Глава 4 Школа
– Эльга, Эльга… – только и сказала проуа Патс, когда увидела насквозь мокрую Элли на пороге класса.
Она успела добежать до школы лишь ко второму уроку. Да еще, как назло, по самому нелюбимому предмету, который преподавала их классная руководительница.
Человековедение.
Не получив никаких других комментариев к своему внешнему виду, Элли прошла на свое место: предпоследнюю парту в третьем ряду.
Вот уже полгода она сидела в полном одиночестве, постоянно слушая, как девочки со второго и четвертого ряда подхихикивали над ней, придумывая самые разнообразные для того поводы:
«Эта прическа! Кхи-хи-хи… Когда она научится расчесываться… Вот чучело!»
«Пффф… Небось так страдала, что забыла, что надо делать домашку… Дура!»
«Ш-ш-ш-ш… Сейчас услышит, накинется на нас… Как дикая обезьяна…»
По правде говоря, Элли была грешна абсолютно во всем, в чем ее обвиняли. Она действительно не считала нужным расчесывать и без того спутанные волосы, иногда переживала так сильно, что совсем не делала домашнее задание, и обязательно отвечала дракой на драку, потому что хотела себя защитить.
Но ни один из этих пунктов «позорного» списка не стоил той травли, что Эйнике, Ева и Мальве устраивали ежедневно. Элли знала, что девочки завидовали тем «скидкам», которые делали для нее старшие, но так же хорошо она знала, что ни одна из задир на самом деле не пожелала бы оказаться на ее месте.
Вся существующая забота вкупе с жалостью, так обширно преследующая Эльгу в школе, была деланной и выдуманной. «На самом деле, – размышляла девочка, – это и был страх: узнать больше нужного, увидеть больше желаемого и стать причастной».
– Сегодняшняя тема… Линия жизни человека и роль переходного возраста в ней, – мямлила проуа Патс. – Записываем.
Элли постаралась убрать все мокрые волосы за спину – так, чтобы капли не скатывались в тетрадь, – и обрадовалась, что ее любимый рюкзак, кажется, был абсолютно водонепроницаемым. То, что учебники оказались полностью сухими, стало первой отличной новостью за этот ужасный день.
– Первый параграф, кх-кх… – классная руководительница кашляла всегда, без какого-либо повода. Элли думала, что именно так, должно быть, звучит настоящая старость. – Записываем… Сегодня мы обсудим примеры возможностей… Человека самостоятельно прокладывать жизненный путь… И, как вытекающее… Понимание личной ответственности при выборе жизненного пути…
Кто-то на первом ряду громко зевнул, и все захихикали.
– Очень смешно, кх-кх, Рауль… Да… Сейчас выйдешь к доске и расскажешь нам, как понимаешь тему.
Пользуясь тем, что проуа Патс принялась мучать белобрысого неуча Рауля, Элли вновь склонилась к своему рюкзаку.
Из бокового отделения, где обычно хранились все книги в твердой обложке, выглядывал бабушкин подарок.
Уже будучи практически уверенной в том, что встреча с Ткачом (хотя, конечно же, ему бы больше подошло имя Страшный Клоун в Страшной Шляпе, но оно было слишком длинным, и Элли решила его не использовать. Привидится же такой урод!) была то ли остатком плохого сна, то ли наваждением, девочка спокойно вытащила черную книжицу и погрузилась в ее изучение.
Школьная скука делала все абсолютно обыденным, серым и привычным. Здесь не верилось ни во что и никогда.
«Школа – кладбище чудес», – придумала Элли новое определение и порадовалась своей гениальности.
На форзаце книжки было написано от руки: «Избрав неверный путь, не смей роптать».
Девочка пожала плечами и перелистнула страницу.
Класс снова захихикал.
– Рауль… Садись, – тяжело вздохнула проуа Патс где-то далеко, на фоне. – Не мучай ни себя, ни нас… Дети, записываем. Внешние факторы… Ф-А-К-Т-О-Р-Ы, влияющие на личный выбор… И формирование индивидуальности.
