И да не бойся гнева Богов, покуда глаза их закрыты тонкой вуалью, тонкие пальцы рук давно не удерживают светлые души. Позволяя изничтожать детище, великие божества забыли о своих обязанностях, некогда поплатившись за это. Майор Ками погряз в праведном огне, широкие взмахи крыльев Каруры не могли справиться с неведомым пламенем, пока только один смиренно стоял. Его широкая улыбка, громкий смех и алая кровь, стекающая на белоснежные облака, были очередным доказательством беспомощности многих Ками.
Из древних записей о первом падении Майор Ками.
Путь до Киото был достаточно долгим. Смирившись с постоянно кровоточащими ранами, божественный убийца изредка останавливался в небольших городах, стараясь затеряться среди простых смертных. Ныне их жизнь была похожа на прошлое, когда рабовладение было некой властью: чем больше подле тебя светлых душ, способных отдать за тебя жизнь – ты богат и знатен, никто не смел сомневаться в статусе феодала. Времена менялись. Междоусобная война между Тайра и Минамото рано или поздно должна была закончиться чьим-то поражением. В памяти Орочи до сих пор сплывали моменты, когда сменялась эпоха Камакуры, отнимая власть у клана Минамото, вынуждая тех бежать и прятаться.
Усмехнувшись, смертный приподнял небольшую деревянную чашу, сидя за круглым столом неподалеку от Киото. Заброшенный дом стал для него ночлегом, а найденная домашняя утварь, в достаточно хорошем состоянии, помогала спастись от голода и жажды. На зверей теперь охотиться было невозможно – миазмы слишком сильно изменили их структуру, вынуждая клетки совершенствоваться. У зайцев появились длинные клыки, а на кончиках их когтей появился смертельный яд. Те, что были крупнее, уже давно стали демонами, да и Орочи не до конца понимал: действительно ли пред ним пробегал пушистый серый зверь или же душа существа слишком сильно срослась с густым лесом. Найдя в холщовых мешках немного риса, божественный убийца набрал в котелок всё ещё чистой воды из глубокого колодца. Удивившись, что миазмы не достали до сие вод, Орочи с наслаждением запарил себе пару листьев мяты, которые носил постоянно. Рис оказался сухим, смертный с трудом его пережевывал, но время было не в его власти, вынуждая довольствоваться малым.
Поднявшись, он отряхнулся, допивая уже остывший чай. Плечо и бок неприятно ныли, вновь кровоточа. Было заметно, как из-под плотной повязки стекала темная жидкость, смешиваясь с алой кровью. Скверна плотно засела в его тело, не желая покидать загрязненный сосуд. Пальцы непослушно дергались, дрожь сковывала плавные движения, не позволяя крепко пережать рукоять клинка. Киото было близко, но сил на шаг не оставалось, Орочи хотелось лечь и заснуть, пробуждаясь через множество тысячелетий. Возможно, божества сжалились бы над смертными и явили бы лик свой, дабы помочь. Божественный убийца знал их куда лучше, чем себя самого – они не сдвинутся с места, позволяя Йоми поработить Ашихару до самого конца.
Покинув дом, Орочи слегка склонил голову, мысленно благодаря бывших хозяев за гостеприимство. Манеры всегда преобладали над гордостью. Желание быть лучше, чем когда-либо – побеждали над самоконтролем. Удобно перевязав пару ножен, смертный сошел на длинную, но довольно узкую тропу. Она была похожа на ту, что вела из пригорода Камакуры, только отличалась отсутствием мощной ауры одного демона, под контролем которого некогда была печать. Орочи хмурился. Крепко сжимая руку, он то и дело оглядывался, нутром ощущая какое-то движение за спиной. Преследователь скрывал свою силу, подавлял кровожадную ауру, пытаясь подобраться к жертве. Ткань плотной мантии приподнялась, позволяя дрожащими пальцами натянуть старую, довольно потрепанную ленту. Запечатанные ножны слегка дернулись, показывая их носителю влево. Смертный довольно кивнул, махая головой, дабы поправить непослушные волосы. Время вокруг словно замедлилось, когда из-за плотных кустов выбежал небольшой ёкай, в лапах которого лежал молот. Отступив на несколько шагов, Орочи вытащил простую катану, пытаясь почти не двигать поврежденной рукой. Заметив это, демон взревел так громко, как только позволяли его легкие, но что-то в этом крике было не то. Божественный убийца слышал и видел многое, а когда понял случившееся, успел уклониться от быстрого выпада за спиной. Ёкай призвал несколько сородичей, способных передвигаться по тонким ветвям, не ломая их, не издавая ни единого звука. Смертный тяжело выдохнул, насчитывая более четырех средних демонов. То были далеко не старшие, способные одной только смрадной аурой задушить любого, даже Убийцу Богов.
