Авария меня напугала. Я даже не ожидала, что отреагирую на нее как кисейная барышня. Вроде бы ничего страшного не случилось. Машины столкнулись, я дернулась и потянула шею, вот и все, но голова закружилась, люди раздвоились в глазах, а к горлу подкатила тошнота. Это было мерзко, противно и странно.
Сознание полностью не отключилось. Я чувствовала, как меня куда-то несут, и даже испытывала неловкость за проблемы, которые создала другим.
– Как вас зовут? – спросил меня человек, в машину которого врезался Ганс, и я неожиданно ответила по-русски.
– Маша.
И случилось чудо! Доктор заговорил со мной на родном языке. О боже! Какое счастье! Я так давно не слышала русскую речь! Горло сжалось от нежности, слезы выступили на глазах. Хотелось закрыть их, погрузиться в нирвану. Слушать и не дышать! Наслаждаться, как лучшей мелодией, впитывать в себя до последнего звука, до последней ноты…
Но следующие слова доктор сказал на немецком языке, и очарование пропало. Я не просто вернулась в реальность – она обрушилась на голову мощной лавиной и затопила сознание.
Я лежала в медицинском кабинете на кушетке, в воздухе разливался отвратительный запах нашатыря, а вокруг меня стояли мужчины, среди которых я видела только одну женщину в белом халате.
А потом действительность раскололась на «до» и «после».
В кабинет ворвался Генрих. Он вошел, и сразу все изменилось. Я вспыхнула от счастья, даже не подумала, откуда он узнал об аварии. Просто принц на белом коне должен появляться в самый нужный момент для принцессы.
Он и появился…
И назвал меня сучкой, даже не спросив, что случилось. И занес кулак…
Мир перевернулся и полетел в пропасть. Я растерялась. Обычно бойкая на язык, я вдруг словно его проглотила. Мой любимый, мой муж повел себя как последний мужлан.
– Дорогой! Дорогой! – вырывались слова, и больше сказать ничего не могла.
Ситуацию разрулил доктор. Он сказал Генриху, что произошло, и весь его гнев обрушился на водителя.
Ганс от удара в челюсть отлетел к стене. Доктор и охранник бросились на Генриха и скрутили ему руки.
– Что вы делаете? – крикнул доктор. – Сабина!
Генрих не сопротивлялся. Как-то сразу обмяк и заледенел лицом.
– Чтобы я больше тебя не видел рядом с моей женой! – сквозь зубы процедил он. – Мари, собирайся, едем домой!
Он больно схватил меня за руку, но я была совершенно без сил, дезориентирована происходящим и дикой головной болью, поэтому подчинилась.
– Герр профессор, простите! – кинулся к нему Ганс. Из его носа текла кровь. Медсестра подала ему салфетку и пузырь со льдом.
– Вон!
Водитель мгновенно сорвался с места и исчез в коридоре.
– Может быть, вы успокоитесь? – спросил доктор. – Вашей жене нужна помощь. По всем признакам, у нее сотрясение головного мозга. Нужно сделать КТ.
– А ты еще кто такой? – пошел на врача муж.
– Артур Вайсберг, хирург, – невозмутимо ответил тот. – Вы позволите помочь вашей супруге?
– Мы сами разберемся!
Генрих сжал мою руку и потащил к выходу. Я поймала сочувствующий взгляд медсестры. Доктор лишь пожал плечами. Весь его вид говорил: «Не мое дело».
– Убери здесь! – приказал он помощнице, и это были последние слова, которые я слышала.
В машине Генрих сидел мрачный, как туча. Он смотрел строго вперед. Ни разу не окинул меня взглядом, не заговорил.
– Дорогой, это была случайность. Прости, – устало выдавила я и закрыла глаза.
– Больше из дома ни шагу!
– Но…
– Не спорь со мной, майне либе!
Я замолчала. Бесполезно в чем-то убеждать разъяренного мужчину, который действовал на эмоциях. Но муж вдруг открылся мне с другой стороны.
Меня заперли под домашним арестом. Я несколько раз пыталась поговорить с мужем. Стучалась в его кабинет, караулила возле входной двери. Он молча обходил меня стороной, словно предмет мебели.
