Белль легко дала обещание отвлечь от Главной её супруга, но на деле задание оказалось трудным и по прошествии двух месяцев все еще не было исполнена. Девушка подослала к Золотому повесе по меньше мере с двух дюжин разных лэри, но, кроме сплетен, это ни к чему не привело. Проклятый аристократ их даже не замечал!
У Тристана Дельт-гора не было определенных предпочтений в женщинах. С одной стороны, это должно было помочь, но на деле – лишь усложнило задачу. Логично было бы предположить, что нужно искать кого-то, похожего на Регину, но Белль сомневалась, что Золотого повесу заинтересовала именно внешность. Нет, Главная привлекала совсем другими качествами: умом, загадочностью, прямотой, странностью, непохожестью на остальных. Она сама была очарована с их первой встречи, когда Регина поставила тех языкатых гадюк и её на место. Тогда прямой взгляд и спокойный голос, в котором проскальзывали властные нотки, заставили Белль впервые испытать такой страх и одновременно благоговейный трепет. Главная ментально поставила всех сплетниц на колени и заставила не только бояться её, но и уважать. Поэтому, когда на Белль вышли члены круга, женщина сразу поняла, кто именно за ними стоит.
Только у Регины хватит силы и смелости возглавить их.
– О чём задумалась, золотце? – выдернул её из мыслей мягкий голос.
Сафира подала Белль бокал красного игристого вина и легла рядом на широкое ложе, застеленное приятной на ощупь шёлковой простыней. Девушка оглядела обнаженную фигуру любовницы, затем посмотрела на лицо.
Может использовать её? Хотя навряд ли она сможет привлечь Дельт-гора-младшего.
– О пустяках, – ответила Белль и отпила, с наслаждением посмаковав прекрасный винный букет.
– Слышала последние новости о Золотом повесе? – спросила Сафира, повернувшись на бок и подперев голову рукой.
– Нет, – безразлично бросила лэри.
– Несколько дней назад он снял на весь день "Озиусс-холл" и привёл туда… – женщина выдержала театральную паузу и воскликнула: – Свою мышь! – Сафира издевательски засмеялась, а Белль нахмурилась.
Ботанический сад "Озиусс-холл" был одним из самых красивых мест в городе. Жоррэн однажды водил её туда, и даже её сердце трепетало от восхищения и чудной красоты. Необычные, диковинные цветы и пёстрые бабочки ни одну женщину не оставят равнодушными.
– Тристан слишком много внимания уделяет своей мышке, – продолжала веселиться Сафира. – Это так неприлично! – с презрением выдала она и отпила вино.
"Просто он догадывается, или уже даже знает, что Регина скрывает своё настоящее "я", – про себя ответила Белль. – Несмотря на свой образ Золотого повесы, Тристан умный и проницательный мужчина. Только такие простушки, как ты, не понимают этого и видят в нём лишь красивое лицо".
– Да и Затворница Баргарон оказалась не так проста. Вспомни только её наряд на бал-маскараде? Он был так вульгарен!
"Он был великолепен! – мысленно воскликнула женщина со злостью. – Регине очень шло то платье. Оно подчёркивало её узкие плечи, тонкую талию и длинные ноги, а как соблазнительно у неё выступали ключицы! Она была такая элегантная и красивая… восхитительная".
– Уверена, если бы она не была замужем за Дельт-гор-младшим, то её бы не пустили и за ворота дворца, – продолжала распинаться Сафира, совсем не обращая внимания, как изменилось выражение лица Белль. – Но у любимчиков монаршей семьи особые привилегии…
Белль, сдерживаясь из последних сих, поставила бокал на прикроватный столик, чтобы не выплеснуть всё его содержимое сплетнице в лицо, и, резко вскочив с кровати, схватила кинутую на стул одежду.
– Ты куда, золотце? – расслабленно спросила женщина, приподнявшись.
– Наши встречи исчерпали себя, – безразлично произнесла Белль, натягивая платье, – поэтому их пора прекращать.
– Белль, что стряслось? – Сафира быстро поднялась и схватила уже бывшую любовницу за руку, но та её выдернула и отправилась в гардеробную.
Женщина всё пыталась узнать причину их расставания, но её, теперь уже, бывшая любовница, храня молчание, спокойно поправила у зеркала платье с прической и покинула дом лэри Сафиры Огнор-сим.
