– Достаньте мне образец материала этих сфер, – пролаял Яг, вставая со своего места и поворачиваясь лицом к директору. Кейт молча скрипнул зубами и в который раз подумал, что надо бы приказать ФАНТОМУ переводить речь Яга менее прямолинейно, добавляя все эти «пожалуйста», «спасибо» и прочие вежливости.
– Нам послать зонд, – спросил Кейт, глядя в его четырёхглазое лицо, – или вы отправитесь лично?
«В этом случае, – подумал Кейт, – с удовольствием покажу тебе шлюзовую камеру».
– Стандартный зонд для забора проб атмосферы, – ответил Яг. – Гравитационное взаимодействие такого количества планетарного размера тел должно быть весьма сложным, так что опасность столкновения с одним из них очень велика.
«Ещё одна причина, чтобы послать Яга», – подумал Кейт, но вслух сказал:
– Значит, зонд. – Он обернулся к консоли на два часа от его собственной. – Ромбус, позаботьтесь об этом.
По сенсорной сети иба пробежал узор согласия.
– Зонд класса «Дельта» будет наиболее подходящим, – сказал Яг, снова усаживаясь в своё кресло и обращаясь теперь к миниатюрной голограмме Ромбуса на своей консоли.
Кейт щёлкнул клавишей и присоединился к конференции; крошечная валдахудская голова появилась перед ним рядом с изображением иба в полный рост.
– Какова общая численность сфер? – спросил он.
Щупальца Ромбуса пробежали по клавиатуре.
– Двести семнадцать, – ответил он. – Все выглядят практически одинаково, хотя немного отличаются размерами.
– Для первого раза нет никакой разницы, с какой именно сферы мы возьмём образец, – сказал Яг. – Выберите ту, до которой можно добраться с наименьшими трудностями. Сначала захватите немного материала из пространства между сферами. Потом нырните к одной из сфер и получите образцы газа или из чего там она состоит. Возьмите один образец с верхней кромки облаков, и ещё один на глубине, скажем, двухсот метров, если зонд выдержит давление. Сохраните образцы при нормальном давлении и температуре в точке отбора – я хочу минимизировать возможность химических изменений в материале.
По сенсорной сети Ромбуса пробежали огоньки, и через несколько секунд он уже запускал зонд. Он переключил сферический экран центра управления на камеру зонда. Звёзды, расположенные позади области сфер, по-прежнему заметно мерцали; сами сферы выглядели чёрными дисками на фоне звездного неба, засвеченного слабой голубоватой туманностью.
– Что, по-вашему, представляют собой эти сферы? – спросил Ромбус, наблюдая за полётом зонда.
Яг пожал четырьмя своими плечами в традиционном валдахудском жесте.
– Может быть, остатки недавно распавшегося коричневого карлика. В невесомости скопления вещества, разумеется, принимают форму шара и постепенно вбирают в себя остатки разлетевшегося материала.
Тем временем зонд выходил на позицию для забора образца вещества в пространстве между сферами.
– «Туман», по-видимому, состоит из газа и твёрдых частиц со средним размером около семи миллиметров, – сообщил Ромбус, частично накрывший консоль сенсорной сетью, чтобы облегчить считывание данных.
– Из какого именно газа? – спросил Кейт.
– Оценки молекулярного веса заставляют предположить довольно тяжёлый элемент либо сложное соединение, – ответил Яг, сверившись с одним из своих мониторов. – Однако спектр поглощения, как у обычной космической пыли – углеродные частицы и прочее. – Он помолчал. – Магнитного поля в пространстве между сферами не наблюдается. Это неожиданно – я предполагал, что мелкие частицы удерживаются от падения на сферы магнитным полем.
– Зонд может пострадать от столкновений с этими частицами? – спросил Кейт.
– Мне доставляет удовольствие сообщить, что нет, – отозвался Ромбус. – Я уменьшаю скорость зонда, чтобы избежать повреждений.
В этот момент открылась крышка отсека для забора атмосферных проб и частично загородила обзор сферической камеры – конструкторская недоработка.
– Произвожу забор образцов материала из пространства между сферами, – объявил Ромбус. Через несколько секунд обзор восстановился – крышка отсека захлопнулась. – Контейнер полон, – доложил иб. – Перехожу к этапу атмосферного зондирования.
Звездное поле резко качнулось, отражая смену траектории зонда; один из кругов тьмы скоро оказался в центре поля зрения. Угольно-чёрная сфера увеличивалась в размерах, пока не заняла всю переднюю полусферу. На зонде имелись прожекторы, и Ромбус их включил. Два столба мутного света едва проникали в бурлящий тёмный материал на расстояние нескольких метров. Обзор снова загородила откинувшаяся крышка – теперь уже в другом месте.
– Произвожу отбор образцов с кромки атмосферы, – доложил иб, и секундой позже: – Контейнер полон.
– Годится, – сказал Яг. – Теперь нырните на двести метров вглубь – или настолько глубоко, насколько считаете безопасным – и возьмите образцы оттуда.
– Выполняю в гармоничном умиротворении, – ответил Ромбус.
На голограмме всё стало черным-черно, за исключением двух световых пятен от носовых прожекторов. Их свет едва пробивался на метр. Один раз на секунду вроде показалось что-то твёрдое – продолговатая форма размером с дирижабль, но она почти тут же пропала из виду.
– Глубина девяносто один метр, – сообщил Ромбус. – Странно. Внешнее давление неожиданно низкое – гораздо ниже, чем я ожидал.
