в „Северной пчеле“ <…>» (Бурнашев В. Изобретения русского самородного механика Ивана Кадилова // Северная пчела. 1848. № 257), и это утверждение ближе к истине. По крайней мере, самая ранняя подписанная его фамилией публикация в «Северной пчеле» появилась в этом году: «Кабинет редкостей знаменитого Орловского» (1831. № 7–9).
См.: Русский Страдивари – Иван Батов // Северная пчела. 1833. № 40; П. В. Лукутин и его табакерочное заведение // Там же. 1834. № 18, 19; Шелковая фабрика <…> Николая Серебренникова // Там же. 1832. № 149, 150; О. И. Головкин, первый русский табачный фабрикант // Там же. 1832. № 27, 28; Крестьянин-химик Прокофий Плигин // Там же. 1833. № 134, 135; Резчик Василий Захаров // Там же. 1834. № 172, 173. Очерк о К. З. Чурсинове Бурнашев писал (см. примеч. в «Северной пчеле» 1832 г. № 27), но опубликован в газете он не был.
Бурнашеву изменила память, статья была напечатана позднее: Василий Жуков // Северная пчела. 1832. № 296–298.
К. Н. Юханцев, работая кассиром Общества взаимного поземельного кредита, похитил с 1873 по 1878 г. денег и процентных бумаг на общую сумму два миллиона рублей. В январе 1879 г. состоялся громкий судебный процесс, на котором рассматривалось это дело.
будирование (фр.).
См.: Воскресные посиделки: Книжка для доброго народа русского / [Сост. В. П. Бурнашев]. [Вып. 1–7]. СПб., 1844–1845. Последний выпуск содержал 4 книжки. Ф. В. Булгарин дважды в своем фельетоне «Журнальная всякая всячина» рекламировал это издание (Северная пчела. 1844. № 39, 96).
Журнал «Эконом» выходил с 1841 г. под редакцией Ф. В. Булгарина; в 1844–1849 гг. его редактировал Бурнашев. Причиной смены редактора «Эконома» был не отъезд Булгарина в Карлово, а его конфликт с издателем журнала, см. об этом подробнее далее, в очерке «Сотрудничество придворного метрдотеля Эмбера в хозяйственном журнале „Эконом“ (1844–1845 годы)».
Словарь вышел гораздо раньше: Бурнашев В. П. Опыт терминологического словаря сельского хозяйства, фабричности, промыслов и быта народного. Т. 1–2. СПб., 1843–1844.
Даль пишет иное: «При обработке словаря своего составитель его следовал такому порядку: идучи по самому полному из словарей наших, по академическому, он пополнял его своими запасами; эта же работа пополнялась еще словарями: областным академическим, Бурнашева, Анненкова и другими, все это сводилось вместе, на очную ставку, иногда, по словопроизводству, делались справки у Рейфа и Шимкевича, и затем, собрав слова по гнездам, составитель пополнял и объяснял их по запискам своим и по крайнему своему разумению, ставя вопросительные знаки, где находил что-либо сомнительное» (Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1866. Ч. 4. С. XIII).
См.: Волжин Борис [Бурнашев В. П.] Деревенский староста Мирон Иванов: Народная быль для русских простолюдинов. СПб., 1839; Бурнашев В. П. Описание Удельного земледельческого училища. СПб., 1839.
Какую роль Алексей Иванович Ходнев играл при отобрании журнала от Бурнашева, нам не известно, но известно, что А. И. Ходнев пользовался полным уважением знавших его лучших людей и почитался неспособным ни к какой низкой интриге. (Примеч. Н. С. Лескова.)
См, например: Бурнашев В. П. Практическое руководство к кожевенному производству и всех его отраслей, с обстоятельным наставлением как устроить сельский кожевенный завод. СПб., 1843; Он же. Практическое руководство к валяльно-войлочному производству. СПб., 1844; Он же. Практическое руководство к гребенному и роговому производствам. СПб., 1844.
См.: Энциклопедический лечебник домашних животных и дворовых птиц. СПб., 1855–1856. Т. 1–3. 1-й том его действительно составил И. С. Генслер, 2-й и 3-й были составлены Г. Ф. Ундрицом.
См.: Энциклопедия весельчака: собрание 5000 анекдотов древних, новых и современных: собрано по иностранным и русским источникам И. Поповым. СПб.; М., 1872–1873. Т. 1–5.
Еженедельная газета «Листок для всех» (1858–1860) в 1860 г. выходила немногим более полугода, прекратившись на № 29.
См.: Русские люди: жизнеописания соотечественников, прославившихся своими деяниями на поприще науки, добра и общественной пользы. СПб.; М.: М. О. Вольф, 1866. Т. 1–2.
Фактор – посредник; в черте оседлости в этой роли обычно выступали евреи; мишурис – еврей-половой, коридорный, служитель в гостинице.
У Бурнашева ошибочно: Ник. Ал.
