Как бы я ни старалась держаться, мой мир разрушился до основания, и на душе паршиво как никогда. Не сразу поняла, что лист с результатом ДНК-теста видоизменился— япрактически утопила его в слезах, даже не заметив, что плачу. Тихо, беззвучно.
А ведь мне бежать домой, к ребёнку! И там мама.
Написала сестре, что развожусь и мне нужно где–то пожить. Та не стала перезванивать, видимо, почувствовала, что не возьму трубку. Но прислала сообщение, что ждёт в любое время дня и ночи, домофон включила, в спальне сейчас пойдёт наводить порядок, маме ни слова не скажет.
Такая поддержка заставила улыбнуться сквозь слёзы. Вот ведь ненавязчивый человек. Не то что всякие Мегеры Геннадьевны.
Я начала всхлипывать, утирать нос. А время утекало безвозвратно, и следовало поторопиться домой. И желательно в нормальном, не заплаканном виде!
Единственный человек, которому я могу показаться в таком состоянии— полностью растоптанном, разрушенном, пустом и бесконечно печальном,– это Белка. Точнее, Варвара Белкина, моя лучшая подруга, жилетка для слёз, соучастница приключений и собутыльница при необходимости. Хотя в нашем случае— скорее сочаёвница. С алкоголем мы никогда не дружили, больше пили разные вкусные чаи.
Точнее, дружить–то дружили, да только Белка и в трезвом виде— ураган в юбке, а уж после бокала шампанского и вовсе превращается в масштабное стихийное бедствие, от которого нет спасения. Вроде цунами или лавины какой.
Белка ответила так быстро, словно только и делала, что смотрела на телефон в ожидании моего звонка. Я тут же заревела как корова, с Варенькой–то можно расслабиться, не стесняться. Признаюсь, на посетителей кафе и официантов мне сейчас совершенно параллельно.
Варя, конечно, ни словом меня не упрекнула, а за то, что сказала: «У него ребёнок от любимой женщины!», я бы и вовсе её расцеловала, будь она рядом. Настоящий друг— всегда поддержит, никогда не осудит, даже если будет, за что. Моя каменная стена.
А Костик… До чего слепа я была! Ведь все родные и близкие, все, кому доверяла, неоднократно говорили, что он маменькин сынок, юбочник и жить мы будем под её круглосуточным, круглогодичным присмотром. Ещё и по её рекомендациям и советам.
А я думала, всё изменится! Сперва— что мы поженимся, и она отстанет. Затем— что появится ребёнок, и она сменит гнев на милость. Фигушки!
После разговора с подругой я неожиданно легко взяла себя в руки. Настроение не поднялось до уровня «веселье и радость», но жизнь определённо перестала казаться унылой, пресной и серой.
Друг познаётся в беде. Вот и Белка… Нет, я всегда знала, что лучше неё и не сыщешь, но сейчас как–то по–особому поняла и приняла её поддержку. С такой подругой не пропадёшь.
Ну и что, что муж— козёл? Зато у меня замечательная семья, куда входит и Варвара Викторовна, пусть и не родная по крови, зато по духу— роднее всех родных! А ещё у меня есть сын. Мой сын. И фамилию ему сменю из принципа. Не хочу, чтобы он имел что–то общее с отвратительной и гадкой семьёй Корбут. Он мой и только мой.
Белка, правда, настаивает, что надо найти его биологического отца и сообщить, но я не так уверена в необходимости подобного шага.
А ведь какая–то женщина могла родить ребёнка от Костика!
Мысль ошарашила. Если перепутали материал, может, ещё одна семья в беде. Я обязана разобраться во всём и помочь им.
Домой к маме приехала с тортиком и улыбкой на лице, но мама— это мама, потому сразу усадила меня на кухне, налила чаю и потребовала:
– Рассказывай, почему на тебе лица нет.
Пока сын спал, я рассказала ей новость века и даже не зарыдала ни разу. Видимо, ниагарский водопад иссяк ещё в кафе, и новые запасы воды ещё не поступили.
– Варя сказала, мы обязаны найти отца ребёнка и сообщить ему. Не важно, какое решение он примет, но это будет честно. Я ещё подумала, что стоит сообщить и той паре, которая попала так же, как мы. Как думаешь, мам?
– Я думаю, что пока ты улыбаешься и собираешься что–то делать, всё в порядке. Главное, не раскисай. Мы с тобой. Может, у меня всё–таки поживёшь?
