Демид
Мне предстояло соблазнить потомственную интеллектуалку с лицом и телом фотомодели. Задачка со звёздочкой.
Но перед этим я должен был высидеть пару часов за столом с «семьёй» и очень надеялся, что отец не соскочит в последний момент из-за какого-нибудь внезапного срочного совещания, как это часто случалось. Потому что находиться исключительно в компании его второй жены и их детишечек мне вообще не представлялось возможным.
– Я рад, что ты приехал, – ровно в пять вечера Алексей Макаров вернулся в свою цитадель и вместе с пиджаком и галстуком снял с себя непроницаемое лицо главы государства.
Если мне и было за что благодарить его, так это за переданное с генами умение так же ловко скрывать ото всех своё настроение.
– Скучал? – я как ни старался, не удержал свой сарказм.
– Не без этого, – усмехнулся отец, давно привыкший к моим вольным манерам. – Через час в большой столовой. И будь добр, сбавь остроту. Я, конечно, не сгорю от стыда за твои выходки, но всё же там будут и родители Ирины, и её брат с супругой, и ещё пара тётушек.
– Ужин в честь пятиклашки, а гостей как на свадьбе!
– Демид.
– Ладно, молчу.
Отец снова снисходительно улыбнулся и тщательно закатал рукава голубой рубашки, направляясь к бару из до чёртиков бесценного какого-то там марсианского дуба.
– Как твои дела? Как работа?
– Всё нормально.
– Банковскую систему знатно лихорадит.
– Очень тонкое наблюдение, – нет, я неисправим. – Правда, всё в порядке. Мои подопечные умеренно довольны. Благо, люди подобрались сведущие.
– Очень хорошо. И никакая моя поддержка тебе снова не нужна?
– Снова.
Он вздохнул. Я знал, что отца подбешивает моя независимость. Он обожал контролировать всё и вся. И умудрялся преуспевать в этом даже в отношении моей матери, с которой развёлся пятнадцать лет назад. Пока её не скосил рак. Не по зубам ему остался только я. Поэтому для продолжения наших отношений ему приходилось идти на уступки и соглашаться на мои условия. Нравилось ли мне это обстоятельство? Не знаю. Наверное, я относился к этому посредственно.
Его уход из семьи ради молоденькой тогда Ирины я до сих пор считал предательством. Вероятно, именно поэтому свою семью я заводить не планировал. Нет обещаний – нет обязательств. Нет разочарований. Это, кстати, бесило отца ещё больше. Как же? Старшему сыну уже тридцать два, а он всё шляется по бабам и в ус не дует. Меня-то они с мамой заделали чуть ли не сразу после получения дипломов.
– Демид, ку-ку.
Я тряхнул головой и повернулся:
– Извини, что ты сказал?
– Тебе налить чего-нибудь?
– Нет, мне вечером за руль.
– Я думал, ты на все выходные…
– Правильно думал. Но нужно отъехать на несколько часов.
– Папа! Папочка приехал!!! – в кабинет, не обращая на меня внимания, влетела мелюзга, и отцу пришлось отставить нетронутый стакан с алкоголем, чтобы обнять соскучившихся по нему детей.
Пожав плечами, я бесшумно вышел в коридор и мыслями вернулся к Олесе. «Хороша…» – и вся эта её интеллектуальность не на шутку заводила. Хотелось бросить все силы на то, чтобы стащить с неё платье и посмотреть, какова она без этой шелухи формальностей и правил. Наверняка горячая. Скромная училка днём, развратная сучка ночью.
Через мгновение выругался. Грёбаный совратитель. Номер телефона-то я не взял! Вот это факап…
Оглядевшись, двинулся в сторону служебного крыла в поисках управляющего за несчастными десятью цифрами.
Олеся
Дорога из резиденции до дома занимала обычно не меньше двух часов. И это был самый неприятный и утомительный момент в работе с дочерью президента. Восемь часов в неделю уходило на мою доставку туда и обратно. Разумеется, оно того стоило… Я приноровилась и всегда брала с собой наушники, чтобы послушать книгу, подкаст или хотя бы музыку. Но не в этот раз…
Перед глазами вместо проносящегося подмосковного пейзажа маячил Демид. Господи, и пообщались ведь какие-то полчаса, а он словно под кожу успел залезть. Взгляд, голос, смех, запах… «А ты и поплыла, как мартовская кошка!» – ну а что мне оставалось?
В своих размышлениях я даже не заметила, как мы оказались в городе и его плотном транспортном потоке.