– В таком случае продолжайте опускаться, – сказал Яг.
Зонд продолжил спуск. Сенсорная сеть Ромбуса обеспокоенно вспыхнула.
– Сенсор внешнего давления, вероятно, вышел из строя – возможно, был повреждён столкновением с углеродной частицей. Значение атмосферного давления не увеличивается.
Яг пожал верхней парой плеч.
– Хорошо. Наполните контейнеры здесь и возвращайте зонд назад.
Заслонка третьего отсека для образцов не загораживала камеру, хотя, открываясь, она тряхнула аппарат, и всё, что было в поле зрения, ощутимо дёрнулось.
– Датчик давления внутри отсека для образцов показывает то же самое близкое к нулю значение, что и внешний сенсор, – сказал Ромбус. – Впрочем, они контролируются одним и тем же микропроцессором. В любом случае контейнер должен заполниться практически моментально, принимая во внимание, что до забора образцов в нём был вакуум.
Ромбус для верности оставил заслонку открытой ещё на пару секунд, потом закрыл её, развернул зонд и отправил его в обратный путь к «Старплексу».
Как только зонд снова оказался в пусковой трубе, контейнеры для образцов были сняты с него механическим манипулятором и помещены на конвейер, который доставил их в лабораторию Яга. Сам Яг отправился туда же на лифте.
Контейнеры подсоединили к разъёмам в стене лаборатории. Их даже не надо было открывать – сенсоры и камеры могли заглянуть внутрь контейнеров через разъёмы.
Яг уселся в своё кресло – настоящее валдахудское кресло ручной работы, не стандартное поликресло – и включил огромные мониторы. Потом запустил стандартный комплект анализов, и со всёвозрастающим изумлением стал изучать появляющиеся на экранах результаты.
Спектроскопия: результаты отсутствуют.
Электромагнитное сканирование: результаты отсутствуют.
Бета-распад: не зарегистрирован.
Гамма-излучение: не зарегистрировано.
Экран за экраном отрицательных результатов: результаты отсутствуют, не зарегистрировано, результаты отсутствуют, не зарегистрировано.
Он щёлкнул клавишей и считал показания весов под контейнером с образцами: 12,782 кг.
– Центральный компьютер, – произнёс Яг в пространство. – Открыть спецификацию контейнера для образцов. Какова масса пустого экземпляра?
– Двенадцать тысяч семьсот восемьдесят два килограмма, – бухнул ФАНТОМ по-валдахудски.
Яг выругался.
– Да этот фардинт пуст!
– Точно так, – ответил ФАНТОМ.
Яг щелкнул клавишей, и перед ним появилась голограмма Ромбуса.
– Текларг, – сказал он, называя Ромбуса именем, принятым у валдахудов, – зонд, который вы отправляли, был неисправен. Из контейнера номер два улетучился весь отобранный материал.
– Искренние извинения, уважаемый Яг, – сказал Ромбус. – Я готов понести наказание за напрасную трату вашего времени и немедленно запускаю замену.
– Очень хорошо, – сказал Яг и раздражённо ткнул в кнопку отключения связи, после чего обратил внимание на контейнер номер один… и в ужасе обнаружил, что его содержимое также отсутствует. «Криворукие земные инженеры», – пробурчал он про себя.
Его бурчание стало более отчётливым и продолжительным, когда были доставлены контейнеры со второго зонда. С ними всё было точно так же – начиная от аномально низких показаний внешнего давления при заборе из толщи внешней оболочки сферы.
Яг снова вызвал к жизни голограмму Ромбуса.
– Я заявляю со всей возможной доброжелательностью, уважаемый Яг, что в этот раз с зондом было всё в порядке. Герметизация контейнеров идеальна. Ничто не должно было просочиться наружу.
– Тем не менее собранные нами образцы всё-таки улетучиваются, – ответил Яг. – Из чего следует… из чего следует, что материал, из которого сделаны сферы, действительно весьма необычен.
Огни осветили сенсорную сеть Ромбуса.
– Обоснованное предположение.
Яг скрипнул дентальными пластинами.
– Должен быть какой-то способ доставить образцы на борт «Старплекса» для изучения.
– Несомненно, вы уже подумали об этом и, возможно, я напрасно трачу ваше время своим предложением, – сказал Ромбус, – но мы могли бы воспользоваться силовой ловушкой. Типа тех, в которых хранят антиматерию.
Яг пожал плечами.
– Приемлемо. Но только не электромагнитной. Используйте поле искусственной гравитации для предотвращения контакта вещества со стенками ловушки и компенсации собственного ускорения зонда.
– С почтением выполняю, – ответил Ромбус.
Силовая ловушка управлялась буксировочным лучом и состояла из восьми гравитационных генераторов, помещённых в вершины правильного куба, с торчащими из центра каждой грани штырями, чтобы буксировочному лучу было за что зацепиться. Ловушка была введена под поверхность одной из серых сфер и там открыта. Другую ловушку направили на облако мелких частиц между двумя сферами и активировали внутри его. Обе ловушки доставили обратно на «Старплекс» со всей возможной скоростью.
Ловушки поместили в специальную изоляционную камеру в лаборатории Яга. Фокус с гравитационными полями принёс успех – одна из ловушек действительно содержала образцы газа, из которого состояла сфера, а другая – несколько кусочков прозрачного материала, а также один частично прозрачный булыжник размером с куриное яйцо. Наконец у Яга появилось с чем работать.