Лэрн Тристан Дельт-гор с любопытством рассматривал женщину перед собой: она сосредоточенно копалась в проводках протеза и более ни на что не обращала внимания. Рассматривал он её отнюдь не мужским взглядом, то есть сосредоточился далеко не на фигуре, а на работе женщины.
– Лэрн, подайте мне отвертку с жёлтой ручкой, – не глядя, сказала Августина, требовательно протянув руку.
Голос был низкий и грубый, что совсем не сочеталось с её точеной фигуркой, сейчас затянутой в чёрный рабочий комбинезон. С её изящными руками с тонкими запястьями и длинными пальцами, уверенно сжимающими как отвертку, так и молоток. С её миловидным лицом в форме сердца с россыпью веснушек, пухлыми губами и выразительными зелёными глазами. Последним штрихом были волосы – тяжёлые рыжие локоны, сейчас стянутые в высокий хвост. Чёлку, чтоб не лезла в глаза и не отвлекала, придерживали рабочие очки. Этой женщине было самое место на балу – блистать в обществе молодых кавалеров, но никак не в старом здании в рабочем квартале, который Анигер Тремс снял и обустроил под своё рабочее место.
Вот только сейчас Тристан замечал то, на что раньше никогда не обращал внимания: на слишком гладкую на вид и чистую кожу; на то, как женщина двигалась – четко и быстро, словно точно знала, сколько нужно потратить силы и энергии на каждое движение; на окружающую девушку атмосферу.
Тристан не знал, догадываются ли остальные работники "Шага вперёд", кем именно она является. Коллектив в компании был дружелюбен, все относились друг другу со взаимным уважением, а Августину считали заместителем Анигера Тремса и обращались к ней с вопросами в его отсутствие.
Тристан с легким стыдом вспоминал, как, впервые придя сюда, пытался заигрывать с ней. Конечно, не всерьёз, ведь уже тогда он осознал, что без памяти влюбился в собственную супругу. Но именно это привело к тому, что ему с трудом удалось наладить с ней связь.
Месяц назад мужчина узнал тайну своей супруги Регины, из-за чего ему стало интересно понаблюдать за работой женщины-инженера. Она вначале кидала недовольные взгляды, особенно, когда он начинал задавать вопросы. Не отвечала, но и не прогоняла. Сейчас даже снизошла до разрешения подавать ей различные инструменты.
Тристан усмехнулся: женщина уже поняла, что называть номер отвёртки или форму наконечника бесполезно, и перешла на расцветку ручки – и вложил в её ладонь указанный инструмент. Она тут же открутила пару болтов в протезе, сняла небольшую панель и вытащила на свет ещё несколько проводков.
– У вас всё нормально? – в комнату вошёл Анигер Тремс, как всегда во всём белом и в неизменных очках с красными стёклами, скрывающими его глаза.
– Нет. Не нормально, – произнесла женщина, отъехав на стуле от стола и устремив на начальника недовольный взгляд. – Анигер, что этот… многоуважаемый лэрн тут делает? – спросила она без капли уважения в голосе, кивнув на Тристана. – Он нам понадобится, когда мы будем подключать протез непосредственно к живому человеку. Сейчас его присутствие бесполезно.
– Ну вот, а я только понадеялся, что мы наконец-то нашли общий язык, – печально посетовал лэрн. – Я даже немного в отвертках стал разбираться! – с гордостью добавил он, заставив женщину закатить глаза к потолку.
– Августина, Тристан имеет полное право наблюдать за ходом разработки. – Лэрн покосился на Анигера. Он до сих пор не привык к тому, как этот заносчивый мальчишка – так мужчина окрестил его при первой встрече – разговаривает со своими подчиненными: жёстко, властно, не терпя никаких возражений. – Вдобавок ему нужно запомнить, как выглядит "основа". Или ты планируешь разобрать и собрать протез непосредственно во время операции?
Августина не ответила, кинула на Тристана очередной недовольный взгляд, поджала губы и вернулась к столу.
