Мама открыла мне дверь и залезла следом. Стоило нам устроиться на заднем сиденье, как Нива сорвалась с места, а Анна продолжила свой монолог:
– Маш, не переживай. Дом моего кума, ему от матери достался. Он продает его со всей обстановкой, утварью, бельем, в общем, со всем фаршем. Я смотрю у вас всего один чемодан, вы налегке путешествуете. Уважаю! Так вам предложение кума как раз подойдёт. И возьмет он с вас как со своих. Пятьсот тыщ. Это по-божески.
Я дернула маму за руку и активно замотала головой. Мама упорно молчала. Было видно, что она обдумывает предложение. За свою однушку на первом этаже в убогом районе Москвы мы впопыхах выручили два с половиной миллиона. На новое жилье в маленьком городе рассчитывали потратить миллион с хвостиком. Так что предложение Анны Сидоровны маме явно понравилось.
Гром-баба как почувствовала, что клиент на крючке и дала возможность маме все обдумать. Поэтому минут пять мы ехали в тишине.
Я пыталась хоть что-то рассмотреть в окно, но вокруг было темно. Ни одного фонаря не горело, даже в домах света не было видно.
«Неужели они уже все спят?» – удивленно подумала я.
Стоило мне потерять интерес к улице и откинуться на сиденье, как машина остановилась.
– Приехали. Выгружаемся. Кум сегодня заходил, дом прогрел. Так что можете осмотреться переночевать, а там и решите, будете брать или нет, – все с тем же энтузиазмом строителя коммунизма объявила Анна.
Мама виновато развела руками, заметив мой злющий взгляд.
– Мы просто переночуем, завтра на работу и учебу, а вечером будем решать.
– Мы только переночуем! – решительно делая ударение на каждом слове, сказала я.
Когда мы вышли из машины, Анна уже тащила наш чемодан в чудо-дом, освещая путь фонариком телефона. Тут где-то совсем рядом раздался протяжный вой, и я могу поклясться, это выли не собаки. Мама вздрогнула, и мы пошли быстрее, стараясь не отставать.
Дом окружал некрашеный деревянный забор, от калитки к крыльцу вела вычищенная от снега дорожка. Крыльцо было крытым, на двери висел замок.
– Смотри и запоминай, – скомандовала Анна. – Это большой ключ от первого замка.
Она бесшумно открыла тяжелый замок и распахнула дверь, там тут же начиналась лестница, которая вела к еще одной двери с замком поменьше.
– Вот этот маленький ключ от этого замка.
Замок щелкнул, и мы оказались в сенях, здесь было совсем темно.
– Там прямо кладовка. Она почти пустая. Может, есть пару банок с заготовками, но кум не знает, когда они были сделаны, так что, если хотите, рискните – попробуйте, – сказала Анна, опять громко засмеявшись.
Где-то слева она потянула на себя дверь и та с шумом открылась, пахнув на нас теплом и ароматом огня. Мы с мамой зашли в наше временное пристанище и осмотрелись.
Мы оказалась сразу в кухне. Деревянный пол и потолок, обои в мелкий цветочек на стенах. Слева стояла огромная русская печь, вешалка, и занавески скрывали проход куда-то. Справа у окна стоял стол и три табурета. Напротив входа занавеска отгораживала комнату от кухни.
– Там большая комната и маленькая спальня. Располагайтесь. Вот я тут вам прикупила припасов на поздний ужин и завтрак, завтра увидимся в школе. Рабочий день начинается в 8-00. Первое занятие в 8-30. Остановка прямо у калитки, здесь только один автобус ходит – тройка. Утром у него интервал движения полчаса. Если он заведется завтра. Морозы обещали до минус сорока. Надеюсь, у вас теплая одежда есть.
Анна собралась уходить. Мама попыталась всунуть ей деньги за продукты, но та отмахнулась. Сказав, что у них в провинции еще осталось представление о гостеприимстве. После ухода этой удивительно энергичной женщины в доме повисла гнетущая тишина.
– Я здесь жить не буду! – решительно заявила я. – Здесь все убого.
– Мы сделаем ремонт, – возразила мама. – В маленькой комнате я позволю тебе делать, что ты захочешь.
– Нет! – упрямо топнула ногой дочь.
– Хорошо, я спрошу у Анны, может ее кум сдаст нам этот дом на пару недель, и мы спокойно поищем себе нормальную городскую квартиру. Согласна?
– Да! А где туалет? – озадачила тут же я маму, но та только растерянно развела руками.
– Может на улице… – сдала она предположения и зябко повела плечами.
Я заглянула за занавеску у печи и обнаружила там раковину с краном. Покрутила вентили и оттуда с громким хлопком потекла холодная вода.
– Горячей нет! – крикнула я маме.
Пощелкав выключателем у входной двери, я выглянула в сени. Там зажегся свет и обнаружилось три дверь. Она вела на крыльцо, вторая – в кладовую, а третья в туалет. В туалете было очень холодно, но на деревянном рундуке вокруг дырки лежала теплая кожаная седушка. К стене крепилась туалетная бумага.
Покончив с самыми важными делами, я вернулась к маме на кухню, где она уже разобрала пакет с продуктами, убрала колбасу и сыр в маленький холодильник в угла за столом. На столе уже закипал старый электрический чайник. А рядом стояли две невысокие чашки с цветочками на пузатых боках.
– Мама, мы не будем здесь жить!
– Как скажешь. Мы же уже договорилась, что будем искать что-то получше. Садись пить чай.
– Не хочу. Я спать, – коротко бросила я и, даже не почистив зубы, отправилась искать свою кровать.