– Сейчас проедем мимо твоего дома, –
очень тихо сказал м-сье Пьер.
Владимир Набоков. Приглашение на казнь
Молодые мужчина и женщина неторопливо подходили к приземистому зданию угрюмого вида.
– Кир, любимый, – обратилась миловидная барышня к своему спутнику, – ты уверен в том, что мы делаем? Я имею в виду, действительно ли это нужно… Оно обошлось в такую огромную сумму, будет стоить невероятно нервного напряжения. И все это – ради сомнительного и странного результата!
– Для своей дорогой сестренки я бы пошел и на большее, – возразил Кир, – и меня сейчас огорчает одно: эта малость при существующем положении – все, на что я способен. Когда-нибудь, ты поймешь, Ая.
В холле их встретил суровый служитель в серой униформе.
– Вы на Церемонию? Позвольте взглянуть на ваши пригласительные билеты».
Кир достал из бумажника две синенькие карточки, протянул привратнику. Отметив на обоих документах время прибытия, тот вернул их.
– Сохраняйте до завершения. А теперь проходите в зал, через дверь направо, пожалуйста. Там вас уже ждут».
В крупном затемненном помещении был освещен лишь угол с двумя ярко-красными кожаными диванами и накрытым столиком между ними.
– Кажется, нам сюда», – Кир со спутницей направились в эту импровизированную зону отдыха.
Подойдя к диванам, мужчина окинул оценивающим взглядом обстановку. На столике – бокалы, бутылка дорогого шампанского, ваза с фруктами. Поодаль возвышался помост, напоминающий боксерский ринг, только без канатов ограждения. На нем громоздилось еще что-то, очень высокое, но в темноте не разобрать.
Кир уже присел было, но тут же вскочил навстречу выпорхнувшей из неприметной служебной двери молоденькой девушке. Та при виде его взвизгнула и бросилась к нему на шею.
– Братец! Как я рада тебя видеть! Ты пришел! Как это здорово! Ая, и ты здесь!
Девушки расцеловались.
– Да ты садись, Лю, садись. Как ты изменилась!
Лю плюхнулась на диван, по обе стороны от нее устроились и Кир с Аей. Новоприбывшая хихикнула:
– Да, у меня многое изменилось. Вчера я весь день заучивала слова Молитвы прощения. А недавно… Представляете, я даже сменила прическу – волосы теперь короткие и закручиваются колечками, торчат в разные стороны, так живенько…
Она тряхнула потешными кудряшками, продолжая щебетать без умолку:
– А мне так жаль Угга. Мне сказали, что он отказался от Церемонии прощения, выбрав казнь. Это произошло две недели назад. Бедный мой Угг! Конечно, мы натворили бог знает что. За проступок последовало наказание. Но ведь у него был выбор. А я не хочу умирать! Я еще побываю на вашей, Кир и Ая, свадьбе! Кстати, как у вас обоих дела?
Гости синхронно открыли рты для ответа, но сказать им ничего не удалось, так как Лю не умолкала:
– Не отвечайте, и так вижу, что все у вас хорошо. Теперь и у меня все будет хорошо, правда? Я такая дурочка была, а теперь все будет по-другому, все будет за-ме-ча-тель-но.
Тут ее внимание переключилось на появившегося рядом молодого мужчину, одетого в обтягивающий фигуру необычного покроя черный костюм, смотрящийся, впрочем, весьма элегантно.
– А это Буч. Месяц назад мне сказали, что он будет проводить мою Церемонию прощения, и с тех пор Буч постоянно посещал меня в моей камере. Он так любезен, он так ухаживает, что я почти влюбилась и один раз, на днях, даже чуть не поцеловала его, такой он милый. Не сделала этого только из-за памяти о бедном Угге! Все это еще так свежо… Но я обязательно поцелую его позже. Мы ведь останемся друзьями, верно, Буч?
Мужчина в черном чуть улыбнулся, открыл шампанское и разлил его по бокалам. Лю схватила апельсин, начала его чистить, но вдруг с видимой досадой отбросила. Немного отхлебнула вина.
– Ой, пузырьки язык щекочут! Вы знаете, я никогда не любила поэзию, а теперь увлеклась. Буч для меня такие стихи сочинил. Я их наизусть помню. Вот, послушайте:
У сердца с глазом – тайный договор:
Они друг другу облегчают муки,
Когда тебя напрасно ищет взор,
И сердце задыхается в разлуке…»
Кир с Аей переглянулись в недоумении.
– Нет, ничего не говорите. Это просто божественно! Я не буду всего читать, оно длинное, это стихотворение. Заканчивается так:
Мой взор тебя рисует и во сне
И будит сердце, спящее во мне.1
Правда, здорово? Он настоящий поэт, мой милый Буч!»
Лю вновь отхлебнула шампанского, затем задорно хлопнула в ладоши и легко вскочила на ноги.
– Я готова! Давайте побыстрее проведем Церемонию, уже вся дрожу от нетерпения!
Буч слегка поклонился:
– Как вам будет угодно, сударыня. Я к вашим услугам!
Кажется, это было первое, что он произнес во время своего присутствия здесь.
Лю шутливо взъерошила волосы Аи, наклонилась к брату и чмокнула в щеку, прошептав:
– Немного терпения, братец, и я всегда буду с вами.
Она легко взлетела на помост. Поднявшийся вслед за нею Буч зажег несколько свечей, озаривших большущее распятие, и отступил на пару шагов в сторону. Лю опустилась на колени, скрестила руки, склонила голову и громко начала читать молитву:
– Господь всемогущий, я смиренно склоняю свои колени и сердце свое возношу к тебе…
Девушка читала долго, тщательно выговаривая каждое слово. «Она всегда была старательной, крошка Лю», – некстати мелькнуло в голове Кира.
– …дай мне силы простить, дай мне силы возлюбить всех, кто вольно или невольно сотворил мне зло. Я всей душой стремлюсь к тебе. Аминь!
Выступивший из полумрака Буч держал в руках какой-то продолговатый предмет. Опустивший глаза Кир не увидел, как метнулись в сторону язычки свечей от блеснувшей в их свете стали. Но услышал, как глухо стукнулось нечто о помост…
– Церемония окончена, – прошептал позади них служитель в сером.
Когда оба вышли в холл, он же вновь записал время на пригласительных билетах и вернул им. На улице Кир мельком взглянул на них и отметил про себя, что все длилось не более часа.
Долго шли, не произнося ни звука. Наконец, Ая осмелилась прервать молчание:
– Неужели Лю так и не поняла, что не ее прощают, а она?..
– На это и рассчитано, – произнес Кир, пальцы которого судорожно мяли синие билетики с надписью крупными буквами «Церемония прощания», и добавил тихо, – бедная моя сестренка…