Жадный ёкай, язык которого вываливался из-за отсутствующей нижней челюсти, ринулся в сторону Орочи. Обхватывая длинными пальцами листья, существо вдыхало в них жизни, создавая небольшой разлом, соединяющий Ашихару и Йоми. Душа проникла в мир смертных, заполняя собой подаренный сосуд. Стебель листа увеличился, образовывая острый хвост, полностью усеянный иглами. С них капала вязкая жидкость. Смертный выругался, не желая сталкиваться с демонами до прихода в Киото. Слюнявый язык обвил ногу божественного убийцы, желая повалить того на земь. Тонкая дымка усеивала собой малую часть леса, сгущаясь к тому месту, где всё скапливались ёкаи, извергая из тел скверну. Орочи спокойно мог отступить в деревню, запутать след, но был небольшой шанс, что в деревню вернулись бы смертные. И так много крови было пролито с момента падения печати.
Дернув рукой, смертный подкинул клинок, перехватывая его за спиной, тем самым пронзая ревущего ёкая. Разрезая всю пасть и часть тела, Орочи крутанул рукой, отделяя длинный язык, откидывая его в сторону одного из деревьев. Черная кровь проливалась на священные земли, но божественному убийце было этого мало. Стараясь не делать глубоких вдохов, он присел и отпрыгнул, сталкиваясь лицом с демоном. В его пасти была чья-то кисть. Кости хрустели, а алая жидкость просачивалась через отверстия, тонкой струей окропляя Орочи. Глаза неприятно защипало, смертный дернулся, но был быстро прижат к земле. Демон удачно воспользовался слабостью беспечной души, надавливая на раненное плечо. Пытаясь не кричать, божественный убийца поднял ногу, пнул демона и оперся на здоровую руку, поднимая тело, почти сразу стирая с лица кровь. Смрад доносился сильнее. Концентрация миазм усиливалась, вынуждая всё съеденное вырваться наружу. Смертный пал на колени, утыкаясь лбом в загрязненную землю. Кровь демона и смертного смешивались, реагируя и отторгая друг друга, создавая ожоги на теле Орочи. Он сильно устал, отдавая последние крупицы энергии на поддержание сознания. Борьба с демонами изнуряла куда сильнее, нежели с божествами. Те действовали аккуратно, тщательно подбирали тактику боя, рассчитывая исключительно на свои силы. Существа Йоми были безумны. Жажда плоти и бесстрашие позволяло им действовать безрассудно, проникая в любое место, разрушая войска, дома и столицы. Всё вокруг горело алым пламенем, не позволяя веровать во что-то хорошее.
Пелена на глазах не позволяла видеть, но натренированное тело и другие органы чувств реагировали лучше. Приподнявшись, Орочи смог поймать здоровой рукой лезвие молота, останавливая его в неуютной близи от шеи. Глубоко вдохнув, божественный убийца решил действовать иначе. Вспоминая тренировки со старыми Оммёдо, он мог позволить тебе ощущать их болевые точки – ядра силы и жизни, которые накапливали в себя скверну, позволяя телам регенерировать. У каждого демона, в зависимости от его статуса, сие ядро располагалось в разных местах. Только искусные воины могли определить это по еле заметным нитям энергии. Потоки могли привести к голове, какому-то неприметному клыку или же любой части конечности. Главное – вложить в удар много сил, полностью разрушая центр. Вокруг наступила тишина. Дневное светило, желающее пробиться сквозь тучные облака, окрасилось в алый. Орочи усмехнулся, с трудом рассматривая необычное явление. Богиня Аматэрасу страдала, не в силах даровать смертным тепло и свет свой. Ашихара менялась, но божества бездействовали.
Убрав простой клинок в ножны, божественный убийца спокойно отвязал запечатанные, внимательно смотря одним глазом за тем, как демоны шипели. Они сторонились орудия, точно знали, на что способен данная катана, но её носитель никогда не смел показывать кому-либо даже острие. Так думали и думают по сей день, позволяя Орочи надменно смеяться, давая шанс на раздумья. Ножны иногда менялись, становясь широкими, совсем не похожими на те, в которых хранят катану, божественный убийца ловко манипулировать настроением того, кто закрыть договором во всём клинке. Сжав рукоять двумя руками, смертный тихо зашипел. Боль пронзила левую часть тела, слегка утяжелив движения. Демоны продолжали отступать. Перепрыгивая с ветви на ветвь, ёкаи то и дело дергали лапами, разрывая воздух когтями. У них не было желания пасть здесь и сейчас. Тот, кто явился пред Орочи первым, зарычал грубо, изредка прерываясь на громкий крик, будто отдавая приказ к отступлению. Существа растворились в густом лесу, призванная душа вернулась в разлом, моментально его закрывая, дабы не привести ненужного гостя к своим повелителям.
