Не могу поверить, что Дженна в самом деле уговорила меня пойти на эту глупую игру. Я познакомилась с ней на занятиях по психологии, где получила сомнительную известность из-за действий Эштона. Она потрясающая, и ее даже невозможно ненавидеть за это совершенство, потому что она просто милая, открытая и невероятно обаятельная. Дженна подружилась со всеми и даже меня умудрилась вытащить из кокона. По-другому не объяснить, почему сейчас я смотрю футбольный матч.
Я не занимаюсь спортом, независимо от его вида, и мне не нравится скопление людей на трибунах во время игр.
– Здесь так много народу, будто проходит мировая серия, – ворчу я, пока иду за Дженной и шестью другими студентами, которые также ходят на лекции к профессору Гейлу, а сейчас ищут свои места с полными руками напитков, попкорна и хот-догов.
Дженна смеется.
– Бейсбол.
Я смотрю на нее и не знаю, что делать с этим брошенным словом.
– Что, прости?
– Мировая серия в бейсболе. Другой вид спорта. Здесь футбол. Он более грязный, – она ухмыляется. – И парни здесь горячее, – объясняет она и в тот же момент углубляется в дискуссию о том, кто самый сексуальный парень на поле.
Я вытягиваю голову, чтобы присоединиться к разговору. Раз уж я здесь, то могу повеселиться. Однако в этот момент к нам подходит четвертый номер из команды Гризли, и мое сердце на долю секунды останавливается. Эштон. Его тело обтянуто бело-красной майкой и не оставляет сомнений в том, что он играет за университетскую команду.
– Ты знала, что он играет за Гризли? Поэтому ты позвала меня?
Дженна поворачивается и берет меня за руку.
– Не злись. Моя подруга Бекка попросила меня. Я ее должница, и она сказала, что будет лучше, если вы встретитесь здесь до того, как Эштон снова вломится на твое занятие, – она пожимает плечами и ухмыляется. – Но прежде всего я позвала тебя, потому что считаю тебя милой.
Я все еще собираюсь с мыслями и поэтому не могу как следует разозлиться на нее. Вместо этого только киваю и смотрю на Эштона. Он держит шлем под мышкой. Парень останавливает на мне свой взгляд и направляется к нам. Хотя Уилл что-то кричит ему через всю площадку, Эштон не обращает на него никакого внимания. Он непринужденно вскакивает на ограждение трибуны, всего в нескольких шагах от моего места, и ухмыляется.
– Привет.
– Привет, – коротко отвечаю я и замечаю, как у Дженны перехватывает дыхание. Словно ее тело выражает то, что происходит с моим.
Он больше ничего не говорит, но и не возвращается на поле, где уже выстроились игроки.
– Возможно, ты должен… – я неуверенно намекаю ему. Хоть и не разбираюсь в футболе, но, судя по виду его тренера, он должен быть со своей командой, а не со мной.
– Да, я должен, – кивает он, но не уходит. – Ты останешься до конца игры? Ты должна мне. Ведь благодаря тебе я теперь могу читать свое морфическое поле и рисовать энергетически исцеляющие картины, – смеется он и, кажется, совсем не злится за то, что я дала ему номер организации для помощи людям, находящимся в духовном кризисе.
Я должна сказать нет. Я должна прийти домой вовремя, чтобы следить за Беном. И в сущности, мы квиты, но он все еще не добился успеха. Я киваю. И Эштон делает то же самое, прежде чем воодушевленно оттолкнуться и, наконец, побежать к своей команде.
Игра быстрая и жестокая. Мне интересно, но я не уверена, чувствую ли это из-за воодушевленной атмосферы на трибунах, или потому, что мой взгляд приклеился к Эштону, который выкладывается полностью, но по-прежнему выглядит ужасно хорошо. Дженна пытается вытащить все из меня. Где я познакомилась с Эштоном? Что между нами происходит? Знала ли я, что он уже на последнем курсе и один из самых горячих парней в кампусе? Я отвечаю на ее вопросы как можно подробнее: мы познакомились с ним в библиотеке. Он заговорил со мной, потому что ему было скучно, и увлечен не мной, а в целом девушками, которые ведутся на его флирт. Дженна смеется, когда слышит мои слова. Конечно, она мне не верит. Не после лекции Гейла.
Когда игра близится к концу, мне нужно уходить. Я сказала Эштону, что останусь, но не знала, насколько может затянуться матч из-за перерывов. Мне нужно сесть в автобус через двадцать минут, если хочу вовремя вернуться домой. Это одна из причин, по которой я ухожу немного раньше. Другая заключается в том, что я не хочу объяснять Эштону, почему не могу остаться. Если честно, в основном я избегаю его взгляда, который парализует меня. Я иду через пустые проходы к выходу, в то время как люди на трибунах сопровождают последние действия в игре ликованием, неистовыми аплодисментами и разрозненными возгласами.
