Остаток ночи я провел в кошмарах, мечась по жесткой койке в поту и перекрученных простынях. Пару раз едва не скатывался на пол, но вовремя просыпался и практически тут же проваливался обратно в беспокойный сон.
Снилось, как по улочкам Глосса носится выводок диких пещерных лягушек. Маленькие, но очень кровожадные создания были вооружены большущими тесаками и, прыгая за мной по пятам, рассерженно квакали: «Отдай! Мое! Мое!». Я пытался бежать, однако ноги увязали в песке, который превращался в месиво из-за пропитавшей его крови. Не в силах удержаться, я заваливался на спину и в это же мгновение оказывался под атакой ватаги взбесившихся земноводных. Мелкие тварюшки с воплями били меня ножами снова и снова, до тех пор, пока из моего распоротого живота, будто из ящика, не вырывалась неведомая монструозина и не перемалывала очумевших лягушек в фарш.
И так раза три или четыре за ночь.
Когда сил бороться с кошмаром не осталось, я бросил попытки уснуть и резко сел на постели. Голова гудела от недосыпа, в горле пересохло, а шея затекла и теперь неприятно ныла. Устало протерев распухшие глаза, я высвободился из кокона простыней и опустил босые ноги на настил. Прикосновение холодного металла к ступням немного освежило, но желания жить, увы, не вернуло. Уперев дрожащие локти в колени, я положил тяжелую, но при этом казавшуюся совершенно пустой голову на сцепленные ладони и медленно осмотрел свою мрачноватую каморку.
Спать я укладывался точно в бреду. На это скромно намекала одежда, сорванная в яростном порыве и разбросанная по всей каюте. Ботинки обнаружились там же, куда я сумел закинуть и скомканный плащ – под креслом с подголовником, неожиданно увенчанным кобурой. Брюкам и рубашке повезло чуть больше – им дозволено было приземлиться на инфотерминале. Носки отыскать я даже не надеялся (возможно, их «пожрал» оставленный нараспашку рундук), а вот с трусами получилось интересно – те приземлились на верстаке, скрыв под собой часть разложенных там книг, инфопланшета и прочего мелкого скарба. Перепачканные засохшей рептильей кровью, вещи источали невероятный смрад, отчего атмосфера в каюте стояла как в могильнике.
Сморщив нос, я первым делом избавился от уже ни на что не годных шмоток, запустил систему очистки воздуха и только после этого проверил сохранность оставленного Дианой кредитного чипа и мини-проектора. Не знаю, можно ли было назвать это чудом, но ни одна из драгоценных штучек в потасовке не пострадала. Со вздохом облегчения, я, как был нагишом, поплелся в освежитель.
Одна на двоих, душевая капсула располагалась в узком коридоре, разделявшем наши с братом тесные убежища. Судя по негромкому гудению корабельных систем, сам Мекет давно поднялся в рубку, готовя «Ртуть» к предстоящему старту. Мне тоже следовало поспешить. Щекотливый момент с объяснениями приближался, и чутье подсказывало, что простым этот разговор не будет.
Забравшись в капсулу, я отчаянно старался не смотреть на свое отражение. Обычно я не чурался прихорашиваться, прекрасно понимая, какое впечатление смазливая мордашка в ухоженном обрамлении производит на чувственных дамочек, нередко навещавших наш с братом столик. Но в этот особый день сталкиваться с тощим патлатым существом с кругами под глазами и бледностью, какой позавидовали бы мертвые, не хотелось.
Скорчив рожу, я активировал программу, закрыл глаза и, ни о чем не думая, на несколько минут отдался во власть приятных очищающих волн.
Лишь позднее, когда стал напоминать человека, я заметил на груди две темные точки, оставленные ударом электрошокера. Мгновенно вспомнился прошлый вечер. Боль, страх, ярость. Удовлетворение, с каким прожарил нутро тучного курсу. И то странное желание сокрушить все вокруг…
Откуда оно взялось?
Ответ пришел сам собой: из ящика.
Перехватив собственный взгляд в искаженном зеркале, я успел поймать алый отблеск, почти растворившийся в болотной зелени радужки. Не удивился, не испугался – такое случалось и прежде, – только тряхнул головой и снова поглядел на себя.