Понаблюдав немного за действиями своего работника, Анигер подошёл ближе, склонился над столом, уперев в него руки, и задал вопрос, смысл которого Тристан не понял. Что-то насчет запоздалого отклика и перемены действий пальцев. Августина принялась объяснять, попутно указывая отвёрткой на проводки, и в конце хмуро закончила:
– Я пытаюсь разобраться в причине, но пока не могу её найти.
– Отойди, – приказал Тремс, снял пиджак и кинул его на софу, которая уже была завалена верхней одеждой других работников "Шага вперёд".
Женщина послушно уступила место начальнику, и тот с азартом принялся копаться в протезе, порой требуя подать ему различные инструменты. Названий многих Тристан не знал, но пытался запомнить. Наблюдая за слаженной работой двух техников, лэрн испытывал всё большее восхищение и задавался вопросом: «А кто подавал инструменты моей супруге? Наверное, никто, ведь она никому не могла довериться».
Представив Регину, одиноко сидевшую в комнате и так же склонившуюся над каким-нибудь изобретением, мужчине вдруг очень сильно захотелось её увидеть. К счастью, время близилось к ужину. Попрощавшись с изобретателями, хотя они не удостоили его ответным вниманием, Тристан поспешил домой, на ходу раздумывая, какие сладости сегодня привезти своей любимой супруге.
Подняв голову, чтобы уточнить у Августины одну деталь, Тремс понял, что лэрна в комнате нет.
– Когда ушёл лэрн Дельт-гор? – спокойно спросил он, пытаясь не показать охватившего волнения.
– Где-то полчаса назад, – ответила женщина и открыла было рот, чтобы что-то сказать, но не успела. Начальник резко вскочил на ноги и бросился к выходу, крикнув на ходу:
– Дальше сама!
Августина закатила глаза к потолку и вернулась к протезу. Она привыкла, что её начальник уходил и появлялся, когда ему вздумается, но не одобряла подобную халатность. Хотя гении всегда были со странностями и данный факт усмирял её раздражение. Вдобавок она прекрасно знала, кто скрывается под маской Анигера Тремса.
Одна из причин выбора для компании именно здания бывшей швейной фабрики скрывалась в том, что оно располагалось в двадцати минутах ходьбы от дома №17 на Гелвеес-парк. Если идти быстрым шагом и срезать несколько улиц, то и вовсе пятнадцати. Анигер же сорвался на бег, поэтому сократил время вовсе до десяти минут. Забежав в дом и немного отдышавшись, Тремс принялся раздеваться: снял очки и парик, опомнился и побежал мыть испачканные руки, затем скинул мужскую одежду и втиснулся в тёмно-серое платье, обулся и вошёл в старинный шкаф с ручками в виде двух змеиных голов со сплетёнными языками.
Регина не успела: Тристан уже ждал в её спальне, привычно устроившись в кресле и поглаживая млеющую на его коленях Слоника.
– Регина, – с улыбкой встретил он свою супругу, переложил саванна в соседнее кресло и поднялся на ноги.
– Тристан, – смущённо ответила девушка и извиняющимся тоном спросила: – Я сильно опоздала?
– Нет. До ужина ещё десять минут. – Тристан подошёл ближе и сощурился. – Что это у тебя тут? – Мужчина потянул руку к её лицу, но девушка отпрянула и кинулась в будуар, бросив на ходу:
– Испачкалась, наверное, где-то! Я сейчас! Подожди!
Забежав в ванную комнату, Регина посмотрела в зеркало и выругалась. Её щека была измазана чем-то. Наверное, она задела лицо, когда снимала очки, но из-за спешки не посмотрела в зеркало и потому не заметила этого. Умывшись, девушка пообещала себе впредь быть более осмотрительной.
Нужно отдать Тристану должное: неудобных вопросов он не задавал. Регину это радовало и в то же время печалило, заставляло нервничать и чувствовать себя виноватой. Чем ближе было окончание их отсрочки, тем больше лэри понимала: она боится рассказывать супругу правду.
