Эмили вышла из дома в черной мотоциклетной куртке и выцветших джинсах и в последний раз огляделась. Затем перекинула рюкзак через плечо, нацепила на нос зеркальные очки-авиаторы и перебежала дорогу к дому напротив, где приложила карту к электронному замку паркинга. Как только ворота начали подниматься, Эмили пригнулась и проскользнула внутрь.
Паркинг был небольшим: десяток машин, горные велосипеды, старая «Веспа» и мотоцикл, накрытый серым брезентом. Эмили подошла к последнему и сдернула ткань, открывая серебристый металл «Триумфа». Отбросив брезент, она достала из-под сиденья шлем, запрыгнула на мотоцикл и завела двигатель.
Выехав на дорогу, Эмили уверенно вела мотоцикл по городу, время от времени проверяя зеркало заднего вида. Преследователей не было – первого она сбросила через пять минут после ухода из дома, второго – когда нарушила правила и проехала через общественный парк по узкой велосипедной дорожке. Больше никто за ней не следил, но стоило убедиться. Прибавив скорость, она перестроилась и выехала на мост, ведущий к воде.
Прохладный воздух пах приближающимся дождем.
Погода на Северо-Западе США плохо подходила для мотоциклов в целом, но для Эмили не существовало ничего прекраснее, чем мчаться по сухим пустым улицам ночного Сиэтла.
Окончательно убедившись, что за ней не следят, Эмили постаралась забыть о том, что с ней случилось. Сейчас для нее не существовало ни допросов, ни похищения – только ветер, асфальт и сила движения.
Она властвовала здесь безраздельно; дрожь в теле пропала.
Она не хотела останавливаться. Никогда.
Спустя пятнадцать минут она свернула на бульвар Лейк-Вашингтон и проехала два с половиной километра вдоль берега, а потом повернула в сторону небольшого навеса.
Припарковав мотоцикл, она накрыла его лежащим неподалеку темно-зеленым брезентом и ступила на траволатор, который привел ее к небольшому строению из белого бетона. Внутри прятался лифт; кнопки вызова не было, но Эмили присела и щелкнула потайным выключателем, расположенным под камнем рядом с дорожкой.
Двери лифта открылись.
Поднявшись, Эмили вышла к дому Скарпио.
Огромные окна от пола до потолка выходили на озеро, и вид открывался просто великолепный. Элегантная мебель отсылала к модерну середины пятидесятых: пробковый пол, диван от Флоренс Нолл, кожаные кресла – буквально ничего не выбивалось из стиля.
Разувшись, Эмили прошла на кухню, где открыла двустворчатый холодильник Thermador, до отказа забитый продуктами и алкоголем только-только из магазина. Кто-то явно не пожалел денег – и совсем не оставил места.
– Серьезно? «Хейнекен»? – сказала она, доставая бутылку.
– Там еще есть «Корона».
Эмили закрыла дверцу холодильника, за которой стоял мужчина.
– Ну слава богу, ты здесь, – сказала она и бросилась обнимать Алана Скарпио.
– Где же еще? Я тебя ждал. Волновался.
– Меня долго продержали, – сказала она, только сейчас отстраняясь.
– Одиннадцать дней, – сказал он с тревогой во взгляде. – Все нормально?
Она кивнула, но соврала. Ей было далеко до нормальности: каждая клеточка тела вибрировала под кожей, оставляя ее уязвимой и беззащитной. Будто броня, которую она раньше не замечала, внезапно исчезла.
Ей нужно было время, чтобы прийти в себя.
– Они смелеют, – заметил Скарпио, доставая «Корону» из холодильника. Откупорив бутылку, он передал ее Эмили вместе с кусочком лайма из миски. Затем забрал у нее «Хейнекен» и с шипением открыл.
– Слава богу, – сказала Эмили, отработанным движением вдавливая лайм в горлышко.
– Твое здоровье, – сказал он, легонько стукая о ее бутылку своей.
Эмили улыбнулась, и они выпили.
– Как себя чувствуешь? – спросил Скарпио, вместе с Эмили присаживаясь за стол.
– Когда проснулась, было паршиво, но сейчас уже лучше.
– Квартира?
– Пустая. Я все забрала, – ответила Эмили. Достала из карманов паспорт и флешки и выложила на стол.
– Что там?
– Крипта.
– Ты же знаешь, нужны деньги – бери.
