Девять лет назад
Нужно было прикоснуться к ней.
Я сделал затяжку, бросил зажигалку Дэймона обратно в подстаканник и выдохнул дым в водительское окно.
Нет. Она бы не захотела этого.
Закрыв глаза, я потер висок. Эмери убивала меня. Уже много лет убивала.
Настоящие монстры не носят масок, Уильям Грэйсон Третий. Уголки моих губ приподнялись в улыбке. А она непредсказуемая, не так ли? Мысли постоянно возвращались к прошлой ночи и спальной вечеринке.
Снова затянувшись, я выпустил струю дыма и крепко сжал руль.
– Тебя это раздражает? – спросил Майкл, развалившийся на пассажирском сиденье моего пикапа. В его голосе отчетливо слышались шутливые нотки.
Я перевел взгляд на него. Запрокинув голову назад, он из-под полуопущенных ресниц смотрел на побелевшие костяшки моих пальцев.
– Меня ничто не раздражает, – пробубнил я, после чего заметил: – Только, если я веду машину, спереди сидим мы с Дэймоном. В тех редких случаях, когда ты пускаешь меня за руль.
– Ты за рулем лишь потому, что нам надо перевезти кег9 в церковь. Если бы у тебя не было пикапа…
– От меня не было бы никакой пользы? – закончил я за него.
Майкл рассмеялся.
Однако возражать не стал.
– Тот трехочковый с края площадки точно принес пользу, – шутливо бросил Кай с заднего сиденья.
Я глянул на него в зеркало заднего вида, но он, уткнувшись носом в брошюру, сосредоточенно читал.
Покачав головой, я вновь посмотрел в окно. У меня были таланты. По крайней мере, я ударно отыграл на вчерашнем матче.
– Твою мать, наконец-то, – проворчал Майкл.
Я проследил за направлением его взгляда, выдохнул облако дыма и увидел Дэймона, который выбежал из церкви на противоположной стороне улицы. Перехватив сигарету левой рукой, я завел мотор.
– Выметайся. – Дэймон открыл пассажирскую дверцу и указал на Майкла. – Сейчас же.
Но тот, забавляясь, не двинулся с места.
Дэймон вскинул бровь.
– Я усажу тебя к себе на колени, если хочешь, но сяду здесь.
Я тихо засмеялся. Майкл знал правила. Когда за рулем был он – то есть практически всегда, – переднее сиденье занимал Кай. Когда машину вел я, парадом руководили мы с Дэймоном.
Покрутив большими пальцами несколько секунд, Майкл все-таки сдался. Едва он выпрыгнул из пикапа, они впились друг в друга взглядами, словно в безмолвной мачо-дуэли.
– Во мне почти проснулась надежда, что ты будешь сопротивляться, – дразнящим тоном произнес Дэймон.
Майкл ответил с издевкой:
– Я тебя возбуждаю, не так ли?
Он обошел вокруг машины, чтобы сесть позади меня. Улыбнувшись, Дэймон тоже забрался в салон.
– Почему ты так долго? – проворчал я, переключив передачу. – Чем ты там занимался все это время, черт побери?
– Он приходит сюда каждую среду по вечерам, – заметил Кай. – Они устраивают собрание женского клуба целомудрия для тех, кому за восемнадцать, или типа того?
– Да ладно, – проныл Дэймон. – Это слишком просто для меня. Им не обязательно быть совершеннолетними.
– Или женщинами, – добавил Кай.
Я прыснул от смеха, а Дэймон, развернувшись, шутливо замахнулся на него.
– Ублюдок.
Кай лишь расхохотался, защищаясь.
Покачав головой, я начал выруливать на дорогу.
Вдруг Дэймон закричал:
– Подожди, подожди, стой.
Я ударил по тормозам, заметив Гриффина Эшби, нашего мэра, выскочившего откуда ни возьмись прямо перед моим пикапом.
Черт. Едва пронесло.