Хоть девушка решила для себя, что будет наслаждаться оставшимися месяцами их супружеской жизни сполна, но с каждым часом всё больнее было осознавать, что дни их счастливой жизни скоро окончатся. Она исполнит свой план, перевернёт их страну вверх тормашками и, несмотря на боль и страх, признается во всём Тристану. И он, конечно же, от неё откажется. Какой мужчина сможет терпеть подле себя супругу, слишком умную для женщины и поставившую под сомнение авторитет мужчин, притом не скатываясь до зависти и страха? Даже Минос – единственный поддержавший её мужчина – когда думает, что она не видит, смотрит на неё именно со страхом и завистью. И в детстве он заинтересовался ею только из-за силы металирана. Если бы не магия, то он никогда бы не обратил на неё внимания. Какое ему дело до очередной племянницы, хоть и от родного брата?
Регина до боли в пальцах вцепилась в раковину и всмотрелась в зеркало, где отражалось её уставшее и какое-то растерянное лицо.
Не следует поддаваться чувствам. Не следует поступать необдуманно. Не следует убегать. Да, потом будет больно и тяжело, но Регина совершит переворот в стране и наконец-то получит признание!
Разве не этого она хотела всю свою жизнь?
Лэри Изольда с добродушной улыбкой приветствовала племянника с супругой. Погода была солнечная, и, хотя ветер оставался прохладным, женщина распорядилась накрыть стол в беседке. В саду уже проклюнулась ярко-зелёная трава, начинали цвести голубые перелески. Молодые листья на деревьях распускались с нерешительностью, словно боялись, что вновь ударят морозы, а почки с каждым днём набухали и светлели. В воздухе пахло весной, свежестью и сладким печёным тестом с персиками. Это Клара недавно достала пирог из печи и поставила на подоконник, пока готовила напитки госпоже и её гостям. Когда служанка принесла угощения к столу, Изольда мягко спросила:
– Тристан говорил, что ты тоже сладкоежка, поэтому мы с Кларой решили испечь персиковый пирог. Надеюсь, угадали?
– Благодарю, – ответила Регина и послала улыбку служанке. – Персиковый – мой любимый.
– Тетушка! Как ты могла! – в сердцах воскликнул Тристан и обвиняюще добавил: – Я уже не первый месяц пытаюсь узнать, какие любимые сладости у моей супруги, а ты угадала с первого раза! Как тебе это удалось?
В ответ тетушка лишь загадочно улыбнулась, не став сдавать племянника, ведь именно он однажды обмолвился о пристрастии супруги к пирогам.
– Не волнуйся, Тристан, я не только их люблю, так что продолжай угадывать, – ответила Регина с улыбкой, отломила кусочек сдобы, положила в рот и с наслаждением прикрыла глаза: воздушное тесто таяло во рту, а вкус сладких персиков и мягкого крема взрывал вкусовые рецепторы.
– Просто признайся: тебе нравится, что я каждый день кормлю тебя сладостями, – с напыщенным недовольством возразил лэрн, искоса наблюдая за лицом супруги. Все же не сдержался и погладил её по руке под столом.
– Но ты их тоже ведь ешь, – припомнила лэри, подалась к Изольде и доверчиво сказала, понизив голос: – Представляете, он всегда покупает две коробки, потому что боится, что за одну мы можем подраться!
Тристан подался с другой стороны и скопировал тон Регины:
– Представляете, я специально покупаю две коробки, но моя сладкоежка-супруга всё же умудряется таскать сладости и из моей!
– Я всего лишь пару раз брала! – Регина залилась румянцем (она не думала, что супруг это заметил!), попыталась выдернуть руку, но мужчина лишь сильней сжал её.
Тетушка не выдержала и рассмеялась, затем посмотрела на племянника и сказала:
– Мальчик мой, запомни на будущее: никогда не стоит упрекать женщину в её мелких слабостях, иначе она обидится и назло будет творить большие глупости.
