Границу Марлинтона мы пересекли в семь утра. В тот самый момент, когда солнце выплыло из-за пухлой гряды облаков, окрасив кроны деревьев в нежно-фиолетовый цвет. Клочья плывущего над асфальтом тумана заискрились в первых рассветных лучах. Несколько выездов из города оказались забаррикадированы рухлядью, кусками железной ограды и корпусами машин. Возможно, Национальная гвардия пыталась таким образом лишить бунтующие районы контактов с внешним миром. А может, все это – дело рук самих жителей, которые пытались защитить проблемные зоны от мародеров и нежданных гостей. Как бы то ни было, несколько часов подряд дорога оставалась спокойной и тихой, а значит, рано или поздно нам предстояло столкнуться с людьми.
Так и произошло. Вскоре мимо нас с грохотом пронеслась красная фура. Рычание двигателя и скрип шин заставили меня испуганно вжаться в кресло. Грузовик ехал в противоположном направлении, однако я успела хорошо разглядеть кузов с эмблемой золотого лебедя.
– Они повсюду, – сказала Кейт, проследив за моим взглядом. – Наверное, очередная доставка в Термонд.
Первый признак жизни за все время нашей поездки. Возможно, причина была в том, что мы ехали по вымершей дороге Чертова Захолустья, но даже одного фургона оказалось достаточно, чтобы Кейт занервничала.
– Переберись на заднее сиденье, – приказала она. – И спрячься внизу.
Я сделала, как просила Кейт. Отцепив ремень безопасности, я уселась на пол вдоль спинки переднего сиденья и вытянула ноги в проход.
Мартин наблюдал за мной сквозь стекла очков. Потом вытянул руку в попытке помочь, однако я лишь вздрогнула и отползла дальше по проходу между пассажирским и задним сиденьями. Прижавшись спиной к двери, я подтянула колени к груди, но и это не помогло. Мы по-прежнему находились слишком близко. Мартин ухмыльнулся. По коже у меня побежали мурашки.
В Термонде были парни. Если уж говорить честно, много парней. Но любая деятельность, имеющая сексуальную подоплеку, – будь то совместный прием пищи, общие душевые кабины или даже мимолетная встреча по пути в ванную – пресекалась на корню. Солдаты Пси-подразделения и лагерные инспекторы приравнивали подобные преступления к умышленному/случайному использованию необычных способностей и карали столь же сурово. Тем не менее гормональное помешательство лишь усугублялось, и многие из моих соседок с завидным упорством продолжали нарываться на неприятности.
Возможно, я просто разучилась общаться с противоположным полом. Однако Мартин, готова поспорить, находился в той же ситуации.
– Забавно, да? – произнес мальчик. Сначала я подумала, что это розыгрыш, но потом заметила жадный блеск в его глазах. Зуд вернулся – легкое покалывание означало новую попытку проникнуть в мою голову. Холодок ужаса пробежал по спине. Я сильнее прижалась к двери и перевела взгляд на Кейт, но было поздно.
Между нами нет ничего общего – поняла я. Мы жили в одном месте, ощущали один и тот же гнет, но что-то в этом мальчике…
Необходимо было сменить тему, отвлечь его от этих попыток. Кондиционер работал, но вместо холода из колонок веяло жаром.
– Думаешь, в Термонде уже заметили наше исчезновение? – спросила я, нарушив молчание.
Кейт выключила лампочку над головой.
– Надо полагать, да. У СПП недостаточно людей, чтобы организовать полноценную охоту, но сложить два плюс два они в состоянии. Так что про вас наверняка все уже поняли.
– Что ты имеешь в виду? – возмутилась я. – Поняли, что мы оранжевые? Мне казалось, ты говорила, они знают об этом. Поэтому мы и сбежали так быстро.
– Почти догадались, – поправила Кейт. – Тревожный сигнал был настроен на частоты красных и оранжевых. Не думаю, что в лагере ожидали столь быстрого эффекта, – вот почему мы уехали в такой спешке.
