.
Она схватила телефон и попыталась включить его. Ага, он так и послушался – разряжен. А вот в такие моменты понимаешь, как важно уделять внимание мелочам. Иногда твоя жизнь превращается в кошмар на ровном месте.
– Откройте, моя дорогая психологиня! – проревел Мишаня и с размаху поддал дверь, отчего она комично прогнулась. – В армии я не был, но кое-чему жизнь меня научила…
Света никогда не оказывалась в таких ситуациях; хоть и много психов она повидала, но такого – в первый раз. Совершенный отморозок. Казалось бы, как его ещё не упрятали?!
– Помогите мне, доктор, – отчётливо забубнил парень, прижавшись ртом и носом к щели, образовавшейся между дверью и косяком. Он осклабился, как убийца, почувствовавший кровь косули или белки. – Мне кажется, я схожу с ума…
Светлана Алексеевна судорожно пыталась придумать, что же делать, но в голову лез только окровавленный труп её секретарши, одна из ног которого наверняка ещё конвульсивно дёргалась. Она обернулась к окну – этаж третий, не выпрыгнешь, но позвать на помощь можно! Неуклюже психологиня рванулась к спасению, заскользила на своих полутораметровых каблуках и припала к подоконнику. Ухватившись за ручку форточки, она повернула её и рванула на себя. В кабинет ворвался гул машин и разговоры где-то внизу.
Дверь с треском вылетела. Маньяк оказался в одной комнате с ней.
– Стоять! – рявкнул он и в одно мгновение вытащил пистолет, будто до этого тренировался в симуляторе ковбоев. – Повернитесь ко мне, дорогуша.
Сердце у Светланы упало куда-то вниз и ухало где-то у её треклятых каблуков. Она хотела рискнуть и заорать что есть сил, но пока решила не обострять ситуацию. Поорать она ещё успеет. Здесь надо взять в себя в руки и максимально сглаживать конфликт…
Щёлкнул предохранитель.
– Я Вам жопу прострелю, если Вы не повернётесь, – пообещал маньяк срывающимся голосом. Было ощущение, что он вот-вот пальнёт ей куда-нибудь. Такое гадкое ощущение… Те, кого приговаривали к расстрелу, несомненно, поняли бы, о чём речь.
Светлана повернулась, медленно поднимая руки, как пойманный бандюган. Главное, без резких движений. Психа может всё что угодно спровоцировать. В голову полезли воспоминания о нынешнем утре. Когда в последний раз она видела своего любимого… Тьфу ты, чёрт! Какой последний? Ничего страшного не происходит, сейчас разберёмся.
– Вы не сильно заняты? – спросил Михаил иным голосом. Нарочито дружелюбным.
– Да, – ответила Светлана, но рук не опускала. Она размышляла, чем же можно огреть по башке этого идиота. А говорил ей любимый, чтобы она купила себе перцовку хотя бы.
– И я тоже, – кивнул он. – Сейчас я закрою за собой дверь, и мы просто поговорим, ладно?
– Ладно. Пациент для меня всегда в приоритете…
Отлично, первая ошибка сделана. Это как в той игре, когда надо выбирать варианты ответов. И если ты пару раз ошибёшься, то считай, что покойник. Нет, ну какой пациент?
– НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ ТАК, ПОТАСКУХА! – рявкнул моментально рассвирепевший Михаил и ринулся на Свету. Он отвесил ей такую пощёчину, что она свалилась на бок. Юбка её задралась и она машинально одёрнула её. – Проси прощения, мразь.
– Прости меня, – сказала Света, удерживаясь от того, чтобы не назвать его похуже.
– Последний раз, – прошипел он, наклонившись над ней. Ствол его пистолета подрагивал. – Лучше не дёргайтесь, пока я закрываю дверь. Мне терять нечего, а вот Вы…
– Как скажете, – тихо отозвалась она, пытаясь привести мысли в порядок.
Миша удовлетворённо хмыкнул. Голова его не болела, хоть лицо и горело от перевозбуждения, пока он чувствовал себя просто отлично. День пусть и начался паршиво, но сейчас всё шло прекрасно. Он медленно прошёл обратно в приёмную, готовясь круто развернуться и, подобно герою вестернов, в упор расхреначить эту потаскушку.
