Я ехала по Кутузовскому проспекту. Вечер. Темно. Огни. Рекламы. Все так же. Но уже изменилось. Богаче. Современней. Проспект приобрел другую форму. Изменилось время – изменилась форма. «Жизнь – форма времени».
Я перестроилась в правый ряд. Ехать медленно и аккуратно. Дышать глубоко. Не думать о Нем. Тебе нужна кукла – цыганка. Тебе же нужно, в конце концов, просто привыкнуть проезжать этот проспект. Проспект как проспект.
А еще мне нужно посмотреть на кукол. Надеюсь, мой кошмар рассеется. Не хватало еще бояться кукол… Но… Что я затеяла? Зачем? Почему сейчас?.. А может, как раз и надо сделать это сейчас. Провести черту… И я поехала дальше, ни разу не затормозив. Надо жить. Надо жить. Перестать бояться и жить.
«На ложе моем ночью искала я того, которого любит душа моя, искала его и не нашла его.
Встану же я, пойду по городу, по улицам и площадям, и буду искать того, которого любит душа моя; искала я его, и не нашла его»…
В магазин я зашла с опаской, прошла вглубь, осмотрелась по сторонам и затряслась, как в ознобе… Все-таки, это ужасно! Как-будто я не в магазине игрушек, а в кунст-камере. Правда, кукла, которая приснилась мне в кошмаре, была из советских времен. И она была старая. А тут куклы были современные. Но все – равно – куклы! Я покачнулась, чтобы не упасть, ухватилась за одну из полок… Полка накренилась, игрушки посыпались на меня, а я закричала.
Подбежала продавец, затем администратор, а я замолчала. Стало ужасно стыдно.
– С вами все в порядке?
– Да. Простите… Просто я испугалась… Я вам полку сломала?
– Не беспокойтесь, слабые крепления, игрушки-то невесомые. Вы что-то хотели купить?
– Я видела, у вас тут продавалась кукла-цыганка. Мне бы хотелось ее приобрести.
– Ах, кукла-цыганка! Конечно! Сейчас принесу! Проходите на кассу!
Покупку я сделала быстро. Вот и все! Обычная кукла… Правда, до машины я бежала, а не шла, и бросила куклу в багажник… Да, я идиотка… Я захлопнула крышку багажника и задышала ровнее. Ненавижу кукол! Я потрясла руками и даже сорвала с ближайшего деревца чахлый осенний листик, вытерла пальцы.
Нужно пройтись. Успокоиться. Это совсем не страшно, оказаться как бы в прошлом. И я пошла… Вот тут нужно свернуть. Подальше от дороги. Вздохну свежим воздухом… Ладно, кого я обманываю?..
Не смотря на легкую дурноту, очень тянуло пройтись дальше. Я прошлась. Вот эта арка. Я прошла арку. Дворик. Тянуло, так тянуло туда…
Вот этот дом. В окнах горит свет. Интересно, может быть так, что Он там? Я прислушалась, играет ли музыка? Раздаются ли голоса? Нет, я ничего не слышала. Было тихо. Окна были закрыты.
Я стояла и смотрела на окна. Не может быть, чтобы Он был там. Прошло столько лет… столько лет без Него…
Я опять почувствовала дурноту и быстро пошла обратно к машине. К черту. Забыть.
В машине я включила радио. Положила руки на руль. На руки – голову. И сидела так некоторое время, слушая музыку.
«Время больше пространства.
Пространство – вещь.
Время же, в сущности, мысль о вещи.
Жизнь – форма времени»…
Сейчас я чувствовала себя человеком из стихотворения Бродского, когда он писал:
«…человек есть конец самого себя и вдается во Время»…
Когда-то я испытала конец самой себя, когда думала, что умираю. Но я не умерла. А сейчас я снова вернулась как бы в прошлое. Я была вписана в это время, но чувствовала себя в нем чужой, как инородное тело.
Кого я обманываю? Иногда я приезжаю на этот чертов Кутузовский проспект, ставлю машину у арки и сижу вот так, – руки на руле, голова на руках, и слушаю радио…
«То, чего нету, умножь на два:
в сумме получишь идею места»…
Я была на этом самом месте. На этом проспекте. По которому мы ходили с Ним. Рядом. Или взявшись за руки. И этого уже нет…
Вдруг я увидела, как по проспекту идет мужчина. Длинное черное пальто нараспашку… Это было чисто инстинктивно – выбежать и догнать этого мужчину в пальто…
Это был не Он.
Я долго извинялась.
Добежала до машины и рванула с места. Уже не тошнило.
Кутузовский проспект не такой уж большой. Вернее, от арки до метро Кутузовская не так уж далеко. Дальше воспоминания заканчиваются.
Я быстро и уже уверенно вела машину. Перестроилась в левый ряд… Дарить Сусанне куклу-цыганку почему-то расхотелось. С какой стати? В смысле, по какому поводу? Просто так? Лучше подарю ей эту куклу на Новый год. Осень быстро закончится. Все быстро заканчивается… Но кукла останется в багажнике. Я ненавижу кукол…
В детстве я мечтала о плюшевых мишках и зайчиках, но бабушка была непреклонна. Пара пупсов и чемоданчик Айболита. Это все, на что хватило бабушку. Потому что бабушка хотела сделать меня взрослой как можно скорее. Ни одной плюшевой игрушки у меня не было. Бабушка учила меня делать уборку и готовить еду. Мне в самом деле было не до игрушек…
«Отперла я возлюбленному моему, а возлюбленный мой повернулся и ушел. Души во мне не стало, когда он говорил; я искала его, и не находила его; звала его, и он не отзывался мне».
Неужели бы я могла пойти с Ним? Я думала, я уже никогда не пошла бы за Ним… А вот оно как, оказывается, – увидела знакомый силуэт, – и рванула, ни о чем не думая… Кого я обманываю?..
Как же хочется любить этого молодого мальчика, Максима, так любить, так сильно, так, чтобы забыть Его!..
С Петраковым уже ничего не получится. В смысле, страсти уже не будет. У нас уже готовая история, как остывший домашний пирог. Да, пирог, да, домашний, но… Просто запасной вариант для меня. Мне так надоело одиночество! Я так хотела научиться жить вдвоем… Не получается… Не хочется… И еще этот мальчик… Этот замечательный мальчик, к которому так неудержимо тянет… Как хочется его любить! Почему я не могу его любить? Любить так, чтобы уже воспоминания о Нем не причиняли мне боль.
Все, больше я по Кутузовскому проспекту ездить не буду. Если только по необходимости. Если мне так плохо здесь, зачем себя мучить?
И я больше не буду ставить машину под арку и сидеть, слушая радио. Зачем я вообще это делала? Чтобы ощутить себя частью прошлого?
«Да, я знаю, я часть, но не этой вселенной»…
И снова эти мысли о Нем. Меня мучила мысль: могла бы я снова вернуться к Нему? И если бы могла, то зачем?..
Я хотела любить Максима и ни о чем не думать. Имею я право быть счастливой?
Люби меня, мальчик, люби, ты даже не представляешь, как я к тебе тянусь…
Где-то по пути к дому моя машина заглохла. Я усмехнулась.
«…черна я, но красива…
Не смотрите на меня, что я смугла;
ибо это солнце опалило меня:
поставили меня стеречь виноградники, —
моего собственного виноградника я не стерегла»…