«Ой, подождите! – и тут до меня дошло: мы не обменялись номерами телефонов! – А как же быть? Допустим, адрес и время мы обсудили… Вот же…»
Я тупо уставилась в экран телефона, впившись пальцами в гладкую поверхность чехла. И словно по волшебству сверху отобразилось короткое сообщение: «Сбежать от меня хотела, зеленоглазка? В десять буду у тебя. Демид».
Сдержав нервный смех, я бесшумно выдохнула через рот и отправила ему ответ: «Рада, что ты так быстро раскусил мой коварный план! В десять буду готова».
– Приехали, Олеся Викторовна, – добродушно произнёс водитель.
– Отлично! Спасибо, Игорь Иванович! До свидания.
Демид
Сидя за столом в окружении малознакомых мне людей, я на автомате удерживал на лице пластиковую полуулыбку, а сам попеременно проваливался в мысли о предстоящем свидании и о рабочих встречах с несколькими крупными московскими клиентами.
Не знаю почему, но во мне крепла уверенность, что ночка меня ждёт горячая. В своих фантазиях я уже сжимал ладонями узкую талию Олеси. Интересно, какое на ней будет бельё? Я бы сделал ставку на чёрное или бордовое кружево. Его удобнее стаскивать зубами с тела… «Эй, стоп!» – я так увлёкся, что неуместное возбуждение не заставило себя ждать. Усилием воли переключился на цифры будущих сделок.
– Демид, ты с нами?
– А?
– Я спросила, помнишь ли ты свои ощущения от начальной школы? – повторила Ирина.
Я, слабо понимая суть её вопроса, тупо уставился на жену отца.
– Хоть что-нибудь? Тебе было интересно? Сложно? Может быть, страшно?
Как ни старался, но так и не удержал глаза от закатывания:
– Мне было скучно.
– Даже так?..
– Демид был математическим гением, – отозвался отец. – Школьный курс проглотил к седьмому классу. Правда, с остальными предметами оставались напряги.
– Неправда. Не было никаких напрягов. Просто было неинтересно.
Ирина снова улыбнулась своим елейным личиком:
– Но ведь ты в совершенстве владеешь английским.
– Выучил, играя в сетевухи, – я ненавидел говорить о себе, особенно с людьми, которые были мне безразличны.
– А что такое сетевухи? – Сонька прыснула в тарелку супа.
– Вырастешь – узнаешь.
– Ну Демид!
– Игры такие. Для мальчиков. Девочкам туда нельзя.
– А я притворюсь мальчиком!
– Милая, убери локти со стола, – Ирина раздраженно вздохнула.
Дальше я снова провалился в забытье, и, к счастью, до конца посиделок меня больше не дёргали. Зато потом…
– Демид, мне нужно с тобой кое-что обсудить. Ты ведь не прямо сейчас уезжаешь?
Я глянул на часы:
– Минут сорок у тебя ещё есть.
– Отлично, пойдём ко мне в кабинет.
Тон отца показался мне подозрительным: он странно улыбался и прятал руки в карманы брюк, словно задумал какую-то авантюру.
Мы зашли в просторный кабинет с дубовой мебелью и огромным окном, выходившим на цветущий сад. Шум шагов заглушал мягкий зелёный ковёр. Я плюхнулся на тёмно-рыжий кожаный диван и, расправив плечи, положил руки на широкую, но низковатую для моего роста спинку:
– О чём поговорим?
– О тебе.
– Обо мне?
– Как у тебя дела на личном фронте? – отец плавно присел за огромный рабочий стол. – Или ты всё так же держишь оборону?
«Началось…»
– Ты хочешь знать, есть ли у меня постоянная спутница?
– Да.
– Нет. И не планирую.
– Прекрасно. Отличная новость, – отец довольно хлопнул в ладоши, а я свёл брови от удивления.
– И как это понимать?
– Мне нужно, чтобы ты женился на дочери Эдуарда Пахомова.
Я завис, тупо моргнув.
– Демид, не тормози. Мы с ним планируем слияние банков. А ещё у него есть хорошие подвязки на индийском рынке. И возможно, ты помнишь, что я туда стремился пролезть за несколько лет до президентства.
– А я тут причём? – внезапное осознание того, что родной отец решил взять меня в оборот в качестве инструмента достижения сверхприбыли, накрыло волной холодного бешенства.
Он сжал челюсти, но продолжил улыбаться:
– Ну как же? Совместно работать над такими масштабными вопросами можно только при наличии твёрдых гарантий. А что может быть лучше, чем брак? Пахомов заимеет место у меня в тылу, а мой бизнес, которым, как ты знаешь, я ввиду должности сейчас не имею права заниматься вплотную, получит мощный толчок в развитии. В конце концов, ты – один из наследников. А значит, заинтересован в кратном преумножении капитала.
