Прежде чем отправиться к Люси в гостиную, Джесс приготовила для Стар сэндвич с индейкой, и пока та ела его за столом в кухне, успела заварить чай. По тому, как у девочки подрагивали колени, Джесс ясно видела, насколько гостья нервничает, и рассудила, что, закинув что-нибудь в животик, та сможет немного успокоиться. Когда Стар покончила с сэндвичем, Джесс взяла в руки поднос с белым фарфоровым чайником, тремя чашками, небольшой сахарницей и кувшинчиком со сливками и повела девочку в гостиную, что находилась за прихожей, справа от лестницы. Люси любила чаепития и просила Джесс подавать чай как полагается всякий раз, когда она принимает гостей.
Однако, проходя через вестибюль, Стар немного помедлила. Она окинула взглядом просторное помещение, задержавшись глазами на величественной лестнице, а потом на огромной бронзовой люстре с плафонами из травленого стекла, что висела прямо над ее головой.
– Ох, ничего ж себе!.. – выдохнула Стар, и глаза ее изумленно расширились аж на пол-лица.
Джесс усмехнулась. Реакция Стар мало отличалась от ее собственной, когда она вошла сюда впервые.
– Такое потрясающее местечко еще поискать, верно?
– Охрен… – Стар тут же покраснела и поправилась: – То есть чертовски верно. Люси что, какая-то королева или что-то вроде того?
– Насколько мне известно, нет. Но я тебе скажу то, что я думаю.
Стар тут же сузила глаза, будто решила, что Джесс сейчас выдаст ей что-то очень неприятное. И Джесс почувствовала в душе укол. Эта девочка была такой настороженной и подозрительной. Что же за жизнь у нее была до этого?
– Я считаю, – улыбнулась Джесс, – что она на самом деле исключительно чудесный человек, который, судя по всему, ни к кому не остается равнодушен.
Стар опустила взгляд в пол, пробормотала:
– Ясно…
Они вошли в гостиную, где Люси восседала в своем любимом каминном кресле из полированного дерева с золотистой обивкой. Юной гостье она указала на другое такое же кресло напротив:
– Присаживайся, Стар.
Девочка пристроилась на краешке сиденья, подсунув пальцы под ноги. Ее плечи остались напряженными, словно она в любой момент готова была выскочить за дверь.
Джесс поставила поднос на блестящий кофейный столик орехового дерева и устроилась на изысканном диване, протянувшемся от одного кресла к другому. Диван этот был длинным, с кремовой узорчатой обивкой, как показалось Джесс, из шелка и с отделкой из темного блестящего дерева, которое она как следует отполировала вчера утром.
Когда Стар поерзала на сиденье, Джесс даже содрогнулась, испугавшись, что грязная одежда девочки оставит несмываемые следы на этой безупречно чистой мебели. Впрочем, саму Люси это явно нисколько не обеспокоило, а потому Джесс расслабилась. Раз уж Люси не тревожится по этому поводу, то ей вообще меньше всего на свете хотелось бы вгонять девочку в еще большую неловкость, нежели та испытывает сейчас.
Стар притихла в кресле, опустила плечи и принялась украдкой оглядывать гостиную такими же изумленными глазами, какие были у нее в вестибюле перед лестницей. Молчание между всеми явно затянулось, но, когда Джесс уже решила как-то завести беседу, Стар вдруг подала голос.
– Вы очень похожи на ведьму, – заявила она хозяйке.
У Люси засветилось весельем лицо, губы растянулись в широкую улыбку.
– Мне уже об этом говорили. Правда, не в лицо. У большинства ребят на это храбрости не хватит. Но за спиной меня прозвали Ведьмой Пайн-Лейка. – Она засмеялась, ладонями разглаживая складки на юбке, и на фоне глубоко-черной материи ее пальцы показались белыми, как кость. – Ты, значит, приехала.
– Вы меня пригласили, – ответила девочка. Носки ботинок Стар стояли на месте, а задники двигались туда-сюда, то опускаясь, то поднимаясь.
– Верно.
– Зачем?
Люси пожала плечами, отпила немного из чашки.
– Просто пригласила.
Тут подала голос Джесс, задав вопрос, мучивший ее с того самого момента, как она открыла дверь:
– А как ты сюда добралась?
– На четыреста первом.
– А что твоя семья? – Джесс пыталась говорить как можно мягче, но все же прекрасно понимала, что для Стар, с подозрением относящейся к взрослым, это звучит скорее как допрос. Она посмотрела на реакцию Люси, но та лишь благодушно улыбалась, словно давая понять, что все эти расспросы затеяны только ею, Джесс. – Или… Может, к тебе прикреплен какой-то инспектор из органов опеки, с которым мы могли бы связаться?
Стар изумленно раскрыла рот, взгляд ее метнулся на Люси, потом обратно на Джесс.
– Я к вам сюда не напрашивалась, сами знаете. Она сама меня пригласила, – указала она рукой на Люси.