– Я не упрекаю, – тут же пошёл на попятную Тристан и даже руки поднял, мол, я сдаюсь на вашу милость. Правда, одну сразу опустил назад под стол и вновь сжал ладонь девушки. – И рад, что моя супруга не разделяет новомодные у молодых лэри диеты и не морит себя голодом лишь затем, чтобы влезть в платье на один размер меньше.
Лэри Изольда хмыкнула, думая о том, как изменился племянник. Кардинально он, конечно же, не поменялся, остался все тем же шалопаем, но вот его отношение к супруге… Женщина замечала каждый взгляд, который Тристан кидал на Регину, каждую улыбку и прикосновение. Понять простую истину было нетрудно: её племянник наконец-то влюбился! И Регина явно отвечала ему взаимностью, что радовало. Лэри подавила радостную улыбку, представив, как будет нянчиться с внуками, пусть и двоюродными. Главное, предупредить девушку. Изольда надеялась, что Регина воспримет её слова всерьёз.
– Мальчик мой, я вдруг поняла, что ужасно хочу холодного десерта с курагой и черносливом. Не съездишь в город? – с намёком посмотрела на племянника женщина.
Тристан кинул быстрый взгляд на супругу и ответил, помедлив:
– Хорошо, тётушка. Регина, тебе тоже привезти?
– Спасибо, – кивнула девушка и подарила ему широкую улыбку, которая должна была сообщить, что всё в порядке.
Мужчина поцеловал на прощанье ладонь супруги. Оставшись наедине, женщины несколько минут спокойно пили чай и ели пирог, а когда звук двигателя стих, Регина прямо посмотрела на лэри Изольду и спросила:
– О чём вы хотели со мной поговорить?
– Наблюдательности и ума тебе не занимать, а вот терпению стоит поучиться, – с покровительственной улыбкой ответила женщина.
– Я никогда не понимала это глупое правило высшего света: изображать из себя слепую дурочку и ждать, когда к тебе обратятся, – тем же ровным голосом ответила супруга племянника. – Зачем попусту тратить время, если разговору быть?
Изольда откинулась на спинку стула, взяла в руки кружку, желая погреть ладони, и произнесла, скопировав тон Регины:
– Теперь я понимаю, чем ты привлекла Тристана. Ты открытая и прямая, наивная и в то же время умная. Моего племянника всегда окружали лицемеры, да и сейчас окружают. Их интересовали его статус, внешность или деньги. Что же в нём привлекло тебя?
Регина помедлила перед ответом, но сказала искренне:
– Изначально мне нравилось его поведение.
– Поведение? – удивлённо переспросила лэри.
Одно дело, когда его образ жизни привлекает мужчин, но девушку?..
– Мне нравилось, что Тристан честен с собой и в своих желаниях, – ровно продолжила Регина, – но, познакомившись с ним ближе, я поняла, что это не совсем так. Это случилось, когда Тристан признался, что у него нет друзей, а со своим последним другом он общается до сих пор лишь из-за общих воспоминаний и не желает его обидеть. Это показалось мне странным, и я захотела стать его другом.
– Другом? – рассмеялась пожилая женщина. – Девочка моя, дружба между мужчиной и женщиной – один из самых больших самообманов. И чаще всего себя обманывают именно женщины. Но не будем вдаваться в философские беседы. Будет желание – приезжай, поболтаем.
– Хорошо, – согласилась Регина, сделала глоток чая и продолжила: – Чем больше я общалась с Тристаном, тем больше понимала, что он совсем не такой, кем хочет казаться. Я увидела многие его стороны, и тот образ, что был у меня в голове, разбился вдребезги. Наверное, с этого всё и началось. Он подкупил меня своей заботой, внимательностью и добротой. – Девушка потупила взгляд и тихо призналась: – Так ко мне ещё никто не относился.