Одетый в серый костюм с желтой рубашкой и галстуком, он посмотрел на нас и при виде Дэймона прищурился, переходя дорогу. Мой друг уставился на него в ответ, а когда лицо Эшби исказилось презрительной гримасой, Дэймон показал ему средний палец.
Мужчина отвернулся, достигнув тротуара, и скрылся в таверне «Белый ворон».
Нажав на газ, я поехал вниз по улице.
– Чего он на тебя взъелся?
Дэймон вздохнул, достал сигарету из пачки и сунул ее в рот.
– Я испортил его дочь.
– Арион? – спросил Майкл. – По-моему, ты говорил, что у нее умственные способности как у ломтика чипсов «Принглс».
– Не эту, – пробубнил он, прикурив.
Второй дочери Эшби, должно быть, лет четырнадцать или около того. Я никогда не видел их с Дэймоном вместе.
Он устремил взгляд в открытое окно, выдыхая дым, и, если я хоть немного его знал, намеренно не стал вдаваться в подробности.
Я ехал по темному шоссе, взбираясь на холмы. Солнце зашло час назад, и небо померкло почти до черноты.
Кай перелистнул страницу буклета.
– Что это? – поинтересовался я.
– Каталог предметных курсов. – Он перевернул еще одну страницу, на сей раз резче. – Гребаный каталог предметных курсов.
– Поезжай со мной в Уэстгейт, – предложил Майкл.
– Или в УПен10 со мной, – добавил Дэймон.
Я улыбнулся.
– Или на Фиджи со мной.
– Ты тоже поедешь в УПен, – заявил Дэймон.
Черта с два.
Стряхнув пепел в окно, я затянулся. До начала занятий в колледже оставалось несколько месяцев, однако определиться нужно будет в ближайшее время. Если бы я не носил фамилию Грэйсон, мне никогда не удалось бы поступить в Принстон, но словечко уже замолвлено, так что следующим летом я волей-неволей уеду в Джерси.
Худшего места для себя я даже представить не мог, да и лучшего тоже. Вот в чем заключалась моя проблема. Как сказал папа: «Пока ты не научишься принимать решения, мы будем делать это за тебя».
Очевидно, стать пляжным раздолбаем на Полинезийских островах – недостаточно высокая цель.
Кай швырнул каталог на сиденье рядом с собой.
– Отец хочет, чтобы я был один. Он считает, нам нужно отдалиться друг от друга.
– Отдалиться от всех или только от меня с Уиллом? – уточнил Дэймон иронично.
Да, Кацу Мори был невысокого мнения о нас. От Дэймона сплошные неприятности, а я… никчемный. По крайней мере, Майкл амбициозен. Он – лидер, и отец Кая считал его влияние на своего сына положительным.
В ответ Кай отшутился, проворковав:
– Брось. Он был очень польщен, что ты одобрил его вкус в женщинах, когда поправил свой член прямо у него на глазах, увидев мою мать.
– В купальнике, Кай! – подчеркнул Дэймон, оглянувшись через плечо. – То есть какого хрена? Господи.
Вспомнив наш визит в дом Кая прошлым летом, я сотрясся от смеха.
– И вы еще думаете, будто у меня совсем стыда нет. Если бы она не была твоей мамой…
– Мой отец все равно вырвал бы твой член через рот, – парировал Кай.
Дэймон притих, откинувшись на спинку сиденья с сигаретой в губах.
– Папенькин сынок.
Кай покачал головой, но я заметил, как его улыбка погасла, стоило ему отвернуться к окну.
– Может, мы все останемся здесь и пойдем в Тринити, – сказал Майкл, – чтобы быть поближе к маме Кая.
Я фыркнул, мы все засмеялись, а Кай закатил глаза.
После очередной затяжки на меня начало снисходить осознание. Оставшиеся месяцы пролетят, и все изменится. Разные колледжи. Разные штаты.
