Северный ветер
В самом сердце леса, там, где ели такие высокие, что их косматые вершины теряются в облаках, стоит старинный дом. Летом его стены покрываются мхом и диким виноградом, а зимой он утопает в пушистом снегу. Но как ни холодны зимние ночи, внутри всегда тепло и уютно. Жарко горит огонь в большом камине, стены украшены гирляндами красно-зелёного остролиста и омелы. В кухне сладко пахнет имбирными пряниками и пирогами с корицей. Здесь живёт Санта Клаус. Всю весну и лето он проводит в вынужденном отпуске, который очень не любит. Он читает книги из своей большой библиотеки, бесконечно пьёт крепкий чёрный кофе, который ему варит миссис Клаус, и ждёт осени с тем нетерпением, с каким мы ждём летнего отпуска.
Но стоит только подуть первому северному ветру, возвещающему приближение долгожданной зимы, как в доме Клауса закипает работа. Ведь сколько всего необходимо приготовить к Рождеству! Лесные тролли должны припасти рождественских ёлок, эльфы – сделать чудесные ёлочные игрушки, а лепреконы – сшить мешки и носки для подарков. А миссис Клаус при помощи своих маленьких помощников брауни будет печь праздничные кексы и пирожные.
Прохладным сентябрьским утром семья Клауса ожидала в гости друзей. Клаус встал ещё затемно и пребывал в лихорадочном возбуждении. В гостиной было сумрачно, хотя ярко горел камин, а на стенах бледными огоньками мерцали кристаллы фулдженти – куски удивительного минерала, способного светиться в темноте. Наконец на подъездной дорожке зацокали копыта, и раздался приветственный медвежий рёв. Миссис Клаус выглянула в окно.
С единорога спешился светловолосый эльф и сердечно приветствовал здоровенного тролля, восседавшего на свирепом медведе гризли. Единственной упряжью медведю служила крепкая уздечка, украшенная шипами.
– Эрих, здорово! – тролль хлопнул эльфа по плечу, да так, что тот едва не упал. – Давненько не виделись!
– Привет, Гордон, – со сдержанной улыбкой приветствовал его эльф и в свою очередь сжал его ладонь таким крепким рукопожатием, что затрещали кости.
Тролль в долгу не остался, и несколько секунд противники яростно пожирали друг друга взглядами, сжимая руки всё крепче.
– Эй, парни, будет вам! – к противникам подъехал на ослике лепрекон, зябко кутавшийся в ветхий, чиненый плащ.
Он оглушительно чихнул, и эльф с троллем, рассмеявшись, бросили свой шутливый поединок и приветствовали старого друга.
– Да идите уже в дом, мы вас заждались! – миссис Клаус приветственно махала им в открытое окно.
Уговаривать гостей не пришлось – утро выдалось на редкость промозглым, они устали с дороги и мечтали о горячем чае. Когда первые восторги по поводу встречи улеглись, все устроились по своим обычным местам. Тролль уселся в большое деревянное кресло, Эрих расположился за столом с чашкой горячего шоколада, а лепрекон опустился на медвежью шкуру у камина и завернулся в плед.
– Друзья мои! – обратился к гостям взволнованный Клаус. – Наконец мы приступаем к нашей ежегодной работе! Сегодня у меня такое радостное настроение…
– Значит, будет какая-то гадость, – донёсся со шкафа довольный голос Ричарда, старого ворона, чёрного, как уголь.
Ворону уже триста лет, он служил советником ещё отцу и деду Клауса. Ричард необыкновенно умён, лучшего друга и советчика не найти, но вот характер… Ричард был законченным пессимистом. Что бы ни происходило, он всегда предрекал самый ужасный из возможных концов.
– Ну какая может быть гадость в такой волшебный день? – отмахнулся Клаус, у которого сегодня было несокрушимо хорошее настроение.
Ворон фыркнул и перелетел со шкафа на верхушку ели, росшей прямо из пола гостиной. Когда-то на месте этого дома шумел сумрачный ельник, и прадед Клауса, строя дом, оставил для маленьких ёлочек отверстия в полу. Теперь они превратились в громадные густые ели, которые украшали соответственно сезону. Весной на их мохнатых лапах красовались банты из зелёного шёлка, летом – кружки сушёных апельсинов и палочки корицы, осенью – золочёные шишки и орехи, ну а зимой ели были наряжены в соответствии с Рождественской традицией.
