Девять лет назад
– Что ты делала вчера на уроке литературы?
Эль Буркхардт надела форменные брюки, глядя на меня. Я стянула галстук и начала расстегивать блузку. Оставшись в нижней футболке с длинным рукавом, я взяла пиджак с вешалки, висевшей на дверце моего шкафчика.
Женская раздевалка была переполнена, здесь собрались чирлидерши, участницы оркестра и команда по хоккею на траве. Кто-то готовился выйти на поле, кто-то собирался домой.
– Дочитала «Лолиту», – пробубнила я в ответ.
– Ты знаешь, о чем я.
Мой взгляд метнулся к ней.
Сегодня утром литературу я прогуляла. Вечером, когда брат узнает, меня, без сомнений, ждет очередной скандал, только я не могла встретиться с Уиллом и веселой бандой придурков после своей вчерашней тирады. Вместо этого я пряталась в библиотеке.
– Пусть делают, что хотят, пока могут, – сказала я, натягивая пиджак. Кожу будто огнем обожгло, едва ткань коснулась спины. – Рано или поздно жизнь собьет с них спесь, как и со всех нас.
Я не боялась Всадников и последствий того, что унизила их на вчерашнем уроке. Но я понимала – снова выплеснуть эмоции у меня не получится, поэтому, чтобы не доставлять им удовольствие своим молчанием, вообще не пришла.
Собрав волосы в низкий хвост, я взяла очки со скамейки и водрузила их на нос. Постер в противоположном конце раздевалки приобрел четкие очертания.
Голосуйте за Ари!
Королева Осеннего бала.
Осенний бал. Я вздохнула. Уверена, что защемить сосок дверцей машины было бы не так мучительно. Или пойти в спортзал. Или побиться головой о стену в перерывах между чтением «Под стеклянным колпаком»6.
Эль, потянувшись к шкафчику, достала дезодорант и помазала им подмышки.
– Ты же идешь вечером в «Стикс», да?
Скинув кроссовки, я стащила с вешалки свежевыглаженные брюки, натянула их, после чего расстегнула юбку и позволила ей упасть на пол.
– А ты как думаешь?
– Слишком прилежная ученица для веселья?
Я кивнула, застегивая брюки. Эта девчонка хорошо меня знала.
Наклонившись, я кивнула в сторону Эль, затем, шире открыв дверцу ее шкафчика, указала на приклеенный к внутренней поверхности стикер «Троянцев»7.
– Не у всех есть родители, у которых номер приемной комиссии Университета Южной Калифорнии стоит на быстром наборе.
Мы одновременно застегнули сине-белые пиджаки, после чего она стала заплетать белокурые волосы в косу, но я чувствовала на себе ее взгляд, когда надевала черные туфли.
– Ты имеешь право расслабляться время от времени, – голос девушки прозвучал спокойно, но твердо. – А те, кто любит веселиться, не хуже других, знаешь ли?
– Наверное, зависит от того, что ты подразумеваешь под весельем.
Сев на скамейку, я начала завязывать шнурки, правда, когда заметила, что Эль замерла, до меня дошло, как это прозвучало, и я остановилась. Поморщившись, подняла взгляд.
– Извини. Я не то имела в виду.
Проклятье, почему я такая грубая и ужасная? Мы с Эль не были подругами, но хорошо общались. Она пыталась проявлять дружелюбие, несмотря на мои старания оттолкнуть от себя окружающих.
– И я тоже умею веселиться, – произнесла я дразняще. – Кто сказал, что я не развлекаюсь?
Девушка продолжила плести косу.
– Наверное, зависит от того, что ты подразумеваешь под весельем, – парировала она.
Засмеявшись, я порадовалась тому, что Эль обратила все в шутку. Мои слабые стороны не являлись для меня секретом. Придирчивая, резкая, пленница стереотипов. Однако в то же время я понимала, почему была такой.
Я завидовала.
Счастливые люди не причиняют боль другим. То, как я повела себя по отношению к Уиллу и его друзьям на прошлом уроке литературы, меня не волновало, а вот люди вроде Эль такого не заслуживали.
Мне хотелось, чтобы меня кто-нибудь понял.
– Ты хоть раз видела рекламу «Ламборгини» по ТВ? – спросила я, заглянув однокласснице в глаза.
Она отрицательно покачала головой.
– Ее и нет. Потому что люди, способные позволить себе «Ламборгини», не сидят попусту перед телевизором.
– Значит, ты мечтаешь в будущем купить «Ламборгини» и поэтому так усердно работаешь и не отдыхаешь?
– Нет. – Засмеявшись, я собрала школьную форму, разбросанную по полу. – Личный самолет унесет меня из этого чертова города гораздо быстрее, чем машина. Я помашу на прощание и оставлю все позади.
Чирлидерши, направившиеся в спортзал, пробежали по нашему проходу. У футбольной команды был недельный перерыв, зато баскетболистам предстоял показательный матч против Фэлконс-Уэлл.
– Я постараюсь не принимать это замечание на свой счет, – ответила Эль.
Улыбнувшись ей, я надеялась, что она действительно не примет мои слова близко к сердцу. Мне хотелось уехать как можно дальше из нашего города по разным причинам, но лишь одна будет способна вернуть меня сюда после отъезда.
– Неужели в Тандер-Бэй нет ничего дорогого для тебя? – поинтересовалась девушка.
Я опустила глаза на мгновение, затем снова взглянула на нее.