Новые люди.
Этого я особенно страшился. Люди меняют нас. Кто-то другой становится нам важен, кто-то теряет свою значимость. И вскоре прежние мы исчезнем.
Она исчезнет из моей жизни.
Устремив взгляд в окно, я ощущал тяжесть неотвратимых перемен на своих плечах.
– Итак, Ночь Дьявола… – Майкл прочистил горло. – Вероятно, катакомбы, но кладбище тоже возьмем на заметку. Я подумываю внести некое разнообразие в этом году. Есть несколько склепов и Часовая башня в лесу. У вас есть идеи, парни?
Я пока ничего не мог придумать. Ничего хорошего, во всяком случае.
– Мне бы хотелось выбраться из города, – ответил Кай. – В Меридиан-Сити. Округ Уайтхолл, возможно. Или оперный театр? Может, забронируем этаж в отеле?
– Ведь вся суть празднования как раз в том, чтобы находиться здесь, с нашими людьми, – сказал ему Дэймон. – На нашей территории.
Кай промолчал, вновь открыл каталог и пробормотал:
– Это всего лишь мысль.
Наблюдая за обоими, я отчасти получал удовольствие от того, что они редко ладили. Кай всегда был готов к завтрашнему дню. Дэймон никогда не хотел покидать сегодняшний.
Я же часто понятия не имел, где нахожусь, тем более где хотел бы быть.
Внезапно у меня возникла идея.
– «Бухта». После закрытия.
Дэймон кивнул.
– А это вариант.
– Ходят слухи, что парк скоро совсем прикроют, – сообщил я, посмотрев на него.
– Даже лучше.
– Слишком большая ответственность, – вмешался Майкл. – Пьяные ведут себя глупо, а глупые люди на американских горках заставят меня нервничать.
Да ладно. Было бы весело. Мы и еще несколько человек, вход только по приглашениям.
Однако мою идею, как обычно, отвергли.
– Я что-нибудь придумаю, – сказал Кай. – Чтобы мы завершили ночь целыми и невредимыми и в постели с красотками.
– Да, черт побери, – ответил Дэймон. – Так бы сразу и сказал.
Вспомнив о наших истинных приоритетах, я покачал головой. Преодолевая поворот на подъезде к кладбищу, я вдруг заметил блеснувшие в зеркале заднего вида сине-красные огни и стремительно приближавшийся свет фар.
– Уф, твою мать, – прорычал я. – Опять этот сукин сын.
Проклятье.
Я нажал на тормоз сильнее, чем требовалось, дернул пикап к обочине и резко остановился, услышав, как из-под колес вылетел гравий.
– Уилл… – произнес Кай.
– Буду держать язык за зубами, – пообещал я, уже зная, что он скажет. Достав травку из центральной консоли, я сунул ее Дэймону. – Избавься от этого.
– Чувак, какого хрена? – рявкнул Кай.
Но я его проигнорировал.
– Избавься от нее сейчас же, – повторил я Дэймону, заглушив мотор. – И не выбрасывай в окно. У него камера на передней панели…
– Черт, – проворчал он, запихнул пакет в бардачок и захлопнул крышку.
Я швырнул ему ключи.
– Запри его.
– Думаешь, он в курсе? – Глядя на меня, друг быстро закрыл замок.
В боковом зеркале я увидел офицера Скотта, направившегося к нам с включенным фонариком.
– Думаю, Эм хватило ума не проболтаться.
Она бы не стала жаловаться из-за прошлой ночи. Это уязвило бы ее гордость. Не уверен почему, только не сомневался в этом.
– В курсе чего? – требовательно поинтересовался Майкл. – Парни, что вы натворили? Проклятье. Вы всегда устраиваете какую-нибудь хрень, стоит мне отвернуться.
– Мы не причинили ей вреда, – заверил Дэймон.
– Просто заставили немного обмочить штанишки, – добавил Кай.