– Частоты, – повторил Мартин. – Хочешь сказать, сигнал усовершенствовали?
– Именно. – Кейт улыбнулась в зеркало заднего вида. – До Лиги дошли слухи, будто Пси-подразделение изобрело новый способ выявления детей, которым удалось перехитрить систему во время сортировки. Уверена, вы знаете, что обычные люди не выносят контрольного сигнала.
Мы одновременно кивнули.
– Ученые разработали частоты, которые способны усвоить и переварить лишь некоторые дети поколения пси. Существуют волны, доступные всем вам, но есть и другие. Их в состоянии уловить лишь зеленые, или синие, или, в данном случае, оранжевые.
Это многое объясняло, но легче почему-то не становилось.
– Честно говоря, я поражена, – воскликнула Кейт. – Как вам двоим это удалось? Особенно тебе, Руби. Тебя ведь привезли в лагерь совсем крошкой. Как же ты обвела сортировку вокруг пальца?
– Случайно… получилось! – ответила я. – Внушила человеку, который занимался тестированием, что мой цвет – зеленый. Он поверил.
– Слабачка, – заявил Мартин, глядя мне прямо в глаза. – Ты даже не воспользовалась суперсилой.
Никогда я не думала о своих способностях как о силе. Было бы чем гордиться!
– Когда начали вычислять красных и оранжевых, я приказал одному мальчику поменяться со мной местами. Внушил, что пойти вниз вместе со всеми – отстой. – Мартин подался вперед. – Короче, я отвел одного из зеленых примерно моего возраста в сторонку и заставил его думать, что он – это я. И охранника тоже. И всех, кто задавал вопросы. Одного за другим. Круто?
Меня охватило отвращение. Мартин ничуть не сожалел о содеянном, это ясно. Возможно, и я лгала сама себе, но обрекать на это других? Никогда! Неужели такова плата за обретение «оранжевой» силы? Превратиться в монстра, живущего исключительно своими желаниями, в чудовище, которое невозможно остановить?
Это и есть цена могущества?
– То есть ты способен внушить человеку, что он является кем-то другим? – спросила Кейт. – Я думала, оранжевые управляют лишь действиями других людей. Что-то вроде гипноза.
– Нет, – сказал Мартин. – Я умею гораздо больше. Люди выполняют мои приказы лишь потому, что я управляю их чувствами. Как, по-вашему, я заставил того парня поменяться местами? Ему стало страшно идти в свой бокс, и тогда он решил, что занять мое место – отличная идея. Каждый, кто начинал задавать мне вопросы, чувствовал себя сумасшедшим. Это больше, чем приказы. Если мне нужно, чтобы кто-то с кем-то подрался, я делаю его очень-очень злым, а потом он сам кидается на нужного человека.
– Ф-фух, – выдохнула Кейт. – А ты, Руби, тоже так умеешь?
Нет. Не совсем так. Я внимательно разглядывала скопившуюся под ногтями грязь. Если они узнают, что я умею, реакция может быть какой угодно. «Я никому не внушаю чувства, просто вижу разные вещи».
По крайней мере, пока.
– Вау…. Это все… просто поразительно. Знаю, я уже говорила, но вы двое удивительные. Будем думать, как лучше использовать ваши способности. Потрясающе.
Отвернувшись, я подняла голову, чтобы посмотреть на дорогу. И вдруг почувствовала, как Мартин наматывает на палец прядь моих волос. Зеркало заднего вида поймало мое отражение: большие полуприкрытые глаза, широкие темные брови, пухлые губы. А потом лицо исказила гримаса отвращения.
Я заглотила наживку. Мартин даже не успел сконцентрироваться. Развернувшись, я резко ударила по липкой ладони, и он тут же положил руку на колени. Горло перехватило. «Не прикасайся, – клокотало у меня внутри. – Не то я переломаю тебе все пальцы». Мартин ухмыльнулся. Слизнув кровь кончиком языка, он опять протянул руку. Словно в насмешку. Я подалась вперед, готовая перехватить запястье и поставить свинью на место.