Клаус посмотрел на тролля в кресле:
– Гордон начнёт рубить рождественские ёлки, Эрих сделает ёлочные игрушки, надеюсь, такие же красивые, как в прошлом году. Кстати, Эрих, ты уже принёс эскизы новых игрушек?
Эльф неторопливо поставил на блюдце пустую чашку. По шёлковому шнуру, спускавшемуся вдоль окна, на стол проворно юркнул маленький пушистый брауни, коричневый, как кофейное зерно. Ни один старинный дом не обходится без этих удивительных маленьких помощников. Днём они, как правило, не показываются, зато ночью помогают по хозяйству – моют, убирают, ухаживают за домашними животными. За это хозяйки оставляют для них чашку сливок под столом. Но семейство брауни, которое живёт в доме Санта Клауса, не боится показаться и днём. В честь этих удивительных домовых эльфов даже назвали шоколадные пирожные. Брауни унёс чашку из-под шоколада и тут же принёс новую. Оглядел стол, по-птичьи быстро наклоняя голову – не нужно ли гостям чего ещё? И, не найдя для себя работы, удалился, не забыв прихватить с собой два имбирных печенья, которые тут же сунул в карман бархатных штанов.
– Видишь ли, Клаус, – эльф немного замялся. – К сожалению, в этом году игрушек не будет.
В первую секунду Клаус решил, что ослышался.
– Дело в том, – тихо, но твёрдо продолжал эльф, – что ещё когда твой отец начал заказывать нам игрушки в кредит…
– Во что заказывать? – удивлённо переспросил Клаус.
– Не во что, а как, – хрипло рассмеялся ворон. – В кредит. Кредит – это деньги, которые тебе банк даёт на время, а их надо вернуть. И ещё проценты заплатить, за то, что ты этими деньгами пользовался. Вот, к примеру, взял ты в банке у гномов кредит на год в размере ста золотых под пятнадцать процентов годовых. Это значит, что ты должен будешь через год вернуть не только сто золотых, но ещё пятнадцать заплатить, за то, что гномы тебя выручили.
– То есть в итоге всё, купленное в кредит, дороже обойдётся? – спросил Клаус, задумчиво поглядывая на изящные туфли миссис Клаус, украшенные кокетливыми бархатными бантиками. Уже довольно поношенные. А ведь его жена такая красавица! Он с нежностью посмотрел на Молли. Тоненькая, стройная, глаза цвета летнего неба… Однако, что там ворон про кредит бормочет? Клаус с трудом вернулся к реальности.
– Конечно. Ты ведь заплатишь стоимость и сверху ещё процентную ставку, так правильно называют проценты по кредиту.
– Дорогой, не нужно так огорчаться, – вмешалась миссис Клаус. – Смотри – из-за тебя в комнате снег пошёл.
И в самом деле, с потолка сыпался пушистый мягкий снег. Тарелка с имбирным печеньем сделалась похожа на заснеженный горный пик, белоснежной шапкой украсилась макушка тролля. На стол высыпало целое семейство брауни, вооружённых крошечными лопатами. Недовольно пища, они принялись убирать снежные островки. Клаус встрепенулся, слегка взмахнул рукой, и снегопад тут же прекратился.
– Так что же это получается, – тихо спросил Клаус у эльфа, – я тебе за игрушки денег должен? И сколько?
– А кто его знает! – пожал плечами эльф, потянувшись к кувшинчику с горячим шоколадом. – Наши с тобой отцы были, конечно, очень мудрыми, но немного неграмотными. В юридическом смысле. Про игрушки договорились, а вот договор не заключили.
– Какой такой договор? – пробасил из кресла тролль.
Очевидно, беседа его заинтересовала. Тролль так увлёкся, что вместо принесенного из дома сэндвича с сушёными бабочками начал жевать тарелку и совершенно этого не заметил. Все посмотрели на Ричарда, который важно прочистил клюв, откашлялся и пояснил:
– Договор – это такой документ, в который заносятся обязательства сторон, то есть участников договора.
– Обязательства – это что? Я обязан кому-то, что ль? – поморщился тролль.
– В целом – да, – ухмыльнулся ворон. – Ну, например, твой уважаемый папа, Эрих, согласно этому договору обещал сделать пару мешков игрушек. А твой уважаемый папа, Клаус, по этому договору обещал за них заплатить. В договоре описывается всё – сколько игрушка стоит, – с этими словами Ричард ловко оторвал от гирлянды, украшавшей стену, золотой стеклянный колокольчик, – сколько этих игрушек нужно, – он подбросил колокольчик когтистой лапой, – и что случится, если…
Жонглировать лапами вообще неудобно, а в особенности это затруднительно, если на одной из этих лап приходится стоять. Когти скрипнули по стеклянному боку, расцвеченному бисерным узором, но поймать колокольчик ворону не удалось.