Мне удалось подавить улыбку как раз в тот момент, когда Скотт постучал в окно. Опустив стекло, я выбросил окурок на шоссе, едва не задев его. Он остановился, перевел взгляд с тлеющей сигареты на меня и направил луч фонарика в салон.
– Решил снова посмотреть на ту мою фотку? – поддразнил я.
Однако Скотт не рассмеялся.
– Водительское удостоверение и документы на машину, пожалуйста.
Для пущего эффекта я помедлил несколько секунд, затем потянулся к консоли, выудил из бумажника документы со страховкой и вручил ему.
– Честное слово, они не изменились с прошлой недели, Скотт.
Он, похоже, меня не услышал, осветив мое удостоверение, словно не видел его дюжину раз за последние три месяца, потом переключился на страховку и техпаспорт, хотя ему уже давно было известно, что они действительны до моего следующего дня рождения.
– Ты знаешь, с какой скоростью ехал? – спросил коп, изучая страховой полис.
– Не очень быстро.
– Употреблял алкоголь? – невозмутимо поинтересовался он.
– Нет.
Продолжая рассматривать мои документы, Скотт на миг умолк.
– Ты под действием наркотиков?
– Иногда.
Дэймон прыснул от смеха, а Майкл прокашлялся, чтобы заглушить его.
Коп выпрямился и сделал шаг назад, глядя на меня сверху вниз.
– Выйди из машины. Я хочу осмотреть пикап.
Я, не удержавшись, пропел:
– Ну, бардачок заперт, багажник тоже. К тому же я знаю свои права, для этого тебе понадобится ордер11.
Все расхохотались. Дэймон трясся рядом со мной на пассажирском сиденье, в зеркале заднего вида было видно, как Кай согнулся пополам и уткнулся лицом в ладони, давясь от смеха.
Мне всегда нравилась эта песня Jay-Z. По крайней мере, я умел веселить людей.
Офицер Скотт покусывал внутреннюю поверхность губы, будто с нетерпением ждал малейшего повода. Он из тех парней, которые способны высадить в человека всю обойму, заявив, будто сотовый в его руке был похож на пистолет.
Смех утих. Я перевел взгляд на копа и сказал:
– Прошу прощения. Я идиот.
Подозвав его жестом, продолжил тише:
– Ты наверняка видишь во мне высокомерного, легкомысленного грубияна… Я хочу быть хорошим. Честно. Целеустремленным, трудолюбивым, искренним, порядочным… – После короткой паузы я закончил: – Как Эмери. Твоя сестра, верно?
Скотт прищурился, его плечи заметно напряглись.
– Знаешь, даже удивительно, что я знаком с ней не так хорошо, как хотел бы, учитывая, сколько лет ваша семья живет в Тандер-Бэй. – Я повернулся к друзьям. – Вы слышали, парни? Существует девушка, которую я не знаю.
В салоне раздалось несколько смешков.
Развернувшись, я заметил, что смысл моей угрозы начал доходить до него. Постепенно между нами устанавливалось понимание.
– Мы ходим по одним школьным коридорам, – с издевкой произнес я. – Столько часов проводим вместе в автобусе по дороге на выездные игры и обратно. Задерживаемся допоздна, я – на баскетбольных тренировках, она – на репетициях оркестра.
– Времени более чем достаточно, чтобы узнать кого-то получше, – добавил Кай. – Тернеру даже пяти минут не понадобилось, чтобы Иви Линдт забеременела.
– Некоторые из нас отличаются большей стойкостью, – шутливо бросил я через плечо.
– Знаем-знаем, это про тебя. – Майкл похлопал меня по спине.
Да, черт возьми, про меня.
Я посмотрел на Скотта. Тот сердито нахмурился, отчего в уголках его глаз собрались морщины.
Слегка опустив глаза, я едва слышно прорычал:
– Обещаю… пусть я не нравлюсь тебе сейчас, но это не предел. Еще многое может произойти, если ты… – Я забрал документы из его рук и прошептал: – Не перестанешь меня останавливать.
