На следующий день я проснулась ближе к обеду, солнечные лучи пытались пробиться сквозь грязное окно, на котором никогда не было занавесок. Лежала я на кровати, голая. Каждая клеточка моего тела ныла, в голове был хаос. Но, к сожалению, я помнила, что вчера как минимум один чужой мужчина меня поимел, и Димон не возражал. Он, кстати, лежал рядом. На прикроватной табуретке пиликнул его мобильник. Я никогда не была любопытна, но тут не удержалась, заглянула. Моему парню пришла смска: «Братан, все было круто. Девочка огонь. В следующий раз забьемся в сауну». И тут же Димону пришла еще одна смска, только теперь из банка, и она сообщала, что ему на счет зачислили десять тысяч рублей. Меня затошнило.
Я, стараясь двигаться бесшумно, добежала до ванны. Успела вовремя, опорожнила скудное содержание своего желудка прямо в раковину и включила холодную воду, умыла лицо. Руки дрожала, по щекам текли слезы, я не могла их остановить.
«Я опять ошиблась», – билась в голове мысль. Обо мне не заботились, меня использовали, и дальше будут, только уже по-другому. Я тихонько вышла из ванны, нашла свои единственные джинсы, схватила первую попавшуюся футболку и побежала в коридор. Я была уже в кроссовках и куртке, даже взялась за ручку двери, когда сзади послышался шорох и недовольный голос Димона:
– Куда собралась?
Я не могла на него смотреть, чуть-чуть повернула голову в его сторону и, стараясь говорить беззаботно, выпалила:
– Так в магаз. Жрать хочется.
Даже мне мой собственный голос показался истеричным. Димон развернул меня и задрал подбородок повыше, чтобы как следует рассмотреть лицо. Он хмурился. Он вообще по утрам всегда был в плохом настроении, раздраженным и мрачным, до первой затяжки.
– Я вчера забил холодильник сардельками. Две упаковки купил по акции. Свари их хоть все разом и жри, – недобро прищурившись, скомандовал он, и потянул меня от двери. И в этот момент я испугалась. Сильно. Но мой дух, закаленный предательством отца, еще не был сломлен, я не поддалась и от двери не отошла:
– Мне что-то плохо, хочу воздухом подышать. Сигареты куплю тебе.
– На кой ляд мне сигареты. У меня еще на две самокрутки осталось. Давай ты сейчас хавчик нам организуешь, я пока пару звоночков сделаю, а потом мы расслабимся. Лады?
Димон широко улыбнулся мне, но сейчас я заметила, что улыбаются только губы, глаза внимательно наблюдают за мной. Он не отпустит меня, пока я ему нужна, пока раздвигаю для него ноги – не отпустит. Да еще с подвязками в ментуре. В этот момент я почувствовала себя жалкой, как мать, а больше всего на свете я не хотела быть похожей на свою мать. Я вырвала руку из мужского захвата, гордо вздернула подбородок и заявила:
– Я хочу уйти.
Я уже развернулась к двери, когда мужская рука схватила мою голову и с силой впечатала прямо лицом в дверь. Я четко услышала хруст. Димон сломал мой маленький нос картошкой. Но он на этом не остановился. Схватив меня за волосы, он потянул на себя и швырнул на пол. Нависнув надо мной, злобно сверкая глазами, он замахнулся и ударил кулаком по левой скуле. В глазах сначала вспыхнули белые искры, а потом потемнело. Он что-то кричал, но я не могла разобрать слов, не могла сосредоточиться на окружающем мире, я старалась не захлебнуться собственной кровью, затекающей мне в рот из разбитого носа. Он снова обхватил мою голову и подтянул к своему лицу.
– Иди умойся. К вечеру хочу, чтобы ты выглядела нормально. А хорошее настроение я тебе гарантирую. Вчера-то понравилось. Твои стоны соседям всю ночь спать мешали, – криво усмехаясь, уже спокойнее сказал Димон и потряс перед моим лицом пакетиком с белым порошком.