Олдхейвен-Хаус, Лондон, февраль 1828 года
Затянувшись последний раз, Гарри Торн поморщился и отшвырнул окурок в обрамлявшие террасу кусты. Ему ужасно не нравилось, что среди молодых повес, с которыми он водил компанию, курение вошло в моду.
Впрочем, в последнее время Гарри вообще мало что нравилось. Меланхолия его появилась после смерти старшего брата Питера; полная всевозможных утех жизнь двадцатитрехлетнего молодого аристократа, не обремененного никакими обязательствами, утратила свою былую привлекательность.
К тому же депрессию усугубляло чувство вины. Проклятье! Если бы он знал о проблемах Питера, то непременно бросился бы на помощь. Но Питер ни с кем не делился. И все же невероятно трудно смириться с тем обстоятельством, что его брат испустил последний вздох в полном одиночестве, в чужой стране, а он, Гарри, даже не смог с ним попрощаться.
Молодой человек покинул бальный зал и вышел в утопавший в темноте сад. Звуки скрипок, наигрывавших последний вальс, постепенно стихали, пока не превратились в едва слышный струнный шепот.
Где-то здесь его ждала леди Вера Стэндиш, решившаяся, наконец, подарить ему свое округлое очарование, – если, конечно, Гарри правильно понял ее многозначительные взгляды. Но она бросила ему вызов, предложив отыскать ее в саду. И Гарри – после месяцев настойчивых преследований – оставалось лишь надеяться, что она пряталась не слишком тщательно. Только вот перспектива исследовать достойные восхищения прелести леди Веры не помогала справиться с унынием.
С такими мыслями Гарри подошел к дальней стене сада. Заслышав шорох, он обернулся, пытаясь почувствовать хоть какое-то возбуждение…
А потом вдруг раздался совершенно неожиданный звук, и звук этот напоминал… тихие всхлипывания? О, конечно же это была не леди Вера.
Гарри попятился, дабы не нарушать уединение тех, кто, возможно, прятался в кустах. Но тут вдруг снова послышались всхлипывания, а потом – и рыдания.
Гарри отступил еще на несколько шагов. В конце концов, какое ему дело до тех, кто плакал в одиночестве? К тому же… Если уж вспоминать о леди Вере, – то, может быть, она найдет себе более преданного поклонника? Ведь всем известно, что терпение – не ее добродетель. И это, возможно, было бы к лучшему.
Гарри шумно споткнулся о камень, и в саду воцарилась тишина. Но кем бы ни была прятавшаяся в кустах женщина, она поняла, что ее плач был услышан.
И тут Гарри вдруг понял, что не может оставить человека в беде – любого, пусть даже и незнакомого. Тихо вздохнув, он направился к заросшей падубом нише. Пробираясь сквозь колючие заросли, он не мог не вспомнить сказку о принце, спешившем пробудить ото сна Спящую Красавицу.
– Прошу вас, не подходите ближе, – внезапно раздался тихий прерывистый шепот всего лишь в нескольких шагах от него.
– Слишком поздно, – пробормотал Гарри, вырвавшись, наконец, из кустов на уединенную полянку.
Его глаза уже привыкли к темноте, поэтому он сразу же различил девушку в светлом платье, сидевшую на деревянной скамье.
– Уходите, – прошептала она.
Гарри не видел ее лица, но, судя по голосу, она была очень юна. Девушка теребила в руках кружевной платок.
– С вами все в порядке? – спросил Гарри.
– Да, в полном, – ответила она, отпрянув.
Ну, вот… Он спросил. А она ответила. Значит, все хорошо. И, следовательно, теперь можно отправляться на поиски леди Веры.
– Почему вы плачете? – спросил Гарри.
– Я не плачу, – ответила девушка, дрожь в ее голосе свидетельствовала об обратном.
– А мне кажется, что плачете.
– Я всего лишь… простудилась, – пробормотала незнакомка.
– В таком случае, вам не следует сидеть на холоде, – резонно заметил Гарри.