Именно этого он и ожидал. На меня вдруг снизошло озарение, и внутри все похолодело. Мартин хотел посмотреть, на что я способна, использовал идиотские уловки, чтобы спровоцировать гнев.
Сжав кулаки, я отвернулась. Мартин довольно хихикнул.
Был ли этот гнев моим собственным или его внушил он?
– У вас там все в порядке? – бросила из-за плеча Кейт. – Держитесь крепче, мы почти приехали.
Не знаю, как Марлинтон выглядел обычно, но сегодня из-за серых облаков и густого тумана город казался странным и немного пугающим. Даже Мартин отвлекся от игры с моими мозгами.
Разбитые фасады торговых центров поражали воображение. До тех пор, пока мы не выехали на улицу с маленькими коричневыми, серыми и белыми домиками. Брошенные машины были повсюду: на тротуарах, на проезжей части. У некоторых на заднем стекле красовались оранжевые таблички с надписью «Продается». И все, абсолютно все машины покрывал толстый коричневый слой полусгнившей листвы. Кругом возвышались груды старой рухляди и картонных коробок. Здесь можно было найти все, что угодно: мебель, ковры и даже компьютеры. Пустые помещения заполняла ржавая, бесполезная электроника.
– Что здесь произошло? – выдохнула я.
– Трудно объяснить. Помнишь, я говорила о рухнувшей экономике? После случая в Вашингтоне правительство не смогло удержать баланс. Одно потянуло за собой другое. Страна не смогла рассчитаться с внешними долгами, и деньги перестали поступать в штаты, страховые пособия больше не платили, зарплаты чиновникам тоже. Даже маленькие города вроде этого не избежали коллапса. Компании разорялись, и люди теряли работу, а потом и дома, потому что больше не могли платить по счетам. Все это ужасно.
– Но где же все?
– В палаточных городках – их организовали рядом с крупными городами вроде Ричмонда и Вашингтона, – пытаются найти работу. У меня куча знакомых, которые отправились на запад, думая, что там проще отыскать еду и работу, но… Надеюсь, с ними ничего не случилось. В тех краях сейчас полно мародеров и групп виджиланте[1].
Я уже боялась спрашивать что-либо.
– А как же полиция? Почему она их не остановит?
Кейт закусила губу.
– Как я уже говорила, правительство перестало платить зарплату своим сотрудникам, так что полицию распустили. Работу полицейских теперь выполняют волонтеры или Национальная гвардия. Именно поэтому вам лучше держаться рядом со мной, хорошо?
Когда мы приблизились к начальной школе, стало еще хуже.
Джангл джим[2], когда-то радовавший глаз пастельными красками, оказался опрокинут на землю и почему-то выкрашен в черный цвет. Сломанная опора служила отличным насестом для стайки птиц. Пернатые внимательно следили за нашим передвижением. Обогнув знак «стоп», мы свернули за угол.
Проехали мимо кафетерия. Вход с правой стороны здания оказался полностью разрушен. На противоположной стороне корпуса красовалась разноцветная мозаика с изображением лиц и светил. Теперь ее едва можно было разглядеть из-за переплетений желтой ленты. Полиция пыталась оцепить опасные зоны.
– Кто-то подкинул бомбу в кафетерий. Это случилось незадолго до первой волны похищений, – пояснила Кейт. – Установили во время ланча.
– Правительство? – с нажимом спросил Мартин, но Кейт ничего не ответила. Лишь включила правый поворотник, непонятно для кого.
Город без людей.
К тому моменту, как мы вырулили на очередную узкую улочку, стекло с моей стороны окончательно запотело. Мы проехали «Старбакс», маникюрный салон, «Макдоналдс» и еще один маникюрный салон, прежде чем Кейт свернула на бензозаправку.
Первое, что бросилось в глаза, – это машина. Коричневый внедорожник, подобного которому я не видела ни разу в жизни. Рядом слонялся мужчина, и у меня тут же возник вопрос, что он там делает. Все заправки, которые встречались нам по пути, были разгромлены. Шланги и наконечники валялись на бетонном полу где придется. О том, чтобы пополнить запасы бензина, и речи не шло.