– … если что-то пойдёт не так, – виновато пробормотал Ричард, поглядывая на осколки, которыми был теперь усыпан вымощенный каменными плитами пол.
Пока миссис Клаус убирала осколки, эльф захотел ещё горячего шоколада и попросил брауни наполнить кувшинчик. Тролль, пока никто не видел, стащил с комода букетик сушеной лаванды и быстро засунул в рот.
– В итоге наша семья уже много лет работает бесплатно. Больше это продолжаться не может. Тем более, что у нас закончились материалы – стекло, краски и остальное, – подытожил эльф.
– А как же бедные дети? – попытался воззвать к его совести обескураженный Клаус. – Они будут очень огорчены, если останутся без подарков!
– У меня тоже есть дети. А я не могу им купить подарок, потому, что работаю бесплатно, – отрезал эльф.
Он отвернулся и уставился в окно, за которым с тихим шорохом падали осенние листья. В доме воцарилась тишина, даже сверчок, живший за каминной полкой, испуганно притих. Только было слышно, как завывает в трубе холодный ветер да сопит в кресле тролль. Глаза у него скосились к носу, рот приоткрылся – верный признак того, что Гордон глубоко задумался. Случалось это с ним нечасто, а потому требовало усилий и напряжения.
– Фред, тебе испечь брауни с шоколадом? – попыталась разрядить обстановку Молли.
Раздался вопль, полный ужаса. Маленький коричневый брауни уронил метёлку из перьев синицы, которой чистил от пыли вазу для цветов, и задрожал от страха.
– Да я пирожное имела в виду, а не тебя, глупыш, – Молли, смеясь, взяла брауни на руки и успокаивающе погладила по пушистой голове.
– И кто ж придумал назвать пирожное в честь домовых эльфов? – ухмыльнулся Гордон.
– Да ведь есть традиция, в ночь на 9 февраля, когда у этих милых малышей праздник, под стол ставят угощение – чашечку сливок и кекс с шоколадом. Вот эти кексы, которыми угощают брауни в награду за верную службу, в честь них и назвали, – Клаус удивлённо посмотрел на тролля. – Традиции этой не меньше тысячи лет, и она по сей день жива во всех странах Европы.
– Что за Европа? – заинтересовался тролль. – Далеко эта страна?
Молли метнула на мужа убийственный взгляд. Ну вот только исторических и географических лекций сейчас не хватало. Что поделать – силы и мощи Гордону не занимать, но с образованием у него есть некоторые проблемы. Сейчас попросит всё объяснить, а это никакие нервы не выдержат. Клаус, очевидно, осознал свой промах и попытался закрыть тему:
– Далеко, Гордон. Но сейчас не в этом дело…
– За Северными горами? – у Гордона явно сложилось впечатление, что за перевалом гор, видимых из окна, и мир заканчивается.
– За Северными горами. Слушай, Гордон, да разве у тебя самого брауни нет?
– У него брауни точно нет, я свидетель, – встрял в разговор лепрекон.
– Откуда ты знаешь?
– Да я у него дома был, – в глазах Фреда заплясали весёлые огоньки, – там такой кавардак, и уборку не делали лет этак триста. Если бы туда и попал по несчастливой случайности брауни, его бы удар хватил от ужаса. Они грязи не любят.
Тролль возмутился.
– И вовсе не триста! При моём дедушке уборку однажды делали! Дедуля потерял свой любимый тесак, так весь дом перевернули, я помню, мне уже шесть лет было!
Раздался придушенный писк, и только пришедший в себя брауни упал в обморок.
– Ах, бедный мой! – Молли поспешно налила воды в крохотную чашечку и поднесла к губам брауни. – Фред, стыдись! – она нахмурила светлые брови. – Разве можно такие вещи говорить! Это жестоко.
Лепрекон только улыбнулся. Но потом помрачнел.
– Я, собственно, о том же хотел, – раздался его резкий, скрипучий голос. – Чтобы сшить мешочки и носки для подарков, знаете, сколько нужно бархатной ткани, шёлковых ленточек, стеклянных бусин? Да хорошего качества, я же не какой-нибудь разбойник – тролль.