Смертный облегченно выдохнул, позволяя себе пасть на землю, раскинув руки в стороны. Тяжело дыша, он продолжал смотреть одним глазом на алое небо, замечая огромный солнечный диск, не способный прогнать мощную тьму.
– Кажется, ты скоро возжелаешь нашей встречи, Аматэрасу.
– Ещё быстрее, чем ты того ждешь, Убийца Богов.
В яркой вспышке, пронзившей собой землю, величественная богиня ступила на оскверненную Ашихару, брезгливо отмахиваясь от тяжелый скверны. Её ослепительный свет мерк, бледная кожа покрылась длинными язвами. Нервно дергаясь и прикусывая губу, Аматэрасу смотрела на Орочи сверху вниз, прекрасно зная, что так делать не нужно. Но сейчас ему было это не важно. Хотелось расслабиться на миг.
– Сама верховная посмела явиться. Ты в диком отчаяние, Аматэрасу.
– Ты, – отмахнувшись, богиня выдохнула, не позволяя себе лишнего. – Ты должен был явиться на зов мой ещё луну назад.
С удивлением приоткрыв глаза, смертный достал парчу из-под широкого пояса нижних одежд. Черно-алая кровь быстро пропитывала собой ткань, позволяя разглядеть уставшую, изнеможённую и напуганную богиню. Орочи не мог признать в этой бессмертной ту богиню, в чьих силах испепелить половину Йоми. Присев, смертный потянулся, довольно медленно подвязывая ножны.
– Я не являюсь на зов ваш подобно ручного самурая.
– Но ты ведь таковым и являешься, божественный убийца.
– Он уже и тебе рассказал. Какое прыткое божество, забывшее о том, где его место.
Отряхиваясь, Орочи поднялся. Теперь он смотрел на богиню сверху. Его дикая аура без труда побеждала божественную, однако смертный всё ещё уважал богиню Аматэрасу, не смея воздействовать на неё сокрытыми силам. Спрятав руки в карманы мантии, божественный убийца моргнул.
– Ты ведь знаешь, что я найду его. Отчего такое сопротивление? Вызываете к себе? Тогда скажи, о великая. Почему вы не пришли на зов смертных, когда врата Йоми распахнулись?
– Это дело Владыки.
– Это твое дело.
Орочи повысил голос, указывая пальцем сначала на богиню, а потом на небо.
– Это ваше дело. Но вы продолжаете играть с их душами, позволяя демонам уничтожать всё то, что так долго выстраивалось.
– Ты прекрасно знаешь правила.
– Нет, Аматэрасу. Вы все просто нашли шанс смиренно сидеть, пока скверна не дойдет до границ. Думаешь, что их сторона примет ваше бездействие?
Нахмурившись, Аматэрасу отвела взгляд, крепко сжимая руку. Понимая, что смертный прав, она смогла только махнуть головой, принимая небольшое поражение. Бессмертная не могла, даже не смела требовать от Убийцы Богов посещения Майор Ками, хоть и знала, на что можно указывать. Новая информация, полученная от беглеца – внушала страх. Происходящее в эпоху Муромати и Эдо помнило каждое бессмертное существо. Поежившись, богиня подняла взгляд на смертного, встречаясь с его твердым, но довольно усталым. Его мантия была наполовину пропитана кровью, скверна сильно ударяла по внутренним органам, вынуждая кашлять в грязную парчу.
– Если это всё, что ты желала сказать.
– Тебя ведь ничего не удержит?
Махнув здоровой рукой, Орочи вернулся на тропу, что вела в Киото. Тяжело ступая, смертный замер только на миг, поворачивая голову в сторону богини.
– Зачем ты желала меня видеть?
– Хотела, чтобы ты поговорил с ними.
– Опять взваливаете ваши дела на меня? Давно ли мы с вами соратники, мм?
– Убийца Богов, ты окажешь нам услугу?
Ухмыльнувшись, Орочи кивнул. Точно зная, что последует как благодарность, он не мог упустить такого момента, всё равно направляясь в сторону большого города, где в одном из старых храмов скрывался проход, соединяющий несколько миров трехмирия.
Аматэрасу ещё долго смотрела в след ушедшему смертному. Нервно сжимая длинные рукава, она собиралась покинуть грязные земли, как подле неё появилась тень. Богиня склонила голову, вытянула руки, стараясь как можно уважительнее поприветствовать старшего.
– Владыка. Я не ожидала увидеть вас здесь.
– То, что происходит. Как вы считаете, Аматэрасу, стоит ли нам вмешаться?
– Нет, мой Владыка.
– Тогда почему божественный убийца так груб по отношению к вам?
Хмыкнув, богиня выпрямилась, убирая прядь волос за ухо. Ей хотелось многое сказать Тени, о многом спросить и удостовериться, но, зная нрав старшего, не решилась. Пожав плечами, она махнула на тропу, стараясь высказываться как можно спокойнее.