– Не, ма. Систер дома работает в любое время дня и ночи, ей младенец не так помешает. А тебе как на работу ходить после бессонных ночей? Да и она уже подтвердила, комнату приготовила. Не волнуйся, Белка тоже возьмёт меня на поруки и не даст грустить. Единственное, ты сможешь сидеть с Данечкой иногда? Мне придётся выйти на работу.
– Ой, да ну какая работа?– Мама всплеснула руками.– Что мы, тебя с внуком не прокормим, что ли?
– Нет, мамуль, я так не могу и не хочу. Я прилично зарабатываю, выйду из декрета, деваться некуда. Попробую договориться и частично из дома работать: шеф прямым текстом предлагал удалёнку, и до декрета я отмахнулась, а вот оно как вышло. Посмотрим. Будем надеяться, что всё получится.
– А медицинский центр, где вы всё это делали, наказать можно? Припугнуть судом, так хоть денег тебе подкинут,– предположила мама.
– Я съезжу туда, но не уверена, что это поможет. Лучше буду рассчитывать на себя и на вас, а не на чужих людей.
– Это правильно. Эх, говорила я тебе, что не по–человечески это— через медиков беременеть, но мать ведь никто не слушает,– вздохнула мама в стотысячный раз.
– Тогда не было бы Данечки.
– Тоже верно. Хоть что–то нам хорошее досталось от этих белоручек Корбутов. Хотя и не от них. А знаешь, Лизонька, я даже рада, что Данечка— не сын твоего Костика! Генетика, скажем честно, не фонтан.
– Уже не моего, мама.
– Вот и хорошо, что не твоего. Тебе нужен нормальный мужчина. Настоящий, а не этот юбочник.
– Не начинай. И про нормальных мужчин я тоже пока слышать не желаю.
Я подошла к колыбели сына. Красивый. Невероятно красивый ребёнок— пусть родился не так давно, а уже видно. Всмотрелась в черты лица, оценила ушки, маленькие пальчики на пухлых ручонках, приподняла пелёнку, которой он был укрыт, полюбовалась сладенькими пяточками.
Данечка действительно совсем не похож на Костю. Ни капли. И не будет, как оказалось; не перерастёт, как бывает.
Но это мой ребёнок! И я буду любить и оберегать его. И всё же найду его настоящего папу. Не хватало ещё, чтобы мой сын в будущем случайно женился, допустим, на своей сестре. Мало ли, всякое в жизни бывает.
Как ни хотелось прорыдаться и забыться, а время поджимает. Жить неделю с предателем своей семьи не хочу. Да и вообще, видеть не могу и не желаю. Муж называется! В горе и в радости, в богатстве и в бедности.
Если на то пошло, мы обратились в центр репродукции из–за него. У меня со здоровьем всё прекрасно, а вот его «головастики» по большей части бракованные и ленивые. Так что и вина вся на нём. Я сделала так, как нужно было для семьи. Поэтому чувства вины не испытывала и не собиралась. А вот Костик!
Не успела я вновь накрутить себя и разволноваться, как прилетела Белка. Может, мама ей позвонила, не знаю. Только вот расстраиваться и выносить себе мозг мне уже никто не дал.
– Всё, Лиза, убирай это кислое выражение с лица!– распорядилась подруга.– Ты со своим Костиком столько времени потеряла, все остальные минуты твоей жизни теперь будут счастливыми и радостными. За вещами съездим, швырнём в лицо этому недоверчивому идиоту ключи от квартиры и, громко хлопнув дверью, чтобы по всей квартире трещины пошли, уйдём с гордо поднятой головой. Ты давай, не смотри на меня так, переодевайся иди. В джинсы и маечку откровенную, пусть Мегера сдохнет от…
– Варенька,– укорила мамуля.
– Простите, тёть Лид,– тут же извинилась Варя, но оборотов не сбавила, поторопила меня:– Давай, собирайся скорее, я пойду гляну на Данечку.
Ребёнка она, конечно, разбудила, потом ворковала и нянчилась с ним; мы же с мамой собирали подходящие для переезда сумки. В суматохе и круговерти было не до слёз. А уж потом, когда сели в машину Вари, та заявила, что никуда мы переезжать сейчас не будем, а направимся сразу в больницу, где мне делали инсеминацию. Только и оставалось, что отговаривать эту сумасшедшую.
– Варя, да они нас пошлют и всё,– убеждала я.– Представь, так лопухнуться. Уверена, там даже через суд ничего не удастся разузнать: они наверняка, узнав о случившемся, сразу подчистили все данные.
