– Как бы ты охарактеризовала себя как человека? – грустно спросила меня Юлька во время обеденного перерыва. То есть перерыва от поисков работы во время чаепития на кухне ее квартиры. Мы пытались найти в интернете группы клиентов, которым смогли бы предложить свои услуги. Я гуглила сайты небольших иностранных турагентств, а Юлька составляла для них коммерческие предложения с учетом их специализации – например, путешествия для пенсионеров, эко-туризм или поездки с детьми.
Я тщательно прожевала печенье и сформулировала ответ так:
– Я философ и авантюрист, живущий в режиме «вкл/выкл».
С Беньямином продолжало быть стабильное «вкл», хотя ни к каким активным действиям он так и не переходил. То «электричество», которое неожиданно пропало между нами во время шоу с метелкой, органично восстановилось. Африканец просил меня то есть для него корейскую лапшу тонкими палочками, то листать в томной позе глянцевые журналы, то вновь мазать руки кремом. От визитов к нему я получала вдохновение и заряд исключительно нужной мне в тот момент веры в себя. Я ощущала собственную ценность и нервничала от кризиса на работе меньше, чем могла бы.
И, кстати, Беньямин оказал мне первую – правда, крошечную – услугу. Он посоветовал не зацикливаться на спасении бизнеса подруги, а параллельно искать другие способы заработка. Но не нацеливаться на офисную должность на полный рабочий день, а попробовать себя на биржах для фрилансеров. Я ведь умею писать копирайт и выполнять переводы – вот и прекрасно. Сдельная работа на биржах хороша тем, что оплата за нее поступает почти моментально – а именно это мне и надо было в первую очередь.
Только в столице я осознала, какую ошибку допустила, не потрудившись составить себе солидного резюме. В время учебы я полгода подрабатывала на региональном ТВ и проходила преддипломную практику в региональной же крошечной логистической компании. Это не давало мне никаких конкурентных преимуществ перед тысячами других выпускников. Пока я халтурила, многие мои однокурсницы ездили в Москву на летние временные проекты, сотрудничали по интернету с зарубежными фирмами или попросту выходили замуж и на этом сдавали карьерные амбиции в утиль.
Я же слишком пронадеялась, во-первых, на Юльку. А во-вторых, на свои собственные таланты. Я же говорю, я авантюристка. Я была уверена, что на собеседовании смогу произвести отличное впечатление на любого работодателя благодаря своей быстрой реакции, хорошо подвешенному языку и умению убедительно произносить речи. Но я не учла, что до собеседования надо было еще добраться! А кто же меня пригласил бы с полупустым резюме?…
– Я бы добавила, ты еще фаталист, – Юлька вновь поставила чайник. Спешить нам все равно было некуда. – Как вы… как вы вообще существуете, люди с настолько бедным внутренним миром? Мне кажется, вас ничем не возможно порадовать. Вам все параллельно. Вы живете по инерции, на автопилоте. И вы все очень, очень похожи. Вы прекрасно можете смоделировать поведение друг друга, но других людей понимаете плохо.
По-хорошему, в этот момент мне надо было вцепиться в Юльку и начать трясти. Откуда взялись эти обвинения в бездушности, депрессивности и прочем негативе? Я какой была, такой осталась. Я ни на что ей не жаловалась, не вела себя токсично… Мне ни в коем случае не хотелось портить отношения с единственным близким человеком в Москве. Других друзей я пока не заводила потому, что у меня банально не было денег на совместный досуг. Даже билет в кино стал бы для меня неподъемной тратой. Вариант пойти на свидание с незнакомцем и убедить его оплачивать все мои развлечения тоже не рассматривался – для такого поведения я была слишком серой мышкой. Ни один состоятельный джентльмен на меня бы не позарился.
Я опять промолчала. Мы с Юлькой сидели, как два нахохлившихся воробья, и запивали безнадегу литрами чая.
Дни шли. Подругу мою вновь не брали ни на одну работу. Она докатилась до того, что начала распродавать свои ненужные вещи – старые плащи, сумки и туфли, которые находились в более-менее приличном состоянии. Юлька регистрировалась на тематических сайтах и группах в соцсетях, фотографировала свои обноски с разных ракурсов и подолгу убеждала потенциальных покупательниц, что тысяча двести рублей – это крайняя цена, снизить которую никак невозможно. Оказывается, любительниц пошопиться ношенным в столице очень много. Больше половины из них далеко не безработные и живут в приличных районах. Просто их страсть к обновкам настолько превышает их реальную платежеспособность, что они не могут позволить себе походы по нормальным магазинам. Новая сумочка нужна таким барышням строго каждые две недели, иначе начнется ломка.