7 июня 1884 г. в Нижнем Новгороде произошел еврейский погром. После погрома нижегородский губернатор Н. М. Баранов отдал следующий приказ: «…в предупреждение мыслей о возможности начала новых беспорядков <…> я прошу господина нижегородского полицмейстера немедленно распорядиться, чтобы участковые пристава и их помощники объявили рабочим <…> во-первых, что жид – человек, а не собака, да и собаку даром не обижают; во-вторых, убийство девяти человек и разграбление жилищ нельзя считать потехой и, в-третьих, что следует твердо помнить, что всякий человек, какой бы веры он ни был, живя в России, находится под покровительством законов царских, и потому покушение на его жизнь и имущество одинаково есть преступление, направленное против воли государя. Все евреи, живущие в Нижнем Новгороде, крещеные или некрещеные, такие же верноподданные, как и мы все. А потому убийство и грабеж евреев одинаково строго должны быть наказуемы, как такие же преступления, направленные против христиан. <…> участники в беспорядках 7 июня будут строго наказаны <…>» (цит. по: Пудалов Б. М. Евреи в Нижнем Новгороде (XIX – начало ХХ в.). Н. Новгород, 1998. С. 57).
Ржонд (rząnd) – управление, правительство (польск.). Здесь имеется в виду Ржонд народовы (Национальное правительство) – главный орган власти в период Польского восстания 1863–1864 гг.
В Колыванском пехотном полку не было командира по фамилии Беляев; кроме того, ни один командир указанного полка не пробыл на этом посту более 12 лет.
Несколько ниже все эти рассказы о евреях и вообще так называемое «юдофильство» получат от самого же Бурнашева очень неожиданное и даже поразительное изъяснение, свидетельствующее об особенностях его характера. (Примеч. Н. С. Лескова.)
Имеются в виду печатные листы.
Речь идет о еженедельных «Экономических записках» (1854–1862), выходивших в качестве приложения к «Трудам Императорского Вольного экономического общества».
меблированные комнаты (фр.).
Имеются в виду «Ведомости Санкт-Петербургского градоначальства и Санкт-Петербургской городской полиции», которые Бурнашев редактировал в 1867–1870 гг.
Из воспоминаний петербургского старожила. I. Аракчеев и Крестовская карусель // Заря. 1871. № 2. С. 164–190. Подп.: В. Б.; Из воспоминаний петербургского старожила. II. Четверги у Н. И. Греча // Заря. 1871. № 4. С. 3–45. Подп.: В. Б.
Моя служба при Дмитрии Гавриловиче Бибикове (1828–1832 гг.) // Русский мир. 1871. № 89, 91, 101, 103, 113, 114, 115.
То есть не прикрывая, не смягчая – галлицизм; производное от глагола gazer.
См.: Мое знакомство с Воейковым в 1830 году и его пятничные литературные собрания // Русский вестник. 1871. № 9–11. Подп.: Петербургский старожил В. Б.; Воспоминания об эпизодах из моей частной и служебной деятельности 1834–1850 // Русский вестник. 1872. № 5–10, 12. Подп.: Петербургский старожил В. Б.
Михаил Юрьевич Лермонтов в рассказах его гвардейских однокашников // Русский архив. 1872. № 9. Стлб. 1770–1850.
Отрывок из воспоминаний о графе Е. Ф. Канкрине // Русский мир. 1872. № 42; Забавный случай из жизни А. С. Грибоедова // Там же. 1872. № 82; Визитная карточка провинциального новатора // Там же. 1872. № 169; В 1825 году // Там же. 1872. № 178; Представление М. М. Сперанскому в 1828 году // Там же. 1872. № 183, и др.
А. Р. Замечания на некоторые статьи из воспоминаний Петербургского сторожила В. Б. // Русский мир. 1872. № 217, 218. 22, 23 авг.
Пинетиевская штука кредитора // Биржевые ведомости. 1872. № 242, 243; Улан Клерон // Там же. 1872. № 268, 269; Булгарин и Песоцкий, издатели еженедельного журнала «Эконом», в сороковых годах // Там же. 1872. № 284, 285; 1-я сельскохозяйственная выставка в Петербурге // Там же. 1872. № 298–300; Встреча с Аракчеевым в 1828 году на станции в Новгородской губернии // Там же. 1872. № 312–314; А. П. Ермолов в 1827 году в гостях у моего отца в Орле // Там же. 1872. № 355; Необыкновенная портерная кружка Ф. В. Булгарина // Там же. 1873. № 60, 66; Невидимка уланский офицер // Там же. 1873. № 96; Персидский принц Хозрев-Мирза в Петербурге, в 1829 году // Там же. 1873. № 121, 123, 127, и др.
См., например: Дядюшка Федор Алексеевич в столице (Из воспоминаний петербургского старожила) // Нива. 1871. № 24. С. 369–372. Подп.: В. Б.; Воспоминания о В. Г. Жукове // Петербургская газета. 1883. № 234–236, 240, 241. Подп.: В. Б.; Начало и первые основания баснословных богатств некогда (с 20 по 60 гг.) знаменитого В. Г. Жукова (воспоминания) // Там же. 1883. № 287, 289. Подп.: В. П. Б.; Воспоминание о некогда знаменитом театре графа С. М. Каменского в г. Орле // Дело. 1873. № 6. Паг. 2. С. 184–219. Подп.: Гурий Эртаулов; Воспоминания об А. Е. Измайлове // Дело. 1874. Паг. 1. С. 151–198. Подп.: Эртаулов.