– А почему, думаешь, я все еще здесь?
Открыв шкафчик, я показала ей дверцу. Там, вместо стикера «Троянцев» или другой эмблемы, висела единственная фотография – мы с бабушкой на пикнике в парке в честь моего одиннадцатилетия.
Моя оливковая кожа выглядела темнее обычного на фоне голубой майки, тем летом я много времени провела под солнцем, щеки разрумянились. У меня не было никаких забот, кроме мыслей, какие развлечения ждали на следующий день. А очки, как всегда, казались слишком большими для моего лица, независимо от их размера. Я была чудаковатой и счастливой. От воспоминаний о женщине с этого фото, совершенно не похожей на ту, которая сейчас лежала в кровати дома, в горле начало покалывать из-за подступивших слез.
Посмотрев на Эль, я слабо улыбнулась. Моя бабушка – единственная, ради кого я вернусь в город.
Перспектива уехать в колледж и оставить ее здесь, если она к тому моменту все еще будет жива, представлялась практически немыслимой.
Я потерла глаза под очками, затем положила форму в шкафчик. Однако, заметив что-то, подняла взгляд.
Что это? Прищурившись, я взяла с верхней полки плюшевую игрушку и замерла в замешательстве. Как она сюда попала?
Я огляделась, проверяя, не наблюдает ли кто-нибудь за мной, а потом посмотрела на Эль.
– Ты положила ее в мой шкафчик?
Она перевела взгляд с игрушки на меня, покачав головой.
– Не-а. Понятия не имею, что это вообще. Дракон с острова Комодо?
Изучая серого зверька, я обратила внимание на его когти, зубы, хвост, шипы вдоль позвоночника, морду со злобным оскалом…
– Годзилла, – пробормотала я и засмеялась.
Кто ее принес?
В следующую секунду улыбка сползла с моего лица. Я смотрела «Годзиллу» вчера. Думала, что одна в кинотеатре. Кто-то видел меня?
Это всего лишь совпадение, не так ли?
– А тут что? – Эль приподняла листок бумаги со злаковым батончиком, прикрепленным к лапе игрушки. Она прочитала записку:
– «Закат в 18:38».
Я резко вскинула голову.
Девушка пожала плечами.
– Подарок прислал тот, кто осведомлен, что сейчас Йом-Кипур8.
В маленьких городках вроде нашего все знают еврейских детей.
И чернокожих. И бедных.
Нас меньшинство в Тандер-Бэй, поэтому мы выделялись среди остальных.
Прислать эти вещи мог любой. Соблазн оставить батончик был велик. Я не проверила, во сколько сядет солнце, чтобы понять, когда можно будет принимать пищу, и ничего с собой не принесла для перекуса после игры, поэтому проголодалась.
Вдруг заметив черную полоску картона, привязанную лентой к хвосту, сорвала ее.
Билет на одно лицо
Эмери Скотт
Л348
Моя рука дрожала, пока я раз за разом перечитывала текст. Черная бумага с витиеватым серебряным узором по краю и порядковым номером каждого проданного билета на ежегодное мероприятие была мне знакома.
Это…
– Серьезно? – выпалила Эль, выхватила билет из моих рук и уставилась на него. – Приглашение от выпускника?
Я открыла рот, собираясь ответить, но не смогла выдавить из себя ни слова. Спальную вечеринку для выпускников устраивали каждый октябрь. В этом году она должна состояться сегодня. После баскетбольного матча. Другие ученики могли посетить ее только по приглашению выпускника, и то каждому было разрешено позвать лишь одного человека.
Кто-то из старшеклассников потратил свой пригласительный на меня?
Наверняка это ошибка.
– Забирай, – сказала я Эль.
Я туда ни за что не пойду. Это ловушка.
Девушка подержала билет в руках еще немного, затем со вздохом вернула его.
– Как бы заманчиво ни звучало, тебе он нужнее.
Сжав билет в кулаке, я хотела бросить смятую бумажку на пол, но Эль перехватила ее и сунула между двумя пуговицами моего пиджака.
– Построиться! – выкрикнула тренер.
Отбиваясь от девушки, я процедила сквозь зубы:
– Перестань, черт побери. Я не пойду.
– Оставь на случай, если передумаешь, – прощебетала она, а потом добавила шепотом: – Беспокоиться же не о чем? Тебя ведь не по-настоящему запрут с ними в одном помещении.
С ними. Эль имела в виду старшеклассников.
Правда, когда она это сказала, на ум пришли лишь четверо.
Искоса смерив ее взглядом, я швырнула Годзиллу в шкафчик и достала флейту.
– Он такой милый! – проворковала Эль, словно речь шла о сладком, прелестном малыше.
Я тихо засмеялась. Не уверена, кого именно она заметила, однако могла догадаться.
Уилл Грэйсон пробежал по корту, ведя мяч, сделал передачу центровому, устремился вперед, опять поймал мяч и отправил его точно в корзину. Едва тот проскользнул в сетку, на табло прибавилось два очка. Толпа воодушевленно зааплодировала. Дав ему пять, Майкл Крист пересек площадку, проскользнул перед форвардом команды противника, перехватил мяч и бросил Каю.
– У-у-у! – закричали вокруг меня.
Вытерев пот со лба, я увидела, что Уилл приподнял майку и сделал то же самое.
Мой взгляд против воли скользнул по его обнаженному животу. Кожа парня казалась золотистой, а выпуклости подтянутого пресса были заметны даже отсюда. Мои щеки вспыхнули; я отвела взгляд. Темно-синий – идеальный цвет для него.