– Это почему это я разбойник?! – Гордон побагровел от возмущения, отчего его лицо приятного зелёного оттенка стало бурым.
Он так рассердился, что в гневе стукнул кулаком по столу. Стол подпрыгнул, кувшинчик с шоколадом опрокинулся прямо на белоснежные манжеты эльфа.
– Потому, что ты рождественские ёлки можешь бесплатно в лесу рубить, – охотно пояснил лепрекон, поплотнее закутываясь в плед, – а я ткань и украшения покупать должен.
– Уже не могу, – вздохнул тролль.
Он виновато покосился на разгневанного эльфа, который безуспешно пытался стереть с рубашки шоколад. Желая загладить вину, Гордон извлёк из кармана громадный и не первой свежести носовой платок и протянул эльфу. Эрих пришёл в ужас, от платка отказался и утешился только тогда, когда миссис Клаус привела его рубашку в порядок с помощью воды и лимонного сока.
– Леший больше ёлки рубить не даёт, – развёл руками тролль. – Говорит, что это называется браконьерство – когда в лесу что-то портишь бесплатно и без спросу. Предлагает открыть лесное хозяйство. Он сам будет специально сажать и выращивать ёлки. И нам их продавать. Хочет деньги зарабатывать.
– Да на что лешему деньги? – поразился Клаус.
– У него мечта есть, – охотно пояснил тролль. – Называется ноутбук. Он у туристов видел. Такая штука, похожа на железную книжку. Можно музыку слушать и смотреть эти… как их… Во, фильмы! Хочет себе такой купить. Вот у него мысль про лесное хозяйство и пришла.
– Ноутбук… – задумчиво пробормотал Клаус, – знакомое слово. Я же письма от детей ежегодно получаю, и там в пожеланиях насчёт подарков этот загадочный ноутбук на третьем месте после какого-то «айфона» и не менее загадочной «приставки». К чему её приставлять, эту приставку? Впрочем, это лучше у Люси спросить.
Он подошёл к массивному бронзовому сундучку, стоявшему на комоде. Сундучок этот был снабжён большим количеством ящичков и створок, а наверху была скульптура – два дерущихся кабана. Клаус пощекотал одного кабана, тот захихикал, и створки на передней стенке открылись с певучим звоном. Обычно в таких сундучках хранят женскую косметику и украшения, но, когда маленькие дверцы распахнулись, внутри стало видно уютную комнату и в центре маленький бархатный диванчик, набитый воробьиным пухом. Спавшая на этом диванчике ночная фея сладко потянулась и расправила примявшиеся крылья.
– Мистер Клаус, что случилось? День ведь ещё, – она зевнула и потёрла кулачками глаза.
Люси уже пятый год работала личным секретарём у Клауса, и он на неё нарадоваться не мог. Она читала письма, подбирала подарки, вела картотеку, где на каждого ребёнка была своя страница, куда записывалось: как он вёл себя в этом году, что хорошего сделал и что плохого. Единственной проблемой было то, что её рабочий день начинался ночью, днём же она отдыхала, как и положено ночным эльфам. И потому общаться со своим секретарём Клаусу было довольно неудобно.
– Люси, расскажи про ноутбук. Что это такое?
– Понятия не имею, – фея пожала острыми плечиками. – Поэтому поступаю, как вы велели, когда непонятно, чего ребёнок хочет.
– А как я велел? – поинтересовался озадаченный Клаус.
– Если непонятно – дарим медведя. Плюшевого. Мистер Клаус считает, – Люси повернулась к ворону, который почему-то разразился громким смехом, – что плюшевый медведь Тедди – это самый желанный подарок для любого ребёнка, – она с ласковой улыбкой взглянула на любимую картину миссис Клаус. На ней была изображена кукла, сидевшая на коленях плюшевого медвежонка Тедди, на фоне рождественской ёлки и камина Клаусов.
– … и очень ошибается, – шепнул эльф Гордону, пряча улыбку.
Будучи отцом двоих дочерей, Эрих хорошо знал, что вовсе не плюшевые медведи являются предметом желаний современного ребёнка.
– Как всё сложно! – вздохнула миссис Клаус, открывая большую банку, где хранила сушёные вишни. Там оказалось пусто, и она стала искать на другой полке.
– Можно проще, – встрял в разговор Ричард. Инцидент с колокольчиком он посчитал забытым и теперь снова преисполнился важности. – Можно у лешего просто взять часть леса в аренду. Будем платить лешему за то, что пользуемся его лесом, скажем, год или два. И пока мы арендовали лес, мы можем там рубить ёлки.