– Юль… Ты не боишься ездить к таким? Они же психически ненормальные, – шептала я.
– Чего их бояться? – отмахивалась она. – Мы встречаемся у подъезда, они осматривают товар, отдают мне в руки наличные. Я к ним домой не захожу.
Иногда на месте выяснялось, что товар покупательнице не подходил или она передумала. Тогда Юлька возвращалась домой, глотая в метро свои пригоршни таблеток. Ей было физически тяжело, она покрывалась потом и жаловалась на недомогания. Еще она иногда подрабатывала курьером по разовым поручениям – например, доставляла торт из одного офиса в другой, когда штатный посланец компании заболел, или выносила мусор для старушек, у которых сломался лифт. Такие заказы она находила через приложения в стиле «Подработка без опыта и квалификации». Только там тоже была своя система рейтинга, конкуренция и очень ограниченные перспективы для новичков.
– Слушай. А давай ты ко мне переедешь? – внезапно предложила она однажды. – Мы тут прекрасно вдвоем уместимся.
Я задумалась. Фрилансовые заказы на биржах позволяли мне зарабатывать на пропитание, но только если покупать продукты в «Пятерочке» и со скидкой. Оплачивать собственную квартиру без маминой помощи я была бы не в состоянии. Вместе же нам стало бы и экономнее, и веселее.
– Я бы с радостью… Но как же твои мужчины? Мы что тут, менаж а труа будем устраивать?
– Не мужчины, а мужчина. Он больше ко мне не придет, – ответила Юлька. И всхлипнула.
Для меня это был сюрприз. Сколько я знала свою подругу, она всегда избегала постоянных отношений. Обычно она вовсю юзала Тиндер, легко знакомилась на улице и вообще притягивала к себе много поклонников – ни на одном из которых не останавливалась надолго. Даже с возрастом это не сильно изменилось. Правда, в молодости Юлька привлекала к себе мужчин самого разного толка, а после тридцати пяти – в основном небогатых и неприкрыто страдающих от одиночества.
Видимо, тот роковой господин, что ее так расстроил, был обладателем увиденной мной в прошлый раз рубашки и дезодоранта. Которые, кстати, исчезли из квартиры.
Уже не сдерживая слез, Юлька решилась рассказать мне всю историю. Однажды ночью к ней неожиданно нагрянул чеченец из Тиндера.
Да, я помнила. А теперь узнала и имя – Рамзан.
– Когда я выглянула из окна, я увидела, как из черной машины выходил мужчина с бутылкой шампанского в руке. Понятия не имею, где он взял алкоголь после полуночи!
Зато я догадываюсь. Ехал к другой даме, но там не срослось. Пришлось экстренно менять планы.
И черную машину на Чистых я тоже помнила, да. Это ведь был Рамзан?
– Я сразу поняла, что это он, хотя лица было не рассмотреть в темноте. Когда открыла дверь, то увидела, что в реале он еще стремнее, чем на фото. Пока мы переписывались в Тиндере, он у меня сидел на скамейке запасных. Я не стала его удалять просто потому, что у него есть чувство юмора, с ним иногда забавно. Но встречаться с мужиком с таким корявым лицом я не планировала.
Стремный, говоришь? Я не поверила. Юлька любила сладеньких молоденьких мальчиков, некоторым из которых уже практически в мамы годилась. Переписываться со стремным она бы не стала, как бы очаровательно он ни шутил. Встречаться – тем более.
– Одет он был очень дорого: пуловер от…
Тут я, как обычно, отключила слух от этого манифеста вещизма. И задумалась: не потому ли Юлька называла стремным человека, по которому так убивалась, что пыталась убедить саму себя, будто он недостоин ее любви? Фу, глупо как-то и по-детски.
Так, пора было снова включать внимание.
– В постели он оказался скучноватым. Запах кожи у него, правда, невероятный: тонкий, слегка пряный… Но он не любит менять позы и целуется так себе.
Еще бы. Именно поэтому ты отказалась ради него от всех остальных поклонников.
– Хотя мы с ним очень разные, мы с первого раза друг к другу притянулись. Постепенно я поняла, что… вы с ним как два близнеца.
