На следующий день должен был состояться праздник, организованный правительством. Как я писала ранее, наше правительство состояло из огромного множества людей. Так произошло из-за того, что все страны объединились в один город под названием Колония. В итоге ближние к властям бывших стран объединились в единый аппарат власти. Как говорится: «Сколько людей – столько мнений», конечно же они спорили из-за всяких пустяков. Сформировавшиеся в давние времена фашизм и национализм определяли настроение в правительстве. Одни были авторитетными, а другие униженные и забитые первыми. Более активной была супружеская пара Хопп: Бенедикта и Себастьян, поэтому они единственные, кто остался в живых…
Нас не просвещали в дела правительства, все держалось в строгой секретности, не было журналистов и корреспондентов как в давние времена. Мы были обычными глупыми рабочими, которые работают лишь для того чтобы, жить и каждый день, отсчитывая дни на календаре до праздника, так и не понимать, почему после дня наступает ночь и после ночи – день. Зачеркивали цифры в календаре и все ждали с необыкновенной радостью этот глупый праздник, чтобы наконец повеселиться и набить голодное пузо. Какая ограниченность!
Господи, а я знаю, что ты близко, почему ты раньше не вразумил своих рабов? К чему все это, что творится на земле? Какая же это поверхность – Земля! Ведь есть что-то высшее! Здесь, наверху! Мы всего лишь жалкие пылинки! И уж ничем не хуже Бенедикты и Себастьяна. Просто две пылинки среди миллионов.
Честно говоря, не понимаю, почему мы боялись правительства. Может все дело во внешности?
У Бенедикты голубые, почти бесцветные глаза, словно они безжизненные. Волосы, а это единственное, что мне нравилось в ее внешности, каштанового цвета. Всегда ходит в строгих костюмах, сшитых рабочими специально для нее. Лицо у нее всегда серьезное и на нем очень редко можно увидеть улыбку. Но если и представится такой случай, все равно ты гадаешь, она сейчас улыбается или злобно ухмыляется? От нее так и веет холодом, пробирающим до костей. Голос будто бы ледяной, тон приказной и величественный.
Себастьян же, на первый взгляд кажется тряпкой перед ней. Будто он ее маленький, тявкающий под ногами песик, который смотрит только ей в рот. Но немного послушав его, можно понять, что он очень расчетливый, жестокий, аморальный псих! Волосы у него темные с проседью. Меня всегда удивляло то, что седых волос на его голове не становилось ни больше, ни меньше. Будто бы он и не стареет вовсе, застыл во времени. Глаза у него цвета мерзлого изумруда, будто бы в этом изумруде есть что-то синее. Ощущение, что огонь в его глазах, кто-то заморозил вместе с его сердцем. Ежегодно они устраивали праздник, для своих рабов, то есть для нас – рабочих. Правительственный аппарат приказывал накрывать большие столы, полных яств. Пока мы жадно набивали себя едой, они говорили о том «Божественном месте», которое они создали. Наверное, главной ежегодной фразой являлась: «Сегодня мы поговорим с каждым желающим и решим все ваши проблемы, чтобы ваше небо всегда было безоблачным!». Действительно в этот день мы могли подойти к кустосам и записать свое обращение правительству. Но естественно мало, кто это делал, так как все боялись кустосов и обходили их стороной.
Тем более мы ходим на этот праздник исключительно из-за еды, потому что она там в очень большом количестве и разнообразии, что в обычные дни нам недоступно.
Я до ужаса обожаю сэндвичи. Каждый раз, приходя туда, я искала исключительно только их. Вкус сэндвиче-е-ей… Ням! У меня всегда был отличный аппетит, что конечно естественно. При виде огромного стола у нас плыло и рябило в глазах и мутился рассудок. Обычно на один день у нас была краюшка хлеба.
Ах да! Что же я все про еду?! Самый главный плюс этого праздника – это то, что мы освобождались на 24 часа от работы. Что для нас было большим подарком!