– А вам не следует разговаривать с незнакомыми женщинами, которым вас не представили, – последовал столь же резонный ответ.
Заявление незнакомки заинтриговало Гарри. Секунду-другую помолчав, он спросил:
– Значит, вы такая, мисс…
– Какая же? – резко перебила девушка.
Гарри невольно улыбнулся:
– Для меня – незнакомая.
Тут девушка поднялась со скамьи, и полная луна выбрала именно этот момент для того, чтобы выглянуть из-за туч и дать Гарри возможность рассмотреть эту невероятно расстроенную девицу.
Бросив на нее взгляд, он почувствовал себя так, будто кто-то вдруг с силой ударил его в «солнечное сплетение». Но как, черт возьми, ему удалось не встречаться с ней до сего момента?! Неужели он так сосредоточился на этой фальшивке Вере Стэндиш, что не заметил настоящего золотого слитка?!
– Я не незнакомка, – ответила девушка, окинув Гарри взглядом своих огромных глаз, выделявшихся на изящном личике, обрамленном густой копной золотистых волос. – Но я начинаю думать, что незнакомец – это вы.
Девица была столь хороша, что Гарри не сразу нашелся с ответом. Наконец, улыбнувшись, он спросил:
– Но почему вы сидите здесь в одиночестве? Ведь мало ли кто может сюда забрести…
Лицо незнакомки осветилось озорной улыбкой, и Гарри, изумляясь, услышал ответ:
– Вот вы, сэр, и забрели.
Гарри мысленно выругался. И тут же, снова взглянув на незнакомку, внезапно почувствовал, что его сердце едва не остановилось. Ведь перед ним была самая красивая девушка на свете! Но кто же она такая? Проклятье! Черт побери! Гарри вращался в обществе с момента выпуска из университета и считался докой по части женщин, но эта девушка… Казалось, она лишила его всех мыслительных способностей, и теперь он бормотал нечто невразумительное, то есть вел себя как умалишенный.
Сделав глубокий вдох, Гарри попытался улыбнуться – хотя это было весьма непросто, ведь сердце в его груди выделывало бешеные кульбиты, – затем проговорил:
– Вообще-то, мисс незнакомка, я очень добрый.
А незнакомка смотрела на него так, словно никогда в жизни не видела мужчины.
– Мне нужно идти, – тихо сказала она.
Гарри шагнул к девушке – и мысленно возликовал, потому что та не отпрянула. Впрочем, даже в свете луны он заметил, что она насторожилась.
– Вы же не хотите вернуться в бальный зал с покрасневшими глазами? – с улыбкой спросил он.
– Никто не заметит, – последовал ответ.
Гарри коротко рассмеялся и тут же спросил:
– Это ваш первый сезон, верно?
– Да, первый.
– Тогда послушайтесь совета того, кто старше и мудрее. Поверьте, старые сплетницы все замечают. И они разнесут сплетни дальше. Если не хотите, чтобы весь свет узнал, как вы плакали в саду, вернитесь в зал, когда полностью вернете себе самообладание.
– Мне не нравится Лондон, – усмехаясь ответила девушка.
– Ничего страшного. Со временем понравится. – Набравшись дерзости, Гарри коснулся затянутой в перчатку руки незнакомки.
Девушка, отшатнувшись, вздрогнула, но даже сквозь кожу перчатки Гарри ощутил исходившее от нее тепло. Однако же… Что теперь делать? Ведь если он сделает хоть одно неверное движение, красавица тотчас сбежит в бальный зал, даже забыв о своих заплаканных глазах…
– Я не настолько юна, чтобы не знать: незнакомцу не пристало касаться руки леди, – внезапно заявила она.
– Может, и так, миледи. Но с вашей стороны было упущением не назвать своего имени.
К удивлению Гарри, красавица рассмеялась.
– Лучше вам не знать, кто я такая, – ответила она.
– А вы разве не расскажете мне, почему плакали?
Незнакомка подняла на него свои сияющие глаза, и Гарри почувствовал очередной удар… какого-то невидимого противника?