Кейт посигналила, однако мужчина заметил нас раньше и помахал рукой. Он был молод, возможно, одного возраста с Кейт, изящного телосложения. Темно-каштановые волосы падали ему на глаза. Как только мы подъехали ближе, молодой человек широко улыбнулся, и я тут же его узнала. Это был мужчина из воспоминаний Кейт. Тот, которого она видела в сопровождении ярких вспышек и огней, когда мы выезжали из Термонда.
Едва машина остановилась, Кейт поспешно распахнула дверь и бросилась к незнакомцу. Повиснув у него на шее, Кейт резко рассмеялась, а потом подпрыгнула с такой силой, что у парня слетели солнечные очки.
Потная ладонь Мартина коснулась моей шеи чуть выше воротничка. Этого оказалось достаточно. Толкнув дверь, я пулей вылетела наружу, хотела этого Кейт или нет.
Моросил легкий дождик, деревья и трава выглядели ослепительно-зелеными. Волосы и лицо тут же намокли, зато на сердце полегчало. Все-таки несколько часов бок о бок с Кошмарным Мартином, вечно потным и липким, – непростое испытание.
– Нору обнаружили примерно через полчаса после того, как вы уехали, – услышала я, подойдя ближе. – В погоню отправили двух солдат. Проблемы были?
– Да нет, – обняв мужчину за талию, ответила Кейт. – Честно говоря, я не удивлена. Их теперь осталось так мало. Но где твои…
Роб резко мотнул головой, лицо его помрачнело.
– Я не мог позволить им проболтаться.
Тело Кейт резко обмякло.
– Ох… Мне жаль.
– Все в порядке. Считай, что твоя операция прошла более успешно. Как девочка? – Оба одновременно повернулись ко мне.
– Э, Роб, это Руби, – сказала Кейт. – Руби, это мой… Роб.
– Какое скучное представление! – Роб цокнул языком. – В Термонде-то, оказывается, прячут хорошеньких девушек.
Роб протянул руку. Крупная ладонь, пять пальцев, волосы на коже с внешней стороны. Ничего особенного. И все же я замерла, словно его кисть была покрыта чешуей. Прижав руку к бедру, я шагнула в сторону Кейт.
У мужчины не было ружья, или ножа, или ретранслятора белого шума, однако я хорошо видела порезы и раны, некоторые из них свежие, тянущиеся через всю ладонь до самого запястья и исчезающие под рукавами белой рубашки. Лишь после того, как Роб убрал руку, я заметила на правом манжете россыпь мелких красных точек.
Перехватив мой взгляд, Роб сжал челюсти и крепче обнял Кейт за талию.
– Ах ты, похититель женских сердец! – Кейт игриво посмотрела на друга. – Руби идеально подойдет для внутренней работы. Кто откажет такой милашке? Да еще и оранжевой.
Роб удивленно присвистнул.
– Черт!
Люди, которые восхищаются оранжевыми. Очуметь.
– С Сарой все в порядке? – с нажимом спросила я.
Роб выглядел сконфуженным.
– С ней все хорошо, – ответил он, хлопнув меня по плечу. – Насколько я знаю, ее продолжают допрашивать. Уверен, наши дозорные в Термонде сообщат, если что-то изменится.
Мои руки внезапно онемели.
– Кейт – твое настоящее имя?
Док рассмеялась.
– Да, только фамилия Коннер, а не Бегби.
Я кивнула, не зная, что делать или говорить дальше.
– По-моему, ты говорила, что их двое? – Роб перевел взгляд на машину. Краем уха я слышала, как за спиной хлопнула дверь.
– Да, вот и второй, – ответила Кейт голосом гордой мамаши. – Мартин, иди сюда! Хочу представить тебя новому товарищу. Он поедет в Джорджию с нами.
Мартин схватил Роба за руку прежде, чем тот успел ее предложить.
