– Но ты же больше на меня не обижаешься?
Я молча запустила в Серого снежок.
– Ну Фроська!
Ещё один.
– Ну пожалуйста!
Я демонстративно отломила здоровенную сосульку с крыши и перехватила её на манер копья.
– А вот всё равно не страшно! И ничего плохого я не сделал!
Серый стоял у калитки, не решаясь ни войти во двор ни пуститься наутёк. Стоически переносил каждый удар и уже давненько (ноги заледенели) оправдывался.
– Ну вдарил. Ну с кем не бывает! Обычная мальчишеская драка!
– Обычная драка? – не выдержала я. – Да ты парня об крыльцо приложил, нос сломал!
– Новый вырастет, ничего, – по-моему, Серый, скорее, гордился поступком, чем винился передо мной. – А чего он?
– Да ты бы его убил, кабы тебя не оттащили!
– Ну не убил бы. Покалечить мог. Но не больше. Тьфу!
Мальчишка выплюнул остатки очередного снежка и бухнулся на колени.
– Ну хочешь, я на колени встану? – запоздало взмолился он. – Я же твою честь защищал! Мало ли, какие у него на тебя виды!
– У него на неё самые конкретные виды были, – захохотала проплывающая мимо с вёдрами воды Любава.
Серый быстро сообразил, откуда ветер дует, подхватился с колен, забрал у сестры коромысло, дескать, дай помогу. Любка, не будь дура, отдала. Парень с видом победителя проследовал в дом, решив, раз через порог пущен, и до прощения недолго. Я злорадно сунула последний снежок ему за шиворот. А Любава участливо похлопала по спине. Серый запищал, но не дёрнулся.
– Здоровы будьте, Настасья Гавриловна, Мирослав Фёдорович! – поприветствовал он наших родителей.
– О, герой сыскался, – обрадовался папа, оторвавшись от плетения нового кузовка. – Давно тебя не видать было.
– Так от дома отлучили! – развёл руками Серый.
– А нечего драки добрым вечером устраивать, – хмыкнула мама. Она, как и я, на Серого злилась. Только, кажется, не из-за сломанных чужих носов, а из-за невозможности сунуть в это дело свой.
– Да ладно, Настенька, – папа по-мужски поддерживал драчуна. – Ну взревновал парнишка? Кому ж, как не ему дочурку нашу защищать?