См.: Парголовский мизантроп [Скабичевский А. М.] Мысли и впечатления, навеваемые текущею литературою // Отечественные записки. 1874. № 7. Отд. 2. С. 99.
Правильно: Гурий Эртаулов.
В записке «Два месяца занятий по найму в I экспедиции 3-го отделения С. Е. И. В. канцелярии в июне и июле 1874 г.» (ИРЛИ. № 30934. Л. 3–4 об.) Бурнашев писал, что в III отделение его устроил литератор Дмитрий Петрович Сушков, который заведовал там журнальной частью (то есть надзором за журналистикой). Согласно этому источнику, он получал там не 100, а 80 рублей в месяц, работал в шумном помещении и «расстроил нервы». Последствием же было следующее: «…общение мое со многими лицами, расположенными ко мне прежде, сделалось как-то натянутым с тех пор, что лица эти узнали о моем двухмесячном нештатном пребывании в стенах 3-го отделения, потому что до сих пор в публике существует какой-то предрассудок относительно этой службы» (Л. 4 об.).
Наши чудодеи: Летопись чудачеств и эксцентричностей всякого рода / Сост. Касьян Касьянов. СПб., 1875.
На этот счет покойный Б[урнашев] также ошибается. «Частная служба» его в III отделении не была известнее, чем такая же служба упоминаемых в бумагах других лиц, занимавшихся и службою названного рода, и литературою, и даже редакторством. Имена их сохраняются в списках, уцелевших от времени генерала Мезенцова, и находятся в руках благонадежных. (Примеч. Н. С. Лескова.)
Барон Брамбеус в интимном обществе (Из «Воспоминаний петербуржца» 1846 г.) // Пчела. 1875. № 26. С. 316–317; № 27. С. 326–328; № 28. С. 338–340; № 29. С. 350–352. Подп.: Вадим Байдаров.
Ф. А. Баталин с 1865 г. по 1895 г. редактировал издаваемые Министерством государственных имуществ журнал «Сельское хозяйство и лесоводство» и «Земледельческую газету».
Эти именно слова были мне переданы редактором «Земледельческой газеты» и журнала «Сельское хозяйство» Федором Александровичем Баталиным.
Полотняный завод никогда не имел статуса города, он был селом.
У Бурнашева ошибочно: Е. Ф. Грачев.
оптом (фр.).
Куреньщик – содержатель небольшой продуктовой лавки.
В. В. Брей издавал иллюстрированный журнал для юношества «Юная Россия» в 1884–1887 гг.
разговаривать (фр.).
О В. В. Брее см.: Финдейзен Н. Ф. Из моих воспоминаний. СПб., 2004. С. 120–122.
То есть молочными продуктами.
тайная причина (фр.).
«Как вы хотите, уважаемый господин Б[урнашев], чтобы я напечатал в своем журнале ваши статьи, которые за сотню лье воняют патриотизмом и архирусским шовинизмом» (фр.).
современной русской литературе (фр.).
вести … эту рубрику своего еженедельного листка (фр.).
Бурнашев несколько преувеличил, разница в возрасте у Лаваль и Сен-Жюльена составляла 30 лет.
Третьего дня, на бале, куда графине Лаваль угодно было меня привезти, бале, удостоенном присутствием его величества, император, которому я имел счастие быть представленным, изволил мне сказать:
– Я доволен вообще вашей газетой, а в особенности статьями о современной русской литературе.
– Эти статьи не мои, ваше величество; они принадлежат перу совсем молодого человека, монография которого о табачном фабриканте Жукове, напечатанная недавно в «Северной пчеле», имела счастливый случай заинтересовать ваше величество.
– А! в самом деле! Поручите же вашему молодому сотруднику сделать для вас перевод этой статьи, хотя бы в извлечении. Вы увидите, что эту анекдотическую биографию «Жильблаза-мужика» будут читать с любопытством, и, может быть, парижские газеты ее перепечатают (фр.). (Перевод Н. С. Лескова.)
американского дядюшки (фр.).
Шарль де Сен-Жюльен преподавал французский язык в Петербургском университете с 1830 до 1846 г., потом уехал во Францию в 1846 г., а в 1852 г. вернулся. Он путешествовал по России, сотрудничал в русской и зарубежной франкоязычной прессе, а в 1858–1859 гг. издавал в Петербурге на французском языке газету «Le Dimanche» (см.: Сперанская Н. Петербургская газета «Le Furet» / «Le Miroir» (1829–1833) // Новое литературное обозрение. 2008. № 94. С. 397).
По слухам, Мария Парижская была дочерью французской актрисы мадмуазель Жорж (Маргариты Жозефины Веймер) от императора Александра I.
Труды Бурнашева при Жукове заключались в том, что Бурнашев у Жукова был «компаньоном». Он приходил к нему утром, читал ему вслух, кушал с ним вместе и вечером уходил – за это Жуков давал Бурнашеву 2 тысячи рублей в год. В другой тетради Бурнашев Жукова хвалит. (Примеч. Н. С. Лескова.)
