Мне понадобилось ещё несколько дней для того, чтобы окончательно встать на ноги и вернуться к обычной жизни. Яд заколдованного паука нельзя было обезвредить одним движением руки или волшебным противоядием. На тумбочке возле моей кровати стояла батарея флакончиков с выписанными лекарем эликсирами, которые нужно было принимать четыре раза в день. Вера помогала мне справиться со слабостью: с её помощью я ела, доползала до уборной или подолгу стояла у окна, любуясь цветущими розами и вдыхая свежий воздух.
– Мне так неловко лежать в постели и разглядывать потолок, пока все остальные работают, – призналась я новой подруге, когда мы вместе вышли на дорожку сада.
– Неловко ей, ха! – в своей обычной манере фыркнула Вера. – Было бы из-за чего. Лежи себе и воображай, будто ты богачка и делать тебе ничего не надо. Хозяева вон как о тебе пекутся, ещё бы, столько денег за тебя отвалили!
– В том-то и дело, – вздохнула я. – А я вместо того, чтобы отрабатывать свою цену, валяюсь целыми днями. Кому такое понравится?
– Ну ты ж не виновата, что тебя эта тварь жуткая тяпнула! – развела руками Вера. – Как ты ещё выжить умудрилась, я бы на твоём месте от одного вида паучищи сразу померла бы. Я их страсть как боюсь! Больше, чем крыс с мышами.
– Хисс помог мне, садовый змей, я же рассказывала тебе. А ты не веришь, говоришь, что он злой.
– Может, и не злой, но кусачий, – недоверчиво скривилась Вера и добавила: – И страшный. Где это видано, чтоб у человека на лице и руках чешуя росла!
– Так он же оборотень, да ещё и наполовину. Такие не умеют до конца превращаться в зверей, существуют только в одном обличье – промежуточном. Из-за этого ни люди, ни настоящие оборотни не желают их принимать в семью, гонят прочь. Вот и попадают такие существа в рабство…
Я вспомнила детскую книгу об оборотнях, которую читала детям магистра Гедриса. В ней было несколько ярких и подробных картинок, показывающих превращение человека в птицу, в змея, в волка. И несчастных, всеми отвергнутых детишек с хвостами и пёрышками.
– И откуда только ты всё это знаешь, а?
Я чуть было не проговорилась, что читала, но в последний момент вспомнила о своей тайне.
– Магистр Гедрис, мой прежний хозяин, рассказывал детям, а я услышала.
Вера расплылась в довольной улыбке.
– Тоже, значит, не дура была подслушивать! А как иначе узнать, что в мире творится? Повар вон газеты любит выпрашивать и сидит читает, а в газетах-то одни враки. Лучше всего правду от живых людей узнавать, вот так-то.
Пока я лежала отравленная, я так изголодалась по любым новостям, что была рада и Вериной болтовне. Время было послеобеденное, подёрнутое дымкой солнце приятно ласкало лицо, в оливковой роще лениво перекрикивались зелёные попугаи. Вера говорила и говорила, а я всё чаще отвлекалась на свои мысли, изредка кивая подруге.
Мы добрели до обнесённого цветущей изгородью бассейна, откуда слышался весёлый плеск воды и негромкие разговоры. Вера деловито раздвинула листву и доложила:
– Хозяева купаются! Глазам своим не верю! В последние дни только и делали, что работали, работали, работали, можно подумать, кто-то над ними с кнутом стоял и подгонял. Эх, была бы я свободной, ни за что не стала бы хозяйство заводить и рабов, столько мороки! Особенно с документами. Самое зло – в бумажках, где буквы и цифры!
Я с некоторым смущением заглянула в просвет между стеблями винограда и жимолости. Может быть, пока я болела, Адриана и Мартейн окончательно поладили между собой и теперь живут в любви и согласии? Хотелось бы в это верить. Это разом избавило бы меня от лишних «хвантазий». Наверное.
