Снежная буря явилась мне в видении на обратном пути от ведьмы – но я и помыслить не могла, что она накроет своим белым плащом так скоро. Поминутно оглядываясь, я ускоряла скио, отчаянно орудуя палками, и подозревала, что чем-то прогневала богов.
Солнце прячет от нас свой лик – чем не доказательство? Едва успела вернуться до отцовского прихода и поставить вариться кашу. Испытать еще и его гнев было бы чересчур. Но, справедливости ради, отец крайне редко меня бранил, чаще всего потакая моим нехитрым капризам. Но когда вопрос касался безопасности единственной дочки, он будто срывался с цепи, и я могла видеть того устрашающего егеря Ахвика, чьим именем в деревне Большие лопухи пугают детей.
Я запустила пальцы в многоцветную шерсть Царапки – будто в лоскутное одеяло, и вздохнула. Была бы здесь мама. Злые языки говорили, что она была девицей легкого поведения и бросила меня, оставив на отца, как только разрешилась от бремени. Все попытки выяснить правду натыкались на стену отчуждения, поэтому я перестала об этом думать.
Оставалась надежда, что однажды правда откроется мне в видении.
Буря за окном вынудила закрыть ставни, печь чадила – вообще удивительно, что была тяга при таком буйстве стихии.
– Я дома, где моя принцесса?
Отец принес несколько птичьих тушек и одного русака – настоящий пир, вот только если буря не уляжется через пару дней, придется переходить на вяленое мясо и соленья из погреба.
– Не бойся, – батюшка возвышался нерушимой скалой спокойствия, о которую проблемы откатывались назад, как волны, и разбивались брызгами. Он потрепал меня по макушке, отчего из кос выбились колоски, – клянусь Солнцем, столичные магики шалят. Скоро все утрясется.
Но, кажется, земля решила окончательно разойтись под моими ногами.
Когда я увидела настоящего солнечного эльфа, снарра – у меня перехватило дыхание. Прекрасный, как принц, и нуждающийся в помощи – почти как в сказке, где я случайно стала героиней. Но потом…
Снимая отвар для больного, я обернулась – чей-то взгляд прожигал плечо, и как бы я не отговаривала себя, что некому так смотреть, оказалось – есть. Второй снарр в удобной и при этом дорогой охотничьей одежде стоял в дверном проеме. Сначала я приняла его за первого, который «спящий принц», и немало удивилась – но потом заметила, что волосы у него острижены куда короче, никаких эльфийских кос, примерно так же ходили парни из Больших лопухов. Тем больше внимания привлекали заостренные уши, в одном из которых блестел драгоценный камень. Нет, как я могла принять его за первого… У них совершенно разные глаза. И вот эти, что сейчас напротив меня, я уже не раз видела в кошмарах.
Снарр коснулся моей руки в вежливом поцелуе, как принято у них в столице, и меня прошибло молнией. Страшно и волнительно, но страха больше.
– Ленсар, – даже его имя показалось знакомым, будто уже слышанным во снах, так блеклая тень обретает плоть и краски.
Не помню, как назвала свое имя, поскорее прихватила черпак и поспешила к больному.
После, когда гостей оставили в гостевой комнате, предварительно плотно накормив, я завела отца в кухню и усадила перед собой – наверное, со стороны странное зрелище. На колени плюхнулась упитанная тушка Царапки.
– Они останутся здесь, пока не утихнет буря?
– Да, – так же шепотом отозвался родитель, – тогда я отправлю Каролину с письмом, и им вышлют, как его… кристалл. Те-ле-пор-та-ци-он-ный.
– Заметил, они неразговорчивы, – «первый» все так же спал, но теперь без лихорадки, а его спутник угрюмо молчал и чему-то хмурился.
– Зато хорошо платят, – в пальцах отца сверкнул золотой, – как появились, так и уйдут. Скоро раненый очнется.
– Но это же снарры! Из самой столицы, с юга нашей империи! Разве тебе не интересно послушать их истории? – горячо зашептала я, – помнишь, когда я была маленькая, к нам забрели крадалшин, гномская семья.
О, для домика егеря, стоящего даже не на отшибе, а глубоко в лесу, это было целое событие.
– Они не нашего полета птицы, дочь, – в голосе появились знакомые интонации – так батюшка периодически отговаривал засматриваться на сына старосты, на сына мельника, на сына сапожника, сына кузнеца… – чем меньше с ними водишься, тем крепче спишь.
– А сколько им лет, как думаешь? – все знали, что снарры практически бессмертны, и своей смертью в старческой постели им умереть крайне сложно.
– Они молоды, и оттого опасны. Правда, будь они долгожителями, я бы опасался еще больше. Говорят, селестарские лорды – ледяные статуи с каменными сердцами, даром что их называют солнечными.