Все вернулось к норме.
Выйдя из душа все еще немного сонным, я остановился перед кесс-автоматом, откопал среди Мекетовского хлама более-менее чистую кружку и подставил ее под тонкую дымящуюся и ароматную струйку.
Удовлетворенный вылазкой, я вернулся в каюту. Предвкушая блаженный миг, когда горячий напиток проберется в мое нутро и преобразит мерзкое утро в нечто удобоваримое, я вдруг почувствовал: кое-что изменилось. Рассеянно оглядев верстак, я понял, что среди разложенных на нем книг и распечаток галактических карт не хватает лишь проектора и кредитного чипа. Поскольку ножки у таких вещиц сами собой не отрастают, логично было предположить, что кое-кто навестил каюту, пока я принимал душ.
Долго гадать над личностью таинственного вторженца не пришлось, поскольку почти в то же мгновение по внутренней связи разнеслось гневное:
– МОЗГОЛОМ! А НУ, ЖИВО НАВЕРХ!
Рубка «Ртути» представляла собой небольшое округлое помещение со скошенным п-образным иллюминатором, контрольной панелью, подсвеченной алыми огнями, тактическим столиком в центре, и парой навигаторских кресел, укрепленных у задней переборки. На месте пилота, развернувшись в сторону лифта, восседал Мекет: лицо мрачнее тучи, руки скрещены на груди – натуральное воплощение праведного гнева.
Будто на меня это подействует. Ага.
Покинув кабинку лифта, я неторопливо прошелся до середины рубки и, спрятав руки в карманы старенького сине-зеленого комбинезона, уставился на брата:
– Ну? И чего разорался?
Мекет гаркнул:
– Что это еще за новости, мать твою?!
Вопреки его явным ожиданиям, я не стал шарахаться и лепетать оправдания. Лишь рассеянно оглядел пальцы своих обутых в шлепанцы ног и отстраненно напомнил:
– У нас с тобой общая мать.
От этого замечания лицо брата перекосило.
– Не умничай тут! Отвечай на вопрос!
Я вынул руки из карманов и, сцепив их за спиной, перекатился с пяток на носки:
– Ты же сам сказал, тебе все равно, куда лететь. Так какая разница, Яртелла это будет или нет?
– Не делай из меня истеричку!
Я только пожал плечами. За что ни в чем неповинному подлокотнику пилотского кресла пришлось поплатиться – Мекет не пожалел силы, когда обрушил на него свой кулак. Чип с проектором, что лежали на столике, подпрыгнули.
– Какого лейра ты меня сразу не предупредил?!
Сдержать улыбку удалось с трудом. Стоило представить, какую рожу братец скривил, когда узнал, что лететь придется в заброшенное логово лейров, и меня начинало распирать от желания скалиться во всю ширь. И ведь что самое смешное, отказаться Мекет не мог – он взял аванс и кое-что, вероятно, успел проиграть. Заочно, разумеется.
Наконец, я нехотя проговорил:
– Времени не было.
Но этот ответ только сильнее разозлил брата. Хотя мне казалось, сильнее уже попросту некуда. Его сорвало с кресла и резко приблизило вплотную ко мне.
– Ах, вот как? Времени у тебя, значит, не было?
В лицо пахнуло перегаром. Я поморщился, но не отступил.
– Представь себе. Я был занят, спасая собственные конечности от своры злобных ящеров, которым, смею напомнить, ты меня и швырнул.
– Не вздумай переводить тему! – предупредил брат и сам же первым отодвинулся. – Мы не о Треззле говорим!
Я зло усмехнулся:
– А чего так? Подумаешь, руку хотели оттяпать – большое дело! Сейчас же все что угодно можно заменить протезом, правда?
Шпилька попала в цель. Гнев Мекета пошел на спад. Проведя ладонью по небритому лицу, брат опустился обратно в кресло и уже спокойней сказал:
– Не мели ерунды. Я бы не позволил им причинить тебе серьезного вреда. Все было под контролем.