Белль была очень сильно раздражена, но уже давно выучила урок: настоящие чувства никогда не помогают делу. Да, ей хотелось заткнуть Сафиру и сообщить, что она ошибается насчёт Регины. Но это бы только доставило проблем. Вдобавок через несколько месяцев всей Торении станет известно, насколько великолепна и сильна её Главная! Ещё бы сделать так, чтоб Золотой повеса переключил своё внимание на кого-то другого!
Вдруг в голове мелькнула мысль. Белль даже остановилась от неожиданности, не понимая, как раньше не пришла к подобному решению.
Танцовщица с мальчишника Золотого повесы! Лэрны ещё долго говорили о ней, и Дельт-гор-младший тоже не остался равнодушным.
Самодовольно улыбнувшись, Белль Симэр-норт направилась к своему экипажу.
– Анигер!
Тристану пришлось несколько раз позвать парня по имени, пока тот не оторвался от какого-то прибора и посмотрел на лэрна. Даже не видя глаза Тремса, мужчина чувствовал, что взгляд его рассеянный и он не понимает, что происходит.
– А… Добрый день, Тристан, – Тремс потряс головой и сжал виски пальцами. – Ты что-то хотел?
– Мы с тобой договаривались встретиться сегодня и обсудить, когда будем "подключать" следующего человека.
– Ах… да. Время быстротечно, как говорится, – усмехнулся Анигер и поднялся. – Только для начала мне нужно выпить кофе.
На втором этаже, откуда открывался вид на часть парка и ряды небольших домов, располагалась кухня и совмещенная с ней столовая. Тут же было некое подобие спален: стояли ряды одноместных кроватей с тумбами, разделённые ширмами. Торенская технологическая выставка приближалась, и работникам приходилось порой ночевать на работе.
В столовой находилось двое из команды "Шага вперёд" – металиран Филипп и техник Оскар. Тристан поздоровался с обоими и в ответ получил слабые кивки. Вид у мужчин был такой, словно они несколько дней без перерыва разгружали вагоны.
– Где Августина? – спросил у подчинённых Тремс.
– Она получила срочную телеграмму и убежала куда-то, – ответил Оскар.
– Хм… не к добру это, – протянул глава компании.
– Мы так же подумала, – хмуро кивнул Филипп. – Наверное, вступительная комиссия опять что-то придумала.
– Да будь прокляты эти продажные бюрократы!.. – Анигер перешел на совсем уже не позволительную лексику.
– О чём вы? – взволновано уточнил Тристан, которого тоже посетило плохое предчувствие.
– На выставку имеют право подавать заявки как представители дворянства, так и низов. Первым, понятное дело, это не очень-то нравится. Поэтому они часто подкупают вступительную комиссию, – пояснил Оскар и осклабился. – Больше семидесяти процентов групп отсеиваются на этапе приёма заявок. Конечно, те, кому покровительствуют знатные дома, проходят туда автоматом.
– Впрочем, как и в любом другом месте, – хмыкнул Филипп. – Если есть связи и деньги, то куда угодно можно пролезть.
– Так, мне срочно нужно выпить кофе, – хмуро заявил Анигер и пошёл ставить чайник.
Тристан последовал за ним, думая о том, как бы помягче предложить свою помощь с "пролезанием". Душевидящий знал, что парень тот ещё горделивый упрямец, так что любое неподходящее слово может привести к совершенно иному эффекту. Он уже выстроил в голове подходящий вариант "предложения", когда по этажу разнёсся крик:
– Анигер!
К ним бежала Августина со стопкой листов в руках. Подойдя к кухонному столу, женщина, полностью проигнорировав лэрна, бросила документы перед начальником и хмуро заявила:
– Они изменили дату приёма.
– На какое число? – дрогнувшим голосом уточнил металиран.
– Сегодня последний день. Хорошо Бервис меня предупредил, иначе легально мы бы туда не попали!
– До какого времени их нужно отправить?
– Приёмный день до восьми. Документы заполнять только от руки.
Анигер кинул взгляд на часы, которые показывали полвторого, потом схватился за голову и застонал.
– Как они так могут поменять дату приёма и не сообщить никому? – недовольно спросил Тристан.