Имеется в виду Матвей Васильевич Жуков.
Галлицизм от глагола ausculter (выслушивать – в медицинском смысле слова, то есть посредством стетоскопа).
Эта книга не была издана, и местонахождение рукописи ее нам не известно.
См.: Деревянный вексель (Из воспоминаний о В. Г. Жукове) // Живописное обозрение. 1884. № 40. С. 218–220. Подп.: В. Б.; Из далекого прошлого. Мария Александровна Жукова, нареченная при Св. крещении «Мария Парижская» // Родина. 1885. № 27. Стлб. 839–842. Подп.: Вадим (Павл.) Байдаров; Чиновничья шевелюра, выращенная стараниями и деньгами В. Г. Жукова // Там же. 1885. № 35/36. Стлб. 1055–1056. Подп.: Вадим Байдаров.
Завершая очерк, Лесков писал: «Вл. П. Бурнашев почти до самого последнего дня своей жизни постоянно озабочивался и даже, можно сказать, сгорал желанием издать этот труд или, по крайней мере, дать как можно большую огласку сделанным оттуда извлечениям, и если его „Жуковиада“ до сих пор не достигла еще большого распространения, то это уже не по его вине, а по подозрительности редакторов, которые сомневались в беспристрастном отношении автора к Жукову. Такая осторожность со стороны редакторов была совершенно уместна, но В. П. Бурнашев продолжал заниматься сгущением красок на изображении Жукова беспрестанно и всегда делал это со страстностию, которой нельзя было не удивляться. Иногда это было похоже на какой-то „пункт помешательства“. Тайна этого влечения раскрывается только теперь в его собственноручном „формуляре“, который, по словам покойного автора, „должен представлять его литературную исповедь в биографической форме, – ежели не сполна, то отчасти“. Здесь В. П. Бурнашев откровенно говорит, что Жуков его обидел тем, что обещал не позабыть его в своем духовном завещании, но обещания этого не исполнил, а В. П. Бурнашев, доживая свой затянувшийся век в большой бедности, постоянно имел достаточные причины вспоминать об этом. Признание это во всяком случае служит доказательством, что „формулярный список“, если не весь сплошь, то хоть по местам, составлен автором с правдивою искренностию, – что возвышает его достоинство. В том же самом если не меньше, то еще больше убеждают и два другие места этой исповеди – одно, где Бурнашев говорит о своих „частных занятиях“ при III отделении, и другое, где он объясняет, зачем написал здесь довольно горячие похвалы уму, расторопности и трудолюбию евреев. На марже (то есть на полях. – А. Р.) против того места, где он хвалит евреев, собственною рукою Бурнашева, но иными чернилами написано следующее: „Мотив требует объяснения: дело в том, что вся тетрадь (эта) была отдана г. Ландау, издателю „Восхода“ – органа евреев. Г. Ландау предоставил мне у себя кое-какую работу в то время и интересовался моими чувствами относительно евреев. Желая задобрить г. Ландау, я включил сюда несколько персиков, подносимых мною семитам, не вполне в согласность моим убеждениям“. Имело ли какие-либо последствия это поднесение „персиков семитам“, В. П. Бурнашев при жизни никогда не говорил, но последующие обстоятельства его бедственного существования заставляют предполагать, что десерт, поданный им семитам, пропал даром. Я предполагаю, что он даже позабыл, что в его „формуляре“ есть эта приписка о „персиках“, – что и повело к довольно смешному происшествию в самые горестные минуты бурнашевского доживания. Он, как я выше сказал, в своих горестях и болезнях иногда обращался ко мне с тою или с другою просьбою, из которых я все мало-мальски возможные и для меня посильные старался исполнять, что было не всегда легко и удобно, тем более что его просьбы часто бывали невыполнимы. Тогда он обижался и сердился, но потом через некоторое более или менее продолжительное время опять писал мне – извинялся и просил о чем-нибудь снова. Так случилось и в последнюю мою с ним ужасную встречу, когда я его нашел совершенно без средств, без помощи, обернутого оконною шторою из зеленого коленкора и ползавшего на четвереньках. Страдальческое положение его было ужасно, а Литературный фонд, к которому несчастный старик обращался, не торопился хоть сколько-нибудь облегчить его бедствия. Надо было достать средства, чтобы заплатить его долги и поместить его пансионером в порядочную лечебницу. В помощь от Литературного фонда он уже не верил, а желал учредить лотерею, в которую предполагал пустить свое „сочинение о Жукове“… Понятно, что такое желание нельзя было исполнить, а в других бумагах его не было ничего такого, что могло бы иметь хоть какую-нибудь цену для редакций – особенно после того, как Бурнашев написал неосновательности о Подолинском и о прочем, и в редакциях никакому его писанию не хотели верить. А между тем старик ужасно бедствовал, и ему надо было помочь во что бы то ни стало. Я стал перелистовывать его „формуляр“, и мне показалось тут кое-что пригодное на этот злополучный случай в его жизни. Именно я остановился на добрых отзывах Бурнашева о евреях.