Я преодолела примерно половину расстояния, когда услышала позади себя шаги. Хотя это мог быть кто угодно, но инстинктивно чувствую, что это Эштон. Проклятая игра еще не закончилась. Что он здесь делает? Ускоряюсь, хотя знаю, что в этом нет смысла. Он почти догнал меня.
– Харпер?
Бежать дальше глупо, поэтому я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему.
– Привет, – говорю я, как и раньше, извиняющимся тоном, улыбаясь ему.
– Привет, – отвечает он, его голос спокойный и глубокий, как горное озеро зимой, хотя его грудь тяжело поднимается и опускается. Майка прилипла к телу, а волосы превратились в беспорядок на голове.
– Игра еще не закончилась, – отмечаю я тот факт, что он покинул поле раньше времени.
– Да, – соглашается он. – Но защита на поле, так что не думаю, что я там нужен. Возможно, все же тренер меня четвертует, потому что я не присутствовал при нашем крахе, но…
… он не хотел меня отпускать. Я неуверенно оглядываюсь, словно на стадионе есть что-то, что спасет меня от невысказанных слов Эштона.
Он делает шаг ко мне, и я чувствую его дыхание на своей коже. Каждая клеточка моего тела реагирует на эту близость. Словно я в путешествии. Обессиленно я вытягиваю руку, чтобы держать его на расстоянии, но прикосновение моих пальцев к его грудной клетке вызывает совсем другой эффект. Я не хочу больше отталкивать его от себя. Хотя это единственное правильное действие. В конце концов, я поклялась себе не стать его трофеем.
Взгляд Эштона на мгновение отрывается от моего лица, скользит к руке на его майке и обратно к моим глазам. Позади меня грубая бетонная стена стадиона, передо мной – Эштон, вокруг нас – только мерцание люминесцентных ламп, а над нами – ликование людей на трибунах.
– Я думаю, Вестлейк только что заработал тачдаун, – отмечает он, закатывая глаза. Даже когда я ушла, Гризли сильно отставали по очкам.
Однако поражение, похоже, не особо беспокоит Эштона. Его голос хриплый, а рука касается моих волос.
Я должна сказать ему, чтобы он перестал, но все мысли покинули мою голову, а рот отказывается формировать слова.
Чем ближе Эштон подходит ко мне, тем сильнее я чувствую его запах, хотя нас по-прежнему отделяют несколько миллиметров. Мучительные миллиметры, которые я хочу преодолеть. Это последнее, что я должна делать. Я не обнимаю незнакомых парней. Не таких парней, как он. Я вообще никого не обнимаю. Потому что это только все усложняет, а моя жизнь и так достаточно запутанна. Это одна из причин, по которой я давно должна была уйти, а не ждать поцелуя, который витает между нами.
Я закусываю нижнюю губу и опускаю взгляд. Эштон замечает проведенную мной невидимую границу. Он не подходит ближе. Что меня удивляет. Но и не отдаляется. Более предсказуемо.
– Я все еще надеюсь на свидание, – шепчет он. – И если для этого мне придется обзвонить все службы эзотерической помощи в этом городе, я это сделаю.
– Номер… я не знала, что мне стоило делать.
– О’кей. Я это заслужил. Возможно, я переборщил с тем, что ворвался на занятие. Извини. Но можно сказать, что моя выходка доказывает, как сильно я хочу этого свидания.
– Свидания, да? – тихо спрашиваю я. Уверена, его интерес продлится не дольше, чем это свидание. И все же все во мне горит желанием сказать: «Да».
Он кивает и выглядит очень серьезным.
– Мне нужно пятнадцать минут, чтобы принять душ. Потом мы могли бы сходить куда-нибудь поесть.
Я уже опаздываю.
– Я не могу, – говорю я, игнорируя желание остаться. Здесь, с ним.
– Скажи: «Да», – настаивает он. Губы все еще так близко к моим, что наше дыхание смешивается. Издалека я слышу финальный свисток и звуки нарастающего ликования. Шум возвещает о потоке толпы. Первые люди уже стекаются к выходам, возвращая меня в реальность, и наконец мне удается восстановить безопасное расстояние между нами. Если я не уйду сейчас, то пропущу свой автобус. И обязательно сделаю то, о чем потом пожалею. Поэтому я бормочу короткое: «Прости», – прежде чем резко повернуться и ускользнуть с потоком людей, которые тем временем несутся по проходам.
Толпа, которая не позволяет Эштону пойти за мной. Он стоит и смотрит мне вслед. Но вместо злости или огорчения я вижу только боевой дух в его глазах, когда бросаю последний взгляд через плечо.