– Серьезного вреда? Охотно верю.
– А стоило бы! Я же все-таки брат тебе и жизнью твоей ни за что бы не рискнул!
Я собирался возразить что-нибудь желчное, но с удивлением обнаружил, что мне понравились его слова. Вернее, последняя их часть. Так что вместо того, чтобы и дальше препираться, занял кресло напротив и спросил:
– Я только одного не понимаю, зачем это все вообще было нужно?
На некоторое время Мекет погрузился в раздумья. Тусклое освещение придавало его лицу неожиданно старческий вид. Я уж было решил, что ответа не дождусь, но он внезапно заговорил:
– Мне казалось, чем меньше ты будешь знать, тем лучше. Это должно было уберечь тебя от лишних… проблем.
Вместо очередной ехидной ремарки я демонстративно сжал и разжал тот самый кулак, который так понравился клану Феб. Мекет поморщился.
– Признаю, я сглупил. И что? Ты меня до седых волос этим попрекать будешь?
Я невинно захлопал глазами:
– Только до тех пор, пока ты все не расскажешь.
Брат опять зарычал. Я ожидал новой отповеди, но он и тут удивил: подался вперед и высказал с таким апломбом, будто совершил величайшее насилие над собой:
– А, лейр с тобой, слушай! Слушай и подавись! Сам должен понимать, что на Бештат мы потащились не просто так. За несколько часов до этого со мной связался Желтый Малыш и поделился кое-какими новостями. Оказалось, что в клане Феб назрели перемены, а Малыш за хорошую плату предложил поучаствовать в их осуществлении…
Желтый Малыш… Еще один загадочный тип, периодически снабжавший Мекета информацией. Мне следовало догадаться, что без этого чудилы здесь не обошлось.
– А я-то все голову ломал, с чего вдруг тебя так озаботила судьба старой огианки. Вот знал же, что за те копейки, что она предложила, ты бы даже задницу от стула не оторвал!
Мекет, копируя мою манеру, мрачно осклабился.
– Да-да, ты у нас большой умник – все и вся видишь насквозь. Только сейчас хоть не перебивай, ладно? Просто заткнись и слушай.
Я так и поступил. Разнообразия ради.
Брат продолжил:
– Малыш сказал, на него вышел один особо ретивый феб и попросил помощи в организации небольшого переворота. Клан на тот момент уже катился в пиррову дырку3. Его пора было реанимировать. Любые способы годились, тем более что Шубит, ты сам видел, дошел до полного маразма… И прежде чем ты снова встрянешь с вопросами, скажу: сработайся мы с Треззлой, это открыло бы нам доступ к полезным ресурсам, которыми клан Феб, по слухам, давненько владеет.
– Потрясающе, – отозвался я без особого, впрочем, энтузиазма. – Так это Малыш спланировал тот балаган, который закончился смертью от вилки?
Мекет не умел юродствовать, а когда все-таки пытался, то начинал походить на дешевого лицедея.
– На самом-то деле, я не ожидал, что все так осложнится. По плану ты должен был убраться вместе с бабкой до того, как курсу нагрянут.
– Только вот весь твой план пошел прахом: бабка умерла, тебя ранили, а мне пришлось отбиваться вилкой от одного озверевшего ящера. Блестяще сработано!
– Мозголом, не начинай, – предупредил Мекет, потирая шрам на запястье. – Я знаю, я накосячил. Но ты подумай: главной-то цели мы добились! Шубита устранили. Все были в выигрыше.
– Н-да? А чего тогда Треззла устроил ловушку?
– Я недооценил его, – признал братец. – Думаю, он зассал.
– Чего?
– Что правда о перевороте выплывет наружу там, где дерьмо чуют за световой год, и решил избавиться от лишних свидетелей.
– Так это типа, чтобы свое положение упрочить?
– Похоже на то. Меня Малыш предупредил. Сказал, что фебы рыщут. Вот я и сделал, чтобы Треззла поплясал под нашу дудку.
Что в итоге вылилось в историю у доков, мысленно закончил я за брата, но вслух сказал:
– Я тебе поражаюсь. Дважды подставил меня под нож, но ни словом даже не обмолвился. И ты еще ждешь, что я буду тебе доверять?