– А теперь, – сказала Кейт, крепко сжав ладони, – вам необходимо принять душ и переодеться во что-то менее заметное.
Раздался короткий, громкий звук сигнализации внедорожника… Роб открыл заднюю дверцу, и потянулся в машину за чем-то невидимым. В этот момент солнечные лучи упали прямо на пистолет, торчащий из-за пояса джинсов. Я сделала шаг назад.
Конечно, это было глупо. Смешно было думать, что Кейт и Роб путешествуют без оружия. Тем не менее желудок продолжал судорожно сжиматься. Я начала разглядывать разлитые на бетонном полу лужицы бензина, ожидая, когда дверца машины снова захлопнется.
– Идите в ту сторону, – сказал Роб, протянув каждому из нас по черному рюкзаку. Мой напарник-фрик резко выхватил свой и впился в него взглядом так, будто внутри лежал долгожданный подарок.
– Думаю, в ванной комнате еще можно помыться. Только не вздумайте пить эту воду, – закончил Роб. – В сумках смена одежды и некоторые туалетные принадлежности. В вашем распоряжении, конечно, не миллион лет, но можете чувствовать себя как дома.
Смыть с себя Термонд? Оттереть, точно налипшую грязь? У меня хорошо получалось стирать чужие воспоминания, но свои собственные – никогда.
Я молча взяла сумку. У основания черепа вспыхнула знакомая боль. Резко отступив назад, я поскользнулась на неровном полу и полетела на землю. Руки взлетели в попытке удержать баланс, однако единственным, за что можно было ухватиться, оказался Роб.
Наверное, он чувствовал себя рыцарем, подхватившим прекрасную даму, но лучше было бы дать мне упасть. Мозг охватило тайное блаженство, и сознание с легкостью просочилось в мысли Роба. Давление у основания черепа исчезло, сменившись приятной дрожью в теле. Стиснув зубы, я попыталась вернуться, но организму это не понравилось. Внутри поднялась волна гнева.
В отличие от воспоминаний Кейт, стремительных, точно трепещущие ресницы, мысли Роба казались вялыми, бархатистыми и тусклыми. Они перетекали друг в друга, точно капля чернил, попавшая в стакан с водой. Темная масса скользила и извивалась до тех пор, пока не заполняла собой все чистое пространство.
Я была Робом, и Роб смотрел на две темные фигуры. Головы людей закрывали черные мешки, однако было очевидно, что одна из фигур – женская, а вторая – мужская. Это произошло недавно. В ушах у меня стучала кровь. Женщина надрывно всхлипывала, сотрясаясь от рыданий, однако ни на секунду не бросала попыток освободить запястья и лодыжки от пластиковых стяжек.
Дождь лил точно в замедленной съемке, вода стекала по водосточным трубам соседних зданий. В голове Роба картинка выглядела статичной. Краем глаза он видел два огромных черных дампстера[3]. Мы на улице – вдруг поняла я. И вокруг ни души.
Рука Роба – моя рука – сорвала мешок с головы женщины. Темные волосы упали ей на лицо.
Это оказалась не женщина – девочка, не старше меня, в темно-зеленой лагерной униформе.
Слезы текли по ее щекам, смешиваясь с дождем, бесцветные губы шептали «пожалуйста», в глазах застыл ужас. «Нет!» – кричали они, но в руках у меня был пистолет. В тусклом свете ствол переливался металлическим блеском. Похожий я видела торчащим из-за ремня Роба. Дуло целилось девочке прямо в лоб.
Раздался звук выстрела, пистолет чуть не выпрыгнул у меня из рук. Яркая вспышка осветила искаженное ужасом лицо девочки, но крик потонул в грохоте. Голова пленницы упала на грудь. Рукав моего темного пиджака оказался забрызган кровью, так же как и краешек белого манжета.
Убивая мальчика, Роб даже не потрудился снять ему мешок с головы. Тела упокоились в дампстерах. А потом я как будто сошла со сцены. Картинка становилась все меньше, меньше и меньше до тех пор, пока мрачный рассудок Роба не поглотил ее целиком.