– Здорово, конечно, но вдруг с тобой что-то случится?
– Я умею вести себя осторожно.
– Ага, только ты тоже не все можешь предугадать. – Она сунула в карман пару флешек. – У тебя есть сейф?
– В гостевой спальне, – сказал он. – Спрятан за гравюрой Сесилии Браун. Задай комбинацию, и он весь твой.
– Чудно.
– Я хочу тебе кое-что показать.
– Сейчас?
– А что, ты голодная?
– Просто жутко. – Эмили поднялась и осушила пиво. – Заскочу на пять минут в душ.
Скарпио улыбнулся.
– Не торопись.
– Спасибо.
– Я заказал одежду твоего размера.
– Ты купил женскую одежду? Не боишься, что нас засекут?
– Нет. Ко мне иногда заглядывают гостьи с тем же размером.
– Гадость какая.
– Иди уже, – сказал Скарпио. – Я тоже жутко голодный.
– Ну что, – склонился над столом Скарпио, – выяснила что-нибудь новенькое?
Они сидели в тускло освещенном ресторане, где над низкими деревянными столиками нависали чудесные живые растения, украшающие серые стены из гладкого бетона. Тонкая рисовая бумага и бамбуковые акценты придавали месту ярко выраженный японский колорит.
– Люди снова сменились, – сказала Эмили. – На этот раз допрос вела женщина, хотя с ней приходил мужчина. Его я помню, а вот она раньше не появлялась. Там было еще несколько человек – я запишу их внешность, когда будем дома.
– Хорошо, – сказал он и добавил: – Ты точно в порядке?
Эмили кивнула.
– Одиннадцать дней, мать вашу. Одиннадцать дней.
– Вопросы стали сложнее. Каждый день одинаковые, как в первый. Я несколько раз чуть не прокололась.
– Не знаю, как ты справилась.
– В следующий раз надо будет перестать строить из себя дуру.
– Следующего раза не будет, – сказал Скарпио. – Даже не думай.
– Нам нужно добраться до их верхушки и узнать, на хрена им все это.
– Они говорили об игре?
– Да. И в этот раз женщина назвала ее «Кроликами».
– Черт. Это что-то новенькое.
– Эти люди – наша единственная зацепка. Нужно вернуться.
Он помотал головой.
– Плохая идея.
Эмили хотела бы возразить, только спорить тут было не о чем. В этот раз все было по-другому. Страшнее. Насколько она помнила, ее держали в нормальных условиях, даже в хороших, но она сомневалась, что справится с очередным допросом. Более того: складывалось впечатление, что если ее снова поймают, то уже не отпустят. Она пригубила вино и сменила тему:
– Ну, чем занимался, пока меня не было?
Скарпио усмехнулся.
– Менял спущенное колесо.
– У тебя же какой-то сверхсекретный навороченный внедорожник с непробиваемыми колесами?
– Это был «Корвет».
– Кризис среднего возраста разыгрался?
– Ты так не шути.
– Соболезную.
– Он такой один, и я не собираюсь его менять.
Эмили покачала головой.
– В общем, колесо спустило, и я остановился прямо перед большим магазином – помнишь барахолку рядом с Пайонир-сквер?
– О да.
– В общем, я решил туда заглянуть, пока ждал механика. Рылся в пластинках и случайно заметил целую корзину старых кассет.
– Кассеты сейчас везде продают. Новая мода.
– Да, но не эти. Там были всякие домашние записи и миксы – помнишь, наверное, когда еще названия песен и групп от руки писали?
– Помню. До сих пор где-то кассеты из девяностых валяются.
– В общем, тут начинаются странности. – Скарпио достал из кармана куртки старую кассету, которую положил перед Эмили. – Это мой сборник. В универе составил.
– И что там?
– Все самое лучшее.
Эмили взглянула на список треков.
– Лиз Фэр, Pavement, Queen, Wilco, Guided by Voices… А «Сатурнхэды» – это вообще кто?
– Канадские ребята. Я целый день на этот шедевр потратил.
– Не понимаю. На фига показывать мне кассету из своей бурной молодости?
– Эту кассету украли из машины моей матери двадцать пять лет назад.
– Что? – Выпрямившись, Эмили присмотрелась к кассете внимательнее.
– Ага. Представляешь, как я удивился, когда увидел ее в магазине?
– Вот так совпадение.