Имея хорошего знакомого между учеными петербургскими евреями, я показал ему это место в „формуляре“, и он тоже нашел, что „это хорошо“ и что „евреям следовало бы поддержать в тяжелую минуту такого человека“. Для этого показалось полезным ознакомить с формуляром одного еврейского мецената. Я сказал об этом Бурнашеву, и тот сейчас же выразил на это полное согласие, после чего формуляр и был мною передан моему знакомому. Мы решили просить мецената поместить Бурнашева в Мариинскую больницу „платным пансионером“. Но дни проходили, и с каждым днем положение больного становилось все хуже, а со стороны еврейского мецената не обнаруживалось ожидаемого благоволения, – тогда я обратился к А. С. Суворину с просьбою рассказать в „Новом времени“ о бедственном положении старика с целию вызвать к нему общественное милосердие. Суворин на другой же день напечатал мое письмо, и этим путем в три дня были быстро собраны первые деньги, из которых заплатили долги Бурнашева и сам он был помещен пансионером в Мариинскую больницу. Через „Новое время“ было получено более пятисот рублей, а когда больной был уже помещен, тогда и Литературный фонд прислал ему через контору Мариинской больницы – 50 руб.
Когда больной был помещен, я озаботился получить обратно его „формуляр“ и в этот раз прочел его уже основательно, от начала и до конца – и только тогда дочитался до „персиков“ и понял комизм нашего предстательства у мецената…
Qui-pro-quo с „персиком“ является, впрочем, не единственным в литературных памятниках, оставленных Бурнашевым, с которым поэтому и надо обращаться с большою осторожностию. Так, например, для того из наших исторических романистов, который может пожелать воспользоваться материалами, заключающимися в „Жуковиаде“, стоит упомянуть, что характер и деятельность некогда известного Василья Григорьевича Жукова представлены Бурнашевым в двух совершенно противуположных освещениях. В находящихся у меня бумагах этого автора есть, например, тетрадь, тоже писанная самим Бурнашевым, о том же Жукове в те дни, когда Бурнашев еще не ожидал, что Жуков позабудет его в своем духовном завещании; и там Жуков изображен самым прекрасным человеком. Тетрадь помечена 19 апреля 1877 года, и сейчас же под этою пометою сделана следующая собственноручная же надпись Бурнашева: „Это было прочтено мною Жукову, давшему мне 50 руб. и сделавшему своим лектором“. На поле другая надпись: „Тут много высказано чистейше искреннего“. Тетрадь озаглавлена: „Свет не без добрых людей“. В предисловии сказано, что „записка эта была дана 6 апреля (1877 года) знакомому литератору, имеющему большие связи в журналистике и служащему в Министерстве путей сообщения по статистическому отделу господину [Ф. Ф.] Воропонову, но как я увидал, что этот господин в пользу мою ничего не делает и делать не хочет, то я записку эту у него отобрал, предпочитая отдать ее добрейшему и благороднейшему Василью Григорьевичу Жукову“. Тетрадь начинается рассказом о том, что „в 1830 году напечатана была мною в „Северной пчеле“ биографическая статья „Табачный фабрикант Василий Григорьевич Жуков“. Статья эта была прочитана императором Николаем и наделала много шума. С почтеннейшим и глубокоуважаемым Васильем Григорьевичем я имел честь познакомиться при содействии тогдашнего моего товарища по службе в Департаменте внешней торговли Ивана Ад. Армстронга в 1830 году, когда мне было 18 лет“. Знакомство длилось девять лет. Потом знакомцы разошлись. Потом опять сошлись у сенатора [Ф. Л.] Переверзева. Снова разошлись на четыре года и снова сошлись, когда у Бурнашева умерла мать и „не было денег даже на гроб“. Встреча была случайная, на улице, у дома Жукова. Жуков помог Бурнашеву в его нужде. Потом они опять не виделись до нового горя, которое явилось к Бурнашеву сюрпризом по вине „петербургского Гашета, т. е. Маврикия Осиповича Вольфа“, который ангажировал Бурнашева „обрабатывать материалы для затеянной им „Живописной России““. Издательский секрет этот довольно любопытен. Вольф поручил Бурнашеву подбирать сведения к картинкам, имевшимся в типографских запасах Вольфа. Литераторы с именами должны были писать статьи к этим картинкам, по тем сведениям, какие „подберет“ Бурнашев. Так должна была составиться знаменитая „Живописная Россия“. Бурнашев довольно подробно объясняет этот любопытный процесс. „Составлять я должен был материалы для литераторов, приглашенных Вольфом, каковы Евг. Л. Марков, Вас. Ив. Немирович-Данченко и Н. Н. Каразин“. За всю эту подготовительную работу для трех литераторов Вольф обязался заплатить Бурнашеву 300 руб., но дал только 50, а остальных не хотел платить, пока приедут в Петербург Евг. Марков, который живет в своем имении, и Немирович-Данченко, который всегда путешествует, но оба эти писателя долго не приезжали. От этого Бурнашев очутился в самом бедственном положении и жаловался Вольфу, но Вольф стоически не внимал его жалобам и не давал ему денег, пока гг. Марков и Немирович-Данченко просмотрят и одобрят его подготовительные работы. У Бурнашева не было ни копейки денег, сестра у него лежала при смерти больная и домовладелец гнал их из неоплаченной квартиры, а к довершению всего некоторый „художник академии, отдававший деньги в рост и писавший художественные критики у Комарова, пришел с полицией и подпечатал всю мебель“.