Первые три страницы были посвящены подробному описанию некоего ритуала, который назывался «ристипуу». Автор записей владел очень мелким и невнятным почерком, да и записывал все свои мысли так давно, что половина из них вот-вот норовила сойти с бумаги и стать единым чернильным пятном.
Читать было очень трудно, но Элли старалась, то и дело продолжая откидывать за спину мокрые пряди, чтобы не испортить записи еще сильнее.
«Выберите самое старое сосновое дерево на кладбище и нащупайте слабое место. Очертите форму креста сверху вниз, думая о недавно почившем. Проделайте все то же самое несколько раз, пока кора не начнет отходить от ствола, а затем снимите ее и коснитесь символа. Референт появится сам и будет готов к сопровождению беспрекословно».
Так много сложных слов, и все рядом! Девочка почесала подбородок, оглядела записывающих за учительницей одноклассников и вытянула руку наверх.
– Эльга?.. – проуа Патс удивленно посмотрела на девочку и выдержала паузу. Наверняка вспоминала, когда та последний раз стремилась ответить на уроке. – Что ты хочешь?
Элли подскочила со стула и мокрый подол платья облепил ее со всех сторон, смешно скомкавшись. Эйнике тихо прыснула, а Ева и Мальве с задержкой ровно в одну секунду повторили за ней.
– Я хочу узнать значение некоторых слов, – кивнула Элли сама себе. – Вы сможете мне, пожалуйста, помочь?
– Конечно… – учительница пожала плечами. – Какие слова тебе непонятны?
– Недавно почивший, – зачитала девочка из книги. – Но это первое, есть еще два.
В классе повисла тишина. Проуа Патс поправила свои круглые очки и снова закашлялась.
– Это какая-то шутка, Эльга?.. Кх-кх… Если ты хочешь привлечь к себе внимание, это очень плохой способ… Потому как…
– Она просто хотела пригласить всех на похороны Лембита, – скорчив фальшиво-жалостливую мину, перебила учительницу Эйнике Ратас. – Правда же, Элли?
Сердце Элли ухнуло вниз. Нет, нет, нет… Только не это! Откуда они знают?.. Почему узнали так быстро?.. Неужели снова от своих мам?..
– Эльга, я… – проуа Патс нахмурилась. – Приношу свои соболезнования. Когда это произошло?
– Ничего не произошло, проуа. – Казалось, что пройдет еще мгновение и Эйнике пустит актерскую слезу. – Просто гроб будет пустым. Никто так и не узнал, где и как Лемми умер… Такой кошмар!
– Кошмар… – будто тень, повторила учительница за Эйнике.
Эмоции Элли лихорадочно сменяли одна другую. Руки снова непроизвольно сжались в кулаки.
– Это не про Лембита, – выдавила девочка сквозь зубы.
– Нет-нет… – все еще слегка ошарашенно, но уверенно произнесла учительница. – Ты применила слово верно… «Недавно почивший» подходит к человеку, который недавно умер. Но в следующий раз, прошу тебя… Не во время урока…
Перед глазами Элли щелкнула черная вспышка.
Ей показалось, что в одном из трех окон, что находились по левую сторону классной комнаты, мелькнуло теперь уже знакомое ухмыляющееся лицо.
– ЭТО НЕ ПРО ЛЕМБИТА! – проорала девочка так, что рядом сидящие заткнули уши.
– Эльга! – повысила голос проуа Патс.
Но Элли не видела никого и ничего больше – она уставилась на сдавленно хихикающую в ладонь Эйнике. Внезапная сила сделала руки Эльги большими и сильными, а ноги настолько быстрыми, что уже через мгновение она оказалась рядом с одноклассницей и тянулась к ее волосам.
– Эльга! – повторила проуа Патс и поспешила разнять сцепившихся девочек.