– Да уж. Вот еще. – Он указал на последний трек на второй стороне. Play the Game группы Queen – «Сыграй в игру».
– Твою мать. Еще что-нибудь было?
– Сначала ничего, а вечером я ходил поужинать с другом. Как раз здесь, и я сидел прямо на твоем месте.
– Оказывается, не такая уж я и особенная.
– Сейчас мы это исправим, – сказал Скарпио. – Я заранее попросил закрыть шторы, чтобы ты не выглянула на улицу.
– Так…
Скарпио отодвинул занавеску.
Центр Сиэтла, до того напоминавший о себе только фоновым шумом, получил визуальное наполнение. Низкий гул двигателей сопровождался мелькающим светом фар, а гудки и отдаленные голоса стали саундтреком кипящей за окном жизни.
Но внимание Эмили привлекло не это.
Прямо напротив нее возвышался огромный офисный центр: серый бетон и стекло, тонированное зеленым. На боку здания висел рекламный щит во всю стену – такие часто можно увидеть в Лос-Анджелесе. Коллаборация популярной в Сиэтле команды с крупнейшим в мире производителем спортивной одежды; на рекламе был изображен силуэт квотербека, готовящегося бросать мяч. Под ним большие красные буквы нового слогана гласили: «Сыграй в игру».
– Как тебе? – спросил Скарпио.
– Нехило, – сказала Эмилия. – Но «Кролики» обычно начинаются с фразы «Дверь открыта», а не «Сыграй в игру». Реклама вполне может оказаться простым совпадением.
– Ты правда так думаешь?
– Не стоит забывать, что они все-таки существуют, как и склонность интерпретировать информацию в свою пользу, – добавила она.
– Не уверен, что это можно списать на предвзятость.
– И я не уверена. По крайней мере, не на все сто процентов. Появление кассеты точно что-то да значит.
– Тоже так думаю.
Они взяли по меню, и тут тишину нарушил звук многочисленных уведомлений: казалось, будто всем посетителям написали одновременно.
Эмили и Скарпио вздрогнули, когда лежащие на столе телефоны завибрировали.
– Странно, – сказала Эмили, взглянув на экран. – Это спам. Реклама магазина подержанной мебели какой-то Агаты.
– И мне пришло то же самое.
– И остальным, видимо, тоже.
– Все еще думаешь, что рекламный щит – совпадение?
Эмили уже сомневалась. Скарпио мог оказаться прав: столько странных совпадений не могло произойти одновременно.
В этот момент из коридора в задней части ресторана выбежал мужчина – высокий, с темно-каштановыми волосами и дикими глазами, полными экзистенциального ужаса. Он схватил за плечо официанта.
– Моя… спутница пропала, – сказал он.
– Простите, я ничего не понял, – ответил официант.
– Она пошла в туалет и пропала.
– Вы заглянули в обе уборные?
– Да.
– Наверное, она просто вышла. Не волнуйтесь, скоро вернется. Могу сходить за ней, если хотите.
– Я все время смотрел в эту сторону, – сказал он.
– Что еще за «Подержанная мебель Агаты»?! – воскликнула женщина за соседним столиком, протягивая телефон своему спутнику.
– Черт, – сказала Эмили. – Это не к добру.
– Пойдем отсюда. – Скарпио встал, чуть не опрокинув стакан с водой на пол. – Они уже близко.
– Точно не хочешь попробовать еще раз?
– Нет. Тебя не было одиннадцать дней. Мы с ними больше не связываемся.
Скарпио был прав. Как бы ей ни хотелось узнать, что это за люди, в душе она понимала, что сил пережить очередное похищение не хватит.
– Блин, – сказала она. – А так хотелось попробовать севиче.
– Если выберемся отсюда, найдем в другом месте.
– Обещаешь? – Эмили встала.
– Обещаю. Давай разделимся и встретимся на рынке.
Скарпио поспешил к выходу, огибая столы, а Эмили бросилась к широким распашным дверям, ведущим на кухню. По пути она прикрепила маленькую клейкую камеру к искусственному камину.
– Она же только что была здесь, – донесся до нее голос мужчины, потерявшего спутницу, когда она проходила мимо. – Не могла же она испариться?
Эмили пробралась через кухню к металлической двери на дальнем конце, над которой висел маленький зеленый знак выхода. Мужчина прочно засел в ее мыслях.
Она понимала, что значит искать человека, который исчез без следа.
И было это довольно хреново.