– Владыка, веруете ли вы нас или в него?
Смеясь, Тень стала более материальной. Длинные накидки скрывал руки с ногами, широкий капюшон прятал лик, однако мощная аура, исходящая от Тени, пугала даже верховную богиню. Точно зная ответ на вопрос, Аматэрасу приподняла голову, стараясь разглядеть свое смертное отражение. Алое солнце блекло светило, изредка пробиваясь лучами через тёмные облака. Силы покидали дневное светило, Аматэрасу не могла воздействовать на Ашихару, думала над происходящим, но вынужденно бездействовала. Поклонившись старшему, богиня покинула его. Скучающе проведя рукавом по смердящей земле, существо резко отдернулось вбок, с легкостью уходя от удара, нацеленного в его широкую грудь. Мерцание Йоми охватывало эти земли, и старший исчез, растворяясь в сильном порыве ветра, оставляя после себя вдавленный отпечаток защитных иероглифов.
Смертные шли медленно, смотря под ноги, не желая упасть. Подле длинной и широкой колонны шло несколько высоких демонов с булавой наперевес. Старшие ёкаи, имеющие смертную оболочку, внимательно следили за тем, чтобы руки каждого мужчины, женщины и дитя, были скованы толстой цепью. Через оковы постепенно высасывалась жизненная энергия, просачивающаяся через тела. Страх накрыл этот город невидимой пеленой, скверна проникла в каждое живое существо, постепенно меняя формы. Где-то в центре шествия были слышны вскрики, новый демон пробуждался, желая поглотить всех и каждого, до кого мог достать. Старшие усмехались, ревели до содрогания зданий. Множество достопримечательностей исчезло. Их заменили разломы. Тонкая рябь была заметна только видящим глазам, которые уже сталкивались с нечистотами Йоми. Орочи внимательно осматривался, вжавшись спиной в единственное строение, оставшееся целым – башня Киото. Высокий шпиль обволакивало нечто странное. Божественный убийца пытался рассмотреть возможное существо, но оно было настолько быстрое, что порезы на стали.
Подле смертного послышался шорох. Замерев, Орочи глубоко вдохнул, пытаясь спрятать бушующую энергию. Низкие они, держащие в длинных лапах чье-то тело, неестественно быстро передвигались на коротких ногах: простые смертные пальцы были соединены тонкими нитями, словно сшитые, острые когти постоянно впивались в землю, вынуждая дергаться. Один из низших демонов застыл. Принюхиваясь, они устремил взор свой на стену, подле которой только-только ещё стоял смертный, сердце которого стучало достаточно сильно. Выпустив тело дитя, они подошел к стене и, высунув длинный шершавый язык, провел им по воздуху, улавливая капли крови. Горячая, достаточно жгучая аура могла уничтожить каждого. Они закричал, стараясь как можно скорее добраться до шествующих. Орочи успел перехватить демона. Крепко обвив его шею рукой, божественный убийца за короткий миг выудил клинок из ножен, отделяя голову от остальной части тела, подкидывая в воздух, насаживая на острие. Черная жидкость шипела, капая на грязные волосы, попадая в глаза, вынуждая прикрыть их. Ругаясь, смертный отдернул руку, пытаясь скинуть кровь демона с катаны, но та впилась в старый металл, желая изничтожить простое орудие. Необходимость в чистой, освещенной воде, только увеличивалась – скверна осушала горло, проникала внутрь, соединяясь с крошечными остатками того, что ещё не успело выйти наружу.
Тени мелькали пред невидящим взором, но Орочи знал оставшуюся дорогу, достаточно хорошо ориентируясь даже с закрытыми глазами. Шаг в сторону, дабы обогнуть остатки, несколько уверенных движений вперед, пока здания башни не закончилось, оставляя в самом конце старую деревянную дверь, совсем не подходящую под данное строение. Божественный убийца почти не дышал, пытаясь оттереть глаза уже в который раз. Пред дверьми возникли дымчатые фигуры, образы которых редко когда повторялись. В последний его визит то были высокие змеи, языки которых оглаживали изувеченную кожу, очищая от скверны полностью, дабы та не проникла на чужие земли. Склонившись, смертный позволил себе поднять взгляд, разглядывая двух статных королей обезьян, являющихся одним существом.
– Мы приветствуем посланника воли Ками.
Махнув рукой, Орочи недовольно нахмурился.
– Вы заблуждаетесь, уважаемый страж. Имя мне Убийца Богов и прибыл для того, чтобы нести свои желания и помыслы.
Король обезьян зашептался сам с собой, крепко сжимая в руках длинный посох, верх которого постепенно образовывал пару глаз. Взгляд изучающе смотрел на смертного, пытаясь вспомнить ауру, душу и силу, исходящую от сие существа. Посох дернулся, привлекая внимание носителя.