Я попыталась отключиться, как во время футбольных матчей, но все равно ощущала желание смотреть на корт. Снайпера лучше Уилла Грэйсона у нашей команды еще не было. Он был лучше даже Криста, который уже вел переговоры о совершенно ненужной ему спортивной стипендии для поступления в колледж в следующем году.
Почему Уилл не боролся за стипендию? Ведь это такое везение – обладать талантом, способным открыть перед тобой любую дверь. Хотя зачем ему помощь с открытием дверей, верно? Он явно получит место в университете, где учились его предки. Будущее парня давно спланировано.
Загудела финальная сирена. Проверив табло, я убедилась в том, что уже знала. Мы победили. С большим отрывом.
Жаль, игра ненастоящая. Всего лишь небольшое показательное выступление перед началом сезона в ноябре.
Нерешительно подняв глаза, я нашла Уилла на площадке. Он разговаривал с Дэймоном Торренсом, вытирая пот с лица. Промокшие волосы, прилипнув к шее, выглядели темнее, чем на макушке.
Вдруг… Уилл оглянулся и встретился со мной взглядом.
По лицу парня расплылась улыбка, будто он чувствовал, что я наблюдала за ним все это время. Мое лицо вытянулось, щеки запылали от стыда.
Уф. Я отвернулась.
Вот засранец.
Зрители спускались с трибун, разбредались по домам. Я посмотрела на часы – только начало восьмого. Голодные боли в животе притупились, но от мысли о злаковом батончике потекли слюнки. Теперь можно было поесть.
Правда, я не настолько глупа, чтобы принять еду от незнакомца. Надеюсь, мне удастся перекусить, прежде чем Мартин устроит разнос.
– Скотт! – окликнул кто-то.
Увидев миссис Баум, нашего директора, я протиснулась сквозь толпу учеников и подошла к ней.
Она наклонилась ко мне.
– Переоденься и убери флейту, – тихо произнесла женщина, – затем беги в спортзал, поможешь с уборкой перед спальной вечеринкой.
– Да, мэм.
Я была благодарна, что она не прокричала это во всеуслышание. Не нужно никому напоминать о моей подработке.
Направившись в раздевалку, я прошла мимо Эль, болтавшей с двумя девушками из нашего оркестра.
– Хорошего вечера, – сказала я ей.
Она улыбнулась.
– Лучше поторопись и выбирайся отсюда, пока они двери не заперли, – сказала она, подвигав бровями.
– Двери на самом деле не запирают, – возразила я. – Это нарушение правил пожарной безопасности.
Эль насмешливо показала мне язык. С улыбкой я повернулась и пошла дальше.
Переодевшись в школьную форму, я повесила костюм на вешалку, убрала флейту в шкафчик, но остановилась, когда закрывала дверцу. На глаза снова попался злаковый батончик.
Я сжала губы, отвязала батончик от красной ленты, повязанной вокруг лапы Годзиллы, проверила, нет ли на обертке проколов, как делала с конфетами на Хэллоуин.
Похоже, все в норме.
В желудке словно черная дыра образовалась, внезапно я вновь ощутила голод… и сунула батончик в центральный карман черной толстовки. Выброшу его в спортзале.
Захлопнув шкафчик, я сделала шаг и заметила на полу смятый билет. Присела на корточки, подняла его и стала рассматривать. Наверное, выпал из моего пиджака.
На мгновение я засомневалась. Мне хотелось быть обычной девчонкой. Той, которая с нетерпением ждала спальной вечеринки с симпатичными мальчиками, друзьями и музыкой.
Но этот порыв оказался мимолетным. Пригласительный я тоже положила в карман. Выброшу вместе с батончиком. Главное, чтобы Мартин не увидел.
Я поспешила в спортзал.
– Итак, раз! – выкрикнула Бентли Фостер. – Два… три!
Через час мы убрали все стаканы из-под содовой и ведерки для попкорна, привели в порядок трибуны, подняли баскетбольные кольца, быстро подмели пол. Потом вдвоем подняли несколько матов и на счет три расстелили их на корте. Так будет мягче лежать на полу в спальных мешках.
Скоро вся площадка была устлана голубыми борцовскими матами. У меня скрутило живот от ароматов бургеров и начос, доносившихся с кухни.
Проверив часы на стене, я увидела, что уже перевалило за восемь.
Встретившись взглядом с директором, я спросила:
– Нам можно идти?
– Ты пешком?
Я кивнула.
– Тогда иди. Хороших выходных. Будь осторожна.
– Спасибо. – Я сделала шаг в сторону двери как раз в тот момент, когда в зал вкатили кулеры с газировкой и соком. – Вам того же.
Побежав к раздевалке за оркестровым костюмом и рюкзаком, я услышала ее голос у себя за спиной:
– Открывайте двери!
Ученики, конечно, столпились снаружи. Еще утром они подготовили спальные мешки и оставили их в машинах. После матча, скорее всего, разъехались поужинать, а потом вернулись на вечеринку.
Я распахнула дверь раздевалки. И в этот момент открыли главный вход, впустив толпу.
– Скотт! – крикнула Баум.
Замерев, я развернулась.
Она стояла на прежнем месте, что-то бормоча в рацию, затем посмотрела на меня.
– Тренер Дорн у себя в кабинете. Она хочет увидеться с тобой, пока ты не ушла.
После секундной заминки я вздохнула.
