шум кормежки —
по ушам
четыре КРУЖКИ —
КОРЕШАМ
ХОРОШО…
ШАРАХНУЛ…
ВОПИ! —
ПИВО
вытянулось
поводом для драки —
ПИВОВАРЕННЫМ ПАРНЕМ
ростом с БАШНЮ
БАШНЯ покачнулась
и осела – слышно
стала БАНКОМ
БАШМАКОМ
БАШМАК побежал
шлепает ПОДОШВА —
ШИНА крутится —
ДВА ШВА
шоссе шоссе
ВЕРШИНА
ВЕРШИНУ стерла
ВЫШИНА
а само СТЕРЛА
стало
поперек горла
Дунайского гирла
ведь за ним —
СТРЕЛА и СТЕБЛИ
СТИРКА ТЁРКА и МОТОРКА —
ощетинились слова
не прибегали на бал кони
но как узнали из газет
воровка лезет —
на балконе
вся заплетается
в веревку
крюком! —
забористым криком
– мокрик! —
забор
стропила
зацепила
вывернула раму —
в панораму
лезет раком
разговаривал
я с этим стариком
нет не желает давать показания
я сказал
на закоп!
а они – в КПЗ
выложили крюк веревку
курево
прут
привезли из морга
труп
маска явного восторга —
в морозилке труп окреп
ну естественно на опознание
положили в ряд
ребят
за носы их теребят —
на мертвых хоть нассы
сына не узнала – поздно
но смущает переносица
грушевик гиреват
гиревик гниловат
пил вино – виноват
передача переносится…
привезли их – и несут
«воронок»
в районный суд —
наговор
прокурор адвоката
превратил в авокадо
экзотический фрукт
разложил теракт
на кило конфект —
эффект!
все окончилось конечно
тьмой кромешной
а воровка то есть наша веревка
по ночам кричам
по утрам бормотам:
украду какаду —
будет нежен…
лишалась рассудка
соседка —
мужчина нужен
ажан
иду по городу —
фасадом
философически спокойны
руины
будущей войны
над городом
дымящим стадом
мотаются жирафы
катастрофы
навстречу облачным закатам
как рифы
вырастает дом
ни я ни ты там жить не будем
и не достанется
соседям
увидит над балконом
птица
там лица
вроде холодца
ни стариков и ни детей —
дом станет призраком зеленым…
пришельца
пальцы
без ногтей…
на плоской линзе телевизора
показывают
их по грудь
глаза влезают:
друг друг друг —
как Хлестаков из «Ревизора»
свет с потолка
мерцает снегом…
в гостиной —
мокрые следы…
уселся в кресле
гость незваный…
из ванной
выплыла русалка —
вся в мелких
черточках мелка
не верьте!
им нас не жалко
бомжи
в подземном переходе
(он просит есть
и смотрит жабом)
небритость – жесть
и грусть на морде…
и в кадиллаках и в комфорте
в нечеловеческом восторге
в огнях столицы
они столицы
с Венеры с Деймоса сошедшие —
и жить хотят
как сумасшедшие!
приобрел я мухобой
а резина смотрит рыбой
ноздреватою губой
моя березка
лупит жестко
ложатся рядышком снаряды —
через речушку из леска
на огороды
у воды
крик из толпы:
– разлетелся в щепы!
– а теперь попало
в лодочный причал
стояла Маша у причала…
«у любимой на платочке
даже муху
различал»
с размаху —
убегают точки —
ударило по верхней веточке
горох —
просыпало дождем! —
жасмином пахли губы
но затрубили трубы —
поехали гробы…
там где прошелся мухобой
руины
затихает бой
приехал Борух с Украины
говорит
что там – в Карпатах
на скатах —
раненых убитых…
и женщин видел
этих самых
все ходят – в поисках знакомых
и родственников…
туман
заглядывают в лица —
еще вчера мерцали
светом —
черты уснувших насекомых
народ обманут
в пять минут
убит химическим раствором
профессор
смотрит в микроскоп
а там еще какой-то мусор
и шевеленье лап
и скоб
вот что меня тревожит:
дымок
растущий в голубой…
что он не Бог
а Мухобой
и наклоняясь с неба серым
физиономией-кошмаром
накрыть нас может
как ведром
смотрит круглым оком
Бог
серебряный Окунь
кругом в разбег —
поля и перелески
густеет
сходятся вокруг
и в блеске солнца
не видят лески
– что же ты товарищ
на груди спросонок шаришь?