– А император относительно… молод, – вспомнила я уроки в Больших лопухах, – и даже женился на человеческой девушке.
– Исключение из правил, – пожал плечами отец, – единственный случай за всю историю. Так что даже не вздумай на них засматриваться!
И не думала, правда. Не после того, как узнала Те самые глаза. Но Лейра сказала, что судьба только в моих руках, и в моей воле не допустить непоправимого. А любопытство – разве можно упрекнуть в нем дочь егеря, всю жизнь прожившую среди деревьев и птиц?
Ночью я не могла заснуть, прислушиваясь к каждому шороху внизу. При том, что громыхала буря, это было объяснимо, но причина моей бессонницы мирно спала в гостевой. Ну, я на это надеялась. Я все еще его боялась? Да, определенно. Но в присутствии дома отца страх притупился. Как страдающего лунной болезнью, ноги сами понесли меня вниз. Для оправдания я прихватила с собой кувшин – якобы чтобы наполнить водой. Но у кухни можно было свернуть направо и посмотреть одним глазком… Чтобы потом рассказать в Больших лопухах, храпят ли солнечные эльфы!
Во сне сопит кошка, заливается руладами отец, а я крадусь, как вор, в собственном доме.
– Матушка! Матушка! – на лавке мечется «первый», который длинноволосый, и я подлетаю к нему, беру за руку, слабо задумываясь о том, что делаю. Лоб снарра горячий, и я бегу за мокрой тряпицей.
Ой!
Удар в грудь весьма ощутимый. Настолько, что я отлетаю на пару шагов и почти падаю, но чья-то рука подхватывает меня у самого пола. В другой руке ночного незнакомца замечаю кусок льда в полотенце.
– Милорада…
– Ленсар…
Произносим мы почти одновременно.
– Моему брату стало хуже, – говорит снарр, отводя глаза, и я понимаю, как он беспокоится.
– Что с ним? Он не приходит в себя.
Напрасно мне показалось, что ночная тьма нас сблизила, эльф снова закрылся, поняв, что показал лишнее.
Пытаясь опередить друг друга, мы положили компрессы почти одновременно, и моя рука случайно коснулась его.
…Я вижу двух милейших детей – малыш постарше качает резную люльку с голубоглазым младенцем. А зеленые глаза старшего снова затягивают в свой омут, в них резвятся золотые огоньки, как мальки диковинных рыбок…
Отдергиваю руку, надеясь, что снарр ничего не заметил. Нет, он даже отвернулся.
– Я тебя понимаю, – внутри, как дождевая туча, назрела потребность высказаться, – если бы у меня был младший брат, я бы с ума сошла от страха.
– Младший? – парень усмехнулся, наконец посмотрев мне в лицо, – мы близнецы, но он старший.
Но как? Значит, в видении был другой брат.
– Но порой он ведет себя как сущий ребенок. На этот раз потерял контроль над своей магией. Твой отец знает, – добавил словно между прочим, чтобы избежать лишних расспросов.
Значит, беспокоиться не о чем. Сам отец сказал готовить укрепляющий отвар. Святое Солнце… Магия!
– Он и правда настоящий маг?!
Ленсар встретил мой восторг с холодным снисхождением.
– Очень сильный маг. Потенциал, как у него, не у каждого стихийника в ковене.
Как будто на смотринах нахваливает.
– А ты нет? О, прости.
Лицо чародея тем временем разгладилось – порожистая речушка превратилась в широкую реку сна. Сколько еще тебе плыть на своей ладье?
Повода задерживаться больше не было, и я с некоторым сожалением покинула гостевую. Обернулась на пороге – Ленсар смотрел мне вслед. Страх, смешанный с азартным возбуждением, пронзил стрелой, но здравый смысл оказался сильнее, и я убежала к себе наверх. Что со мной? От чужака лучше держаться подальше, и разве сны не предупреждали о чем-то ужасном?
И только забравшись с ногами на кровать, я задумалась – о чем же именно. Западнее, ближе к фаргонским границам, ходили слухи о лунных людях, которые при свете луны превращаются в смертоносных тварей. Правда это или нет, неизвестно – в их лесах хватало и самых обычных чудовищ. Скорее всего, это на их счету загрызенные овцы и распотрошенные путники. А снарры это просто снарры – как могут благословенные Солнцем, представители древнейшей расы быть чудовищами? Правильно, не могут, а неправильно растолковать божественное послание – это запросто.
С этой мыслью я наконец заснула.
…Белокаменные стены дворца, на постели бледный, как простыня, юноша. Без сомнения, Ленсар – несколько младше, чем сейчас. Темноволосый и хмурый, как ворон, лекарь приносит ему лекарство. И бледность постепенно отступает…