Обычно я был веселым мальчиком, но его зацикленность на мне начинала действовать на нервы. Майкла, Дэймона или Кая он не задерживал при любой возможности. Скотт доставал меня, потому что решил, будто я безмозглый.
Все так думали, ведь я предпочитал относиться к окружающим добродушно, а проявлять жестокость не умел.
Хотя был на это способен, уж поверьте.
Выхватив ключи у Дэймона, я завел пикап, бросил на Скотта последний взгляд, затем тронулся с места и включил музыку погромче. Ветер ворвался в салон.
– Будь осторожен, – сказал Майкл спустя минуту. – Это было забавно, и все такое, но мужчины вроде него недальновидны. Сомневаюсь, что ему хватит ума остановиться. Жди его следующего шага.
– Пошел он. – Я крепче сжал руль. – Что, черт побери, он мне сделает?
Парни промолчали. Преодолев последний виток дороги, мы въехали на кладбище через открытые ворота. Моя заинтересованность Эмери Скотт не имела ничего общего с ее братом, к сожалению. Хотел бы я, чтобы все оказалось настолько просто.
Правда, убить двух зайцев одним выстрелом я тоже был не прочь. Сильно Скотт взбесится, если однажды ночью не найдет сестру, а потом застанет ее со мной?
Эта мысль заставила меня улыбнуться.
Петляя по аллеям, я заметил впереди машины, свет фонариков, направился в ту сторону и остановился возле черного «Камаро» Брайса.
Мы выскочили из машины. Майкл с Каем достали с задней платформы кулер, после чего мы пошли по газону мимо деревьев и живых изгородей к могиле, вокруг которой уже собралась наша команда.
– Привет, старик, – поприветствовал я Саймона и кивнул остальным парням.
Cо всех сторон послышалось «привет». Едва друзья поставили кулер, несколько ребят вытащили по пиву.
Я опустил взгляд.
– Какого черта?
В землю воткнули разметочные флажки. Очерченная форма по ширине и длине соответствовала гробу.
– Они его выкапывают, – ответил Брайс, открыв пиво. – Они действительно его выкапывают.
Оглянувшись, я хмуро посмотрел на недавно построенный склеп МакКланаханов с кичливыми колоннами и помпезными витражами.
– Он бы этого не хотел, – сказал Дэймон.
Я перевел взгляд обратно на могилу Эдварда МакКланахана. Старая мраморная плита позеленела от времени, дождей и снегопадов. Годы жизни были едва различимы. Но мы и так их знали. Тысяча девятьсот тридцать шестой – тысяча девятьсот пятьдесят четвертый.
Восемнадцать лет. Юный, как и мы.
Он навечно останется восемнадцатилетним.
Ныне живущие родственники МакКланахана хотели, чтобы его легенда умерла, а вместе с ней и дурная слава их семьи. Они возвели склеп с мыслью, что спрячут за каменными стенами и воротами все, о чем не хотели помнить.
– Они никуда его не переместят, – заявил я.
Майкл заглянул мне в глаза; уголки его губ приподнялись в понимающей улыбке. Достав телефон из кармана, я включил камеру и начал снимать, как проходит паломничество к могиле МакКланахана, которое мы совершали каждый год, начиная с девятого класса.
Дэймон бросил мне банку пива. Остальные открыли свои.
– За МакКланахана, – выкрикнул Майкл.
– За МакКланахана, – присоединились мы, подняв банки.
– Первого Всадника, – добавил Дэймон.
– Пошли нам удачный сезон, – произнес один парень.
Майкл, главный в нашей команде, окинул собравшихся взглядом и спросил:
– Подношения?
Джереми Оуэнс потянулся и поднял с земли дешевое розовое платье с шифоновой юбкой и атласным корсетом. Оно напоминало балетный костюм.