– Хорошо. – Повернувшись, с силой толкнула створку двери.
Пора выбираться отсюда. На улице стемнело, меня мучил голод. Они ведь на самом деле не запирают замки, да? То есть я практически уверена, что это незаконно, хотя сейчас начала сомневаться.
Я миновала шкафчик, вышла из раздевалки в коридор, лавируя между выпускниками, которые держали путь в спортзал, свернула налево и побежала вверх по лестнице. Звуки шагов и разговоры постепенно затихали.
Миссис Дорн работала не только тренером по плаванию, она еще преподавала биологию. Однако я окончила курс биологии два года назад. Чего она хотела от меня?
Снова поговорить о моем уходе из команды?
От страха кровь застыла в венах. Тренер знала, что с причиной, которую я ей назвала, что-то неладно. Я по ее лицу поняла.
Добравшись до третьего этажа, я потянула дверь за ручку, вошла в тихий коридор и огляделась по сторонам.
Света, если не считать пробивавшийся с улицы, нигде не было. Дождь моросил по окнам, выходившим на школьный двор.
Отлично. Теперь я промокну по дороге домой.
Сзади раздался хлопок закрывшейся двери, и внезапно у меня создалось впечатление, будто от участников вечеринки меня отделяли километры.
– Тренер? – позвала я и направилась к ее кабинету.
Остановившись у входа, заглянула внутрь. Перевернутые стулья стояли на длинных черных партах. Я перевела взгляд на учительский стол. Компьютер миссис Дорн был выключен, стул придвинут к столу. Везде царила темнота.
– Тренер? – произнесла я громче. – Это Эмери Скотт.
Вернувшись в коридор, я вновь осмотрелась.
– Эй?
Ответа не последовало.
Я сорвалась с места и побежала, заглядывая в другие классы. Тоже темно. И ни души. Все либо разошлись по домам, либо праздновали на первом этаже.
Дважды свернув за угол, я оказалась возле учительской и заметила, что дверь приоткрыта.
Подойдя, я открыла ее шире.
– Привет? Тренер, вы здесь?
Каждый волосок на моих руках встал дыбом. В этой темноте я ничего не видела.
Какого черта?
Вдруг в поле моего зрения мелькнула тень. Резко втянув воздух, я сглотнула и сдавленным голосом сказала:
– Тренер?
Дождь барабанил по стеклу. Я чувствовала, что в комнате кто-то есть. Уже готова была распахнуть дверь, но тот, кто находился внутри, слышал меня. И не ответил.
К черту. Я попыталась ее найти. Дорн может поговорить со мной в понедельник.
Помчавшись в конец коридора, я всем телом навалилась на дверь лестничной площадки.
Но та не поддалась. Я ухватилась за ручку, еще раз дернула. Створка задрожала, но не открылась.
– Нет, нет, нет… – Я опять толкнула, затем попробовала вторую створку, пнула ее ногой и зарычала. – Замки на самом деле не запирают, – передразнила я себя.
Дерьмо!
Я побежала обратно, мимо учительской, мимо лаборатории и начала дергать двери за ручки. Выход на эту лестницу тоже оказался закрыт. Проклятье! Он автоматически заблокировался после того, как я вошла, или…
Не желая думать о других вариантах, я покачала головой.
Сунув руки в карман толстовки, я достала оттуда злаковый батончик и билет на спальную вечеринку.
– Где мой телефон?
Колышущиеся от моего резкого дыхания волосы щекотали нос, пока я пыталась вспомнить.
Раздевалка. Телефон остался в кармане рюкзака, лежащего в шкафчике.
Все равно позвонить домой я не могла. Пока. Мартин – это крайняя мера.
Можно было бы связаться с административным офисом.
Или с Эль.
Я закрыла глаза.
– Черт. – Ведь я даже номер ее не знала. Вообще ни одного номера не знала. Друг сейчас бы очень пригодился, неудачница.
Номер офиса должен стоять на быстром наборе телефона в кабинете биологии. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть кто-нибудь еще будет на рабочем месте.
Поспешив в класс, я ворвалась внутрь, схватила трубку с настенного держателя и, сощурившись, уставилась на кнопки. Ни черта не видно. Я щелкнула выключателем, чтобы зажечь свет.
Но ничего не произошло.
– Что? – выдохнула я растерянно.
Несколько раз подняв и опустив выключатель, я посмотрела на лампы в надежде увидеть хоть проблеск света. Ничего. Комната осталась погруженной во мрак.
Я стиснула зубы и сжала бедра – казалось, будто сейчас обмочусь. Поправив очки, перевела взгляд на клавиатуру и прищурилась сильнее, стараясь разобрать надписи.
Прежде чем я смогла набрать номер, слева что-то сверкнуло. Опустив глаза, я заметила на полу мокрый отпечаток подошвы.
У меня перехватило дыхание. Я проследила за вереницей следов, ведущих в коридор. Они исчезали за порогом. Резко развернувшись, я уронила телефон. Окно в другом конце кабинета оказалось открыто, а дождь заливал подоконник.
Ведь я только что заходила сюда, когда искала Дорн. Все окна были закрыты.
Сохраняя бдительность, я попятилась к двери.
– Это не смешно! – рявкнула я. – И я не боюсь!
Я отступала к оконной галерее, опоясывающей третий этаж, вертя головой и оглядываясь назад. Если кто-нибудь гуляет во внутреннем дворике, я могла бы подать им сигнал.