– Черт возьми! – не выдержала я и швырнула о стену драгоценную вазу, в которую ставила розы. – Я хочу с тобой поговорить! Скажи, в чем я провинилась?
Генрих схватил колючий стебель и наотмашь ударил меня по лицу. Щеку обожгла боль. Я взвизгнула и бросилась к лестнице. В спальне увидела, что на подбородке багровеет свежая царапина. От обиды заплакала. Впервые роскошный особняк показался мне клеткой, из которой захотелось сбежать и вернуться домой. Только вот кому я нужна без знакомых, друзей и документов?
С этого дня ко мне приставили мужеподобную сиделку, которая не спускала с меня ледяных полупрозрачных глаз. Она следила за врачом, который навещал меня, сопровождала в клинику на процедуры, приносила еду и чистую одежду. Внешне я была свободна, но… как только открывала дверь спальни, рядом сразу оказывалась эта грымза. Настоящая Фрекен Бок из сказки «Малыш и Карлсон».
Генрих ночевал в гостевой комнате. Я не понимала, что происходит и за что муж меня наказывает. В голове шевелились горькие мысли. «Неужели он так быстро меня разлюбил? – думала я. – Нет, не может быть! Просто испугался и расстроился».
Но успокоения не приходило. Мой вежливый и галантный муж превратился в домашнего тирана.
Наконец он нанес мне официальный визит. Именно визит, по-другому назвать это мероприятие было нельзя.
– Фрау Мари, – позвала меня грымза, – герр профессор навестит вас в двадцать ноль-ноль.
Я обрадовалась! Лицом к лицу у нас получится поговорить спокойно.
Зря надеялась!
Генрих пришел в спальню в халате на голое тело.
– Дорогой, – я кинулась к нему, – я так рада тебя видеть!
Он ничего не ответил. Сжал мои плечи и посмотрел внимательно в глаза.
– Встань на стол.
– Но зачем?
– Не спорь со мной, майне либе!
Я взгромоздилась на журнальный стол, покрытый стеклом, которое приятно холодило ступни. Немного закружилась голова. Диагноз, который поставил мне случайный доктор, подтвердился: легкое сотрясение головного мозга.
– Готово!
– Раздевайся!
– Ты хочешь, чтобы я станцевала стриптиз? – пошутила я.
– Нет, я хочу, чтобы ты разделась.
Странное поведение мужа поставило меня в тупик, но я не спорила. Медленно стянула через голову домашний топ, выбралась из шорт. На мне остались только крохотные кружевные трусики. Я призывно качнула бедрами и чуть не свалилась на пол. Нет, к таким играм я пока не готова!
Генрих повел себя странно. Он обошел вокруг стола, разглядывая каждый сантиметр моего тела.
– Ты что делаешь? – удивилась я.
– Не мешай! – отрезал он. – Спускайся!
Я спрыгнула и покачнулась. Он подхватил меня за талию. Полы его халата распахнулись, эрегированный член коснулся моих бедер. По телу пробежала дрожь. Я обрадовалась и потянулась губами к мужу. Он хочет помириться, а что может быть лучше после ссоры, как не жаркий секс?
Но Генрих развернул меня спиной к себе, резко нагнул и вошел сзади сразу и до упора. Я всхлипнула, взмахнула руками и едва удержалась на ногах.
– Зачем ты так? За что?
– Шлюха! – рычал Генрих. – Подзаборная тварь! Я тебя уничтожу!
– Мне больно! Пусти! – сопротивлялась я, но вызывала еще большую ярость.
Наконец я смирилась. Генрих с силой ударил еще несколько раз и со стоном выбросил семя. Какое-то время он еще держал меня за бедра, потом выпрямился.
– Пойдем в душ, дорогая, – тихо сказал он, словно вместе со спермой излил и свой гнев. Он притянул меня к себе и заглянул в глаза. – Прости за грубость. Прости.
– Генри, так нельзя, – всхлипнула я. – Я же не виновата в той аварии, а наказывал ты меня.
– Этого больше не повторится, дорогая. Никогда. Муж и жена должны доверять друг другу. Согласна?
– Конечно, – растаяла я.
А утром я узнала, что водителя Ганса нашли мертвым.