Освободившись, я резко выдохнула, словно выныривая из чернильного облака.
Роб тут же выпустил мою руку, но Кейт бросилась вперед, готовая подхватить меня в любой момент. Я остановила ее взмахом ладони.
– Все в порядке? – спросила она. – Ты резко побледнела.
– Мне лучше, – ответила я, пытаясь унять дрожь в голосе. – Немного подташнивает из-за того препарата.
Мартин за спиной раздраженно вздохнул. Он переминался с ноги на ногу и что-то нетерпеливо бормотал. А потом бросил в мою сторону недоверчивый взгляд. На миг я испугалась, что он все понял. Но нет. Контакт с чужим сознанием занимал доли секунды, и только мне казалось, что они текут целую вечность.
Я смотрела себе под ноги, избегая встречаться взглядом с кем-либо из взрослых. Выносить лицо Роба было выше моих сил. После всего, что я увидела… Одного взгляда на Кейт хватило бы, чтобы я все выдала. Она спросила бы, что случилось, и мне пришлось бы соврать. Скорее всего, неубедительно. Или рассказать, как ее бойфренд, партнер, или кто-он-ей-там, размазал мозги двух детей по всей улице.
Поджав губы, Роб протянул с переднего сиденья бутылку воды. Я вновь уставилась на покрывающие манжет капельки крови.
Он убил их, – эхом звучало в моей голове. Возможно, убийство произошло несколько дней или даже недель назад, но я в этом сомневалась. В таком случае Роб успел бы сменить рубашку или хотя бы застирать рукав. Зачем он пришел сюда – чтобы убить нас так же, как тех несчастных?
Роб улыбался мне во весь рот. Улыбался. Точно это не он расстрелял в упор двух детей, не он смотрел, как дождь уносит их кровь по водостоку.
Меня трясло так сильно, что я вынуждена была обхватить себя обеими руками. Я думала, что сбежала, оставив монстров за железным забором. Но тени ожили, отыскав меня даже здесь.
Я следующая.
Проглотив рвущийся наружу крик, я улыбнулась в ответ. Внутри все сжималось. Сопротивляться было нельзя, возражать тоже. Потому что если Роб узнает, что я видела, следующие несколько дней Кейт проведет, отстирывая с его рубашки мою собственную кровь.
Она знает, – подумала я, направляясь за Мартином к зданию парковки. Кейт, от которой пахнет розмарином, которая тащила меня на себе по коридору, спасала мне жизнь. – Не может не знать.
И, несмотря на это, целует его.
Внутри заправочная станция выглядела так, словно здесь порезвились дикие животные. Возможно, так оно и было. Грязные следы лап всех форм и размеров создавали на полу причудливый узор. Полки с едой пестрели коричневыми и красными липкими пятнами.
В магазине пахло скисшим молоком, однако холодильники, пусть и с перебоями, еще работали. Количество пива и газировки в них изрядно уменьшилось, однако и осталось на удивление много. Что, в общем-то, понятно. Молоко тут продавали по десять долларов за упаковку. То же касалось еды. Кое-где на полках лежали нетронутые пакеты с чипсами, шоколадные батончики. Ценники поражали воображение. Создавалось ощущение, что еду ценили на вес золота. Одни полки опустели начисто, другие покрывал слой попкорна и сухих крекеров. Рядом валялись вскрытые упаковки.
В этот момент в голове у меня созрел план. Хотя до конца я осознала его гораздо позже.
Пока Мартин развлекался игрой с автоматом содовой, я схватила несколько упаковок чипсов и шоколадных батончиков и поспешно запихала добычу в сумку. Легкий укол вины ничего не значил. В конце концов, что и у кого я могла украсть? Кто должен был вызвать копов?
– Здесь только одна ванная комната, – объявил Мартин. – Я пойду первым. Если тебе повезет, в кране еще останется немного воды.
Если мне повезет, ты утопишься в этой ванной.