Однако снаружи никого не было. Лишь темнота, ливень и деревья.
Итак, электричество отключили. Двери внезапно оказались заперты. И по коридору слонялся какой-то псих, вероятно, тот же, который прислал мне пригласительный билет.
Гребаный Уилл Грэйсон.
Расправив плечи, огляделась по сторонам.
– Мне невероятно льстит, что тебе больше нечем заняться, – огрызнулась я. – Ну же. Я даже начинаю входить во вкус. Вперед.
Чушь собачья. У меня есть дела поважнее. Я должна вернуться домой.
Но нет. Каждый находился в их полном распоряжении для развлечений. И им было плевать на бесцельную трату чужого времени.
– Думаешь, получится меня напугать? – сказала я уже тише, потому что знала – он рядом. – С тобой скучно.
Пусть я не умела давать отпор или защищаться, зато в одном была уверена. Меня ничем не удивить. Возможно, одержать победу мне не удастся, но я не закричу.
Рванув обратно в лабораторию, я протянула руку к телефону, но не нащупала ничего, кроме пустоты. Я похлопала ладонью по стене, а когда подняла взгляд, обнаружила, что трубка исчезла вместе с проводом.
Что…? Мое сердце пропустило удар. Всего несколько секунд назад я держала ее в руке.
Понимая, что здесь кто-то есть, быстро осмотрела помещение. Я пыталась различить силуэты в темных углах, увидеть блеск чьих-то глаз между книжными шкафами…
Красную маску Майкла Криста или, может, широкие плечи Кая Мори, идиотскую ухмылку Дэймона Торренса или черную толстовку Уилла Грэйсона.
Ждать я не стала. Побежав в сторону учительской, нырнула в женскую уборную, вскочила на батарею, открыла окно и высунула голову наружу. Попыталась подняться, болтая ногами, чтобы оттолкнуться от стены, но тщетно: спина болела, а мышцы живота горели.
Будет чудом, если мои вялые, словно лапша, руки смогут поднять что-то тяжелее яблока. Боже, какая я жалкая.
Кряхтя и прилагая все усилия, я вновь попробовала подтянуться. Вдруг неясный шум заставил меня остановиться.
Посмотрев поверх крыши спортзала, я увидела на уличном баскетбольном корте Майкла Криста, который стучал мячом и бросал его в корзину под дождем.
Он снаружи.
Не здесь.
Они все во дворе? Если меня запугивали не Всадники, то кто…
За моей спиной неожиданно раздался скрип. Я понятия не имела, вошел мой преследователь или вышел. Торопливо спрыгнув с батареи, я резко развернулась к нему.
Дверь захлопнулась. Передо мной никого не оказалось, однако тишину пронзил еще один щелчок. Мой взгляд метнулся к дверце кабинки.
Она была закрыта.
Там кто-то спрятался. Кто-то…
Сглотнуть не получалось.
Если Уилл и его приятели ни при чем, тогда это меняет дело.
Пробежав мимо кабинки, я распахнула дверь и помчалась по коридору к химической лаборатории. Там было такое же окно, как в кабинете биологии. Можно выбраться на крышу, позвать на помощь, привлечь чье-то внимание, размахивая руками, без разницы. На открытом пространстве безопаснее, чем взаперти бог знает с кем.
Откуда-то эхом донесся смех. Я опустила глаза и обнаружила свежие следы на полу. Одна цепочка вела к туалету, вторая – туда, куда я направлялась.
Оглянувшись, я заметила тень, мелькнувшую за стеклом в другом коридоре, а из открывшейся уборной вышла другая темная фигура.
Живот свело. Какого черта?
Влетев в лабораторию, я заперла за собой дверь и подняла оконные жалюзи.
Дождь барабанил по крыше и стеклам, но здесь грохотало громче.
Я прищурилась.
Слишком громко. Как в кабинете биологии.
Обернувшись, я увидела, что одно из окон тоже было открыто. Капли дождя отскакивали от крыши и заливали стойку у стены.
Мой взгляд упал на пол. От вида мокрых следов сердце ушло в пятки.
Они тянулись не к выходу, а вглубь комнаты. Я обогнула парты, изучая дорожку, и остановилась перед темным углом. Попыталась сделать вдох, но никак не могла унять дрожь.
Подхватив щипцы с подноса, стоявшего на столе, я зажала их в кулаке, другой рукой схватила колбу, замахнулась и швырнула ее в угол. Она разбилась о книжный стеллаж: я со своим паршивым глазомером сильно промахнулась. Следом бросив в тень – кто бы там ни был – мензурку, наконец попала в стену.
Не останавливаясь, я подняла мерный цилиндр, как вдруг…
Он вышел из тени. Он оказался даже больше, чем я ожидала.
Шагнув назад, я выдохнула, а затем подняла взгляд.
Джинсы, черная толстовка, белая пейнтбольная маска с вертикальной красной полосой слева.
Уилл.
Я почти расслабилась. Пока не заметила его черные кожаные перчатки. Он сжал кулаки, отчего материал, блестевший в лунном свете, натянулся со скрипом.
Я мельком глянула на дверь. Бесполезно. Наверное, Кай с Дэймоном по-прежнему были где-то в коридоре.
Едва Уилл сделал шаг в мою сторону, я сердито посмотрела на него.
– Я не боюсь.
Парень склонил голову набок.
– Скорее раздражена, – сказала я, сильнее стиснув щипцы. – Теперь мне придется идти домой под дождем.