Августина снизошла до ответа:
– Официально прием заявок будет до пятнадцатого векельса, но на деле, если не успеть сегодня, то потом у комиссии возникнуть неотложные дела и они все резко куда-то исчезнут до самой выставки.
– Сколько там страниц? – совсем печальным голоском уточнил Тремс.
– Тридцать восемь. Подавать нужно в четырёх экземплярах.
Мужчина издал странный звук, который походил на истеричный смех и возглас одновременно.
Тристан ошарашенно наблюдал за тем, как металиран бьётся головой об стопку бумаг, выкрикивая:
– Ненавижу бюрократию! Ненавижу заполнять бумаги! Четыре заявки по тридцать восемь страниц! В сумме сто пятьдесят две страницы! Ненавижу бюрократию! Ненавижу заполнять бумаги!
Августина проследила за взглядом лэрна и отмахнулась:
– Не обращайте на него внимания, лэрн. Документы нужно заполнять вручную, а он привык использовать голосовые перья, вот и бесится.
– Я бы мог помочь. У нас в семье есть реликвия, которая…
– Слишком долго, – с раздражением отмахнулся Анигер, перестав заниматься членовредительством. – Пока ты сходишь, пока вернёшься, пока диадемы настроишь… Нет, слишком много времени уйдёт.
Ему Регина и об этом рассказала? Она ему обо всём рассказывает?!
Тристан ощутил неприятное чувство предательства.
– Поэтому хватит время зря терять, – сказала Августина и достала из кармана комбинезона перьевую ручку и чернила. – Нужно будет ещё успеть выловить членов комиссии и отдать им экземпляры.
Тремс печально вздохнул, кивнул, схватил стопку бумаги и отправился к столу у окна. На оформление документов ушло больше двух часов. При этом корпели над ними всем составом "Шага вперёд", разбудив даже работающих всю ночь и лёгших спать лишь под утро сотрудников. Но члены приёмной комиссии были неумолимы и требовали составить анкету на каждого принимающего в выставке участника. В конце на Тремса была страшно смотреть: лицо осунулось и как-то посерело, руки тряслись. Заполнение ста пятидесяти двух листов вручную далось ему слишком тяжело.
– Я умер для всех на сутки, – сказал глава "Шага вперёд" и направился к шкафу со сплетёнными в виде змеиных голов ручками.
Тристан случайно узнал о наличии этого предмета здесь, но сделал вид, что ничего не видел.
Августина кинула на документы взгляд и тяжело вздохнула. Ей предстояло встретиться с членами вступительной комиссии и отдать им заявки, а это тоже была ещё та морока.
– Я могу помочь, – предложил Тристан. – Мои люди смогут быстро разнести заявления, а при необходимости и намекнуть, что не принять их будет крайне неверным решением. Без имён, понятное дело. – Лэрн самодовольно улыбнулся и уточнил: – Только папки у вас есть?
– Нет, – хмуро ответила Августина. – Мне как Бервис написал о том, что комиссия изменила правила, то как-то не до папок было. Я быстро бросилась по кабинетам документы собирать, а потом вернулась назад.
– Ладно, – ответил лэрн, прикидывая, как бы их лучше понести. – Мне всё равно придётся домой заглянуть.
– Спасибо.
Тристан удивлённо посмотрел на Августину, а та хмуро ответила:
– Я умею ценить помощь, лэрн.
– Значит, я годен не только отвертки подавать? – усмехнулся мужчина, и женщина закатила глаза к потолку.
Настроение у Аниты Сейрин за последние несколько дней из «пойти и повеситься» стремительно поднялось до «а жизнь-то налаживается!». Доход в труппе был скуден, а деньги, которые ей заплатили за танец на мальчишнике знаменитого Золотого повесы, довольно быстро закончились.
Она смогла купить себе всего-то пару роскошных платьев, несколько украшений и снять на полгода квартиру в Творческом квартале. Из-за отчаянья она уже решила вновь выступить на мальчишнике, хотя до этого отказывалась, ибо денег сулили не так много. Но неожиданно ей сделали уж совсем необычное предложение: соблазнить самого Золотого повесу! При этом пообещали заплатить запредельно заманчивую сумму и добавили, что расходы на платья, украшения и косметические услуги в «Роллентии» – в «Роллентии»! – заказчик берёт на себя.