Мекет потупился.
– Не драматизируй. Все не так страшно. К тому же скажи я все сразу, ты бы ни за что не подписался участвовать. А так, можно сказать, проявил себя с лучшей стороны. Высокие моральные качества там и все такое…
– Ну и придурок же ты.
Брат с ухмылкой возразил:
– Не-а. Просто особым образом забочусь о нашем с тобой будущем.
– А в этом будущем у меня две руки? Из плоти? Треззла-то сбежал. Помнишь еще?
Мекет отмахнулся:
– О нем можешь не беспокоиться. Зуб даю, в штаны он наложил добро. Сейчас зароется в нору и какое-то время не рискнет оттуда высовываться. Этот хрен понимает, что я нарочно сохранил ему жизнь, и теперь голову сломает, пытаясь разгадать, зачем.
Если в этом и был какой-то смысл, я его не видел.
– И что с того? Что это даст?
Мекет вздохнул, будто говорил с дебилом.
– А то, что теперь Малыш сможет взять Треззлу в оборот. А мы сможем расширить поле деятельности. Как я и хотел. Ну? Смекаешь?
Я ненадолго задумался, пытаясь здраво оценить хитроумность великого плана. В целом выходила какая-то ерунда с кучей дыр, откуда так и лезли будущие неприятности.
– А у этого твоего Треззлы своих покровителей нет? С чего ты взял, будто он послушно задерет лапки кверху перед Малышом? Ты унизил клан Феб. Дважды. Судя по тому, что я уже о них знаю, в долгу фебы не останутся.
Мекет потянулся за кружкой с кессом, стоявшей на приборной панели, и сделал шумный глоток.
– Я ведь на это и рассчитываю, – проговорил он тоном злодея из детских историй о супергероях.
Супергероев я не любил, а к их заклятым врагам относился и того хуже, и потому несколько секунд пытался определить, спятил мой брат или только хорошо притворяется? В итоге я сказал:
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Мекет подмигнул:
– Как всегда, Мозголом. Как всегда.
Рубка погрузилась в молчание, но надолго меня не хватило.
– А с телами что? – спросил я, усаживаясь в кресло навигатора.
Брат пожал плечами:
– Оттащил в утилизатор. Брэнд обещал все устроить.
Я понимающе кивнул. Брэндом звали хозяина местной станции утилизации отходов. С Мекетом он был на короткой ноге и уже не раз помогал ему избавляться от нежелательных последствий, время от времени возникавших в ходе работы. Увы, но такова неприятная специфика занятий частным сыском на Семерке.
– Так что насчет Яртеллы? – желая поскорее покончить с неприятной частью, напомнил я.
Едва услышав название ненавистной планеты, Мекет мгновенно помрачнел. Пальцы вцепились в кружку, грозя раздавить тонкий металл. На вынесение приговора понадобилась целая минута.
– Ладно, мы летим, – сказал брат, снова посмотрев в сторону столика. И кредитного чипа на нем. – Наша подруга слишком хорошо платит. Глупо отказываться от халтурки из-за суеверий.
Я не успел обрадоваться, а он уже продолжил тоном инквизитора:
– Но предупреждаю: робота находим и назад. Никаких блужданий по развалинам, никаких раскопок и прочей мути, от которой ты так тащишься, понял? Приземлились, забрали металлолом и сразу ходу. И без возражений. Учти, глаз с тебя не спущу!
– Интересно, – протянул я, разглядывая его стиснутые челюсти и едва ли не мерцающие от ярости глаза.
– Чего тебе интересно?
– Две сотни лет прошло с тех пор, как лейров не стало, а ты их так ненавидишь, словно они тебе лично нагадили.
Мекет не то чтобы вздрогнул, но как-то по-особенному дернулся и снова почесал старый шрам. Само собой, это навело на мысли о присутствии здесь причинно-следственной связи.