Советник Фоули вылез из воды и прогуливался по белокаменному парапету бассейна, разминая руки. На нём были только короткие штаны, облепившие бёдра. Наверняка он сейчас придумывал какой-нибудь стихийный фокус, чтобы развлечь жену. Поджечь воду? Устроить снегопад? Я не могла оторвать глаз от его подтянутой фигуры с рельефом тугих мышц. Интересно, сколько девушек в Краю Тысячи островов мечтали заполучить его в мужья? А сколько пытались это сделать до того, как он привёз на свой остров чужестранку?
Адриана стройной рыбкой плавала взад и вперёд, её тёмные волосы под водой были похожи на облачко сумрачного дыма.
– Как думаешь, красивый у нас хозяин? – подмигнула мне Вера.
Для неё это ничего не значило, как и любое чесание языком, но у меня перехватило дыхание и сердце подскочило в груди.
– Да, – шёпотом ответила я. – Красивый. Даже слишком.
– Все девчонки с фермы по нём обмирают, когда он приезжает к ним проведать на своём коне. А госпоже Адриане всё не так. Неужто у них в Веллирии лучше мужики?
Я живо вспомнила веллирийца Сарфа с его жестокой ухмылкой.
– Разные, наверное, как и на островах.
Тут Вера отстранилась от изгороди и шутливо ткнула меня в бок.
– Давай признавайся, был у тебя кто-нибудь? Никому не скажу!
Это был самый обыкновенный женский вопрос, но меня, и без того взволнованную, бросило в жар.
– Нет, – ответила я и отвернулась.
– Врёшь небось.
– Не вру, – разозлилась я и решила отомстить болтушке тем же. – А у тебя что, была любовь?
– Любо-о-овь? – удивлённо протянула Вера. – Ну это ты хватила, конечно. Любовей никаких отродясь не было. А на сеновале я бывала пару раз. Скука такая, скажу я тебе, ничего интересного. Бестолковое занятие. И что они все находят в этих утехах? А главное, зачем одёжу-то с себя снимать? Глупости, ей-богу.
– Наверное, – я робко подбирала слова, не в силах выражаться так же грубо и прямо, как это делала Вера, – если любишь, то не глупости…
Мне очень хотелось бы на этом и свернуть неудобный разговор, потому что слушать рассуждения Веры о том, что чувства – это удел свободных и богатых, было невыносимо. Я всё ещё испытывала слабость после болезни и не была готова к жарким спорам. В этот самый миг со стороны купальни раздались сердитые крики, и мы снова прильнули к просвету в изгороди.
Оказалось, что Рид, секретарь Адрианы, не найдя госпожу в доме, отправился на её поиски и пришёл к бассейну. Ему нужно было передать срочное послание от её друзей из Гильдии призывателей. Адриана, для которой эти вести были очень важны, выскочила из воды и бросилась к студенту в насквозь промокшей рубашке, ничуть не задумываясь о том, как это выглядит. А господин Фоули, разумеется, пришёл в ярость, когда заметил, как Рид пялится на его полуголую жену.
– Ой-ой, что-то сейчас будет! – восхищённо сказала Вера.
– …убирайся вон! – кричал Мартейн Фоули.
Покрасневший секретарь тем временем не собирался отступаться.
– Это срочное дело, господин! Оно не терпит отлагательства!
Адриана пыталась встать между разгорячёнными мужчинами, но её соблазнительное тело в сверкающих каплях воды ещё больше распаляло ссору. В кулаке советника вспыхнул огонь. Ещё секунда, и он запустил бы в несчастного студента огненный шар, но его жена вдруг вскинула вверх обе руки и выкрикнула магическую формулу, от которой пламя погасло. Мартейн бросил на жену сердитый взгляд, а потом молча схватил худосочного секретаря и швырнул в бассейн.
– Тейн, что ты делаешь! – вскрикнула Адриана.
– Ещё раз явится сюда, пожалеет об этом! – ответил он и ревниво закутал жену в огромное полотенце чуть ли не с головой.