– Он признал тебя, великий воин.
– Вы заблуждаетесь, уважаемый страж. Имя мне Убийца Богов и прибыл для того, чтобы встретиться с одним из представителей древних существ.
Сунь Укун рассмеялся, соединяя две души в одну единую, значительно увеличиваясь в размерах. Латы покрывали почти всё тело обезьяны, красный плащ позади приподнимался, когда из-за двери появлялся ветер. Страж трижды ударил посохом, позволяя вратам отпереться. Вместо старых дверей появился черный разлом, рябь которого взывала к сокрытым силам, дремавшим в клинке и смертном. Орочи крепко сжал перепачканные, рваные одежды, стараясь очистить разум от греховных мыслей. Каждый новый шаг давался с трудом. Тьма обволакивала, приносила дискомфорт и раздирала кожу, старательно вытаскивая каждую часть скверны – небольшие глазницы, которые не успели ещё раскрыться. Орочи впервые закричал, пав на колени. Сжав руками волосы, он позволял делать с собой всё, что только необходимо, дабы врата на том конце отворили, позволяя пересечь огромные грани. Кости ломались и восстанавливались, ногти с волосами выпадали, выпуская тонких червей, успевших засесть глубоко в подкорку головы. Изо рта выходила чёрно-алая субстанция с редкой едой, которую смертный успел прихватить с грязных земель. Яблочная кожура зловонно пахла, впитав желчную кислоту. Смертный готов был пасть без сил, но сдержался, не желая представать перед чужими в дурном облике. На другом конце пустоты появился еле заметный луч света, вынуждая божественного убийцу подняться. Орочи сделал широкий шаг, тут же проваливаясь под землю.
Высокие горы наполовину скрывались в широких лесах. Множество тутовых деревьев было прожжёнными, но это никак не мешало невидимым для смертного глаза существам, прятаться среди пушистых ветвей. Спрятав руки за спину, мужчина стоял подле длинной тропы, что вела далеко наверх. Он смиренно ждал гостя и точно знал, что тот вот-вот явится. Зеленые одеяния были покрыты запекшимися каплями крови, длинные волосы собраны в высокий хвост, а уставший взгляд устремлен на небо. Орочи поравнялся с мужчиной, пряча руки в карманы.
– Не ожидал видеть вас столь скоро.
– Прошу простить, что отвлекаю вас от дел, Владыка Циньлун. Мне необходима ваша помощь.
– Следуйте за мной, смертный.
Вдоль тропы то и дело пробегали маленькие лепестки, из которых виднелись руки и ноги. Не в силах принять бессмертный лик, души то и дело вселялись в любые предметы, желая найти свой проводник, сумевший подарить им шанс на долгую жизнь. Орочи разглядывал гору Тай Шан так, словно впервые здесь находился. Она была величественной, покрытой листвой и высокой травой, от которой исходил приторно-сладкий аромат. Смертный всегда удивлялся тому, насколько бережно Владыка относился к тем, кто жил подле него: Циньлун трепетно оглаживал раны, даровал спасение и ночлег каждому духу и существу, которое бежало из пустоты. Горный дух был достаточно стар и опытен, а их первая встреча произошла очень давно, создавая крепкий союз между двумя мирами, отделенными вратами пустот.
Потирая больное плечо, Орочи разглядел небольшой, но уютный домик, подле которого была длинная грядка с морковью, над которой то и дело кружил дух. Нервно дергая руками, Цинь-цинь приподнимал увядшие побеги, замечая в них дыры. Смертный дернулся, когда прекрасную тишину разрушил громкий крик. Быстро поднявшись, Цинь-цинь заметил господина, подбегая к тому и хватаясь за длинные одежды. Сумбурные слова было трудно разобрать, языковой барьер никак не мешал, дело было только в обладателе звонкого голоса.
– Господин, они опять уничтожили морковь.
– У нас гости, Цинь-цинь. Позволь Янмей разобраться с твоей проблемой.
– Нет, она опять будет шутить и смеяться надо мной.
– Вы всё такой же громкий, лунный дух.
Завидев божественного убийцу, Цинь-цинь выпрямился и склонился, почти сразу меняясь в лице. Серьезный взгляд был направлен на темную душу, внимательно изучая её на наличие скверны. Удовлетворенно кивнув, мужчина пропустил гостя вперед, на миг приподнимаясь к Владыка и что-то шепча на ухо. Орочи напрягся, но не желал показывать этого Горному духу, сохраняя спокойствие и лицо. Внутри дом был обставлен достаточно просто: малая ширма, исписанная вручную белоснежными птицами, перекрывала постель Владыки; деревянный стол располагался ближе к окну, дабы солнечные лучи были единственным источником света. Опираясь о пустотную стену, где висел чей-то портрет, божественный убийца ранее не видел его, желая разглядеть тонкие черты, плавно перетекающие в дивный девичий лик.