– Это не ненависть, – мрачно ответил он. – Это – здравый смысл. Лейры слишком много хапнули и подавились. Возомнили себя полубогами и поплатились, отправившись в небытие. Туда им и дорога. Беспринципные и вероломные ублюдки. Знаю, тебя от их истории здорово штырит, но лучше сразу предупрежу: держи все это дерьмо при себе. И, кстати, те книжки, что ты прячешь в каюте… Мне плевать, где ты их раздобыл, но ты в ближайшее время избавишься от них. Понял?
Это был удар ниже пояса, и я моментально ощетинился:
– Не смей совать нос в мои вещи!
Мекет отразил позу, точно так же, как я, подавшись в кресле вперед:
– А ты не смей говорить мне, что делать! На моем корабле будешь подчиняться моим правилам! – И повторил: – Ты понял?
Раздражение окатило меня раскаленной волной, и я с трудом удержал язык за зубами. Много чего хотелось сказать, много о чем напомнить, но я понимал, что это не сработает – разумника упрямее Мекета мне еще встречать не доводилось. Но еще я знал, что насколько легко он выходил из себя, настолько же быстро успокаивался. Поэтому просто промолчал и откинулся на спинку кресла, сделав вид, будто уступаю. В конце концов, еще не бывало случая, чтобы последнее слово оставалось не за мной.
Я поднялся, намереваясь вернуться в каюту и, наконец, разобраться с царящим там бардаком. Однако стоило только приблизиться к створкам лифта, как те сами собой распахнулись, явив моему взору красоту и грацию, воплотившихся в Диане Винтерс.
Затянутая в черно-лиловый дорожный костюм и такого же цвета накидку с капюшоном, девица весьма приветливо улыбнулась:
– С добрым утром.
Я кашлянул и посторонился.
– А ты пунктуальна.
Диана ничего на это не сказала. Шелестя накидкой, она прошествовала к навигаторским креслам и грациозно опустилась на одно из них. Бросив на меня и брата проницательный взгляд, проговорила:
– Судя по напряжению в воздухе, я пропустила нечто весьма интересное.
Стараясь игнорировать цветочный аромат, следовавший за гостьей невидимым шлейфом, я пожал плечами:
– Ничего особенного. У нас подобное в порядке вещей.
Мекет будто не слышал. Не потрудившись даже поздороваться, он отвернулся к панели управления и, отставив кружку в сторону, сосредоточился на предстартовой подготовке. Пальцы его проворно забегали по клавишам и переключателям, на что «Ртуть» отозвалась со свойственным себе урчанием. Загудели антигравы. Палубу пробрала дрожь, которую тут же погасили компенсаторы.
– Ну, раз все в сборе, взлетаем, – сказал брат и «Ртуть» с легким толчком оторвалась от земли.
Я едва успел прижать задницу к креслу, прежде чем горизонт за иллюминатором изменился. Край причальной воронки быстро убежал вниз, и весь обзор заволокло бледно-розовое небо Семерки. Длинный нос беспрепятственно вспорол легкие перистые облака, зависшие над Глоссом с утра пораньше. Что ни говори, Мекет был первоклассным пилотом, и звездолет в открытый космос уводил плавно.
– Расслабься, малыш, – проговорил он, любовно поглаживая штурвал. – Мы почти на свободе.
Диана, посчитав, что обращались к ней, растерянно отозвалась:
– Я и не напрягалась.
Брат хмыкнул и, не поворачиваясь, заявил:
– А я и не тебе, красавица. Сосед твой – любитель отрывать подлокотники. Эй, Мозголом, в случае чего, на этот раз новые сам будешь ставить!
Я надеялся, он обернется, чтобы увидеть мой оттопыренный средний палец.
Старая история корнями уходила в тот день, когда брат впервые позволил мне сесть за штурвал. Мне тогда едва исполнилось шесть. Подробно разъяснив, что и как нажимать, он забыл предупредить лишь о том, что активировал автопилот. Пристегнув меня к креслу, Мекет запустил двигатели и вышел из рубки. Когда корабль неожиданно пришел в движение, я перепугался так, что позабыл про все уроки. Вцепился в подлокотники и с ужасом глядел, как за иллюминатором одна за другой проплывают луны Авиньона. Когда брат вернулся в рубку, то застал меня в слезах и с двумя подлокотниками в руках. С тех пор он сильно их укрепил, но все равно не устает напоминать о том случае.