Запустив в Уилла цилиндр, я попала бы в цель, но он успел отмахнуться. Склянка разбилась об пол. Я попятилась и схватила со стола колбу, в то время как он подбирался ближе.
– Если у тебя проблемы с моим братом, разбирайся с ним. Не будь трусом.
Парень медленно подходил, и я бросила колбу. Она попала ему в грудь, заставив оступиться, но разлетелась на куски, лишь когда упала на пол.
Стекло заскрежетало под его подошвами. Положив руку, облаченную в перчатку, на черный лабораторный стол, Уилл провел пальцами по столешнице.
Мое сердце бешено колотилось, внутренности сжимались от страха. Я посмотрела на его лицо – глаза сквозь узкие прорези маски были едва видны в темноте. На миг я потерялась в этих пустотах. Он сделал еще шаг. Мою грудь словно пронзило электрическим разрядом, тело окутало теплом. И все же я не двинулась с места.
Не могла.
Очередной шаг. Уилл был уже рядом.
Почему я не шевелилась?
Пульс учащался с каждой секундой. Испытываемые ощущения почти вызвали улыбку, отчасти мне это нравилось.
Внутри кирпичик за кирпичиком выстраивалась стена. Комната кружилась вокруг нас, будто ураган, а мы стояли в его эпицентре.
Что я делаю? Вдруг это не шутка?
Еще мгновение. Всего одно мгновение. Мне хотелось дойти до грани.
Мои легкие втягивали воздух все быстрее. Я хотела, чтобы он приблизился еще на шаг. Пока…
Наконец, Уилл подошел вплотную, глядя на меня сверху вниз. Даже если бы я повернулась, сбежать не получилось бы.
Колени дрожали. Несмотря на попытки, сглотнуть я никак не могла.
– Уже пора начинать хихикать? – спросила я, стараясь сохранить напускную браваду в голосе. – Или умолять?
Он вновь склонил голову набок, словно разглядывая меня.
Я заставила себя улыбнуться, но руки тряслись.
– Перестань, ты меня пугаешь, – изображая одну из его кукол Барби, проскулила я. – О нет. Что же мне делать? Не будь слишком жесток со мной, папочка. – Я похлопала ресницами. – Хотя, должна признать, мне нравится, когда ты жесткий. Тако-о-о-о-ой жесткий. – Я застонала для пущей убедительности.
Затем стерла улыбку с лица и вздернула брови. Этого Уилл от меня ждал?
– Я… не боюсь тебя, – повторила я.
Вскинув руку, схватила комплект пробирок и со всей силы швырнула его в окно. Когда стекло разбилось, я зарычала в надежде, что осколки посыпались на застекленную крышу спортзала, и кто-нибудь поймет, что я здесь.
Шум дождя зазвучал громче, прохладный ветер ворвался в кабинет, всколыхнул мои волосы. Я подняла голову и уверенно встретилась взглядом с парнем. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы его остановить.
Однако Уилл продолжал смотреть на меня.
В следующую секунду, как будто приняв вызов, он смахнул со стола подставку с емкостями.
От грохота заложило уши, но я не дрогнула. В ответ сбросила другой набор, отступив назад, а Уилл продолжил приближаться. Груда стекла хрустела под его ногами.
Достигнув следующего стола, он потянулся влево и смел очередной химический набор, я сделала то же самое, протянув руку вправо.
Мы крушили приборы, двигаясь все быстрее. В комнате творился хаос, металлические держатели с лязгом сыпались на пол, склянки бились одна за другой.
Слева, справа, слева, справа. Уилл стремительно наступал, я пятилась, спотыкалась, на ощупь находила, что еще могла скинуть на пол. Новые ощущения распирали меня изнутри, мышцы горели; на моих губах появилась улыбка.
Парень сделал выпад. Отшатнувшись, я поскользнулась, потеряла равновесие и начала падать, но Уилл вовремя успел обвить одной рукой мою талию, а другой ухватиться за стол для поддержки.
Я оглянулась, заметив осколки, на которые приземлилась бы.
Впившись в плечи Уилла, я повернула голову и заглянула ему в глаза.
И только тогда почувствовала, что до сих пор улыбалась.
Я улыбалась. Слегка.
Черт.
Постепенно моя улыбка стала угасать, однако я была не в силах перестать смотреть на него. На меня нахлынуло чувство вины из-за устроенного нами беспорядка, ведь возместить убытки мне не по карману. Но беспокойство улетучилось так же быстро, как возникло: происходящее здесь и сейчас полностью завладело моим вниманием.
Порывы ветра метали дождевые капли в окна. Дрожащей рукой я сняла с парня маску, бросила ее на пол, стянула капюшон, глядя в темно-зеленые глаза. Он все так же держал меня.
– Я никогда не пытался тебя напугать, – произнес Уилл. Капли блестели на его лице и волосах. – Просто хотел проверить кое-что.
Не в состоянии вымолвить ни слова, я молча смотрела на него. Да что со мной такое?..
Я хотела сбежать, но…
В то же время хотела остаться.
Мне это нравилось.
В конце концов я вывернулась из хватки парня и упала, приземлившись на руки, подальше от стекла. Его глаза сверкали. Он тоже опустился на пол, озорно наблюдая за мной.
Мой пульс участился, когда послышался хруст осколков под его ладонями. Удерживая его взгляд, я стала медленно отползать назад. Вдруг Уилл бросился вперед. Я вскрикнула, вскочила на ноги, но убежать не успела. Он тоже поднялся, врезался в меня и прижал своим телом к стене.