Вольф ничего не хотел слушать. Он, как известно, и в самом деле был с большим характером. Бурнашев один раз вышел из магазина Вольфа в совершенном отчаянии, „земли под собою не видя“, и побрел куда глаза глядят. Случайно он зашел отдохнуть в свечную лавку к знакомому своему свечному торговцу Ив. Андр. Попову (на углу Садовой и Чернышева переулка). Свечник Попов был милосерднее Вольфа: он как взглянул на убитое лицо Бурнашева, так заметил, что человек сам не в себе, а когда узнал, в чем дело, то „необыкновенно ловко сунул ему в карман две красненькие“. Бурнашев „благодарил свечника и вышел от него со слезами“. Отсюда он как в беспамятстве попал к Жукову, и Жуков его сейчас же принял. Жукову Бурнашев не рассказывал о том, что он претерпел от Вольфа, тот сам увидал, что человеку этому надо помогать без рассуждения. „Василий Григорьевич находился под святым осенением и наитием небесным (пишет Бурнашев) – он уразумел силою непонятного магнетизма то положение, в каком я тогда находился. Это нравственное анатомирование (?!) человеческой души – удел немногих и, по-видимому, принадлежит Вас. Григорьевичу в превосходной степени“. Жуков немедленно дал денег Бурнашеву и тем „поставил его в возможность иметь сытный обед и заплатить за квартиру“. – Из этих же денег был уплачен долг вышеупомянутому зажиточному художнику, писавшему художественные критики у г. Комарова и занимавшемуся также отдачею в рост денег. Такой-сякой художник „сейчас прибежал с полицейским и снял печати с мебели“.
Так горестно проводил Бурнашев всю свою трудолюбивую, но чрезвычайно нервную и беспокойную жизнь и всегда все свои неудачи приписывал „интригам“, хотя на самом деле ни из чего не видно, чтобы кто-нибудь хотел с ним соперничать и делал ему подвохи. В записке, которую Бурнашев читал Жукову, он раздражительно вспоминает о М. Г. Черняеве, П. И. Бартеневе, Ф. Ф. Воропонове, А. П. Милюкове, В. В. Комарове, Г. Е. Благосветлове, Н. А. Лейкине, М. Н. Каткове, Панютине (Ниле Адмирари), В. П. Буренине, С. Н. Шубинском, Шрейере, г. Ландау, князе П. А. Вяземском, М. Н. Лонгинове, братьях Байковых, издателе Марксе, поэте Ф. Н. Берге и кн. Вл. Мещерском. Все эти лица, по мнению Бурнашева, причиняли ему большой, разнообразный и незаслуженный вред и довели его до того ужасного положения, при виде которого действительно должно было смягчиться всякое негодование, и всякая строгость должна уступить место состраданию к умиравшему человеку самого несчастного характера. Некоторых он укоряет в такой жестокости, которая даже невероятна и очевидно продиктована ему горем и подозрительностью. Эти сплетни, попав в руки позднейшего сочинителя исторических романов, могут показаться очень интересными, но худо будет, если тот, кто захочет ими воспользоваться, не приведет себе на память историю с „персиком“, которая показывает, сколько можно полагаться на рассказы В. П. Бурнашева.
В понятиях о литературной честности и достоинстве так называемых „направлений“ Бурнашев мечется на все стороны, и часто один и тот же редактор сегодня у него „благороднейший“, а завтра „подлец“. Иногда прямо – одно зачеркнуто, а другое надписано. В. Комаров особенно часто возводится и опять низлагается и так и кончает не в милости. Понятия о том, что „благородно“ и что „подло“, естественно должны были много претерпевать у человека, который без всякой особенной борьбы прошел через все журнальные направления, побывал и в „Деле“, и в „Русском вестнике“, и при „частных занятиях“ в III отделении. Очевидно, что у самого этого человека никаких собственных взглядов и стремлений не было, и он не почитал их нужными, а писал в том духе, в каком требовалось, и это он называл литературою… Он не терпел и не желал ничего претерпеть ни за какое убеждение; литература для него не была искусством и служением исповедуемой истине или идее, а у него она была средством для заработка, и только. За это он и претерпел горькую участь, в которой должны видеть себе предостережение те, которые идут ныне этою же губительною стезею. Как средство к жизни литература далеко не из легких и не из выгоднейших, а, напротив, это труд из самых тяжелых, и при том он много ответствен и совсем не благодарен. В литературе известен такой случай: тайный советник М[ережковский в 1880 г.] повез к Ф. М. Достоевскому сына своего, занимавшегося литературными опытами. Достоевский, прослушав упражнения молодого человека, сказал: „Вы пишете пустяки. Чтобы быть литератором, надо прежде страдать, быть готовым на страдания и уметь страдать“. Тогда тайный советник ответил: „Если это так, то лучше не быть литератором и не страдать“. Достоевский выгнал вон и отца, и сына. Кто не хочет благородно страдать за убеждения, тот пострадает за недостаток их, и это страдание будет хуже, ибо оно не даст утешения в сознании исполненного долга. На всяком ином поприще человек среднего ума и средних дарований, какие имел Бурнашев, при его трудолюбии, досужестве и светской образованности, непременно устроился бы несравненно лучше и избежал бы всех тех унижений и горя, которые испытал этот беспокойный страдалец, лежавший даже в гробу с широко отверстым ртом… Он как будто вопиял о том, чтобы остающиеся в живых по его формулярным стопам не ходили… Последние минуты Бурнашева облегчал участием и схоронил его человек, о котором покойный говорил и писал много дурного, и совершенно напрасно. У меня есть письма Бурнашева из больницы, в которых он в этом горько каялся.