– Девочка моя! – счастливо воскликнула Изольда. – Разве ты не понимаешь: именно ты заставила его измениться! На самом деле Тристан ещё тот шалопай, но я очень рада, что в его жизни появилась ты. Именно поэтому я хочу тебя предупредить. – Голос женщины стал серьёзен. – Когда у вас появятся дети и если среди них будет девочка, внимательно следи за ней. Никогда не давай читать книги о магии или смотреть, как мальчики учатся магии! Это очень важно!
Регина внимательно всмотрелась в лицо женщины, и ей вдруг стало не по себе. Слишком понимающий у той был взгляд.
– Подробности вы мне рассказать, конечно, не сможете.
Изольда удивилась – не такой реакции она ожидала! – но виду не подала.
– Да, – кивнула пожилая женщина.
– Я тоже не могу вам ничего рассказать, хочу лишь заметить: ничего не вечно, всё меняется. – Регина допила чай и поставила кружку на блюдце. Звук получился слишком громким, словно молоток судьи, поставивший последнюю точку. – Я надеюсь, что изменения не заставят себя долго ждать.
Когда супруги уехали, лэри Изольда села возле окна и стала смотреть на сад. Несмотря на спокойный вид, мысли её в голове мчались хороводом. Одна особенно не давала покоя.
Неужели Регина – одна из Сестричек? Если это так, то она должна собрать как можно больше информации, попытаться поднять прошлые связи и рассказать об этом Тристану. Она не позволит, чтоб женщину, которую наконец-то полюбил её мальчик, использовали в предстоящей революции, потому что не верила, что она обернётся успехом. Король и «Ловцы ведьм» не позволят пошатнуть их авторитет и лишить их власти!
– Надеюсь, Регина, ты не принимаешь участия в этом фарсе, – решительно прошептала пожилая женщина, – иначе я сама запру тебя где-нибудь, пока ситуация не успокоится!
Утро Вильяма Оркиста начиналось в семь часов. Пятнадцать минут он тратил на утренние процедуры и ещё пятнадцать – на завтрак и проверку свежей прессы. Не было потрачено ни одной лишней секунды – все его движения были отработаны до автоматизма. Ровно в полвосьмого мужчина выходил из «Дубового поместья» и направлялся на биржу. К восьми он был на месте, записывал изменившиеся за сутки цены, слушал последние вести, обсуждал текущие вопросы и возвращался в поместье. Начальник просыпался к девяти, и на столе уже ждала сводка последних новостей.
– Есть чем меня порадовать, Вильям? – был его самый частый вопрос.
– В Сембре собираются открыть новую шахту по добыче алмазов, но информации пока мало.
– Разузнай о ней.
– Уже отдал приказ.
– Напомни мне повысить тебе жалование, Вильям, – привычно усмехался начальник.
– Непременно, лэрн, – отвечал Оркист.
Все считали Золотого повесу ловеласом и бездельником, который живет за счёт денег семьи. Лишь единицы знали, что Тристан с двадцати двух лет удачно играет на бирже. И совсем избранные были в курсе того, что лэрн разрабатывает собственные магические плетения заклинаний для артефактов.
Днём Вильям занимался привычными для него делами: встречался с людьми, собирал информацию, разбирал бумаги. Обычная и ничем не примечательная жизнь. Он настолько погряз в рутине, что уже и не помнил другой жизни.
Хотя нет. Помнил. Своё детство он не забудет никогда. Как и момент, когда оно кончилось. Когда его жестоко отобрали.
Но один день в жизни Вильяма Оркиста отличался от привычной суеты. Он выпадал на разные числа, никогда не повторялся и всегда приводил его в разные места.
Сегодня был именно этот день.
Ступая по вымощенной бетонной плиткой улице, Оркист заметил подбежавшего мальчишку.
– Дядь, купи газету, – произнёс он. – Медяк всего стоит.
Мужчина кинул мальцу монету, тот ловко поймал её и протянул прессу.