– Сойдет. – Он швырнул на могилу копию платья, которое девушка МакКланахана надевала для Осеннего бала.
Саймон сделал глоток.
– Больше всего на свете я хотел бы посмотреть на то, как выглядела эта сука, распластанная на скалах.
– Этого мы никогда не узнаем, – сказал Майкл. – Нам известно лишь то, что в переломный момент он сделал то, что должен был. МакКланахан пожертвовал собой во благо команды. Ради семьи. Если окажемся в похожей ситуации, кому-либо из нас хватит духу поступить так же? Он был королем.
Он не был гребаным королем. Он и есть гребаный король, потому что для нас МакКланахан – живая, реальная часть этого города.
– Пошли нам удачный сезон, – повторил Кай, подняв пиво.
– Напомни нам о самом необходимом, – произнес еще кто-то.
Остальные отозвались:
– За команду.
– За семью.
Я провел камерой по кругу, запечатлевая каждого.
– Пошли нам удачный сезон.
– Пошли нам удачный сезон.
Снова.
И снова.
Некоторые вылили пиво на могилу и платье.
Свечи, расставленные около памятника в дань уважения, мерцали на легком ветру.
Мы никогда не объясняли эту традицию. Вроде того, как люди, которые не верят в бога, все равно ходят в церковь.
Ведь традиции имеют положительную сторону. Ритуалы.
Такие вещи полезны для команды.
Баскетболисты десятилетиями приходили сюда перед началом каждого сезона. Ничто нас не остановит.
Спустя час внутри развалин собора Святого Киллиана горел небольшой костер, кег наполовину опустел, а из катакомб доносились крики и смех.
Дэймон сидел на обшарпанном садовом кресле, смотрел на пламя. Две девушки, стоявшие возле алтаря, болтали, поглядывая на него. Выжидали.
– Мне бы хотелось, чтобы он повзрослел, – сказал я, бросив палку в костер. – Интересно, каким бы он был сейчас?
– МакКланахан? – уточнил Дэймон.
– Ага.
Друг помедлил с ответом, отблески огня отражались в его глазах.
– Он не стал бы особенным, если бы не умер.
– Он был особенным до гибели. – Как и Майкл, Эдвард был капитаном. Самоотверженным лидером, борцом…
Никто доподлинно не знал, что случилось той ночью.
– Он бы не стал особенным, – повторил Дэймон. – Все меняются. Мы все взрослеем.
– Только не я.
Парень тихо засмеялся.
– Когда-нибудь тебе придется кем-то стать.
– Я стану Индианой Джонсом12.
Он лишь улыбнулся, не сводя глаз с пламени. В отличие от Майкла и Кая, Дэймон не предпринимал настойчивых попыток вернуть меня в реальность. Я понятия не имел, к чему стремился или кем хотел стать. Мне просто были нужны друзья и девушка мечты.
Девчонки захихикали. Дэймон, подняв взгляд, наконец заметил их.
– Ты идешь? – Он вздохнул.
Посмотрев туда, куда смотрел он, я начал разглядывать их шикарные ноги и волосы. Немного развлечься и выпустить пар будет так просто, только…
– Не знаю, – ответил я. – Ты никогда не думал, что этой фигней комфортнее заниматься в собственной кровати?
Я устал от игр в катакомбах, но Дэймону не нравилось играть в одиночку. Он нуждался во мне.
А я любил быть кому-то нужным.
– Почему всем запрещено заходить в твою комнату? – спросил я. – Мне. Майклу. Каю. Уж точно девушкам. Разве мы не можем проводить время в каком-нибудь уютном месте?
– Хочешь увидеть мою постель? – с издевкой произнес Дэймон.
– Хочу убедиться, что ты спишь не в гробу.
Он прыснул от смеха, и все же… на вопрос не ответил. Что Дэймон там прятал?