Только идиотка отказалась бы от подобного шанса!
На этот раз актриса решила потратить деньги с бОльшим умом – отдать на взятки, чтобы пробиться в театр получше. В своих силах обольщения Анита была уверена. Всё же актрисой она себя считала хорошей и уж с ролью роковой соблазнительницы явно справится.
Не учла девушка лишь одного: Золотой повеса подобных актрис щёлкал, как орешки, и сам мог бы дать пару уроков актёрского мастерства.
Увидев идущего по улице золотоволосого мужчину, Анита Сейрин глубоко вдохнула и выдохнула. Плавной походкой она направилась ему навстречу, рассеяно рассматривая витрины магазинов.
На ней было надето воздушное белое платье, хотя на улице было ещё довольно прохладно, а светлые волосы она распустила: заказчик хотела, чтобы Золотой повеса признал в ней танцовщицу с мальчишника.
Когда они были в шаге друг от друга, Анита сделала вид, что засмотрелась на туфли в витрине и "случайно" врезалась в идущего навстречу мужчину.
Золотой повеса, видно, над чем-то сильно задумался, так как от неожиданности выпустил стопку бумаг из рук. Белые листы закружились в воздухе, словно снежинки, и плавно опустились на бордюр.
– Ой, простите! – воскликнула Анита, прижимая ладони к щекам. – Я такая невнимательная!
– Что вы, девушка, в этом недоразумении виновен лишь я, – с обольстительной улыбкой возразил мужчина, и Анита почувствовала, как её сердце пропустило удар, а губы сами растянулись в ответной улыбке. – Я позволил себе забыть, как молодые девушки на витрины реагируют, поэтому приношу вам свои глубочайшие извинения.
Золотого повесу Анита видела всего лишь третий раз в жизни. Первый случился на мальчишнике, но там не было возможности рассмотреть его из-за темноты. Да и когда началась возня с внезапно ворвавшимися в бордель женщинами, танцовщица решила, что они пришли за ней, поэтому схватила свои вещи и прям в неглиже кинулась наутёк. Второй раз – несколько дней назад, когда ей издалека показывали, как он выглядит. И вот на третий раз она очутилась к нему так близко.
Увидев красивое лицо, чарующую улыбку и глубокие, пронзительно синие глаза, Анита отчётливо поняла, почему Золотого повесу считают одним из красивейших мужчин Торении. Его обаянию невозможно было не поддаться!
Лэрн присел на корточки и принялся собирать листы.
– Я помогу! – Анита поспешила опуститься следом.
– Вы так добры, – с усмешкой заявил золотоволосый красавец, – на вашем месте я бы огрел себя сумкой и постарался поскорей покинуть общество подобного растяпы.
– Я всё же помогу, – упрямо возразила девушка, не уловив сарказм в его словах, и потянулась за бумажкой, пытаясь продемонстрировать своё глубокое декольте.
К её недовольству, на грудь мужчина даже не посмотрел, всецело сосредоточившись на деле. Сдержав раздражение и не переставая улыбаться, девушка собрала несколько листов и потянулась за следующим.
– Стой! – От командного тона Анита вздрогнула, а мужчина резко схватил и сжал её запястье.
– Мне больно, – плаксиво произнесла она.
Руку тут же отпустили, но извиняться Золотой повеса и не думал. Он схватил лист, который Анита хотела поднять, вскочил на ноги и с непониманием и изумлением уставился на него.
Девушка поднялась следом и немного растерянно посмотрела на мужчину, не зная, что делать дальше. Золотой повеса несколько секунд буравил документ взглядом. Потом, словно опомнившись, быстро собрал остальные и порывистым шагом стал отдаляться от растерянной Аниты.
– Простите! – прокричала она, но мужчина не обернулся. Пришлось догнать и прикоснуться к плечу. – Извините, вы забыли! – произнесла девушка с милой улыбкой, когда он обернулся, и протянула то, что успела собрать.
– Благодарю, – прохладно бросил Золотой повеса, выдернул листы, отвернулся и бросил на ходу: – Всего доброго.
Анита Сейрин провожала спину мужчина недовольным взглядом и задавалась вопросом: «Что же он там такое увидел?»