Внимание хозяйки между тем переключилось на кроссворд, и в последовавшей за словами девочки тишине слышно было, как царапает по газетной бумаге карандаш. Стар пристально посмотрела на Люси, и на лице ее застыла напряженная маска, мало выдававшая чувства гостьи. Она была упрямой и явно несговорчивой. Джесс натянула рукава блузки. Такой же упрямой была и она сама, когда, беременная, жила в приюте для малолетних матерей и совершенно не представляла, как будет содержать своего ребенка. Джесс не могла не восхищаться этой девочкой, поскольку хорошо понимала, чего той стоило так долго выживать в одиночку.
– Если вы собираетесь позвонить в опеку, то я ухожу, – вскочила на ноги Стар. – Мне этого не надо.
Люси посмотрела на нее поверх кроссворда.
– Но хотя бы выпей чаю, прежде чем уйти, – сказала она и медленно поднялась с кресла. – Что-то я совсем устала от нашего хлопотливого утра. С вашего позволения, пойду прилягу отдохнуть.
У Джесс даже челюсть отвисла. Она была не меньше девочки удивлена столь быстрым уходом Люси.
– Подождите! – Стар сжала кулачки. – Пожалуйста! Вы же сами прислали мне эту записку!
Нижняя губа у девочки задрожала, и Джесс поняла, что та сильно нервничает, а возможно, даже напугана. Почему? Потому что позволила себе малую ниточку надежды на то, что хоть кому-то она небезразлична? Что можно попытаться начать жизнь заново? По себе Джесс слишком хорошо знала, что, когда жизнь становится невыносимой, кнопки сброса не предоставляется. Она сцепила руки на колене, борясь с желанием обнять эту девочку, поскольку у нее не было слов поддержки и утешения. Единственным примером у Джесс была ее собственная жизнь, которая представлялась ей лишь нескончаемой каруселью из горечи и невыносимой утраты.
Дойдя до лестницы, Люси остановилась.
– Записку… – повторила она и побарабанила пальцами по перилам.
На щеках у Стар зарозовел легкий румянец:
– Насчет второго шанса. – Голос ее дрожал, однако она стояла, твердо расставив ноги и расправив плечи.
Люси склонила голову набок, как делала всякий раз, разгадывая кроссворд.
– Шанс… – пробормотала она и перевела взгляд на Джесс. Та невольно сглотнула, чувствуя, как внутри ее словно скрутился тугой узел.
Стар сложила руки перед грудью, вскинула подбородок:
– Вы написали, чтобы я приехала.
В ответ Люси сморщила губы и покивала:
– Верно. Но тебе придется проявить терпение, милочка. Порой я бываю так же слепа, как и все остальные. – И, старчески сгорбившись, она начала неторопливо подниматься по ступеням. – Отведи ее в душ, Джесс. От нее несет, точно от смерти.
– У тебя все в порядке? – уже, наверное, в десятый раз постучала Джесс в дверь ванной.
Она понимала, сколь важен для человека с улицы хороший жаркий душ – особенно для девчонки-беспризорницы вроде Стар. Но по прошествии тридцати минут Джесс уже засомневалась, останется ли где вообще в Пайн-Лейке горячая вода.
– Стар? – окликнула она.
Трубы в стене резко умолкли.
– Там, в шкафчике под раковиной, полотенца и…
Дверь слегка приоткрылась, и из нее высунулась мокрая голова Стар. Вода струилась у нее по лицу и по плечам.
– У вас есть ножницы? – спросила она и натянула широкую прядь волос – на сей раз чистую, но безнадежно спутавшуюся пушистым колтуном.
– Естественно. Подожди минутку.
– А вот и ты, милочка, – сказала Люси, внезапно появившись на площадке перед лестницей.
У Джесс расширились глаза.
– Люси! Вы же только что отдыхали в постели! Мне показалось, вы спите.
– Верно. Но той девочке в ванной сейчас понадобится вот это, – протянула она машинку для стрижки, от которой по полу тянулся толстый резиновый шнур.
Джесс уставилась на машинку, словно потеряв дар речи. У Люси была какая-то сверхъестественная способность предвидеть то, что человеку понадобится, или знать, что он хочет. Она уже не раз демонстрировала это для Джесс. Когда это касалось прошлого Джесс, то Люси всегда как будто знала, что сказать – или, куда важнее, чего как раз не надо говорить.
Джесс покачала головой и взяла из рук Люси машинку:
– Ее зовут Стар.
– Кого, милочка?
Джесс пристально поглядела на Люси, пытаясь понять, не разыгрывает ли та внезапные провалы в памяти. Старушка ласково улыбнулась ей в ответ.
– Ту девочку, что в ванной, – пояснила Джесс. – От которой несет, как от смерти. – Люси непонимающе заморгала. Джесс поджала губы и терпеливо продолжила: – Ту, которой вы послали записку и которая осталась у нас пить чай. Ее зовут Стар.
– Хорошо. Значит, передай эту машинку Стар. Она ей понадобится.
Люси развернулась и стала спускаться по лестнице, перехватывая на каждом шагу перила.
Дверь ванной снова приоткрылась, и оттуда высунула голову Стар. С волос у нее уже не текло, но спутаны они были так, что напоминали птичье гнездо. Девочка вскинула брови, разглядывая машинку в руке у Джесс, после чего, ни слова не говоря, забрала ее и закрыла дверь.