Снова подняв взгляд на девчонок, я ничего не почувствовал. Их тут словно и не было.
Сегодня мне не хотелось пустого веселья. Не хотелось развлекаться здесь.
Я бы предпочел заново пережить прошлую ночь, невзирая на то, что между мной и Эмери ничего, кроме ссоры, не произошло.
Мои губы тронула улыбка. Вчера она уснула в очках. Я сам их снял. Мне нравилось, что ее галстук всегда был затянут кое-как, рукава – слишком длинные, манжеты – не застегнуты. А ее кожа в последнее время стала моей гребаной религией. Особенно кожа ее шеи.
Школу я ненавидел, но умирал от нетерпения в ожидании будущего понедельника. Когда проснулся утром, Эмери уже ушла, и теперь я думал, как она посмотрит на меня после вчерашнего.
Что-нибудь изменится? Колкость в ее глазах хоть немного смягчится?
– Ты недостаточно хорош для нее, – нарушив тишину, сказал Дэймон.
Я уставился на него. Как он понял, о чем я думал?
– И никогда не станешь достаточно хорошим, – подметил он. – Лучше, если услышишь это сейчас.
– Друг помог бы мне получить то, чего я хочу.
Дэймон умолк, а я принялся внимательно рассматривать его.
– Однако ты не хочешь, чтобы я получил желаемое. Ты не хочешь, чтобы Майкл и Кай получили то, чего хотят они.
– Я тоже не должен получить все, что хочу, – возразил парень. – Так ты рискуешь потерять то, что уже имеешь. Ничто не может встать между нами. – Он встретился со мной взглядом. – Идеальнее, чем сейчас, уже не будет. Мне не нравятся перемены.
Отвернувшись, Дэймон перевел взгляд на костер.
– Майкл слишком себя контролирует, – продолжил он. Его голос зазвучал тверже. – Я бы с удовольствием ему показал, в чем он действительно нуждается. С удовольствием бы увидел Кая в смятении и растерянности. По-настоящему съехавшим с катушек, мать его. Чтобы все мое навсегда осталось со мной. Они ведут себя так, будто мы им не нужны. Мне бы очень хотелось, чтобы они убедились в обратном.
Я знал, каким образом Дэймон приковывал к себе окружающих.
– Меня тоже трахнуть хочешь? – тихо спросил я. Уголки моих губ приподнялись в легкой улыбке.
Друг улыбнулся, не глядя на меня, но, к моему удивлению, ответил:
– Иногда.
Я замер.
– Порой я представляю, как она наблюдает за нами. Думаю, ей бы понравилось, только она бы возненавидела тот факт, что ей нравится.
Дэймона влекло не к человеку. Его прельщал контроль. Он любил заставлять других совершать поступки, которые они не совершили бы при обычных обстоятельствах. Все дело в давлении. Подобно рыболовному крючку, он вонзался в сознание людей и оставался там надолго, даже после того, как уходил.
Друзья – главная ценность для него. Дэймон бы пожертвовал жизнью ради нас, но пугало то, что это было не самым худшим из возможных вариантов.
– Эта девчонка никогда не займет в твоей жизни такое место, как мы: она слишком запуганная, слишком гордая, слишком скучная. – Он умолк и наконец посмотрел на меня. – Она никогда не полюбит тебя так, как ты того заслуживаешь, потому что не испытывает к тебе уважения. Ты для нее пустышка.
Тут я почувствовал, как мои внутренности съежились, рухнули, словно карточный домик, а вместо сердца осталась зияющая дыра. Я знал, что Дэймон прав. Пошел он.
Что Эмери увидит во мне?
И почему, черт возьми, меня это волновало? Я – Уильям Грэйсон Третий. Внук сенатора. Лучший бомбардир баскетбольной команды. Через десять лет она придет в мою компанию, выпрашивая грант на финансирование дурацкой теории об экономической эффективности теплиц с микроклиматом на крышах домов или еще какого-нибудь подобного дерьма.