Тяжело дыша, я сопротивлялась улыбке, но тихий смех сдержать не смогла. Сердце билось так быстро.
Уилл склонил голову, наши носы почти соприкоснулись. Я чувствовала его взгляд на себе.
– Отвали… отвали… отвали от меня, – сказала я, запинаясь, потому что старалась не рассмеяться.
Капля пота скатилась по спине. От его близости было трудно дышать.
Он приподнял мой подбородок, заставляя смотреть на него.
Его жар окутал меня. Между ног начало пульсировать.
Мне не хотелось, чтобы он уходил.
И я ненавидела себя за это.
Я медленно проглотила ком, образовавшийся в горле, решительно заглянула ему в глаза.
– Вы все говнюки. – Я схватила его запястье. – Скучные и предсказуемые. Может, такие дерьмовые фокусы действуют на остальных, но не на меня.
Отдернув руку парня, я толкнула его в грудь и отступила назад.
Я не была ему нужна. Уилл хотел воспользоваться мной. Несмотря на мое желание поддаться фантазиям, в итоге поплачусь за все я. Не он.
Затащить меня в постель, чтобы потом посмеяться, когда будет рассказывать всем, какое я бревно, или ткнуть брата носом в то, что заставил меня раздвинуть ноги, – вот все, что его интересовало.
Нет. Уилл не победит.
– Открой двери, – распорядилась я.
Пристально посмотрев на меня еще мгновение, он направился не к двери, а к разбитому окну, едва выдерживающему напор ветра и ливня.
– Открой двери, – повторила я, подойдя к нему.
– Зачем? – спросил Уилл.
Я сердито нахмурилась.
– Зачем?
В смысле зачем?
– Напугать тебя я не пытался, – произнес он, глядя на барабанившие по крыше капли. – Вопрос в том, почему не пытался.
– Настоящие монстры не носят масок, Уильям Грэйсон Третий, – возразила я. – Они выглядят как обычные люди.
Парень промолчал, по-прежнему наблюдая за танцем дождя.
– Теперь открой двери. – Я развернулась. – Ты жалок и зря тратишь мое время.
Двинувшись к выходу, я вдруг услышала его голос у себя за спиной.
– Они не позволят тебе уйти домой в такую погоду.
– Им меня не остановить.
– Я не позволю тебе уйти домой в такую погоду, – пояснил Уилл. – Ты переночуешь здесь.
Положив руку на дверную ручку, я оглянулась.
– Заставь меня. – Прежде чем я успела повернуть ее, он достал из кармана телефон и нажал на дисплей.
«Перестань, ты меня пугаешь, – прозвучал мой голос из динамика. – О нет. Что же мне делать? Не будь слишком жесток со мной, папочка».
У меня перехватило дыхание, каждая мышца в теле ослабла. Пальцы соскользнули с ручки, и я замерла.
«Хотя, должна признать, мне нравится, когда ты жесткий. Такой жесткий».
Я закрыла глаза, услышав свой стон на записи. Дерьмо.
Развернувшись, заметила его самодовольную ухмылку и поняла – он записывал розыгрыш. Они всегда фиксировали свои тупые выходки на идиотский телефон.
Мои ноги почти сделали шаг; я была готова уйти. Пусть выкладывают в интернет, чтобы все хорошенько посмеялись. Брат разозлится, потому что в воображении дорисует недостающие детали, которые подходят к тому, что он услышал.
Все равно, ведь я уже привыкла.
Затем Уилл сказал:
– Двери открыты. Иди, поешь пиццы. – Он поднял маску с пола. – Мы тут приберемся.
Замешкавшись, я оглядела груды разбитого стекла. Если Мартин узнает о моей причастности к погрому, серьезных проблем не избежать. Хоть я и защищалась, если разобраться, все равно не горела желанием, чтобы до него дошел слух о произошедшем здесь. Он обвинит во всем меня.
Я моргнула. Ладно.
Выйдя из кабинета, я стремительно пошла к лестнице.
Я должна быть дома. С бабушкой.
Уилл хотел лишь поиграть со мной. С единственной целью – доказать, что может.
Однако… свободная ночь – это такая редкость. По крайней мере, в отсутствие брата я могла расслабиться. Наушники и книга у меня с собой.
Уиллу сегодня я больше ни в чем не уступлю. В спортзале полно свидетелей. Пусть попробует.
Спустившись вниз, я проигнорировала пиццу, уселась на трибуну, открыла приложение в телефоне, планируя продолжить «Вечную ночь», в то время как вокруг кипело веселье и гремела музыка. Спустя десять минут мне едва удалось осилить один параграф.
Когда Уилл с друзьями наконец вернулись, я совершенно забыла о книге, ожидая, что он подойдет и попытается задеть, разозлить, поиздеваться надо мной. Парень этого не сделал, оставив меня в покое.
Я пришла в замешательство. Думала, Уилл вовлечет меня в ссору или охоту за сокровищами, которую они устроили.
Пока я сидела здесь, минуты складывались в час, час – в два.
Как я и предполагала. Лишь бы доказать, что может…
Директор позвонила моему брату, спросила, можно ли мне поработать еще несколько часов, помочь на кухне, а после остаться на ночь, ведь будет слишком поздно идти домой.
Скорее всего, Мартин не стал возражать, потому что я «работала», но я ни на секунду не поверила, будто она выдумала эту ложь сама.