– Не видел его ранее, Владыка.
Орочи заговорил в тот момент, когда ощутил приближение Горного духа. Циньлун пожал плечами, удобно садясь за стол. Опираясь подбородком о руки, бессмертный с грустной улыбкой на лице разглядывал знакомые черты лица, не в силах долгое время отвести взгляд.
– Когда скучаешь по кому-то, вынужденно пытаешься вернуть его себе хоть каким-то путем.
– Это ваша возлюбленная?
– Дитя. Но, скажите, что привело божественного убийцу к моей горе?
Крепко сжав здоровую руку, Орочи стал серьезным, позволяя ауре просачиваться в чужой мир. Стало тяжело дышать. Некоторые листья потеряли свой естественный оттенок, окрашиваясь в алый. Горный дух нахмурился, приподнимая руку.
– Я ощущаю ваше смятение. Дух говорил только о ваших ранах, в которых сокрыт черный червь.
– Надеялся, что хранитель врат очистил от скверны. Это моя вина.
Поклонившись, Орочи отвязал запечатанные ножны, стараясь не смотреть за тем, насколько испуганным стал взгляд бессмертного существа. Во многих мирах знали это орудие, боялись и сторонились не только его, но и владельца. Циньлун приподнялся, но тут же сел обратно, когда ножны слегка ударили по больному плечу и боку, постепенно отделяя два длинных черных червя, которые то и дело, что извивались и шипели. Владыка дернул рукой, создавая лиственный купол, в который Орочи перекинул ожившую скверну. Сила дракона пробудилась. На голове бессмертного появились рога, часть лица и рук покрылись плотной чешуей, а дыхание его стало горячим, постепенно разрушая черную оболочку, испепеляя скверну до самого конца, не позволяя её разделиться. С облегчением выдохнув, смертный перестал ощущать давление в теле, благодарно кивая Владыке.
– Вижу, вы устали. Никогда не видел вас в таком виде.
– Ашихара почти утонула в крови. Однако некоторые божества решили сыграть со мной в непростительную игру.
– Пытаются отвлечь от проблем смертных?
Усмехнувшись, Орочи кивнул.
– Рад слышать, что вы понимаете это с полуслова, Владыка.
– Но, чего же от нас вы желаете?
– Правды, Циньлун.
Подойдя к столу и опираясь о него руками, Орочи внимательно смотрел в зеленые глаза.
– Скажи, как долго ты охранял его?
– Вот как, – широко улыбнувшись, дракон прикрыл глаза. – И как давно ты знаешь?
– Относительно. Почему, Циньлун? Это божество обязано тебе? Твоим братьям с сестрой? Отчего именно ты решил укрыть предателя?
– Он просил укрытия и я.
– И ты, самое древнее существо, способное различать ложь, пустил его во владения? Никогда бы не подумал.
– Хватит. Это всё же мой дом и мои земли, Орочи. Не стоит так общаться со мной.
Сев на стул, стоящий подле стола, смертный прикрыл глаза, медленно потирая их. Злость и ярость одолевали его дух, вынуждая терять контроль над эмоциями. Непозволительные слова могли в любой момент вырваться наружу, навлекая ещё большую беду на Ашихару. Божественный убийца склонил голову.
– Прошу меня простить.
– Полно, Убийца Богов. Что тебе сделал один из семи Богов счастья?
– Скажем так. Он знает то, чего не следует. Нарушает договор, а также отвел взор свой со смертных. Какое ныне счастье, покуда демоны окружили города и деревни? Они поглощают их энергию, Циньлун. Я бы хотел вмешаться, спасти каждого. Но что я им дам? Мне некуда увести эти души, слишком сильно открыты врата.
– Наш Владыка говорил, что их всегда можно закрыть.
– Госпожа слишком слаба. Кто-то намеренно делал так, чтобы силы покинули её, и даже верный муж не смог уследить, теряя бдительность.
Постукивая пальцами по щеке, Владыка Тай Шан пытался обдумать услышанное. Они не имели право вмешиваться в чужой мир, ибо силы их были настолько велики, что Ашихара, Йоми и Майор Ками могли попросту исчезнуть. Старый дракон глубоко выдохнул, опуская голову. Тот, о ком говорил божественный убийца, уже давно покинул его владения, оставляя после себя огромный сгусток миазм. Четыре стороны долго очищали плодородные земли, пытаясь спасти их.
– Чего же ты желаешь, божественный убийца?
– Знаний. Омут моих земель покрыт черной кровью, а солнце и луна давно окрасились в алый. Я не могу пересечь время.
– Ты явился ко мне ради того, чтобы куда-то вернуться? Я думал, ты ищешь того Бога.
