Дом отдыха кинематографистов в Пицунде. Часть его принадлежит союзу журналистов. Но среди отдыхающих кроме выше перечисленных представителей творческих профессий, как обычно, были и «левые», приобретшие путевки по блату.
Среди них был и майор, преподаватель военной академии с сыном. Звали его, как и меня, Валерий. Сходство имен и страстное увлечение рыбалкой подружили нас. Как потом оказалось, точек соприкосновения между нами оказалось гораздо больше: рюмочка за ужином, умение рисовать, внимательное отношение к женщине, неприятие многих кондовых правил и законов советского государства. Одним словом, нам было приятно общаться, быть рядом.
Однажды, сидя на лавочке, мы наблюдали странную для нас картину: на берегу канавы, что тянулась вдоль дороги, сидел с удочкой рыбак – молодой грузин. Время от времени он подсекал и вытаскивал на берег довольно крупную рыбу.
Валерий среагировал моментально: отправил сына к рыбаку, чтобы выяснить обстановку. Через десять минут сын доложил нам, что канава связана с озером Змеиным. Здесь питомник кефали. В нужное время разрушали небольшую плотину между канавой и морем и выпускали на волю выращенное потомство. Так местные власти заботились об увеличении потомства ценной породы морской рыбы. Помните: «Шаланды, полные кефали, в Одессу Костя приводил…»
На следующее утро, не сговариваясь, пожертвовав очередной порцией загара, мы с Валерой поехали к ближайшему магазину спортивных и рыболовецких товаров. Купили все, что надо: леску, крючки, поплавки, грузила. Не было только удилищ. Эту проблему решили в пансионате. Около корпуса вырезали три подходящих бамбуковых хлыста.
И вот на утренней зорьке мы втроем забросили удочки в заветную канаву. И буквально в то же время рядом с нами появился уже знакомый местный рыбак. Я оставил отца с сыном и подошел к молодому грузину.
Поплавки наших удочек плавно двигались по слабому течению. Время от времени мы перебрасывали их выше по течению. И вот, наконец, мой поплавок резко утонул. Подсечка, и у меня в руках кефаль, граммов на 300-400.
Вытащив пятую рыбину, я заметил, что рядом с Валеркой и его сыном стоят два пожилых грузина, один из них с большим отвисшим животом. Они о чем-то живо разговаривали.
Спросил у партнера, кто это. Вздрогнув, тот бросил удочку в воду канавы и ответил коротко и быстро: «Рыбинспекция. Бежим.» Понимая, что помочь майору с сыном не могу, схватил целлофановый пакет с рыбой и бросился вслед за грузином. Остановился, только добежав до заветной лавочки на территории пансионата.
Долго наблюдал за затянувшейся беседой инспекторов с майором и его сыном. Только минут через сорок они покинули канаву и подошли ко мне. Майор в ролях рассказал о контакте с инспекцией. Те поинтересовались, кто такие рыбаки. Почему не заметили табличку, запрещающую здесь рыбалку. Спросили, много ли рыбы поймали. Это были решающие минуты диалога. Дело в том, что Валерий соврал, что ничего не поймали. А в это время метрах в десяти, под скошенной травой били хвостами по земле две великолепных особи кефали. К счастью, инспекторы не услыхали этих звуков. Удочки были конфискованы.
Кстати, выяснилось, что Валерий не только оставил там рыбу, но и забыл снятые в ходе рыбалки часы. Швейцарские. Тем временем инспекция удалилась на своих «Жигулях».
Сам Валерий не рискнул возвратиться на место правонарушения. Отправил туда сына. Заход был удачен. Часы нашлись. Из пакета выглядывали два хвоста приличных рыбин.
В дальнейшем мы с майором не решились продлить рыбалку. Валялись на пляже, пили грузинское вино.
Пойманные пять кефалей до конца отдыха пролежали в холодильнике и самолетом были доставлены в Кривой Рог, к моим родителям, где мы с женой продлили отпуск.
Жареная в кляре кефаль была украшением праздничного стола. И, не знаю почему, мне не было стыдно за совершенное браконьерство. Как и двадцать лет спустя, когда во время запрета на рыбалку спиннингом, поймал в Ильмене щуку весом 4,5 килограмма.
Почему так?