– Вместо того чтобы выпендриваться почем зря, ты лучше про щиты не забудь, – заметил я, в свою очередь, вспомнив совершенно другую историю, виновником которой был уже Мекет.
Доверительно склонившись в сторону гостьи, я намеренно громким шепотом пояснил:
– Этот умник однажды допился до глюков и так перетрухал, что вывел «Ртуть» в открытый космос, совершенно позабыв про щиты. В итоге мелкий мусор, болтавшийся на орбите, едва не превратил наш кораблик в решето, а он мне подлокотники припоминает.
Мекет зарычал, Диана улыбнулась, а я, довольный произведенным эффектом, откинулся на спинку кресла… чтобы через пару мгновений услышать брюзжащее:
– А че ты расселся-то, я не пойму? Маршрут кто прокладывать будет? – Брат к этому моменту вывел нас за пределы атмосферы, и на иллюминатор как будто накинули черное бархатное одеяло, испещренное сотнями крохотных дырочек. Некоторые были больше, другие – меньше, но все слегка терялись на фоне голубоватого газового гиганта, чье искажающее влияние мы так отчаянно стремились преодолеть. Натужный гул двигателей сделался приглушенным и напоминал тихое, умиротворяющее урчание.
– Я просто думал…
Но Мекет даже не дал мне договорить.
– А ты не думай. Ты делай. В конце концов, я только из-за тебя и подвязался лететь в этот лейров холодильник. Так что за работу!
– Смею напомнить, господин Динальт, – неожиданно вмешалась Диана, – что лететь вы подвязались из-за денег, которые я вам плачу. Не надо строить из себя жертву обстоятельств.
Мекет что-то пробормотал под нос, но в открытую спорить не стал. Я между тем оторвался от кресла и согнулся над столиком. Невзирая на весьма скромные размеры, наш кораблик мог похвастаться не только самой современной системой гасителей инерции, но и генератором искусственной гравитации, не позволяющим невесомости проникать в обитаемые отсеки. Я связал Дианин маячок с навигационным компьютером «Ртути» и, не без помощи корабельного ИскИна, проложил оптимальный курс до системы Ярт – ни больше ни меньше, почти пятьдесят тысяч световых лет. При этом компьютер не постеснялся предупредить, что территория вокруг звезды считается зоной повышенной опасности и что любые путешествия туда грозят серьезными проблемами, включая со стороны блюстителей. Оповещение всплыло маленькой сигнальной запиской, но я постарался как можно скорее убрать ее с глаз долой и вернулся на место. В остальном все было готово: координаты введены, курс задан и даже определена оптимальная точка для гиперпространственного портала. Дело оставалось за капитаном. Который отчего-то все никак не решался стартовать.
– Чего же мы ждем? – осведомилась Диана.
Мекет будто только на этот вопрос и рассчитывал. Отвернувшись от звездного пейзажа, он с хищнической ухмылкой посмотрел на гостью:
– Ответы на некоторые вопросы. Не хочешь ими поделиться, лапочка?
Я лучше, чем кто-либо, знал, насколько брат обожает устраивать подобные сюрпризы, так что не удивился. Только за Диану порадовался. Потому что на ее личике не дрогнул ни единый мускул.
– Что именно вас интересует, господин Динальт?
Оскал Мекета сделался шире, а взгляд исподлобья приобрел тот особенный охотничий блеск.
– Да в сущности ничего сверхъестественного, милая. У нас не было возможности поболтать как полагается. Теперь же я хочу знать подробнее, кто ты такая и откуда взялась?
Диана, к ее чести, под впечатление не подпала. Выдавив из себя невесомую улыбку, она закинула ногу на ногу, расправила плащ и уверенно произнесла:
– Ваш брат уже задавал мне эти вопросы. Если я не ответила ему, с чего вы взяли, будто разоткровенничаюсь с вами? Моя частная жизнь никого не касается. – И с презрительной ноткой прибавила: – В особенности тех, кто работает по найму.