Ведь я даже не заходила на кухню.
Я решила продолжить чтение. Уилл тусовался с друзьями, танцевал медленные танцы с какими-то девчонками, периодически поглядывая в мою сторону и убеждаясь, что я на месте.
Ему нравилось играть на моих нервах. Вот в чем дело.
Контроль.
Не успела я опомниться, как свет постепенно начали тушить. Уилл подошел и толкнул меня к своему спальному мешку в самом центре между Майклом, Каем и Дэймоном.
Я испустила стон. Мне обязательно находиться именно здесь?
– Забирай спальник. – Он снова подтолкнул меня, и я покачнулась. – Я без него не замерзну.
Можно подумать, меня беспокоит твой комфорт. Серьезно.
Парень лег на маты, возле черного мешка с подкладкой в черно-красную клетку, а я осталась стоять, хмурясь. Затем, не разуваясь, забралась в спальный мешок. Крист лежал справа, Торренс – у моих ног, Мори – над моей головой. Майкл снял футболку; его мускулистый торс оказался почти вплотную со мной, словно парень был не в курсе, что мы окружены людьми, независимо от того, что спали рядом.
Мои щеки вспыхнули. Я быстро отвернулась, но кто-то, схватив за ноги, дернул меня обратно. Грозно уставившись на Уилла, я увидела его легкую улыбку, и вдруг свет в спортзале окончательно погас. Ученики устраивались поудобнее, хихиканье пронзало темноту. Кураторы патрулировали зал, следя за тем, чтобы никто не распускал руки.
Да, давайте запрем больше сотни подростков с бушующими гормонами в одном месте. В темноте. Какая глупая идея.
В животе заурчало. Я резко подняла взгляд. Глаза парня, подложившего руку под голову вместо подушки, были закрыты. Уголки его губ приподнялись в улыбке.
Он слышал. Мне принесли пиццу, пока я сидела в одиночестве – возможно, по приказу Грэйсона, – но я послала их куда подальше.
И теперь сожалела об этом. Я не ела больше суток.
Тянулись минуты, болтовня начала затихать. С противоположного конца зала донесся храп Брайса. Арион Эшби натянула маску для сна, некоторые надели дорогие наушники, заглушающие шум.
Мне не спалось из-за голода. Злаковый батончик, лежавший в кармане, манил меня.
Повернув голову, я посмотрела на Уилла. Его волосы высохли. Я еще ни разу не видела их такими растрепанными, но ему все равно это шло. Он родился притягательным. Упрямые каштановые брови, острый нос, нежные губы. И самые прекрасные на свете глаза, в этот момент скрытые за опущенными веками с длинными ресницами.
Почему такие симпатичные парни никогда не бывали милыми?
Я моргнула, опустив взгляд. Конечно, он уступил мне свой спальный мешок.
Вероятно, батончик и Годзилла тоже от него, хоть он и взломал мой шкафчик, чтобы положить их туда.
– Итак, что же ты пытался сделать? – тихо поинтересовалась я.
– Когда?
Посмотрев на него, я заметила, что глаза Уилла остались закрытыми.
– Наверху ты сказал, что не пытался меня напугать. Что ты на самом деле задумал?
Грудь парня ритмично вздымалась и опадала, потом замерла на мгновение.
– Я хотел проверить, понравится ли тебе, – прошептал Уилл.
Понравится что? Он?
Погоня? Опасность? Риск?
Ну, мне не понравилось.
Я не удержалась от вопроса:
– И? К какому выводу ты пришел?
Уголок его рта изогнулся в улыбке, однако глаза он так и не открыл, ответа не последовало.
– Засыпай.
Устремив взгляд к потолку, я увидела дождь, стучавший по стеклянной крыше.
Парню надо отстать от меня. Просто сдаться. Если Уилл продолжит давить, я сделаю какую-нибудь глупость. Я это чувствовала.
Я крепко сжала ткань спальника.
Порой мне хотелось совершить что-то возмутительное. Разумеется, я хотела встречаться с парнем. Хотела веселиться.
Но я не могла впустить постороннего человека в свою жизнь. Это сущий кошмар. К тому же мне нужно сохранять самообладание ради бабушки.
Найди себе другую мишень, Уилл Грэйсон. Я не жажду твоего внимания.
Не удержавшись, я вновь обернулась. Он выглядел так умиротворенно во сне. Кожа его шеи казалась гладкой и мягкой. Что бы произошло в химической лаборатории, если бы я его не оттолкнула?
В итоге я пожалела бы о случившемся, но, думаю, мне понравилось бы.
Я разглядывала его ресницы, касавшиеся кожи под глазами.
А мои глаза горели от еле сдерживаемых слез.
Я понимала людей, позволявших себя использовать, даже на одну ночь, если это означало, что ты в кои-то веки не будешь одинок.
Перевернувшись на бок, я продолжила рассматривать Уилла. Вдруг что-то привлекло мое внимание. Я посмотрела вниз и обнаружила Дэймона, который лежал на животе, подперев голову рукой, и внимательно наблюдал за мной. Затем, не моргая, он провел большим пальцем другой руки по своему горлу.
Из-за его грозного взгляда я сильнее сжала спальный мешок. Потом вновь легла на спину и уставилась в потолок. Его намек был мне понятен. В тебе нет ничего особенного, поэтому не обольщайся, девочка.
Сунув руку в карман, я сжала в кулаке злаковый батончик.
Но есть уже не хотелось.