Центр города. Пасмурная беззвёздная ночь. Беспроглядную тьму между старых ветвистых деревьев городского парка внезапно разорвали жёлтые огни круглых фар элитного автомобиля. Медленно двигаясь по безмолвной аллее, черный джип медленно подкатил к заброшенному зданию без окон. На напористом ветру в некоторых местах ободранная металлическая обшивка внешних стен отчаянно дребезжала, грубо нарушала безмятежную тишину размеренными громкими хлопками и отвратительным скрежетом. Фары выключились, и из машины скрытно вышел коренастый привлекательный мужчина под метр девяносто ростом в черном спортивном костюме, на гладко выбритую голову падал тусклый свет уличного фонаря, стоящего в двух шагах. Он вальяжно отдалился в затененную сторону, закурил и застыл пристально всматриваясь в ночную непроглядную мглу вокруг себя, напряжённо внимательно прислушиваясь к каждому едва уловимому звуку. Убедившись, что вокруг никого нет, скоропалительно вытащил из кармана ключ, подошел к зданию и лихорадочно отомкнул висячий замок. Зловеще заскрипела ржавая дверь. Внезапно почувствовал дьявольский озноб из-за избытка адреналина. Он жестоко убивал невиновных людей сотни, раз и постоянно испытывал смешанные ощущения: легкое угрызение дремлющей совести и бурное душевное возбуждение на грани восхитительного сексуального оргазма. Ночной таинственный визитер распахнул заднюю дверь автомобиля. На белом кожаном сиденье неподвижно лежал полнотелый пожилой человек без чувств. Лицо было измученно, изуродовано многочисленными синяками и множественными кровоподтёками, в автомобильном салоне стоял противный дух свежей и запёкшейся крови. Водитель джипа с выраженным брезгливым отвращением подхватил человека за воротник чёрного пиджака и потащил наружу. Безжизненное туловище глухо брякнулось об асфальт. Жертва жалобно застонала.
– Сука, какой тяжелый, – сквозь плотно сжатые редкие зубы свирепо прошептал водитель, и грубо ухватился за воротник пиджака, поволок обмякшего в здание. Неприятно пахло старой пылью и сырой прелью. Ночную тишину постоянно нарушал едва уловимый быстрый топот и тихий зловещий писк испуганных диких крыс.
Тяжело волоча бессильное рыхлое тело между разбитых мягких кресел зрительного зала, пятясь, уперся атлетической спиной в деревянную сцену. Наклонился над ним, обхватил за объёмистую талию и, взревев из-за колоссального усилия, выпрямился и зашвырнул безжизненного пленника на подмостки. Пот обжигал глаза. В центре сцены возвышалась ржавая пожарная лестница, на чердак, рядом свободно свисала заблаговременно приготовленная толстая веревка. Человек в спортивном костюме нервно сделал петлю, просунул ноги узника и бездушно затянул.
Стремительно поднялся на чердак. Под ногами заскрипели пустые пластиковые бутылки. Лунный свет проникал в огромную дыру на крыше, нарушая темноту помещения. На стальной ферме закреплен подъемный блок, через который переброшен второй конец веревки. Ночной визитер с гигантским усилием стал тянуть за веревку, пока над ним не зависло безжизненное тело. Инквизитор закрепил свободный конец веревки к швеллеру на полу. Рукавом обтер испарину с утомлённого лица. Вытащил из кармана стеклянный флакон с нашатырным спиртом и открыл пластиковую крышку, грубо сунул под разбитый нос старика. Измученный пожилой узник испуганно содрогнулся и постепенно пришел в себя. Взволнованные глаза заскользили по окружающему пространству и наполнились безмолвными слезами из-за горьких воспоминаний и боли в теле. Патологический, леденящий страх коварно сковал и без того измученные и ослабевшие мышцы, в бессильном бешенстве стал переводить испуганные глаза с мужчины на окружающую комнату и обратно, постигая, что с ним непосредственно происходит, облизал пересохшую кровь на бледных губах, вымученно громко закричал:
– Кто вы?! Чего хотите? – сбившееся дыхание затрудняло вялую речь.
– Внимательно посмотри на указательный палец на правой руке и легко поймешь,– ядовито ухмыльнулся мучитель. Замер на месте и сверлил захваченного, немигающим взором страшных глаз, в которых сверкали зловещие огоньки.
– Я… Что? У меня… У меня нет этого пальца! – со страхом и неистовой паникой в голосе крикнул он.