– Особенно интересная статья про птиц на седьмой странице, – добавил мальчишка, шмыгнул носом и убежал.
Вильям проводил его взглядом, на несколько секунд окунаясь в воспоминания, как когда-то так же продавал «дядям» газеты. Открыв седьмую страницу и прочитав небольшую статью о вымирающих птицах Торении, мужчина засунул газету под мышку и направился в квартал работяг, внимательно высматривая, нет ли за ним хвоста.
Дом, к которому он подошёл, ничем не выделялся на фоне других. Такие же обшарпанные, не белившиеся уже многие годы стены, покосившийся деревянный забор, из-за дождей и солнца ставший светло-серым, потрескавшаяся крыша, забитые окна, в которых отсутствовали стёкла. Это было самое дно Атрана и одновременно самая честная его часть, не прикрытая фальшью и лицемерием. Грязная, жестокая, но правдивая.
В дом Вильям зашёл не стучась, так как дверей попросту не было. Воздух был затхлым и смердел плесенью, гноем и болезнью. На старом прогнившем матрасе, кинутым прямо на пол, лежала женщина с изуродованным телом. Оркист равнодушно посмотрел на неё и на трёх детей – двух мальчиков-погодок и девчонку. Их тела тоже изуродовала хворь. Хуже всего было одному из мальчишек: болезнь разъела его правую ногу почти до кости.
Антидот от «чёрного грибка» уже давно создали, вот только не у всех хватало денег на его покупку.
– Помогите. – Голос девушки был тих и слаб. – Помогите, пожалуйста.
– Я могу помочь лишь одним способом.
На секунду в глазах девушки появился страх, но затем смирение. Она еле заметно кивнула.
Жаль Вильям не захватил с собой никакого оружия, а в доме не было даже ножа. Пришлось слегка повозиться.
Спустившись в подвал, Вильям кинул прессу на пол, и через пару секунд под ней появилась воронка. Мужчина шагнул следом за упавшей в неё газетой и очутился в странном месте. Описать его можно было лишь тремя деталями: лампа, деревянные стол и два стула, а за кругом света – непроглядная тьма, которая, кажется, наблюдает за тобой.
Вильям присел за стол. Потянулись минуты ожидания. Она появилась прямо из тьмы, шагнула к столу, села напротив и тут же спросила:
– Информация насчёт Регины Дельт-гор подтвердилась?
– Да. Тристан её действительно любит и пойдёт на всё, чтобы защитить.
– Что насчёт информации об этой женщине?
– Безуспешно, – хмуро ответил Вильям. – Я не смог найти ничего сверх того, что уже предоставил вам.
– Нам это не нравится, – холодно ответила она. – Нужно больше данных.
– Что я, по-вашему, ещё могу сделать? Я всего лишь человек! У меня даже магии нет! – в раздражении повысил мужчина голос.
Это место всегда плохо на него влияло и мешало совладать с собой. Оно словно специально вытягивало на свет все его так тщательно подавленные эмоции и, казалось, упивалось этим.
– Это очень прискорбно, – вздохнула женщина. – Твоя мать была одарённым магом.
– Что же вы её тогда не спасли?! – Вильям вскочил на ноги. От резкого движения стул упал, но звука удара не последовало.
Женщина несколько долгих секунд смотрела ему прямо в глаза, усмехнулась и задала встречный вопрос:
– А почему не спас ты?
Вильям мог ответить на этот вопрос. Дать логичный и понятный ответ. Оправдать себя… но он смолчал, развернулся и направился к воронке.
Этот непохожий на другие день закончился, и впереди его вновь ждала рутина. До следующего не похожего на привычные будни дня.
Выбежав из дома, мужчина яростно и быстро задышал, словно его душили призраки оставшихся лежать внутри четырёх тел. Наконец-то его дыхание успокоилось. Вильям прикрыл глаза ладонью и быстро стёр выступившие слёзы.
Как же ему приелась эта роль.