Долго вылёживаться не пришлось. Уже на третий день в палатке госпиталя, куда поместили Кедрова, появился офицер из контрразведки.
– Майор Головко, – представился он и предъявил своё удостоверение.
Началось дознание. Вначале офицер показался почтительно-вежливым человеком, и Алексей рассказал ему всё, не скрывая никаких подробностей. Авторучка дознавателя с лёгким скрипом бойко бежала по листу бумаги, едва поспевая записывать повествование Кедрова.
– Всё, дальше ничего не помню, – с улыбкой, больше похожей на гримасу, закончил свой рассказ Алексей.
Его память зафиксировала всего лишь три дня блуждания в горах, до того момента, когда он, оступившись, свалился со скалы. После падения был полный провал, все последующие события как будто не происходили вообще.
Головко внимательно прочёл свои записи и одобрительно кивнул. Было непонятно, что означал этот кивок. Секунд двадцать он молчал. Потом из учтивого дознавателя майор превратился в профессионального хищника.
– Браво, Кедров, – лениво произнёс он. – Придумал ты здорово. Твою сказку можно хоть сейчас отправлять в издательство.
– Что?! – тут же взвился Алексей. – Вы мне не верите?!
– Не горячись, – Головко отложил в сторону исписанные листки, равнодушно посмотрел в лицо допрашиваемого. – Никакого сочувствия от меня не жди – я исполняю свой долг. Так что, давай всё сначала и без вымыслов. Твоя версия никуда не годится.
– Я говорю правду, всё произошло именно так, как я рассказал, – теряя терпение, заявил Алексей. – При желании можно всё проверить.
– Можно, – согласился майор. – Когда есть вещественные доказательства. Их у тебя не осталось. Кроме обломков вертолёта, разумеется. Я уже всё проверил.
Кедров не нашёлся, что ответить.
– Вертолёт – вдребезги, – продолжил дознаватель, – от экипажа никаких следов, а главного разведчика, то есть тебя, находят живым. Причём, далеко от места катастрофы. Как всё это объяснить? Меня такое обстоятельство наводит на определённые мысли. Пойдём дальше. Шар. Что это? Чьё-то секретное оружие, о котором не знает даже наша контора? Сомнительно. Ну, а таинственная смерть китайцев, вообще не лезет ни в какие ворота! – Головко презрительно усмехнулся.
– Верить или нет – ваше право, – устало выговорил Алексей. – Только ничего другого вы от меня не услышите. Его просто не было, не существовало, не происходило, понятно?
– Ну что же, придётся начать всё с начала, только уже без вранья, – майор был невозмутим.
– Тогда лучше начать с пытки – быстрее добьётесь признания, – съязвил Алексей. У него начали сдавать нервы.
– Не надо собачиться, Кедров.
Головко приступил к допросу по второму кругу. Вопросов была уйма, один хитрее другого. Что ни вопрос – то капкан, расставленный профессионально, и, если бы Кедров попытался что-либо скрыть от дознавателя, у него это вряд ли бы получилось. А правду можно рассказывать до бесконечности, не напрягая мозгов. Поэтому майору не удалось уличить Алексея во лжи, разведчик не был пойман на неточностях. Дознаватель злился, дело принимало запутанный характер. Два часа допроса прошли, по сути, впустую: ни свидетельских показаний, ни фактов, подтверждающих сказанное, ни улик, ни зацепок. Ничего.
Оставался последний вариант – запугать Кедрова. Головко отложил ручку и поймал взгляд Алексея.
– Послушай, старлей, а может, всё было гораздо проще?
– Что проще? – разведчик не сразу въехал в суть вопроса.
– Сценарий твоей сказки менее наворочен, чем ты преподнёс. Можно сказать, он просто банален. Окружение, плен, страх смерти, предательство. В таких грехах признаться ой как непросто! Вполне понимаю. Хочешь, я помогу построить канву, так сказать? Попробую реставрировать правду.
От многочисленных вопросов у Алексея дико заболела голова. Он сжал её руками, как тогда у обломков вертолёта. Это не ускользнуло от взгляда майора, но он не хотел приостанавливать допрос и переносить на следующую встречу. Ему казалось, что приближается развязка, и виток допроса вот-вот замкнётся в кольцо.
– Могу предположить, что вертолёт не набрал высоту и был обстрелян «духами». Васильченко, хоть и зануда, но всё-таки лётчик-профессионал, ему удалось посадить машину. Вы обрадовались, фортуна благоприятствовала вашей группе. Ликовали, но недолго. Появились «духи», завязался бой. Выиграть схватку с превосходящими по численности афганцами, находясь в тесном кольце окружения возможно только теоретически. Ты, как бывалый разведчик понимал ситуацию лучше всех. Когда твои бойцы положили головы в песок навсегда, старший лейтенант Кедров отбросил автомат и поднял руки. А чтобы тебя не убили на месте, решил немного поиграть, пообещав сообщить какую-то страшную тайну. Офицеру «шурави» поверили и повезли к высокому начальству. По дороге ты сбежал и взорвал вертолёт, заметая следы. Видишь, как всё просто, – закончил свою версию Головко. Последние слова были произнесены зло и холодно.
– Да пошёл ты! – не выдержал Алексей и демонстративно отвернулся к стенке.
Головко аккуратно сложил листки допроса в папку, закрыл колпачком перо авторучки и направился к выходу. Потом обернулся и довольно тускло произнёс:
– Всё равно придётся сознаться. Подумай об этом, Кедров. Хорошенько подумай.
Настроение Алексея окончательно испортилось.
«Ну, и наглый же дознаватель! Думай, Лёха, думай. Состряпать красивую ложь и пойти с ней под трибунал? Там люди сердобольные, поймут, простят? Нет, не пойдёт. Оговаривать себя нельзя. Но как быть?» – мучительно размышлял Алексей.
У него было такое ощущение, что он опаздывал на трамвай и с разбегу налетел на закрывшуюся дверь. Сильно ударился головой и лежал беспомощно на асфальте.
«Нужно искать выход, нужно выковыривать неопровержимые доказательства, выцарапывать из памяти факты, – думал он. Если этого не сделать – контроль над ситуацией будет утрачен».
Алексей вновь и вновь мысленно возвращался ко дню вылета с группой. Напрягал память, нервничал, но всё впустую. Каждый раз его терзала одна любопытная деталь: как можно уцелеть, падая вместе с вертолётом с высоты 2000 метров, не покинув его? Причём, приземлиться без единого перелома. Мистика какая-то! А заявление дознавателя о том, что он, Кедров, затерялся в горах аж на десять дней! Раненый, без пищи. Этот факт, как объяснить? Что он – афганский Мересьев? А раны без должной обработки не только не загноились, но, по словам медиков, зарубцевались раньше положенного срока.
Всё это никак не укладывалось в голове. Алексей мучился вопросами всю ночь и не находил ответа. К его удивлению, Головко не зашёл в палатку ни на следующий день, ни через день, и вообще не подавал о себе знать до выписки из госпиталя. Кедров не знал, что и подумать.
А потом был сюрприз. Из госпиталя его доставили в аэропорт Кабула и отправили в Союз. После прохождения медкомиссии с диагнозом «психическое расстройство», он был уволен из армии. Не успев начаться, карьера боевого офицера-десантника закончилась при загадочных обстоятельствах.