– Значит, – уточнил Клаус, – в этом году ни ёлок, ни игрушек, ни мешочков?
– Похоже, и кексов тоже не будет, – добавила Молли.
Она продемонстрировала две пустые глиняные банки, где раньше хранилась корица и гвоздика.
– Всё кончилось, – растерянно пробормотала она.
– Нужны деньги на ткань, – пожал плечами лепрекон. – Иначе уйду к ним.
Он достал из своего дорожного мешка сложенный вчетверо лист бумаги и разложил его на столе. Все подошли поближе. На щедро украшенном зубастыми тыквами и привидениями плакате было написано:
«Внимание! Компания „Хеллоуин и Джек – Тыквенная голова“ приглашает вас на работу! Хотите быстрый карьерный рост, высокую зарплату и весёлый коллектив? Тогда идите к нам! Открыты вакансии дизайнера ужасных подарков, резчика омерзительных тыкв, водителя устрашающей повозки, конюха безголовых лошадей, портного для привидений и мойщика болотных слизняков».
– У меня два вопроса. Что такое омерзительные тыквы и что такое вакансия? – шёпотом спросила миссис Клаус.
– Тыквы такие, страшненькие, со свечками внутри. Им глазки и улыбки с клыками вырезают. Получается фонарь, а то, что вырезали, идёт на пирог, – лепрекон мечтательно улыбнулся. – Ах, какие моя бабушка делала пироги из хеллоуинских тыкв!
– А вакансия?
– Свободное рабочее место, на которое ищут работника, – пояснил эльф, внимательно читавший объявление. Губы его дрогнули в улыбке. – Можем все устроиться. Я буду клыки на тыквах вырезать и придумывать ужасные подарки, Фред, – тут он кивком головы указал на лепрекона, – шить нарядные платьица привидениям, Гордон будет выносить навоз безголовых лошадей, ну а мистер Клаус…
Тут все как по команде уставились на последнюю вакансию – мойщика болотных слизняков.
– А слизняки эти зачем? И почему я должен их мыть? – жалобно спросил Клаус.
Но ответить ему новоявленная команда соискателей не успела. Миссис Клаус охнула и прижала пальчики к губам. Она с таким ужасом уставилась на комод, что даже бессердечный Ричард перестал улыбаться.
– Моя лаванда! – вскричала миссис Клаус. – Здесь, на комоде стоял букетик, который я привезла из Парижа!
Тролль поспешно отряхнул с кожаного жилета хрупкие сиреневые лепестки и попытался непринуждённо улыбнуться. Это было его стратегической ошибкой. Между острых белоснежных клыков торчал тонкий стебелёк лаванды, и незамеченным это не осталось. Миссис Клаус немедленно обрушила на него весь свой праведный гнев.
– Гордон, как ты мог! Это была единственная память о свадебном отпуске! Мы с Клаусом только поженились…
– Неужели единственная память? – странным голосом спросил Клаус, вычерчивая пальцем узоры по деревянной столешнице.
Миссис Клаус поставила на место тяжёлую медную сковородку, которую схватила в минуту душевного волнения, и принялась считать, загибая пальцы:
– Духи, которые ты мне там купил, кончились, свадебное платье мне теперь узковато, хрустальные бокалы разбились на прошлое Рождество, когда приезжали твои родственники из Норвегии. Они даже утром пьют… не чай.
Клаус побагровел, возмущённо взглянул на портрет дедушки, безмятежно взиравшего на всеми обиженного внука из своей резной рамы. Эрих попытался немного разрядить обстановку, примирительно заметив:
– Ну, по крайней мере все возможные на сегодня неприятности уже произошли.
– Ещё не вечер, – плотоядно улыбнулся ворон, взглянув на циферблат напольных часов дубового дерева.
Словно в ответ на его слова мелодично и нежно пропел дверной колокольчик. На пороге стоял мрачный гоблин, одетый в унылый серый костюм. В руках он держал пергаментный свиток, как в последствии оказалось, очень длинный.
– Мистер Санта Клаус? Я судебный пристав – исполнитель.
– Кто-кто?
– Я должностное лицо, осуществляющее принудительное исполнение решений суда, – начал гоблин, важно откашлявшись.
– Ничего не понимаю, – простонал Клаус. – Можете попроще объяснить?