– Понимаешь, что мне нужно? – ещё раз отвратительно ухмыльнулся и сплюнул в сторону.
– Да, понимаю, – тяжело дыша. – Опусти меня на пол. Я гипертоник. У меня начнется приступ. Пожалуйста!
– Тем лучше. Заговоришь, ради здоровья, – ему доставляло лёгкое удовольствие, происходящее вокруг, глаза яростно сверкали.
– Послушай, парень. У меня много денег. Заплачу, сколько пожелаешь, безотлагательно отпусти, – зашептал пожилой человек, не в силах выговаривать в полный голос, по щекам струились страдальческие слезы.
– Хочу до чрезвычайности много, – прищурил глаза и ехидно улыбнулся.
– Назови цифру! Дам столько, что до завершения жизни будешь миллионером, – речь остановилась на полуслове, из груди доносился сдерживаемый горький плач, – умоляю, не совершай страшный грех. Побеспокойся о своей душе!
– Плевать на это! Я и так далеко не бедный! Столько человеческих душ загубил, что очередное убийство это крошечный пунктик в длинном списке кровавых преступлений, подумаешь добавится еще один. Воевал в Чечне, Сербии, Ливии за мной тридцать два заказных убийств, со временем научился получать удовольствие, отбирая у невинных людей жизнь, – со свирепой злостью прошептал и вызывающе сдавил бульдожий подбородок пленнику.
– Тогда что ты хочешь? – истошно закричал.
– Знаю твою банковскую тайну и мне нужно одно слово и номер, – небрежно дернул углом властного рта и пугающе щелкнул костяшками плотно сжатого богатырского кулака.
– Что получу взамен? Жизнь? – крошечная надежда промелькнула в изможденных глазах.
– Нет, легкую моментальную смерть, – саркастически оскалил зубы.
– Безрадостная перспектива, – с усилием сглотнул слюну.
– Ошибаешься, это недурственное предложение, и ты адекватно поймешь, – с этими словами истязатель закурил, подошел вплотную к жертве, глаза зловеще вспыхнули, сделал пять жадных затяжек и потушил сигарету о лоснящуюся щеку пленника.
Пожилой человек истошно закричал, резко дёрнувшись, воздух наполнился запахом паленого мяса.
– Температура горения сигареты – 900 градусов, и это только цветочки в арсенале страшных пыток. – Снова с притворным наслаждением. – А еще приобрел морфий, который буду колоть тебе, а через неделю ты мне с радостью расскажешь в обмен на суточную дозу. Доходчиво объяснил выгоду предложения?
– Да! – сглотнув очередную слезу, еле слышно прохрипел пленник, – напоследок расскажи, откуда узнал?
– Твой родной брат проболтался, – ехидно улыбнулся.
– Брат мертв уже десять лет! – слегка повысил голос.
– Он проболтался за полчаса до смерти.
– И поэтому убили?
– Нет, не поэтому.
– И не интересует место нахождения объекта?
– Я это знаю.
– Брат не ведал место. Тогда кто проболтался? – сквозь сжатые зубы с усилием кинул невольник
– Ты сам. Скажи кодовое слово и номер ячейки.
– Ты все равно не сможешь этим воспользоваться, – дыхание участилось.
– Смогу, остальных тоже разыщу. Советую, говори или отрежу уши. Жду номер и слово, – в глазах спокойствие сменилось яростью схватил жертву за кадык и, приблизив беспощадные губы к уху, – ах пакостная жирная тварь, красномордое исчадие мерзости, ах ты, ах ты… – В тот момент, пожилой человек набрал было кислород в лёгкие, чтобы с трудом выговорить новый ответ, но вдруг дернулся в узах и начал судорожно заглатывать воздух.
– Эй, мужик, ты чего? – испуганно отдернул руку от горла палач.
С безграничной ненавистью измученный мужчина посмотрел в глаза мучителю и, задыхаясь, прошептал: «Господь милосерден! После этих слов глаза безжизненно и неестественно замерли, а тело облегчённо обмякло. Последняя слеза скатилась по небритой щеке…
Убийца извлек из кармана нашатырь и поднес жертве под нос, как будто ещё надеясь на чудо. Избитый старик продолжал бездейственно висеть. Почему-то дрожавшими руками, инквизитор стал нащупывать пульс пленника. «Проклятье», – чертыхнулся он. Последний раз, взглянув на обмякшего мертвеца, сильно закусил нижнюю губу, сплюнул в сторону и принялся поспешно спускаться по шаткой лестнице. Сердце яростно билось в груди.