– Я пытаюсь мыслить во все стороны, желаю разорвать себя на несколько частей. Но нужно идти от обратного. Где-то в прошлом есть тот, кто взращивал себя раздора ещё при первом Владыке Йоми.
Стукнув трижды по столу, Циньлун призвал подле себя небольшого духа листка. Короткий шепот и кивок. Дух растворился в ароматной дымке, вынуждая смертного прикрыть глаза. Усталость оставляла неизгладимый след не только на лице смертного, но и на его движениях, голосе и ауре. Циньлун видел и понимал, что сейчас божественный убийца не в силах пересечь такую огромную нить. Ответы на вопросы могут подождать ещё звериный цикл. Запах усиливался, а Орочи всё ближе и ближе склонялся к столу, на миг зацепившись за грубый голос, раздавшийся позади.
– Ты звал, старый дракон?
– А зачем он здесь?
– Тебе нужен отдых, смертный. Поверь, даже такому существу, как ты необходим сон. Я распоряжусь, чтобы тебе принесли ответы про божество. Отдохни.
Пытаясь ответить, Орочи уже лежал телом на столе, с трудом прикрывая глаза. Он желал спать, но не мог. Прошлое постоянно преследовало урывками, выбивая воздух из легких, не позволяя насладиться моментами спокойствия. Смертный понимал, что здесь ему ничего не угрожало, ибо запечатанные ножны в любой миг могли пробудить его из самого глубокого сна. Продолжая слышать голоса, божественный убийца словно цеплялся за них, оставаясь в чужом мире, а не в мире грёз.
– Мы правда поможем ему, Циньлун?
– Он однажды выручил меня. Тем более что божество оставило после себя слишком явный след.
– Знал, что смертный придет за ним?
– Принеси всё, что касается этого Бога. Отправься к Чжунъяо и попроси часть праведного огня. Необходимо залечить его раны и погрузить в омут памяти.
– Он не думает о последствиях?
– Думает, Хао. Только вот, – Циньлун замолк на миг, кидая косой взгляд на спящего смертного. – Он и есть это последствие.
Сидя на прохладном полу, Хао Лун рассматривал половицы, на которых то и дело плясали духи, пытаясь приободрить Владыку. Он устал, давно не выходил куда-то из дома, стараясь вести отстраненный образ жизни, однако не смел игнорировать просьбы Циньлуна, пред которым был виноват. Прошлое тянулось длинным, тонким шлейфом, за спиной всегда слышался звонкий голос, а холодные руки будто касались разгоряченной кожи. Хао с трудом улыбался, на мгновение прикрывая глаза от удовольствия. На постели зашевелился смертный, дергаясь из стороны в сторону. По его лицу стекали капли пота, жизненная энергия огромными волнами просачивалась в чужой мир, вынуждая Хао Луна создать убийцу бессмертных. Эти двое были кое чем похожи – их силы боялись бессмертные существа, стараясь поддерживать нейтралитет. Вот только Хао спокойно существовал среди Владык и Небожителей, а Орочи отрешенно смотрел за тем, как божества смиренно сидели и ждали, пока Ашихара сама справится с проблемами, возникшими из-за их бездействия. Поднявшись с резким криком, смертный оглядывался в поисках запечатанных ножен, но, завидев старого дракона, простонал, возвращаясь на мягкие подушки. Одинаковые характеры мешали Небожителю и Убийце Богов найти общий язык, постоянно сталкивая их с катанами в руках.
– Что ты здесь делаешь?
– Вынужден оберегать свой мир от тебя.
Отмахнувшись, Орочи не ощущал боли в руке и боку. Приподняв тяжелые простыни, он осмотрел оголенное тело, бережно перевязанное тонкой тряпью, от которой дико пахло чем-то терпким.
– И что, я должен благодарить тебя?
– Думаешь, я бы сдвинулся с места ради такого смертного? Ты можешь внушать страх своим бессмертным, Орочи. Однако меня тебя не пронять.
– Сочту это за комплимент.
Хао поднялся, цепляя ножнами подготовленные одежды. Черные халаты приятно легли на кожу. Шелк был куда нежнее, чем то, что привык носить смертный: плотные старые штаны заменились на легкие, перевязанные тугим поясом, два нижних серых и верхний черный халат не сковывали движение, напротив, позволяли делать более размашистый шаг. На одном из слое был соткан плотный капюшон, способный сокрыть лик божественного убийцы от любопытных глаз. Орочи удивленно посмотрел на Хао, который беспечно пожал плечами.
– Ты должен долго благодарить того, кто создал такую одежду.
– Тогда, – усмехнувшись, смертный слегка склонил тело, продолжая не сводить взгляда с Небожителя. – я весьма признателен Хао Луну за старание, но могли просто вернуть старое.
– Нам пора или ты продолжишь?