Она мне не нужна.
Не заботясь, куда исчезли Кай с Майклом, я вытащил ключи из кармана и развернулся. Сами домой доберутся.
– Мне нужно идти.
– Уилл.
Но я не остановился. Вышел на улицу, запрыгнул в пикап и вырулил на шоссе. Плевать, если этот мудак Скотт снова меня остановит.
Я потер лицо и покачал головой, вспоминая наш разговор.
Эмери Скотт ненавидела меня, только она всех ненавидит. Значит, так просто она мне не уступит, а заставит попотеть. Ну и что? Я был бы разочарован, если бы девушка поступила иначе. Эмми не уважала ни Майкла, ни Кая, ни Дэймона. Это не должно было ранить.
Но ранило.
Она всегда мне нравилась. Я всегда искал ее взглядом.
За годы, пока проходил мимо нее в коридорах, ощущал ее присутствие в классе, она стала чертовски сексуальной, и этого, похоже, никто, кроме меня, не замечал.
Боже, Эмери была невероятно остра на язык. Мне нравились ее характер и ярость. Я всегда был слишком теплым, поэтому немного льда не помешало бы.
Эта мысль заставила меня улыбнуться.
Однако я также замечал вещи, на которые никто другой внимания не обращал. То, как мило она спотыкалась о тротуарную плитку или врезалась в почтовые ящики, потому что засматривалась на деревья у себя над головой, вместо того чтобы глядеть, куда идет.
То, как она катала свою бабушку в инвалидном кресле по улицам. Они улыбались и ели мороженое. Эмми все время держала ее за руку.
То, как усердно она работала над творческими проектами, украшая город, совсем одна.
В ней было столько всего, чего люди не замечали. Эмери не должна все время проводить в одиночестве.
Однако Дэймон прав. Она никогда не согласится встречаться со мной. Никогда не перешагнет через свое недоверие.
Миновав поворот, я проехал мимо ее улицы, направляясь в город, и остановился у беседки – очередного проекта Эмери. Еще до начала учебного года она убедила городские власти разрешить ей построить эту беседку в парке посреди площади.
Кажется, она постоянно работала здесь, если не была в школе или на репетиции оркестра. Я остановился возле «Стикса» и устремил взгляд на возведенные балки конструкции, пока не получившей крышу.
Девушки там не оказалось.
Сегодня суббота. Возможно, Эмми провела тут весь день, но в итоге мы разминулись.
Вырулив обратно на улицу, я миновал церковь, решив ехать домой, как вдруг увидел ее.
Она натянула капюшон толстовки и прижимала сумку к груди; длинные каштановые волосы спадали на плечи.
Я поехал дальше, но то и дело оглядывался, наблюдая за ней.
Из-за очков ее глаза было трудно разглядеть, правда, Эмми все равно уткнулась в телефон.
Дэймон был в церкви два часа назад. Она тоже? Много времени она там провела?
А я думал, Эмери еврейка. Если нет, я буду чувствовать себя глупо из-за подарка на Йом-Кипур, который оставил в ее шкафчике.
До последнего не сводя с нее взгляд, я хотел вернуться, но знал, что она откажется от предложения ее подвезти.
Она ничего от меня не примет.
Я – ничто, и ей это известно. Через десять лет Эмми станет потрясающей, а я так и останусь никчемным.
Она никогда не будет во мне нуждаться.
Спустя несколько минут я уже спускался по лестнице в катакомбы, слыша внизу шепот. Мне было прекрасно известно, какая комната больше всего нравилась Дэймону.
Прислонившись к дверному косяку, я смотрел, как он бросил рубашку на пол, прежде чем отстраниться от девушки, которую уложил на стол.
Дэймон встретился со мной взглядом. Вторая девушка до сих пор была одета и сидела на табурете в углу.
Друг, улыбнувшись, выпрямился.
– Тащи свою задницу сюда.