– Нет, – отрезал я.
– Что нет?
– Я не заинтересован. И жертвовать собой ради твоих миллиардов не намерен.
– Никто и не просит от тебя жертв. Это договорной брак по контракту. От вас понадобится только совместный ребёнок. А лучше два.
– Я похож на проститутку? Должен спать с кем-то за деньги?
– Конкретно сейчас ты похож на идиота, – взгляд отца стал ледяным. – Существует множество способов заиметь потомство и без прямого контакта. Хоть суррогатную мать наймите.
– Нелюбимые дети от ненавистной жены. Неужели я за столом был слишком саркастичен, что ты решил наказать меня настолько строго?
Затылок уже вовсю жгло от негодования. Он даже не предлагал. И не просил. Он просто привёл меня сюда и заявил, что ему «нужно».
– Демид. Ты не понял?
– Я-то как раз всё понял. Это ты не понял. Никакого брака. Никаких контрактов. Мне это без надобности.
– Речь вообще не о тебе.
– Конечно. Речь о твоём состоянии. Повторюсь, оно меня не интересует. Я зарабатываю в разы больше, чем успеваю тратить. Если нужно, подпишу отказ от наследства, – поняв, что находиться в этом доме больше не могу и не хочу, я поднялся на ноги с острым желанием забрать вещи и свалить в свою студию на Пресненской набережной.
– Стоять, – голос отца прогремел на весь кабинет предупредительным выстрелом. – Я не закончил.
– Но сказал ты и так уже достаточно.
– Президентом я буду не вечно. А бизнес нужно удерживать от развала и расширять.
– Ты не слышишь? Мне не нужен твой бизнес! Сколько тебе осталось? Два года до конца первого срока? И ещё шесть на втором кругу? Вот как раз к тому времени Соньке стукнет восемнадцать, её и выдавай замуж за кого тебе там выгоднее. А я в твоих игрищах не участвую! – обойдя диван и шумно дыша, я еле-еле сдержался, чтобы чего-нибудь не пнуть со злости. – Мой визит вежливости окончен.
– Нет, дорогуша. Мы с тобой договоримся. По-хорошему или по-плохому.
– Интересно! – уже стоя у двери, я повернулся на угрозу. – Что значит твоё «по-плохому»?!
– Ты подпишешь брачный договор, засветишься с невестой несколько раз на публике, дальше вы распишитесь и займётесь потомством, – каждое слово рассвирепевший от моего неповиновения отец буквально выплёвывал с пламенем из пасти. – А трахаться и веселиться ты можешь с кем угодно. Мне плевать. Но если откажешься, все твои крупные клиенты, которым ты так ловко навострился отмывать бабло за бугром, по очереди лишатся и бизнеса, и состояния… А некоторые – и свободы. Те же, кому повезёт просто обанкротиться, найдут тебя и подвесят за твои борзые яйца! Теперь я понятно объясняю?!
В тот момент всё, что я пытался понять, это когда и чем успел настолько насолить своему папаше, чтобы он взял и вот так запросто решил уничтожить меня…
Он достал из сейфа увесистую папку, швырнул её на стол и указал мне на своё кресло:
– Садись и подписывай. А потом катись к своим шлюхам на все четыре стороны, пока я не позвоню.
Перспектива лишиться всего, что я нажил своим умом и трудом, вообще не радовала. Но в ту минуту я был настолько шокирован, что каких-то ещё доводов для мотивированного отказа подобрать не смог.
Медленно прошёл к столу, опустился в кожаное кресло и открыл папку. Это был предварительный договор о намерениях сторон. Стиснув зубы, я начал вчитываться в текст. Теперь стало понятно, почему со мной говорили в таком тоне: договорённости уже были достигнуты и чётко расписаны задолго до моего визита в резиденцию. Я бегло пробежался по тексту: страница, вторая, третья… Ставил подпись в углу каждой из них.
«Ладно… Тут только намерения. Это ещё не финал. Разгребусь, разберусь и потом найду способ отказаться от этого цирка…»
– Сразу бы так! Не пришлось бы скандалить, – дождавшись последней моей подписи, отец убрал папку обратно в сейф.
– Надеюсь, ты счастлив, – буркнул я и, не глядя на него, вышел в холл, добрался до своей гостевой спальни, покидал вещи в дорожную сумку и устремился к парковке, где меня уже больше месяца дожидался мой верный тёмно-серый AMG GT.
«Мудак…» – и это было самое приличное из тех слов, что вертелись на языке всю дорогу до города.