Глава 3 Слежка
Утро следующего дня выдалось хмурым.
По правде говоря, оно редко бывало иным в ноябре.
Бабушка часто повторяла: «Поешь, и проблема исчезнет», а еще: «Поспи, и станет лучше», и тому подобные житейские мудрости. Но ночь, окутанная дурными вестями, не делала ситуацию лучше и уж тем более не заставляла исчезнуть тот кошмар наяву, что ожидал Элли уже меньше чем через неделю.
Это было намного хуже, чем злосчастная полугодовая контрольная по математике, и намного, намного страшнее годовой.
«Похороны без тела – как день рождения без торта», – сочинила собственную житейскую мудрость Элли, пока собиралась в школу, и тихонько расплакалась.
Мама давно ушла на работу, а бабушка наверняка вовсю корпела над завтраком, поджидая момент для нового серьезного разговора с внучкой.
К черту бесполезные беседы!
Они не отменят фальшивые похороны и никогда не вернут Лембита назад.
Застегнув свой ярко-оранжевый школьный рюкзак, девочка поспешно вытерла слезы и подошла к окну. Здесь, прямо перед тем, как бабушка принесла в их с братом комнату еще больше дурного и безысходного, Элли видела белое лицо. Вчера она оправдала это своими переживаниями, а сегодня и вовсе не верила в то, что кто-то мог стоять тут, вплотную к стеклу, и пялиться на нее – никому ненужную, неособенную и неинтересную Элли. А если и пялился, то теперь точно ушел, потому что все понял и отправился на поиски объекта для запугивания повеселее.
Крупные капли дождя оседали на стекло и скатывались вниз тонкими ручейками. В школу придется идти в дурацких резиновых сапогах. Одно было хорошо: они тоже были оранжевыми, как и рюкзак. Бабушка учла это при покупке.
В дверь постучались.
– Девочка моя, ты уже опаздываешь, – послышался голос Серафимы. – Позавтракай в школе. Я положила тебе овсянку и сыр.
Элли была убеждена, что разваренную серую кашу можно было стерпеть, если только сдобрить это варево сыром. Имели значение и пропорции: сыра должно было быть ровно столько же, сколько и овсянки. А если сыра будет больше – день в самом деле мог стать намного лучше.
Но текущее положение даже сырной кашей было не спасти.
Уже через пару минут бабушка укладывала еще горячий контейнер с собой, а Элли натягивала сапоги. Она старалась не поднимать глаз на Серафиму. Покажет свое лицо – и придется вести разговор! Нет уж, пусть бабушка подумает о своем поведении. Поймет, как она обидела Элли, осознает, как она на нее злится. В конце концов, именно бабушка позволила маме принять решение зарыть несуществующий призрак Лемми в мокрую черную землю на кладбище Ихасте. Не остановила Лауру, не боролась с ней! И вообще что-то знала и постоянно умалчивала!
– Ты возьмешь от меня кое-что?.. – как-то боязливо и виновато уточнила Серафима.
Отлично! Этого-то Элли и хотелось. Пусть винит себя!
– Что это? – все так же не поднимая головы, нарочито надменно уточнила девочка.
– Книжица. – Бабушка поджала губы и тяжело вздохнула. Ее широкие плечи дрогнули, а полные, теплые и заботливые руки сцепились в замок за спиной. – Мы уже упустили тебя, Эльга. Ты привыкла делать выводы обо всем на свете сама и никого не слушать…
– Это верно. – Элли скрестила руки на груди. Слова бабушки не были похожи на похвалу, но девочке все равно было приятно их услышать. – Так что за книжка?
– Прочтешь, – кивнула Серафима, – и сделаешь выводы сама. Как тебе нравится.
– Хорошо! – девочка гордо вскинула голову, но все еще смотрела куда-то в сторону. – Давай сюда свою книжку. Я пойду в школу с ней.
Резиновый сапог Элли провалился во влажную почву.
То, что осталось от малюсеньких зеленых ростков – единственных весточек былого тепла, – теперь пожелтело, смешалось с грязью и превратилось в жуткое месиво, утопающее в образовавшихся лужицах. Хлюп-хлюп-хлюп – так звучал путь девочки к набережной речки Эмайыги.