сердце забилось
пустилось в бега
вспомнилось… забылось…
где она – цепочка?
потерял
сорвали Бога
осквернен мемориал
жизнь как одиночка —
нету окунечка
у священного бассейна
чаша —
пальцы окунул рассеянно
ниша —
наблюдают добровольцы
отвернулся – и спеша…
воды боится
эта птица?
волосы ко лбу прилипли —
на полу
блеснули капли
– Веришь в Рыбу?
– Верую в Святую Цаплю!
Всех вас – мерзких лягушат
оголяются грешат! —
будет вам ужо урок! —
предварительно надув
в зад
схватит Вездесущий Клюв
поперек…
– Самого тебя старик
перекусит Рак!
– святотатца бросьте в омут!
раки плоть его возьмут
душу водоросли примут…
совершил он путешествие
чтоб увидеть это шествие
чтобы разукрасить
чешуею проседь
катера с утра – из порта
наш любитель спорта
причастился спирта
испугался
но взбодрился
сдернул галстук
скинул всё до трусов:
пузо
пуговицы-глаза
пушечные ягодицы —
этой Прорве всё сгодится
и сплываются паломники
на плотах на лодках – странники
срамники
разрисованы как пряники
просто восхищение
люди – угощение!
не пускают их наемники
с водяными ружьями
борются в воде охранники
жены жертвуют мужьями
друг другом
жертвуют любовники
даже дети —
кто размахивает флагом
кто ножницами режет сети
залив как суп
чернеет на закате
сейчас ракета зашипит
суп освещаясь закипит
свершится массовый заплыв
из глубины
хлынули волны
пеной и лавой
загрохотал
вывалил вал
многоголов
в новый канал
Лев и Нарвал —
Левиафан
уже и берег оседает
и город падает в распахнутую Пасть…
в террариуме нам читает
в матроске гость
Благую Весть
сухие руки
Рыба на обложке
мы все – рыбешки на просушке
квадратный воротник —
и резки
на солнце белые полоски
рассуждение не ведет к вере
однако несчастный Паскаль
рассуждает и рассуждает
на подставке —
пыльный волк
пустота —
в его головке
Боже мой! каждое утро
неосознанное желание
воссоединиться с чем-то —
из материи трава
растопыренные крылья —
чучело тетерева
съело временем и молью
он расстегивал этот корсаж
скрюченными пальцами —
с частью самого себя
призрак – расслабься
лицо – ты ошибся
маска из гипса
и впивался в душистую плоть —
родным но почему-то
утраченным и позабытым —
искривленными болью губами…
эти крупные цветы —
сразу
не заметил ты —
гладкие бесчувственные —
точечки – проказу —
искусственные
…этим всегда кончается —
две поглотившие
каждая – всё
двойное небытие
мираж
апрельский подсыхающий
на солнце зеленеющий
в одно касание
раздувает живот и в кишках
переворачиваются булыжники
нет не понимает
что напоминает
может быть мешок
(изнутри – смешок)
«может быть рожаю идею
мой младенец лезет из зада»
но если болен —
обезволен
все органы
на букву ны – уныние
и Паскаль размышляет о Церкви —
тело Церкви изъедено червями —
забывая о собственной боли
волк оскалом светит
не вовсе без чувств
львиная лапа
свисает со стола
и шипит со шкапа
чучело орла
«мы так плохо знаем самих себя
что считаем себя умирающими»
– таксидермист
таксидермист
пусть тебя лечит
таксидермист!
«в то время как совершенно здоровы»
философа корчит от боли
пытается записать
«я давно равноду…
визг и рычанье
клекот и свист:
– чучельник
чучельник
таксидермист!
деревянные пальцы не слушаются
сестра убегает на цыпочках
юбки ворохом – по коридору
Ариэль глядит
из пламени:
чучело
бредущее во времени —
это просто непристойно:
свет и тайна
от чела!
(Паскаль размышляет)
мысль составляет величие человека
мысль составляет отличие человека
мысль оставляет человека
не составляет человека
мысль – это в небе нечто птичье
мысль – это увечье
но если
человек живет без мысли
мысль проживет без человека