– Ну дела-а-а, – поцокала языком Вера. Я так и видела, с каким восторгом она пересказывает всё увиденное любопытным служанкам и кухаркам.
Рид, отплёвываясь, вылез из воды, прошлёпал мимо хозяев поместья и скрылся из виду.
– Этот мальчишка докладывает обо всех наших делах Архимагистру! Откуда, по-твоему, старый паук узнал о покупке рабыни? – словно пытаясь оправдаться, сказал советник.
– Остров большой, Тейн, – пожала плечами призывательница. – Мало ли кто мог проболтаться. Я полностью доверяю Риду. А ты сбросил его в воду по другой причине!
– Да, по другой!
– Потому что ты не доверяешь мне? – прямо спросила Адриана.
С минуту или чуть больше они смотрели друг другу в глаза, а потом советник вздохнул и протянул к жене руки, желая обнять её и, наверное, попросить прощения за проявленную горячность. Но госпожа Адриана круто развернулась на босых пятках и убежала в сторону дома.
***
В тот вечер я долго не находила себе места. Мне было искренне жаль всех участников происшествия у бассейна, и я никак не могла понять, кто же из них прав. Безответно влюблённый студент, который спешил сообщить госпоже важную новость и случайно помешал её уединению с мужем? Мартейн Фоули, в крови которого бушевала сила стихий? Адриана, которая невольно заставила советника испытывать ревность? Я рассматривала себя в маленьком зеркальце и думала: у меня нет своей жизни. Нет и не будет никогда.
Мама говорила, что мои глаза похожи на зеркало. Их природный цвет – светло-серый, но если в них отражается небо или море, то они становятся синими. Трава и деревья делают их зелёными, а огонь – золотисто-красными. Точно так же в моей душе отражаются жизни тех, кому я принадлежу. А моя собственная жизнь – серая-серая, как странички в блокнотике с плохой бумагой. И это естественно для рабыни, не иметь ничего своего, это правильно и закономерно. Но…
Но мне теперь было этого мало. Я отчаянно хотела большего, хотела недостижимого. Например, выйти из поместья и отправиться к шумящему в ночи морю, и чтобы никто из охранников не остановил меня. Или попросить у Адрианы книги из её личной библиотеки. Или… признаться советнику Фоули в своих чувствах! И пусть, пусть он швырнёт меня в море или в костёр, или прикажет высечь, или продаст, но на какой-то краткий миг у меня будет это недостижимое. Моя жизнь. В которой я – хозяйка.
– Хисс, ты здесь? – шёпотом позвала я змея, высунувшись в окно.
Теперь, когда ко мне окончательно вернулся голос, я должна была поблагодарить того, благодаря кому я всё ещё была жива.
– Ты зс-с-свала? – Розовый куст качнулся, и из-за мокрых от росы цветов вынырнуло хитрое лицо змея.
– Да. Ты можешь зайти ко мне?
Змей удивлённо изогнул тонкие чёрные брови, но тут же подтянулся и уселся на подоконнике. Он был невероятно ловким и гибким.
– С-с-слушаю, – прошипел он и замер, как самая настоящая змея.
– Я хотела сказать спасибо. Если бы не ты, я бы умерла.
Хисс чуть улыбнулся бледными тонкими губами.
– Тебе спасибо, Эли.
– Мне? – изумилась я. – А мне-то за что?
– Ты помогаешь мне рас-с-сплатиться с долгами.
– С какими ещё долгами, ты о чём? – Я терялась в догадках, а понять хоть что-нибудь по выражению этого чешуйчатого лица было невозможно.
– Я должен был с-с-спасти пять жизс-с-сней. Теперь ос-с-сталось четыре.
– Спасти пять жизней? – переспросила я. – Но почему?
– Именно с-с-столько я забрал, – и глазом не моргнув признался змей. – У тебя есть чай?
– Есть, – кивнула я, совершенно обескураженная.
– Зс-са чашку горячего чая я рас-с-скажу.