Дождь шел и шел, обнимая влагой черный зонтик, съедая звуки окружающего мира, оставляя вокруг только тишину и легкие туманные сгустки, катающиеся по земле. Все небо превратилось в одно сплошное серое облако, сквозь которое не было видно ни солнца, ни чего-либо еще. То и дело бредущую под непогодой Элли обдувало холодным ветром, а она шла и бурчала про себя.
Бабушкина «книжица» оказалась неинтересной тетрадкой для записей в черном кожаном переплете. Ни цветных картинок, ни вкладышей, ни миленьких закладок. Чего еще можно было ожидать от взрослых?! Если бы Лемми поделился с Элли книжкой, в ней было бы много рисунков, заметок и всяких шуток. Но Лембита рядом больше не было, и новых баек от него теперь ждать не приходилось. Лишь оказавшись в полном одиночестве, Эльга поняла, что такое связь близнецов. О ней часто говорила мама (но не ей и не бабушке, а кому-то телефону, еще много лет назад), про нее спрашивали одноклассники и шутили мерзкие девчонки. Элли думала, что именно из-за этой связи с самого начала, в детстве, Лаура любила их одинаково. Но потом, когда дети Грэмов стали взрослеть и вошли в «самый тяжелый возраст» (так мамин телевизор в каком-то сериале про мать-одиночку называл промежуток между одиннадцатью и пятнадцатью годами жизни), Элли стала совершенно не похожа на Лембита, и все изменилось. Все дело было в характере девочки. Бабушка как-то говорила, что он достался ей от отца.
– Она такая же дикая, как Элиас! Я не понимаю, мама! – сетовала несколько лет назад Лаура, наказав Элли в очередной раз. Девочка тогда вытащила из подвала никому ненужные старые доски и начала строить штаб на заднем дворе. – Почему у нас умом одаренный только мальчишка?! Все должно быть наоборот! Горе ходячее, а не девочка!
– Кровь не вода, – пожимала плечами Серафима, выдавая свои бытовые присказки, как по расписанию. – К тому же вы сами захотели так назвать дочку. Не мудрено, что она будет похожа на отца. Ты же помнишь, как мы шутили: Элиас – Элли, Лаура – Лембит…
– Это было до того, как ваш сын решил, что ему в нашей семье не место! – начинала повышать голос Лаура. – Бога ради, прекратите поднимать эту тему так часто! Вы же знаете, как меня это злит!
– И все же, кровь не вода, дочка, кровь не вода…. – вздыхала бабушка и замолкала.
На набережной ветер подул еще пуще, и Элли пришлось остановиться для того, чтобы переждать новый ледяной порыв.
Девочка зажмурилась и выставила руку вперед. Чпок! Зонтик тут же выгнулся в обратную сторону.
Элли попыталась выгнуть его обратно, громко ругаясь на природу, погоду и все злоключения, что окружили ее маленькую несчастную жизнь. Да что за напасть?! Нет покоя ни дома, ни на улице, ни в школе!
Бамс! Зонт окончательно распоясался и вылетел у девочки из рук. Ветер понес его по мокрой земле в абсолютно противоположную от школы сторону.
Элли побежала за ним. Так быстро, как только могла.
Дождь превращал русые кудри в противные мокрые пакли, прилипающие к лицу. Вода с прядок капала за шиворот ученического платья, стекала по спине вниз, злила и раздражала. Девочка не знала, как долго она бежала за зонтом, но его уносило все дальше, мимо виллы Имедема, стоявшей на отшибе, мимо киоска с мороженым на набережной, который был открыт только летом.
Когда Элли смогла поймать укатывающийся зонт и наконец остановилась, ее взору открылась опушка перед лесом. Вечная непогода превратила этот участок в кладбище деревьев – большая часть была с корнем вырвана из земли и лениво лежала в грязи. А сами корни, плотно вросшие в почву, срослись с ней, и теперь, лежа на боку, образовывали своим престранным союзом что-то похожее на высокие, сплошь покрытые мхом земляные тотемы.
Оглядев творчество стихии, девочка хотела вернуться к тропе. Но стоило ей развернуться в сторону набережной, как до ее покрасневших от холодного ветра ушей донеслась чья-то песня:
Странник, эй, странник, эй, песнь твоя.