Теперь в литературной среде появляются молодые люди, не обнаруживающие ни огня, ни страстности к каким бы то ни было идеям, но они пишут гладко и покладисто в какую угодно сторону. Их, к сожалению, уже много, и, может быть, скоро их будет еще больше. У них та же многосторонность, какая была у Бурнашева, и даже его прием – проявлять себя как можно скорее в возможно большем числе изданий. Заботы их в этом роде очень жалки. „Что их влечет и кто их гонит?“ Через это они уповают сделаться более знаемыми и крепче припаять себя к литературе, но они ошибаются: расчет их неверен и в приеме их есть нечто от них отталкивающее. Путь беспринципного записыванья себя повсюду есть путь опасный, идучи по которому можно дойти и до „частных занятий“ Бурнашева… В литературном мире носились слухи, что некоторые уже и дошли до этого… Проверить это в отношении прочих можно будет, конечно, только со временем, но за себя Бурнашев сказал свои откровенные слова. „Имеющие уши, чтоб слышать, – пусть слышат“. Отчуждение и бедность – дрянные советники. Кто не любит литературу до готовности принести ей в жертву свое благополучие, тот лучше сделает, если вовсе ее оставит, ибо „музы ревнивы“, а богема… ужасна!..»
См.: Записки 1814 года А. Михайловского-Данилевского. СПб., 1831; Воспоминания. Из записок 1815 года А. Михайловского-Данилевского. СПб., 1831; Записки о походе 1813 года А. Михайловского-Данилевского. СПб., 1834; Описание первой войны императора Александра с Наполеоном в 1805 году, по высочайшему повелению соч. ген. – лейт. и членом Военного совета Михайловским-Данилевским. СПб., 1844; Описание Отечественной войны в 1812 году, по высочайшему повелению соч. ген. – лейт. Михайловским-Данилевским: В 4 ч. СПб., 1839; Описание войны 1813 года, по высочайшему повелению соч. ген. – лейт. Михайловским-Данилевским: В 2 ч. СПб., 1840, и др.
См.: Александр I и его сподвижники в 1812, 1813, 1814, 1815 годах. Военная галерея Зимнего дворца… Жизнеописания соч. ген. – лейт. А. И. Михайловского-Данилевского / Портр. с подлинников Дова рисованы парижск. худож. Гюо и Долле: В 6 т. СПб., 1845–1849. Книга под названием «Портреты генералов Отечественной войны» не выходила. Бурнашев, видимо, имеет в виду ряд литографированных портретов, изданных И. П. Песоцким.
Свадьба И. П. Песоцкого состоялась, как можно заключить на основе подробного ее описания Д. В. Григоровичем, в 1845 г. (см.: Григорович Д. В. Литературные воспоминания. М., 1987. С. 74–75).
То есть находящихся в «случае», являющихся фаворитами императоров и крупных сановников.
буквально (фр.).
В 1834 г. был закрыт журнал Н. А. Полевого «Московский телеграф».
Так проходит слава мирская! (лат.).
Порядок был обратным: сначала в марте 1812 г. П. А. Клейнмихель был назначен адъютантом к А. А. Аракчееву, а потом в августе участвовал в сражении при Бородино.
См.: Записки Дениса Васильевича Давыдова, в России цензурой не пропущенные. Лондон; Брюссель, 1863.
Для проверки доносов на А. П. Ермолова и критических отзывов о нем в 1827 г. на Кавказ был послан И. И. Дибич. Он прислал Николаю I донесение, в котором писал о значительных упущениях Ермолова, после чего тот был уволен с повелением вернуться в Россию и жить в своем имении.
Ализариновые чернила изготавливались из вытяжки чернильных орешков, причем в состав их входила уксусная кислота.
«Записки» Ф. Ф. Вигеля печатались в «Русском архиве» (1863–1865), а потом вышли отдельным изданием: Воспоминания: В 7 ч. М., 1864–1865.
См., например: О «Воспоминаниях» Вигеля // Отечественные записки. 1864. № 11. Отд. 1. С. 426–444; Липранди И. П. Замечания на «Воспоминания» Ф. Ф. Вигеля // Чтения в Императорском Обществе истории и древностей российских при Московском университете. 1873. Кн. 2. С. 59–251.
Памятник И. А. Крылову работы П. К. Клодта был установлен в 1855 г.