Мекет, однако, не зря слыл тем еще упрямцем и так просто не уступил.
– Знаешь, милая, я на своем веку повидал немало разумников, которые обожали строить из себя царских особ и налево-направо сыпали приказами, ожидая, будто все вокруг будут плясать под их дудку…
– Рада за вас.
– …Вот только никому из них не удалось по-настоящему меня впечатлить. Фальшивку от оригинала я всегда отличу. Так что давай, выкладывай, какого лейра тебя на самом деле притащило на Семерку. И пусть эта твоя история будет убедительной.
На несколько мгновений в рубке повисла тишина, которую нарушало лишь едва заметное шуршание системы фильтрации воздуха. Ожидая, чем разрешится разговор, я переводил взгляд с Мекета на Диану и обратно. Я надеялся, что наша дражайшая леди поднимется и отвесит моему брату заслуженную оплеуху, чем собьет с него спесь, но просчитался. Вместо этого она лишь задрала носик и процедила:
– Если вы забыли, зачем я вас наняла, освежите память у брата. Объясняться дважды я не намерена.
Я готов был зааплодировать, да только Мекет отказался признавать поражение, упрямо тряхнув нечесаной гривой.
– Стоило ли забираться так далеко от родного гнездышка, чтобы нанять двух сыщиков ради какого-то робота? Неужто поближе конторки не нашлось? Откуда ты? Риомм? Паракс? Альфа-Илани?
– Откуда бы ни была, места назначения это не изменит. Что же касается Семерки… я просто не хотела привлекать излишнее внимание.
– Не сказал бы, что получилось, – вставил я, вспомнив фурор с ее появлением «У Мар’хи». Но на мои слова никто не обратил внимания.
– Послушайте, – утомленно проговорила Диана, – если у вас какие-то проблемы, следовало сразу отказаться и не тратить попусту мое время. За те деньги, что я вам плачу, я могла бы найти сотню тех, кто без лишних вопросов отправится хоть в самый ад.
Последняя фраза заставила Мекета недобро сощуриться.
– Если до тебя еще не дошло, милая, то именно в ад мы и летим.
Я закатил глаза, тихонько фыркнув. Диана поддержала:
– Не ожидала, что у разумника вашей профессии отыщутся подобные предрассудки.
Брат возразил:
– Я предпочитаю называть это здравым смыслом.
– А я – кретинизмом, – парировала Диана. – Но каждому свое. Все, что мне от вас нужно, господин Динальт, так это чтобы вы посадили корабль на планете, нашли моего робота и помогли мне доставить его домой. Ничего больше.
– Что ты надеешься узнать от этого робота?
– Узнать?
– Зачем же еще он мог тебе понадобиться? Коллекционируешь антиквариат?
На какое-то мгновение госпожа Винтерс будто задумалась, достойны ли мы ответа на этот вопрос. Затем сказала:
– Возможно, в памяти робота есть информация, которая может пролить свет на тайну… смерти моей матери.
Я насторожился. Не то, чтобы откровение поразило. Скорей уж всколыхнуло то, что я привык считать давно утраченным – чувство тоски по гибели родителей.
Впрочем, на Мекета ее слова особого впечатления не произвели.
– Дева в беде! Как трогательно. Только не забывай, что с тех пор, как этот твой робот пропал, прошел без малого двадцатник. За такое время всякое могло приключиться с механическим лакеем, тем более в сраном морозильнике.
– Но планета давно заброшена, – возразила Диана. Слова Мекета явно смутили ее. – Кроме того, сигнал…
– Сигнал еще ни о чем не говорит, – вставил я. – Кто угодно мог послать его. И далеко не факт, что это был друг.
Брат согласно кивнул. Однако Диана уперлась:
– Сильно сомневаюсь.
Мекет одарил ее очередной гадкой улыбочкой, но предпочел больше не настаивать. Понятия не имею, посчитал ли он все услышанное удовлетворительным, но, так или иначе, снова взялся за штурвал. Не размениваясь по мелочам, брат врубил форсаж, и в следующее мгновение «Ртуть» втянуло в возникший посреди бескрайнего звездного полотна мерцающий разрыв.