– Вы же только что дали мне понять, что никому доверять не следует, не так ли, сэр?
– Вы можете доверять мне, – пробормотал Гарри, немного смутившись.
– Уверена, что так говорят все ненадежные люди, – с усмешкой ответила девушка.
«Господи, какая же она чудесная!» – мысленно воскликнул Гарри. И тут же спросил:
– Так что нам теперь остается?
– Может, вернуться в бальный зал?
– Значит, вы меня покидаете?
– Похоже, что так, – ответила незнакомка. И вдруг широко улыбнулась – словно давала понять, что для него еще не все потеряно.
Гарри тоже улыбнулся и пробормотал:
– О, жестокая красавица…
А она, снова рассмеявшись, спросила:
– Как я могу быть жестокой, когда вы столь добры?
Гарри мысленно застонал.
– Миледи, вы говорите так, словно я – ваш престарелый дядюшка.
Девушка усмехнулась и ответила:
– В любом случае я говорю чистейшую правду.
– Но вы оставите для меня танец? – спросил Гарри.
– Моя карточка уже заполнена, – ответила красавица, на мгновение потупившись.
– А как насчет завтрашнего вечера?
– Мы можем… и не встретиться, – последовал ответ.
Расплывшись в улыбке, Гарри заявил:
– О, мы непременно встретимся, моя таинственная госпожа.
Лунного света было достаточно, чтобы Гарри увидел, каким несчастным вдруг стало лицо незнакомки.
– Нет проку со мной флиртовать, – сказала она со вздохом.
– А есть причины, да?
– Да, есть. Я несвободна.
– Вы что, замужем? – удивился Гарри.
– Пока – нет.
Пока?.. Черт возьми, что это значит?! Гарри уже собрался задать очередной вопрос, но прекрасная незнакомка вдруг резко развернулась – и исчезла в прорехах живой изгороди. Проклятье! Ему ведь так и не удалось узнать, кто она такая.
Едва слышный внутренний голос нашептывал Гарри, что незнакомка разглядела его так же отчетливо, как и он ее. И казалось, что она тоже почувствовала возникшую между ними связь, – гораздо более крепкую, нежели простое влечение. Но неужели их встреча была предопределена свыше?..
Вздохнув, Гарри опустился на скамью. Мог ли мир мужчины измениться в одно мгновение?
Присоединившись к гостям, Гарри тотчас же заметил таинственную незнакомку. Какое-то время ему казалось, что во всем виноват лунный свет, но и теперь, при ярком освещении, от этой девушки по-прежнему захватывало дух. Хрустальные люстры осветили детали, которых Гарри не заметил прежде. Необычный оттенок золотистых волос… Кремовую кожу… Нежный румянец на щеках…
И румянец этот проступил еще более отчетливо, когда девушка, внезапно вздрогнув, бросила на него взгляд. Перехватив его, Гарри испытал ни с чем не сравнимое удовлетворение – оказалось, что незнакомка искала его среди гостей. Он следил за ней, пока она, необычайно грациозная в своем белом платье, кружилась по залу. Танцевала же красавица с маркизом Литом. Выходит, счастливым соперником Гарри был Лит Фэрбродер, сказочно богатый выходец из весьма влиятельной семьи?
А на другом конце зала хмурила брови леди Вера. Причем выражение ее лица было таким, словно она собиралась живьем содрать с Гарри кожу. Пожав плечами, молодой человек с сожалением улыбнулся. Мог ли он объяснить леди Вере, что после мимолетной встречи в саду стал совсем другим человеком?
– Кто эта симпатичная девушка, танцующая с Литом? – спросил Гарри у своего друга Бесуика.
Приятелю потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о ком шла речь. Парень, должно быть, ослеп – ведь эта девушка затмевала всех остальных женщин.
– Блондинка? – переспросил, наконец, Бесуик.
– Да, она, – кивнул Гарри.