Еще никогда Элли не нападала первой. Она защищала себя, защищала брата и даже некоторых ребят из начальной школы, если заставала их в беде. Но теперь, когда Эйнике так легко и насмешливо использовала страшное слово на букву «у» в адрес Лембита, она должна была получить по заслугам. И пусть ее исключат после этого, и пусть запрут дома, и пусть…
Девочка услышала приглушенный смех.
Прямо за окном стоял Ткач и надрывался от хохота, наблюдая за происходящим.
Тик-так, тик-так, тик так.
Часы в кабинете директрисы Мяги ходили медленнее нужного.
– Твоя мама не отвечает на звонки, Эльга, – вздохнула тощая как жердь проуа Мяги, смотря на сопровождающую Элли проуа Патс. – Но херра и проуа Ратас точно захотят объяснений. И как можно скорее.
– Мама не берет трубки из-за полиции, – бесцветно отозвалась девочка. – Вы не дозвонитесь.
– Если мне будет нужно, Эльга, я дозвонюсь, – угрожающе подчеркнула директриса.
Элли была почти рада получить наказание. Все это избавляло ее от приклеившейся, как осенний мокрый лист к подошве туфли, невидимости. «Наконец-то, я существую, – думала Элли. – Наконец-то, они вспомнили, что я есть».
– Элли… – негромко проговорила проуа Патс. – Пойми, мы все чувствуем и знаем, как тебе тяжело…
– Она выдрала ей клок волос, – оборвала учительницу проуа Мяги. – Увесистый такой клок. Из него впору связать варежки.
Девочка захихикала.
– Смешно тебе, Грэм? – нахмурилась директриса. – А нам не очень. Я приняла решение отстранить тебя от занятий.
– На сколько? – уточнила Элли.
– На неделю, Грэм. На неделю.
– И все?
– Ты что, со мной торгуешься, девочка? – приподнялась со своего места проуа Мяги. – Конечно, за эту неделю тебе придется осилить вдвое больше объема самостоятельно: и классную, и домашнюю работы. И отчитаться классному руководителю лично! А она отчитается мне! Это ясно?
– Ясно.
– А твоя мама обязана завтра явиться сюда на встречу со мной и родителями Эйнике. И делай что хочешь, Грэм, но явиться она должна! Иначе я приду к вам домой и разговор состоится и в твоем присутствии тоже.
Приподнятое настроение Элли мгновенно улетучилось. Привычка мамы не брать трубки могла сделать так, что она никогда не узнает о произошедшем… Но если все же узнает… Она, наверное, возненавидит Элли окончательно.
– А бабушка не может? – вновь попыталась найти компромисс девочка. – За бабушкой могу сбегать и позвать ее прямо сейчас.
– Только мама! Знаю я сердобольность Серафимы.
– Я поняла вас, проуа.
– И это еще мягко за такую провинность, поверь мне, Грэм. Очень мягко!
Проуа Патс вывела Элли из кабинета директрисы за плечо.
– Эльга… – вздохнула учительница. – От себя я прошу тебя все же научиться говорить с окружающими тебя людьми… Все это очень тяжело, но тебе еще жить в Ихасте… Рядом с ними всеми, и вообще… Каждому из нас может понадобиться помощь в любой момент. Удели внимание человековедению, когда будешь дома.
Девочка отвела взгляд и промолчала.
– Ты хотела, кх-кх, узнать значение еще двух слов… – Патс дотронулась до своих круглых оправ по привычке. – Ты можешь спросить сейчас.
– Референт… – вдруг вспомнив про записи в черной книжице, Элли немного приободрилась. – И беспрекословно!
– Ну что же… Это совсем просто. – проуа Патс грустно улыбнулась. – Референт, скорее всего, в значении «помощник», «советник» и «проводник». А беспрекословно – значит, что без права отказаться. Я тебе помогла?
– Пока нет… – вздохнула Элли. Нет, понимание этих слов пока не давало ей никаких ключей к разгадке. – Но все равно спасибо.
Дорога до дома прошла без приключений.
Наверное, потому что дождь наконец закончился.