Подтолкнув дракона за плечо, смертный пошел вперед, стараясь как можно скорее покинуть затхлые покои. Свежий воздух оказался куда приятнее, чем Орочи мог себе представить. Он просто забыл как это – иметь шанс на глубокий вдох без опасений, что скверна проникнет в тело. Хао с непониманием смотрел и ждал божественного убийцу у одной из троп, что терялась в глуши леса. Духи то и дело подлетали к Владыке Ветра, здороваясь с ним, сочувственно поглаживая щеки. Ветви тутовых деревьев почти не двигались, ветер зависел от настроения Хао, а тот был больше зол на происходящее, чем расположен к помощи. Каждая тропа во всех мирах содержала в себе отголоски тех, кому подчинялась: лисья тропа – следы Акуто, тропа Тай Шан – следы когтей Циньлуна. Но та, по которой Хао Лун вел Орочи, ничего не несла, словно была мертвой довольно давно. Запечатанные ножны дернулись в сторону. Орочи с легкостью вытащил простой клинок, но тот, кто явился с поднятыми руками, только пятился, стараясь казаться безобидным.
– Ты ещё руки перед ним не поднимал.
– Просто возьми и замолчи, Хао. Приветствую, божественный убийца.
– Владыка Юсюань. Удивлен видеть вас.
Склонившись, Орочи ударил по дергающимся ножнам, стараясь успокоить их. Привычная реакция на демоническое нутро иногда доставляло неприятное чувство – жажда крови передавалась и носителю. В горле пересохло, жажда усиливалась с каждым шагов, запах Юсюаня доносился до смертного, вынуждая того тихо простонать.
– Циньлун просил помочь тебе, старый дракон.
– Можешь смело уходить обратно. Мало мне божественного убийцы, теперь ты.
– Какой ты стал грубый.
Отмахнувшись, демон приблизился к смертному, стараясь понять, что смущало в вечно тихом Орочи. Заметив, как сильно сжал он руки, как часто кусал губы, Владыка рассмеялся.
– Так вот какая реакция у такого существа.
– О чем ты, Юсюань?
– Иди молча, Хао. Убийца Богов, скажи, а ты ведь знаешь.
– Знаю.
Поняв, что хотел сказать демон, смертный успел прервать его. Не желая слышать повтора прошлого, Орочи ускорил шаг, нагоняя Небожителя. Выйдя из-за высоких кусов, божественный убийца вновь испытал удивительное чувство шока, когда смотрел на витающие дворцы, с которых мерно стекала вода, возвращаясь в устье. Разноцветные цветы истончали тонкие сладкие ароматы, дико растущая слива от ветра сбрасывала цветы, усеивая ими небольшой водоем, в который стекал горный ручей. Приблизившись к воде, Хао Лун присел, смачивая только кончики пальцев, проверяя температуру и энергию, мерно протекающую через потоки.
– Я должен повторить это, смертный. Оставь позади греховные мысли, очисти разум и ступи в священные воды, позволяя омуту памяти пронзить твое тело тысячью иглами. Задай мысленно вопрос, на который желаешь получить ответ, сделай глубокий вдох. Позволь ветру моему поддерживать жизнь твою, покуда не вернешься в этот мир.
Повернувшись к смертному, Владыка Ветра коснулся его лба влажными пальцами, медленно проводя вдоль носа, пока не дотронулся до живота. Энергия, бешено циркулирующая в божественном убийце, постепенно приходила в покой, позволяя отделить две бушующие энергии. Инь и Ян всегда сражались внутри него, не позволяя найти баланс сил. Прикрыв глаза, Орочи послушно ступил в ледяные воды, слегка вздрагивая с непривычки. Хао Лун встал подле Юсюаня. Демон с интересом наблюдал за старым другом, который вынужденно выбрался из дому, дабы помочь чужаку разобраться в проблемах.
– И как так вышло?
– Я не мог отказать её просьбам.
Кивнув, Император Юсюань положил руку на плечо друга, пытаясь поддержать того. Хао был благодарен, но отчего-то напряжен.
Глубоко вдохнув, Орочи сделал уверенный шаг, полностью скрываясь под водой. Тело обволакивали воздушные потоки, создавая плотный пузырь на лице. Руки дрожали, ножны продолжали дергаться, а старые раны дали о себе знать, пылая так, словно только исчезли, оставляя глубокие шрамы. Прошлое возвращалось мощной волной, обрушиваясь на смертного, вынуждая сознание того испариться. Тело Орочи всплыло на поверхность. Руки с ногами были опущены в воду, а спина слегка выглядывала. Хао и Юсюань беспечно сели на земле. Им оставалось только ждать, пока смертный вернется с ответами.
– Ты что-то знаешь о смертном?
– Смертном?
Лукаво ухмыльнувшись, Император подпер щеку рукой.
– Всё самое интересное только начинается, мой дорогой друг.