– Это Софи Фэрбродер. – Бесуик с удивлением посмотрел на друга. – Но не слишком ли высокие запросы для нищего младшего сына, а, приятель? Ведь она же – сестра Лита. И поговаривают, что Софи обещана в жены Десборо, хотя официальной помолвки еще не было.
«Проклятье!» – мысленно воскликнул Гарри. Но не поэтому ли плакала красавица?.. Выходит, ее выдавали замуж за нелюбимого?
– Ты говоришь о графе Десборо? – проворчал Гарри.
Бесуик рассмеялся.
– А что, есть другой? Они с Литом вращаются в одних и тех же политических кругах. К тому же этот брак объединит два весьма внушительных капитала. У девчонки – богатейшее приданое. Странно, что ты ничего об этом не слышал.
– А она любит Десборо? – спросил Гарри и тут же пожалел об этом.
Бесуик снова рассмеялся.
– Кому до этого дело, когда у нее столько золота? Господи, да я и сам занялся бы ею, не знай Лит о том, что мои карманы пусты. Хотел бы я, чтобы он переключил свое внимание на тяжбу с Седжмуром, – неожиданно добавил приятель.
– О какой тяжбе ты говоришь? – спросил Гарри.
– Парень, ты что, в пещере жил все последнее время? – с усмешкой проговорил Бесуик.
Гарри нахмурился и проворчал:
– Нет, всего лишь хоронил Питера и помогал Элиасу освоиться в новой для него роли лорда Уилмота.
На добродушной физиономии Бесуика отразилось смятение.
– Ох, прости, старина, я забыл. Всему виной мое разочарование при виде того, как жирный голубь летит к тому, чья голубятня и так уже полна.
Гарри невольно улыбнулся. Финансовые проблемы его друга были известны всему Лондону.
– Выше нос, Бесуик. Перед рассветом ночь всегда темнее.
– Особенно в тех случаях, когда не можешь позволить себе покупку свечей, – явно помрачнев, ответил молодой человек. – Ты, должно быть, слышал о том, что Ричард Хармзуорт и Седжмур изобличили как вора Невила Фэрбродера, дядюшку маркиза Лита? Фэрбродер застрелился, прежде чем ему назначили наказание, однако подробности расследования наводнили газеты. Джозеф Меррик собрал неопровержимые доказательства, что неудивительно с его-то связями. Клянусь, этому человеку известно, где мышь прогрызет дыру еще до того, как это случится.
Гарри чувствовал себя так, словно действительно лишь недавно вылез из пещеры на белый свет.
– Махинации дяди отразились на всей семье?
– Большей частью. Поговаривают, будто бы Лит надеется с помощью этого показательного брака вернуть семье доброе имя.
– Стало быть, эта девушка – жертвенный агнец? – Тут танец закончился, и Гарри проследил, как Лит присоединился к компании сильных мира сего – включая и Десборо.
– Вернее – жертвенная девственница. – Бесуик понизил голос. – Десборо чертовски повезло. Деньги редко бывают упакованы в столь соблазнительную обертку.
– Прикуси-ка язык, Бесуик, – пробурчал Гарри. Даже не глядя на приятеля, он знал, что тот сейчас смотрел на него словно на умалишенного. «Что ж, возможно, я и впрямь рехнулся», – со вздохом подумал Гарри.
– Успокойся приятель, эта красавица нам не по зубам, – с усмешкой сказал Бесуик. – К тому же ты не впервые восхищаешься красавицей, разве не так?
Что верно, то верно… Гарри, как и все Торны, был склонен к порывам внезапной, но довольно продолжительной страсти, и Софи Фэрбродер даже не подозревала, какой костер разожгла сегодня в саду. Словно прочитав мысли молодого человека, красавица порывисто вскинула голову и тут же нашла его в толпе гостей. Даже с почтительного расстояния Гарри заметил вспыхнувший на ее алебастровых щеках лихорадочный румянец. Святые небеса, до чего же она была прекрасна!
Гарри твердо решил, что сделает эту девушку своей – и пусть весь мир отправляется в преисподнюю.