– Извините, тётя, – сказал он Евгении Александровне, смотрящей остекленевшими глазами в потолок. Кровью она была замазана от самого горла до пояса. – Пойдёмте со мной.
Михаил схватил труп за ногу и волоком потащил в кабинет.
– Светлана, Вы не против?
Света чуть не потеряла сознание, когда увидела, что он делает. Она позеленела и попыталась взять себя в руки. С ней пока ничего плохого не произошло, но этот ублюдок теперь как глубоководная мина – только задень.
– Не против.
Краткость – сестра таланта. Уже хорошо. Она хотела назвать его как-нибудь, но передумала. В такой ситуации она ни разу не оказывалась. Это тебе не пары провинциальных богатеев мирить – здесь одно неверное движение…
Он что-то сказал.
– Что, простите? – испуганно спросила Светлана, и Миша рассмеялся. Он снова вышел в приёмную, аккуратно убрал со стола ноутбук, стационарный телефон и селектор. Сложил всё рядом, а затем поволочил стол в кабинет. Ужасный скрип прорезал воздух. Но это даже хорошо – даже в раннее утро понедельника какие-то девочки должны быть на этаже. Хоть он относительно бесшумно расправился с секретаршей, выбитая дверь и перетаскивающаяся мебель должны быть хорошо слышны.
– Почему Вы не спрашиваете, что я делаю? – спросил Михаил с подозрением.
«Потому что и так знаю, что ты делаешь, – со злым бессилием подумала Светлана. – Хоть я и напугана так, что сейчас обделаюсь – и обделаюсь далеко не зефиром – ума у меня хватает понять, что ты делаешь. Ты баррикадируешься».
– Что ты делаешь? – спросила она вслух, пытаясь говорить мягче.
– Не твоё дело! – рявкнул он. – Тебя ждёт незабываемый приём, болтушка ты моя!
«Я не твоя, кусок дебила».
Он навалил стол и кресла таким образом, чтобы никто не мог зайти сюда с первого раза. Как минимум, без его разрешения. Потом огляделся по сторонам и прошёл к противоположному углу, сполз по стене. Мало ли, вдруг появятся снайперы из ниоткуда.
– Ну, начинайте свой приём, – махнул он пистолетом. – Что молчите.
– Скажите, пожалуйста, что Вас беспокоит, – сглотнув здоровенный комок, начала Светлана. Она медленно поднялась на локтях, следя за его реакцией, и тоже отползла к стене. В итоге они оба сидели на полу, а между ними лежал труп секретарши. Романтика.
– Что-то я потерял смысл жизни, знаете, – ответил он. – И ничего меня не радует. Что делать?
– Давайте попробуем разобраться, – предложила она, слыша, как за окном внизу смеются дети. Выродок напротив хоть и пытался показать, что расслабился, она видела, как пристально он наблюдает за ней своим больным взглядом.
– Всё началось очень давно, думаю, это началось в детстве… Вроде так вы все считаете?
– Кто – мы? – аккуратно полюбопытствовала Светлана и поразилась тому, что почти взяла себя в руки. Пока живая и даже не изнасилованная – уже хорошо.
– Мозгоправы, – коротко ответил Михаил и, наконец, сметил взгляд с неё. Одной рукой он продолжал держать пистолет, а другой вытащил пачку сигарет и вставил одну сигарету себе в рот. Потом достал зелёную пластиковую зажигалку. – Вы же сами говорите, всё идёт из детства. Вот и давайте, сучары, расскажите мне, где я испортился.
Оскорбление её хоть и укололо своей неожиданностью, но она напомнила себе, что, если она хочет выжить, ей придётся даже ему минет сделать, если он скажет. Но до этого не должно дойти. Ведь скоро придут Садовские. И спасут её.
– Поделитесь со мной самым хорошим своим воспоминанием, – попросила она, сцепив руки на коленях, надеясь, что он не видит её красных трусов, а то мало ли что ему придёт в голову.
– Да, помню, было одно, – затянулся он и начал рассказ.
Время было примерно полдесятого.
……….