Саблин пил кофе, сидя в своём кабинете. Глаза слипались, но не оттого, что следователь не спал всю предыдущую ночь, а от напряжения и долгого, внимательного изучения материалов в компьютере. За окном стало пасмурно, как обычно бывает осенними буднями.
В кабинет быстрым шагом вошёл Бойко в запотевших очках.
– Ты не поверишь! – громко сказал он.
– Поверю. Что там у тебя?
Бойко передал Саблину бумаги, которые держал под мышкой.
– В кабинете Кондратьевой нашли шприц. Кто-то его выбросил в урну.
– В урну? – переспросил следователь, подняв брови.
– Да, представляешь, просто в урну, как жвачку! – возмущённо произнёс Бойко, протирая очки.
– Но, возможно, это какое-то лекарство? – следователь просматривал отчёт криминалистов.
– Нет, уже сделали экспертизу. Это яд!
– Стрихнин, – прочитал капитан в документах.
– Да, а ты знаешь, как получают этот яд?
Саблин взглянул на Бойко. Лейтенант выглядел молодо, а сейчас, будучи взволнованным, он и вовсе казался подростком.
– Как?
– Я интересовался, когда учился в академии, даже знаю, где его можно купить!
– И?
– Его получают из семян дерева чилибухи!
– И?
– Его не так просто достать, между прочим, в аптеке он не продаётся. Это дерево у нас не растёт. А знаешь где?
Саблин несколько секунд молча смотрел на Бойко, ожидая, что тот продолжит, но не дождался.
– В Индии?
Глеб кивнул.
– Хм. – Саблин откинулся на спинку кресла.
– Неудивительно, что её отравили в индийском центре ядом, который родом из Индии, – сказал Бойко, – отравитель – кто-то из сотрудников.
– Или это был тот, кто хочет, чтобы мы так подумали. Хотя наличие яда в урне нам не говорит о том, будто женщину отравили из этого шприца, надо дождаться токсикологии. Да, кстати, что-то обнаружили в квартире Кондратьевой?
– Слушай, пока не знаю, ребята вроде бы там ещё работают. Дело в дежурной части, я и так подключил все свои связи, стараясь получить копии материалов. Я правильно понимаю, мы этим занимаемся как бы неофициально?
Следователь кивнул.
– А у нас не будет неприятностей? – осторожно спросил Бойко.
Саблин пожал плечами. Он понимал, взялся за дело только потому, что женщина произнесла его имя. Что-то в этом происшествии…странное, и оно зацепило следователя.
Вздохнул. Ему придётся отвечать за всё, а может, и взыскания какие-нибудь прилетят. Он потёр лицо руками:
– Я был сегодня у Виджитунга. Историк оставил сообщение на автоответчике в квартире Кондратьевой, в котором говорил про какого-то Дхавала, приятеля дяди Лизы, она хотела с ним встретиться.
– Живёт в Москве?
– Не знаю, но попробуй о нём выяснить. Поспрашивай у ребят из Интерпола, ну мало ли…
– Сделаю.
– И ещё. Узнай про этого дядю, где работает, живёт, ну всё такое.
Бойко кивнул. Телефон следователя зазвонил.
– Саблин, слушаю.
В трубке послышался громкий женский голос, возбуждённо говоривший. Лицо капитана стало серьёзным. Между бровей появилась глубокая морщина.
– Понял, спасибо, – сказал он, кладя телефон на стол.
– Что?
– Кондратьева в коме. Врачи очень обеспокоены.
– Чёрт, но как же так? Она вроде была стабильна.
– Вот именно, – произнёс Саблин, вставая. – Поеду-ка я в больницу. Не нравится мне это.
– Ты всё-таки думаешь, её хотели убить?
– Ничего нельзя исключать.