Анастасия Ивановна Кружельская – хозяйка Дома моды «Персиковая ветвь» – поставила на стол свежие пухлые плюшки, кофейник, сливки, сахар и чашку, в которую собралась налить себе любимый напиток. Плюшки и сладкий кофе были слабостью Анастасии Ивановны, и она не делала из этого тайны. Кружельская вообще любила вкусно поесть и могла себе это позволить. Последнее время дела её Дома моды пошли круто в гору. Женщины всё реже стыдились своих пышных форм и прятали их под несуразными балахонами. Количество аппетитных дам росло и среди клиенток «Персиковой ветви».
Анастасия Ивановна после учёбы начинала свой трудовой стаж в обычном ателье. Но потом она решилась отправиться в свободное плавание. Часть средств ей удалось скопить, остальное она взяла в кредит и открыла свой Дом моды, ориентированный на «персиков», то есть женщин с пышными формами. Сначала дела шли туго, Кружельская едва сводила концы с концами, экономить приходилось буквально на всём. Анастасия Ивановна даже похудела. Но так как она сочетала в себе таланты дизайнера, модельера и лидерские качества, ей удалось не только яркой, порой эпатажной рекламой, но и действительно элегантными неповторимыми моделями привлечь к себе полных женщин, желающих выглядеть модно и стильно.
Анастасия Ивановна щёлкнула пультом телевизора, там как раз шли местные новости, и стала наливать себе в чашку кофе. От увиденного на экране её рука дрогнула, и она не сразу почувствовала, что горячий напиток перетёк через край чашки, разлился по столу и теперь капает ей на колени. Крупным планом показали её недавнюю оппонентку на ток-шоу «Стройняшки против толстушек» Софью Сафронкову. Кружельская вспомнила, как омерзительно вела себя девушка на передаче: она не стеснялась в выражениях, когда говорила о своём отношении к полным женщинам, откровенно хамила. И Анастасия Ивановна в какой-то момент не сдержалась и буквально по-бабски вцепилась в волосы Сафронковой. Она сама не ожидала от себя такой выходки и до сих пор стыдилась своего поступка. Но что было, то было. И вот теперь Сафронкова мертва. Задушена в салоне красоты собственным поясом.
– Боже, какой ужас! – невольно вырвалось у Кружельской, и неприятный холодок побежал по её коже. Пить кофе ей расхотелось, и плюшки уже не казались такими аппетитными, как прежде. Она вскочила со стула и бестолково заметалась по комнате. Потом так же резко остановилась и сжала руками виски. Неожиданно ей пришло в голову, что в убийстве могут заподозрить её, хотя она и думать забыла об этой вульгарной девице, а к этому салону и близко никогда не подходила.
– Но полиция… – прошептали губы Анастасии Ивановны, – ведь они хватают всех, кто попадается под руку, и шьют им дела. «Ох, – подумала женщина, – я уже стала выражаться, как заправская гопота». Она вздохнула и снова опустилась на стул. Спустя ещё одно мгновение она вспомнила о своём адвокате Яне Белозёрском. Её рука сама потянулась к телефону и набрала знакомый номер.
– Ян, это я, – проговорила она в трубку, когда услышала его голос.
– Да, я узнал вас, Настенька, – приветливо откликнулся Белозёрский, – что-то случилось?
– Кажется, да, – ответила она.
– Кажется? – переспросил он с едва уловимой ноткой настороженности в голосе.
– Вы смотрели сегодняшние новости? – спросила она.
– Нет, а что?
– Убили Софью Сафронкову.
– Мне это имя ничего не говорит.
– Ну как же! Помните ток-шоу, в котором я участвовала в качестве одной из главных героинь?!
– Ах, это, помню, – тихо засмеялся Ян, – вы ещё тогда отвалтузили одну невоспитанную девицу.
– Так вот, эту девицу сегодня убили! – взвизгнула Кружельская.
– Убили? Где?
– В салоне красоты «Шамаханская царица».
– Впервые слышу о таком салоне, – пробормотал Белозёрский.
– Я тоже! Но что с того?!
– Настенька, я вас не понимаю, чего вы, собственно, переполошились? В городе каждый день кого-нибудь убивают.
– Каждый день?
– Ну не каждый, тут я слегка погорячился. Я не понимаю, чего вы вообще переполошились!
– Так как же! Я подралась с ней! Обещала придушить её собственными руками! Это же всё есть в записи!
– Настя, послушайте моего доброго совета, выбросьте все свои страхи из головы.
– Но мне страшно, – проскулила в трубку Кружельская.
– Настя, вы же разумная женщина!
– Вы мне льстите.
– Нет, я знаю вас не один год.
– Ян, вы не бросите меня, если вдруг что… – Она запнулась.
– Поверьте, вам нечего бояться.
– Но вы пообещайте.
– Обещаю, – вздохнул он, – я не брошу вас в беде. И всё будет хорошо.
– Я так боюсь, что от меня отвернутся люди.
– Никто от вас не отвернётся. Кстати, – легко проговорил он, – Магда просила при случае передавать вам привет.
– Спасибо вам! Вы с женой очень добрые люди.
– Настя, – рассмеялся Ян в трубку, – мы с Магдой самые обычные люди. Если в нашей семье и есть кто-то необычайно добрый, так это наша Паулинка.
Анастасия Ивановна невольно улыбнулась, представив себе умильную слюнявую морду огромной боксёрихи Паулины, в которой супруги Белозёрские не чаяли души. Вообще, изначально собака приобреталась для охраны дома. Но охранница из Паулины получилась никчёмная. Увидев человека, неважно, знакомого или нет, Паулина кидалась к нему в переносном смысле с распростёртыми объятиями и вешалась ему на шею с одной-единственной целью – облобызать его. Это не всем приходящим в дом к адвокату нравилось. Кого-то пугала огромная собака, а кому-то просто было неприятно быть обмусоленным ею. Но Анастасия Ивановна как-то сразу подружилась с боксёрихой и не возражала против её нежностей. Правда, отправляясь к Белозёрским, всегда брала с собой огромную салфетку, которой и утиралась после трогательных собачьих поцелуев.
Воспоминания о Паулине успокоили Кружельскую, и она, приободрившись, распрощалась с адвокатом, предварительно наказав ему передавать приветы Магде и Паулине. Магда Белозёрская была постоянной клиенткой «Персиковой ветви». Несмотря на свою безупречную фигуру и вес, Магда предпочитала заказывать наряды у Кружельской. Она уверяла знакомых, что у Кружельской бездна таланта, безупречный вкус и руки настоящего художника.
Карина Лисовская позвонила Даниле Сафронкову тотчас же, как только за оперативником закрылась дверь.
– Карина? – удивлённо спросил он.
Лисовская не сразу решилась вывалить ему на голову печальное известие, некоторое время она просто дышала в трубку.