Разреши, странник, мне петь для тебя…
Элли прислушалась. Эту мелодию она знала хорошо: то была народная песня путешественника[5] – которую весь ее класс под предводительством Марка учил для колядования в Мартов день. В конечном итоге, правда, петь ее никто не стал. Слишком уж грустным был мотив, и для школьников – совсем неподходящим.
Тем не менее Эльга отлично помнила слова. Может быть, это вечный хорошист Марк Клаван прогуливает школу и поет себе среди леса от удовольствия? Тембр было не разобрать. Но, чувствуя странное покалывание в кончиках пальцев ног, девочка решила откликнуться:
Слышу, странник, я тебя и пою
О потери всех, кого люблю.
Ответ последовал незамедлительно. Невидимый певец будто бы стал ближе, и теперь Элли была уверена: пел взрослый мужчина. Звук шел откуда-то со стороны одного из земляных тотемов:
Месяц сменит солнце, и наступит тьма.
Солнце поглотила черная земля.
На этот раз Элли не спешила допевать последние две строчки. Она выдержала паузу: вдруг все же двухголосье вышло случайным и ее никто не слышит? Однако же на лесной опушке повисла пауза.
Девочка прищурилась, сжала свободную руку в кулак и двинулась к тому дереву, за корнями которого, как ей казалось, скрывался поющий. Приближаясь к тотему, она протянула:
Будем мы с тобой порознь теперь.
В мир, тебе доступный, мне закрыта дверь.
Закончив петь, Элли заглянула за причудливое сплетение почвы и корней и увидела его.
То самое бледное лицо, что следило за ней вчера вечером, перед разговором с бабушкой!
Почувствовав, как злость закипает в ней с новой силой, девочка смело прошагала по лужам и воинственно встала напротив незнакомца. Он сидел прямо в корнях, на самом верху тотема и горланил свою песню, развалившись в сплетении, как мама на своем диване. К собственному шоку, Элли поняла, что ей совсем не страшно. Если этот чудак поет в такой дождь на улице, ходит у нее под окнами и подглядывает – пусть изволит объясниться!
А если он опасен… Ну и черт с ним!
Хуже уже не станет.
Куда уж хуже?
– Так это ты за мной следишь! – прокричала девочка странному мужчине.
– Нет, это ты за мной следишь! – будто эхо, отозвался незнакомец и рассмеялся.
– Чего?! – Элли бросила зонт на землю и скрестила руки на груди. – Ты что, идиот?! Я видела тебя вчера ночью!
– Я вижу тебя сейчас прямо перед собой, – все так же с улыбкой отозвался мужчина и с грацией хищного животного спрыгнул на землю.
Девочка сделала шаг назад. Незнакомец шел по направлению к ней, весело ухмыляясь, и ее храбрость потихоньку испарялась.
Самым худшим казалось то, что теперь она могла рассмотреть его получше.
И узнать.
Это был тот самый неопознанный человек с фотобота, своей немыслимостью скорее напоминавший рисунок младшеклассника.
Или с фоторобота – это было уже неважно.
– Значит-с, откликаешься на мою песню, приходишь ко мне сама, а я еще и виновен в слежке? Какой-то непорядок, Элли Грэм. Полная ерундистика!
Он знал ее имя. Ну конечно же знал! Ведь Крученый Ус предполагал, что он похитил Лембита, а значит…
– Кто ты такой? – уже с меньшим напором поинтересовалась Элли и продолжила пятиться.
– Я-то? – незнакомец принял задумчивую позу, а затем всплеснул руками. Да так резко, что девочка на всякий случай пригнулась. – А ты как думаешь?
– Я… Я не знаю. – окончательно опешила Элли.
Первым, что бросалось в глаза, был чрезмерно высокий рост и некая угловатость. «Если бы он был геометрической фигурой, то точно треугольником», – думала Элли про себя. До сегодняшнего дня настолько геометрически верные люди ей не встречались. Теперь было видно, что белое лицо незнакомца лишь казалось одноцветным: у больших глаз лилового оттенка пестрела небрежно размазанная красная краска. А в тон жуткому гриму был подобран плотный сюртук, напоминавший одежду мужчин со старых фотографий бабушки. Но на тех пожелтевших карточках все люди выглядели очень аккуратно и ухоженно… Чего нельзя было сказать о незнакомце совсем.