– Я тоже стремная? – возмутилась я.
– Нет. Как моральные близнецы. Один в один, точная копия!
Ага! Так вот почему меня постоянно спрашивали, как я поведу себя в разных ситуациях, из-за чего я могу депрессовать и как я могу охарактеризовать себя. Юлька почему-то решила, что мои откровения помогут ей лучше понять личность Рамзана.
– Мы встречались у меня дома и почти не ходили в рестораны. Только гуляли вместе несколько раз и заходили в кафешки кофе попить. Но однажды он вывез меня в загородный отель со спа, и там…
Ого. Юлька даже с потерей ресторанов смогла смириться, а ведь она потрескать любила. Как всем известно, в Москве Тиндер – приложение не столько для знакомств, сколько для любительниц поужинать на халяву.
– Мы два часа провели в бассейне, нам сделали парный массаж. Во время ужина живая гитара играла фламенко. Номер у нас был декорирован под барский терем, со стенами из круглых бревен.
Меня передернуло от абсурда, но я сдержала хохот. Чеченец в тереме с фламенко!
– Самый трогательный момент был, когда он уже заснул, а я еще нет. Обнимая меня сзади, он что-то шептал мне через сон – совсем неразборчиво, но безумно нежно. На своем, на чеченском.
От эмоций Юлькина рука дернулась, и на печенье упал пепел. От стресса моя подруга начала толстеть – уж не стремясь ли подсознательно к идеалам конголезской красоты? Чтобы сбросить вес, решила чаще курить. Килограммы из-за этого не пропали, зато кожа стала комковатой и бурой.
Прямо сейчас меня радовало хотя бы то, что на ее одутловатом лице высыхали слезы – высыхали при воспоминании о своих неделях счастья и от возможности этим воспоминанием поделиться.
– А где он живет? – спросила я, чтобы произнести хоть что-то и доказать, что прямо сейчас не медитирую на пустоту.
– Я не была у него, – призналась Юлька. – Он вместе с мамой живет. В коттедже на Юго-Западном направлении. И, блин, эта мама…
Она готовилась снова заплакать.
– Намылилась впервые в жизни за границу съездить. В Италию. Рамзан попросил меня сделать ей визу. Я десять раз велела ему объяснить старой дуре, что надо как следует подготовиться к собеседованию в визовом центре! А она…
Юлька злобно и глубоко затянулась.
– Ее спросили о цели поездки. Она им: «Эйфелеву башню хочу увидеть!». Чеченам и так отказывают чаще всех – а этот старый тарантас еще и такую чушь понес… Ей сразу влепили отказ. Вот.
Ага, то есть еще один клиент был совсем недавно потерян. Прекрасно. Наша общая черная полоса постепенно становилась все более угольной.
– И? – я просто больше не нашлась, что сказать.
– Рамзан на меня дико обиделся. Подумал, что я нарочно это сделала. Закатил мне истерику. Он, как и ты, иногда нервничает так, что руки дрожат и память местами отключается. Но я уговорила его дать мне вторую попытку.
Ну да. Я тоже склонна иногда моментально прощать людей, которых только что собиралась придушить. Иногда – и бессистемно. По настроению.
– Когда он привез мне пакет документов повторно, от нервяка впихнул туда еще и свои доки. И…
На карниз сел голубь и наклонил голову, будто нестерпимо хотел услышать финал драмы.
– Оказалось, у него жена! И трое детей! И они живут в Италии! И старая карга собиралась к ним!
Ну, все. Обиженная Юлька и обозленный чечен – это такая разбитая ваза, которую уже не склеишь. Мне было и жалко ее, и неловко от неуклюжести этого романа.
– Но! – подруга неожиданно взбодрилась и расправила плечи. – Даже когда мы орали друг на друга в самый последний раз, он все равно голоднющими глазами смотрел на мою грудь!
«Одно из преимуществ плоской груди – то, что в нее можно безболезненно бить пяткой, издавая победные кличи индейцев из шестой палаты,» – говаривал один мой приятель, который остался в нашем родном городе. У меня бюст не то чтобы совсем плоский, но до Юлькиных габаритов я не дотяну даже с силиконом. Даже если и вставлю себе такие дыни, как у нее, у меня позвоночник переломится.
Значило ли это, что у меня было больше шансов начать издавать эти самые победные кличи?