– Могу, – помрачнел гоблин, который и прежде выглядел не слишком радостным. – У вашего отца, мистер Клаус, есть долг перед «Первым торгово-сберегательным банком». Поскольку Вы являетесь единственным наследником своего отца, то в счёт погашения этого долга суд постановил обратить взыскание на принадлежащее Вам ценное имущество, а именно…
Гоблин развернул свой пергамент, оказавшийся настолько внушительным, что конец его с шорохом упал на входной коврик с надписью: «Welcome».
– … а именно «сани лётно-ездовые» одна штука.
– Что значит «обратить взыскание»? – нахмурился тролль и сжал огромные кулаки.
– Это значит, что служба судебных приставов на основании решения суда забирает Ваши сани, чтобы погасить долг Вашего отца, – радостно объяснил гоблин.
– Я вообще не знал, что у папы были долги перед банком! – взревел Клаус. – И почему я должен что-то «гасить», если я ничего не зажигал?
– Так Вы же получили папин бизнес после его смерти, – расплылся в пренеприятной улыбке судебный пристав – исполнитель, – значит, унаследовали и его долги. Где у вас тут эти сани?
Клаус, словно ища поддержки, оглянулся на отцовский портрет, висевший справа от камина. Отец был изображён в рабочей одежде – отороченный белым мехом тулуп, знаменитая красная шапка, окладистая борода до пояса, в руке вересковая трубка. Трубку эту Клаус хранил и держал на специальной подставке, хотя сам никогда не курил, зная, как вредно это для здоровья. Папина борода так же впечатляла, но последовать этому примеру желания не возникало. Очень уж неудобно, да и не современно как-то. И Молли была решительно против такого украшения на лице мужа. На работу Клаусу в итоге приходилось одевать накладную бороду.
– Какой ещё бизнес!?
Гоблин снова уткнулся в пергамент, после чего авторитетно сообщил:
– Развоз ёлок рождественских, подарков, содержащих кексы шоколадные, игрушки текстильные, игрушки папье-маше…
– Всё, я понял! – прервал этот, по-видимому, очень длинный список Клаус. – Только вот какой же это бизнес? Бизнес – это когда ты деньги зарабатываешь, а я за подарки денег не беру!
– И очень зря, – донёсся издалека голос гоблина, уже открывавшего двери сарая, в котором хранились сани. – Если не начнёте зарабатывать, скоро вылетите в трубу!
– Я что, ведьма по-вашему? – окончательно рассвирепел Клаус.
– Это образное выражение, – ухмыльнулся гоблин, который уже впрягал в красивые, обитые серебром сани невесть откуда взявшихся бурых кабанчиков, покрытых колючей шерстью и очень злых. – Это значит, что скоро вы потеряете всё, включая дом. Всего хорошего и до скорой встречи!
Он щёлкнул кнутом, кабанчики взвизгнули и резво помчались по усыпанной листьями подъездной дорожке.
– Ну и что мне теперь делать? – растерянно спросил Клаус у собравшихся.
– Ну, у тебя два пути, – ворон перелетел с камина на дверцу буфета, отчего та жалобно скрипнула. – Первый вариант плохой, а второй…
– Да? – с надеждой спросил Клаус.
– А второй ещё хуже. Тебе придётся идти в банк к гномам и брать кредит. Конечно, погашать один кредит другим совсем не лучшая идея, но у тебя выхода-то нет.
– Но ты же сказал, есть ещё вариант? – Клаус нервно ходил по комнате.
– Ну да. Работа по найму. Вон, какая чудесная вакансия открыта, – и бессовестный ворон указал на хеллоуинское рекламное объявление.
Клаус вскочил на ноги, снял домашний халат и начал повязывать галстук.
– Молли, дорогая, где моё осеннее пальто?
– Куда ты? – поразилась миссис Клаус.
– В банк. Кредит брать.
Осторожно, так чтобы он не заметил, Молли достала из шкатулки сонную фею и положила в карман пальто. Не то чтобы она слишком беспокоилась, но Люси присмотрит за боссом и не даст попасть в беду.
– Клаус, милый… – проворковала Молли, подавая мужу пальто, – а если я напишу тебе письмо? Ну, с пожеланиями, чего бы я хотела в подарок на Рождество… Например, ноутбук… Музыка… Париж… Ты помнишь наши прогулки вдоль Сены? Так вот, письмо. Ты рассмотришь его в индивидуальном порядке?
– Нет! – рявкнул Клаус. – Не до писем! Бизнесом придётся заниматься.
И вышел, хлопнув дверью.