Вигель писал, что Крылов был «замечателен неопрятностью, леностью и обжорством», что у него не было «душевного жара» и что «не сыщется ныне человека, который бы более Крылова благоговел перед высоким чином или титулом», «единственную страсть <…> имел он к карточной игре» (Вигель Ф. Ф. Из «Записок» // И. А. Крылов в воспоминаниях современников / Сост. и коммент. А. М. Гордина, М. А. Гордина. М., 1982. С. 93–95).
Вигель утверждал, что во время их знакомства Крылову было 36 лет, на самом деле он тогда был на несколько лет моложе.
См.: Аксаков С. Литературные и театральные воспоминания // Разные сочинения С. Аксакова. М., 1858. С. 3–234.
Имеются в виду финансист, издатель и общественный деятель Николай Михайлович Щепкин и юрист, товарищ председателя Московского окружного суда Петр Михайлович Щепкин.
А. С. Шишков считал, что «под именем языка разумеют корни слов и ветви от них произошедшие. <…> Происхождение слов подобно дереву; ибо как возникающее от корня младое дерево пускает от себя различные ветви, и от высоты возносится в высоту, и от силы преходит в силу, так и первоначальное слово сперва означает одно какое-нибудь главное понятие, а потом проистекают и утверждаются от оного многие другие» (Шишков А. С. Прибавление к сочинению, называемому «Рассуждение о старом и новом слоге российского языка», или Собрание критик, изданных на сию книгу с примечаниями на оные. СПб., 1813. С. 33–34). О языковедческих взглядах А. С. Шишкова см.: Камчатнов А. М. Русский древослов Александра Шишкова: Лингвистическое наследие А. С. Шишкова в научном и культурном контексте эпохи. СПб., 2018.
Имеются в виду оренбургский (1862–1865), уфимский (1865–1867) и самарский (1867–1872) губернатор Григорий Степанович Аксаков и писатель, публицист и издатель Иван Степанович Аксаков.
Российская академия была основана в 1783 г. для создания словаря русского языка и его грамматики, содействия развитию отечественной литературы. В 1841 г. вошла в состав Петербургской академии наук в качестве Второго отделения (позднее Отделение русского языка и словесности).
См. очерк 1871 г. «Мое знакомство с Воейковым в 1830 году и его пятничные литературные собрания», включенный в настоящий сборник.
См. в настоящем издании с. 466–469 1-го тома.
См. в настоящем издании с. 322–324 1-го тома.
Имеется в виду Департамент уделов Министерства императорского двора и уделов. М. А. Байков с 1832 г. по 1844 г. возглавлял Удельное земледельческое училище.
См.: Воспоминания об эпизодах из моей частной и служебной деятельности 1834–1850 // Русский вестник. 1872. № 5–10, 12. Подп.: Петербургский старожил В. Б.
Имеется в виду А. А. Краевский, который в это время редактировал популярную и влиятельную газету «Голос». Бурнашев задел Краевского в очерке «Булгарин и Песоцкий, издатели еженедельного журнала „Эконом“, в сороковых годах», сравнив его объявления об издании «Литературной газеты» с объявлениями американского циркового предпринимателя Ф. Т. Барнума (см. с. 92 этого тома). Кроме того, в очерке «Петербургская женщина-литератор сороковых годов (Фан-Дим)» он писал об эксплуатации Краевским Белинского (с. 175 этого же тома).
См. публикации в: Голос. 1872. № 66, 171, 198, 224; Русский мир. 1872. № 103, 184, 217, 218, 282, 319, 338.
См.: Современная хлестаковщина // Гражданин. 1873. № 234. 2 сент. Подп.: Давнишний обыватель Петербурга.
Имеется в виду Больница всех скорбящих, открытая на Петергофской дороге в 1828 г.
Далее опущен обширный фрагмент. В нем Бурнашев грубо и многословно, но не приводя конкретные факты и убедительные свидетельства, опровергает своих критиков, полностью включая в текст свои публиковавшиеся на страницах прессы ответы им. О критических замечаниях по поводу мемуаров Бурнашева и о его ответах рецензентам см. в предисловии и в примечаниях к конкретным статьям.
Цитируется «Горе от ума» А. С. Грибоедова (д. 2, явл. 5).
Имеется в виду издаваемая А. А. Краевским газета «Голос».
Корпус жандармов был учрежден в 1827 г. (должность шефа жандармов была создана в 1826 г.), но жандармские подразделения существовали в России и раньше, с начала XIX в.
Г. Г. Кушелев умер не в 1856 г., а в 1855-м.
В романе Н. С. Лескова «Соборяне» имя и отчество Голицына не названы (см. начало 4-й главы 2-й части).
См.: Липранди И. Исторические замечания // Русский архив. 1866. № 7. Стлб. 1031–1046.
Неточная цитата из басни И. А. Крылова «Волк и пастухи» (1816). У Крылова: «Какой бы шум вы все здесь подняли, друзья, / Когда бы это сделал я!»
Здесь: начальник, хозяин.
В. П. Бурнашев в 1839–1843 гг. служил помощником директора Удельного земледельческого училища.