Каштановые волосы торчали в разные стороны, будто когда-то давно его ударило током, и с тех пор он предпочитал не расчесываться, руки с ужасными черными, неровными ногтями обрамляло обилие железных колец… А на ногах были надеты глупые, почти клоунские ботинки с длинными носами!
Чудаковатый образ венчала дырявая высокая шляпа со всякой всячиной на боковой стороне полей. Элли успела заметить черно-золотую брошку, клетчатую ленту и какие-то пожелтевшие кости.
– Ты Безумный Шляпник?.. – прошептала девочка.
Мужчина снова расхохотался.
– А разве ты похожа на Алису? – надрываясь, выдавил он. – Капризная, вредная, обиженная Элли Грэм! Ну какая из тебя Алиса?
– Да иди ты, знаешь куда… – Элли снова почувствовала, как что-то горячее разрастается в груди. Если все перечисленное и было правдой, то этого придурка точно не касалось. – Ты просто клоун, ясно? С клоунским гримом, клоунской обувью… Иди отсюда вон!
– Хм.
Незнакомец тут же перестал смеяться и, копируя позу Элли, скрестил руки на груди.
– Меня зовут Ткач, Элли Грэм. Вот тебе мое имя.
– Мне уже неинтересно, – буркнула девочка.
– Неправда, – мужчина самодовольно усмехнулся. – Иначе бы ты ушла.
Между Ткачом и Элли повисла неловкая тишина.
– И ты не станешь топить меня в реке? – все еще хмурясь, спросила девочка.
– Зачем мне это?
– И не уведешь в лес?
– Еще чего!
– И не увезешь на синей «японке»?
Ткач прыснул.
– Кажется, Элли Грэм, это ты Безумный Шляпник, а не я.
– Тогда верни Лемми!
– Лембита Грэма? – Ткач ухмыльнулся. – С чего ты взяла, что он у меня?
Элли вдохнула поглубже, насупилась и сжала зубы. А затем закричала. Ей казалось, что крик может звучать устрашающе. Даже если она маленькая, мокрая и абсолютно безоружная:
– Потому что твое лицо есть на фотоботе! Потому что Кру… Полицейский с усами сказал, что это верная ориентировка! Потому что тебя искал весь Ихасте, вот почему!
– Искал весь Ихасте и не нашел?
– Не нашел! Но я нашла! И отведу тебя в полицию! Прямо сейчас!
– Ну пошли.
Элли застыла.
– Как это «пошли»? И все?
Ткач сделал шаг навстречу девочке, склонился вплотную и, подобно птице, осмотрел лицо Элли одним лишь глазом.
– Ты сказала, что я есть на ориентировке. Так веди.
Девочке резко захотелось плакать. Он вел себя странно, безумно и непредсказуемо! Да что вообще возомнил о себе этот Ткач?!
Сможет ли она отвести его в полицию самостоятельно?.. Поверит ли ей Крученый Ус?.. А что, если она ошиблась?..
А что, если все это просто страшный сон, который снится ей после тех самых вестей от бабушки?..
– Я не забирал у тебя брата, Элли Грэм. Он ушел сам. – Наблюдая за растерянностью девочки, мужчина отстранился и вновь выпрямился в полный рост. – Но я знаю, где он.
– Где?! – чувствуя, как сердце начинает биться быстрее, воскликнула Элли. – Отведи меня к нему! Сейчас же!
– Сейчас ты не готова. И он не захочет тебя увидеть. Но если ты…
– Отведи меня!!!
Элли схватила Ткача за рукав сюртука и потянула на себя. Но тот лишь выдернул свою руку и строго оглядел девочку.
– Ты что, намерена со мной подраться? – хохотал Ткач. – Будешь готова, отведу.
А затем он развернулся и бодро зашагал в сторону леса.
– Стой!!! – кричала ему Элли вслед. – Ты не можешь оставить меня вот так!!! Ты же зачем-то приходил?! Зачем-то следил за мной!!!
– Ты поймешь зачем, когда научишься справляться со страхом, – бросил ей Ткач через плечо. – Иди в школу, Элли Грэм. Свидимся.
Оставшись на опушке в полном одиночестве, Элли сердито рыкнула в след стремительно удаляющемуся мужчине и побежала прочь.