Дверь с грохотом захлопнулась, и чувство вины по поводу того, что я бросаю Мартина на произвол судьбы, тут же испарилось. Возможно, это жестоко с моей стороны. Возможно, всю оставшуюся жизнь я буду винить себя в том, что не предупредила собрата об опасности. И все же раскрыть Мартину свой замысел означало поставить весь план под удар. Он запросто мог сообщить Робу и Кейт о том, что я собираюсь сделать. Позвать их на помощь или даже попытаться удержать меня собственноручно.
Не теряя времени даром, я сбросила медицинский костюм Сары-Норы на пол. Лагерная униформа выдавала меня с головой, однако наряд медика был чересчур мешковатым для бега. А мне требовалась быстрота.
Мартин выкрутил кран на полную катушку. Под шум воды я обошла по широкой дуге одну из разбитых витрин.
В тот момент, когда я вышла из-за стеллажа, Роб оторвался от губ Кейт. Пошарив по карманам, он достал сотовый телефон. Кто бы это ни был, Роб не слишком обрадовался звонку. Спустя минуту он передал трубку Кейт, а сам направился к водительскому сиденью. Повернувшись ко мне спиной, Кейт разложила на капоте внедорожника нечто напоминающее карту. Когда Роб вернулся, с ним были два черных длинных предмета. Один он сжимал под мышкой, второй нес в руке, держа за ствол. Кейт, не глядя, взяла винтовку и привычным жестом закинула ее на плечо.
Оружие я узнала – да и как можно было не узнать? Все офицеры СПП, дежурившие у забора с колючей проволокой, имели при себе М16[4]. Не расставались с ней и лагерные инспекторы, наблюдавшие за нами с высокой башни. Вот, значит, как они решили поступить с нами? Меня охватил жгучий интерес. А может, мне тоже собирались предложить одну?
В конце концов я потеряла способность мыслить здраво, и мозг погрузился в пучину безумия. Ужас взял надо мной верх. Возможно, Роб не зря убил тех детей. Может, они хотели причинить ему вред, и даже, будучи связанными…
…Или просто отказались присоединиться к Лиге.
Желание вспыхнуло в груди, сметая все на своем пути. Одна только мысль, возможность прикоснуться к винтовке давала шанс уничтожить кого-то из них… Что, если я могла бы стать частью семьи?
Или превратиться в подобие Мартина, используя в качестве оружия собственный мозг?
Мой дядя прослужил в полиции более семи лет, прежде чем ему впервые довелось кого-то пристрелить. Он никогда не рассказывал эту историю целиком. Приходилось довольствоваться урывками от одноклассников, которые прочитали обо всем в газетах. Как я поняла, дело касалось заложников.
Это сломило его. Дядя заперся в спальне родителей и сидел там до тех пор, пока за мной из Вирджиния-Бич не приехала бабушка. Когда я вернулась через несколько недель, дядя вел себя как ни в чем не бывало.
Не знаю, что побуждало меня взять оружие, однако дело было вовсе не в группе опасных незнакомцев.
Мне было необходимо выбраться. Уехать. Куда – не имело значения. Я совершала жуткие, ужасные вещи, но добавлять в послужной список убийство не входило в мои планы.
Послышался звон разбитого стекла. Звук перекрыл шум воды и даже гудение автоматов с газировкой. Мартин выключил кран, и лишь после этого я вновь услышала шорох. Резко обернувшись, я увидела, как в глубине, за полками, хлопнула дверь с надписью «Только для сотрудников».
Выход.
Последний раз выглянув в окно, я убедилась, что Кейт и Роб все еще стоят спиной ко входу. Затем прошла мимо рекламы жареной говядины и направилась прямиком к двери.
Это всего лишь енот, – подумала я, – или крысы. Уже не в первый раз общество крыс оказывалось для меня куда предпочтительнее компании людей.
И тут шорох раздался снова. На этот раз громче. Распахнув дверь, я увидела вовсе не стаю крыс, разоряющих пакет с закусками.
Там был ребенок.