Ужас захлестнул горячей волной и заставил всхлипнуть. Даже на метле так быстро не летела. Я проорала:
– Да потише!
Но голос утонул в вое ветра и песка. Конец шляпы согнуло, и он стукается о спину, но сама шляпа сидит, как влитая, словно порывы ей не страшнее летнего бриза. Платье задралось, песок ударяется в джинсы, которые благоразумно надела под него перед вылетом, но едва подол поднялся, стало жарко, и ноги тут же спрели.
Адский конь!
Хватаясь за гриву и сжимая колени, как настоящий циркач, я стала одной рукой натягивать края платя обратно. Получалось плохо, ветер постоянно вырывал ткань и набрасывал мне на лицо. В конце концов, удалось подпихнуть края под колени и зажать.
– Куда тебя черти несут! – прокричала я, перебивая вой ветра. – Стой! Стой, говорю!
Но адский конь только раззадорился. По пустыне прокатилось громогласное ржание, потоки воздуха стали мощней, а меня начало сдвигать в сторону крупа.
Я завопила, не помня себя от гнева и ужаса:
– Сдувает! Что ты делаешь! Я свалюсь!
Меня все сносило на круп. Когда оказалась у самого хвоста, подпрыгивая, как кукла на веревочках, грива коня вытянулась. Показалось, туловище его тоже растянулось, словно он пытается достичь скорости света и его расщепляет в процессе.
– Стой! – кричала я. – Стой, адская тварь! Ты меня угробишь! Пожалуйста, остановись!
Но конь все мчался, высоко подкидывая. Когда опустила взгляд, увидела что-то смазанное и ржавое под брюхом у коня. Время от времени мелькает темное. Чрез секунду с ужасом осознала, это копыта. Они мелькают с такой скоростью, что человеческий глаз не может углядеть.
В какой-то момент конь даже дрыгнулся прямо на скаку. Его зад покинуло и меня вместе с ним. Когда приготовилась к рухнуть в пыль и покатиться, глотая песок и ломая кости, обнаружила, что сползать перестала, будто прилипла на самом краю.
Жесть какая.
С благоговейный ужасом я наблюдала, как мир размазался, туловище коня растянулось на километр, хотя одновременно кажется, что голова прямо передо мной. Лишь грива в пальцах с побелевшими костяшками напоминает, что я верхом, а не где-то в черной дыре.
Показалось, прошло миллион лет, прежде чем скорость замедлилась. Тело коня постепенно приобрело нормальную длину, а меня переместило на середину. Словно никуда не сдвигалась, а вытягивание зверя лишь визуальный эффект.
Через некоторое время ржавые полосы по бокам вновь превратились в пустыню, послышался стук копыт, который прежде тонул в реве ветра. Еще спустя несколько минут конь пошел рысью.
Да неужели. Он решил сжалиться и скакать медленнее?
Меня подкидывало, неприятно ударяя задом о спину зверя. Пыталась, приноровиться к ритму, но то ли зверь его постоянно меняет, то ли я никудышный жокей, что скорее всего.
Наконец, он пошел шагом, я с облегчением выдохнула. Пятую точку набила, теперь она болит, будто неделю в шпагате сидела.
– Ты безжалостный и злой, – проговорила я, переводя дух, и согнулась над шеей коня, не в силах больше держаться прямо. – Ты мог меня убить. Понимаешь? Думаю, тебе сказать можно, раз вызвался помочь. Я живая. Живая, слышишь? Мне есть, что терять.
Конь зафыркал и кивнул, косясь левым глазом, будто и так все знает, но потакать какой-то ведьме ниже его достоинства.
Какая неженка-мороженка.
Я отплевалась от песка и попыталась выдуть его из носа, но туда набилась, наверное, целая Сахара. Пришлось оставить попытки и смириться с зудом.
Неожиданно конь остановился. Я подняла голову, полы шляпы задрались, открывая обзор. Впереди марево, похожее на мираж в пустыне, только занимает почти весь горизонт. Так себе перспективка. И нутро подсказывает – ничего приятного меня там не ждет.
– И куда ты привез меня? – поинтересовалась я. – Давай, вези дальше. Если хочешь, можешь прямо до Стикса довезти. Я там хоть флажок поставлю. Искать будет легче.
Конь покачал головой, я сказала:
– Что, ты тоже не знаешь, в какой он стороне? Кошмар. По-моему, главная проблема Ада, это отвратительная навигация. Надеюсь, ваши главные меня не слышат.
Послышалось утробное фырканье, которое можно принять за смех. Конь нетерпеливо переступил и стал прядать ушами, указывая вниз.
– Что, – поинтересовалась я, – надоело? Дальше пешком заставишь?
Зверь не шелохнулся. Пришлось слезать. Делала это, как умела. То есть перекинула ногу перед собой и съехала по боку, как с горки. Когда бухнулась на землю, собственные ноги показались ватными. Я стала приседать и поднимать колени, чтобы разогнать кровь.
Закончив, оглянулась на коня. Тот стоит, как изваяние и смотрит вперед на это самое бескрайнее марево. Красивый, ничего не скажешь.
Я спросила с сомнением, начиная понемногу привыкать к сюрреализму происходящего:
– То есть, по-твоему, я должна туда идти?
Конь заржал. Снова встав на дыбы, он несколько раз ударил копытами по воздуху, затем опустился и умчался в горизонт, оставляя огненный шлейф.
Ну здорово. Отлично поговорили. Спасибо хоть довез. Правда не понятно – куда.
Когда он исчез, я снова ощутила себя одинокой и брошенной на произвол судьбы. Отряхнув с подола пыль и откинув спутанные волосы за спину, я вздохнула и направилась к мареву.
Так или иначе, а разгребать Асмодеевскую заварушку придется.
По мере приближения из марева стали проступать темные фигуры. Сначала они напоминали расплывчатые столбы, потом, скалы. Но когда подошла ближе и остановилась на краю обрыва, не поверила глазам.
Фигуры – это гигантские башни в центре исполинского котлована, в котором расстелился город. Настолько огромный и величественный, что наши мегаполисы показались деревней. На стенах башен мерцают огни, дома заполонили улицы так плотно, что не понятно, как хватило места для дорог. Хотя они с высоты кажутся широкими и ровными. По магистралям движутся толпы непонятно кого, в воздухе тоже время от времени что-то проносится, город гудит, как единый организм.
Я сглотнула и проговорила себе:
– Добро пожаловать, Варвара, в адский город.
Затем шагнула вперед и стала спускаться по узкой тропинке.