– Это если через суд. А если не через суд, а умно, по–женски, то всё получится,– не слушала меня Белка.
Её новенькая машинка остановилась на парковке клиники. Я вздохнула. В случае с моей лучшей подругой сопротивление бесполезно. Вечный двигатель в юбке, активная, яркая, энергичная и позитивная до невозможности Белкина Варвара производит на людей незабываемое впечатление и заставляет плясать под её дудку одним взмахом ресниц. Да и как такой откажешь?
– Ладно, давай попробуем. Но это абсурд.
– Абсурд— это сдаваться без боя, Лиза!– сапломбом заявила мадемуазель Танк.– Уних нет шанса.
Мы часто выезжали на харизме Белки, но медицинский центр— крепкий орешек, и я не представляю, что она отчебучит, чтобы его разгрызть.
– Добрый день,– спорога поздоровалась моя подруга, подходя к стойке администратора.
Пытаясь держать себя в руках, облизнула пересохшие губы, назвала свое имя и попросила о встрече с Дмитрием Вороновым, врачом, который делал мне инсеминацию. Мы выбрали его исключительно из–за безупречной репутации и хороших отзывов— которые, как оказалось, совершенно ничего не значат.
– У вас назначено?– равнодушный голос девушки–администратора чеканил каждое слово.
– Нет…
– Дмитрий Федорович, не принимает без записи,– перебила она меня.– Могу предложить вам… хм… в следующем месяце есть окно, двенадцатого числа…
– Так, дамочка, вы, наверное, не поняли,– Варя бесцеремонно вмешалась в разговор.– Дмитрий Федорович нас ждет, ох, как ждет!
– Но позвольте…
– А не позволю. Если он сейчас же нас не примет, в следующий раз мы приедем сюда с полицией.
– Что вы…– девица побледнела и схватилась за телефон.– Да я сейчас охрану вызову.
– Вот же курица!– резюмировала Варя и развернулась ко мне.– Пойдем Лизок, в каком кабинете принимает этот горе–гуру?
– В двадцать шестом,– тихо сказала я.
– Отлично.
Она подхватила меня под руку, и мы направились вверх по лестнице. Добравшись до второго этажа, свернули в узкий коридорчик и оказались прямо перед нужной дверью.
– З-здрасьте!– Белка бесцеремонно толкнула дверь и затащила меня внутрь кабинета. У доктора в этот момент сидела пациентка, нудно перечисляющая качества, которыми должен обладать донор спермы.
– Обязательно харизма,– манерно растягивая слова, говорила она.– Бешеная харизма, как у восточных мужчин, но сам чтобы был блондин. Вы слышите меня?
– Безусловно,– кивал врач со скучающим видом.
При виде нас он заметно оживился, взгляд заинтересованно скользнул по моей подруге и, метнувшись ко мне, тут же потух.
– Что…я…кто вас пустил?
– Администратор!– не моргнув глазом соврала Варя.
– Вот как?
– Именно так,– подтвердила я.
– Занято!– возмутилась посетительница, одаривая нас презрением.– Не видите, Дмитрий Федорович занят со мной. Ждите.
– Он уже вас осеменил?– полюбопытствовала Варя.
– Чего?– нахмурилась дама.
– Если ещё нет, то советую брать ноги в руки и бежать отсюда.
– Это ещё почему?
– А потому… а потому, что этот доктор использует свой биоматериал. Да, да, не смотрите на меня так. Натуральный маньяк. Вы хотите, чтобы у вашего ребенка была такая же лысина, как у него? Гляньте, как сверкает на солнце! Как новый рубль.
– Я хотела девочку,– растерянно пробормотала пациентка.
– Это без разницы,– отрезала подруга.– Нет, ну существуют, конечно, хорошие парики.
– Черт…я, пожалуй…
Женщина нахмурилась, посмотрела на замершего с открытым ртом врача, и, не прощаясь, сорвалась с места и в мгновение ока выскочила в коридор.
– Что вы себе позволяете?– вскричал доктор, ошарашенный не меньше, чем я сейчас.
– А теперь мы займемся вами,– мстительно процедила Варя сквозь плотно сжатые зубы и уселась на нагретое место.
Доктор моментально вжался в свое кресло и затравлено посмотрел на Белку, я даже на долю секунды пожалела его, но лишь на мгновение. Злость и обида вновь накрыли меня удушливой волной, и я заняла соседний стул.
– Помните меня?– сощурилась, обратившись к Дмитрию Федоровичу.– Вижу, что помните.